По небу разливался ангельский звон – Анжелюс. Он плыл, даря блаженство наверху, заполняя собой каждый уголок бытия. Тихонько-тихонько, вторя ему, неслось в ответ эхо с земли.
Серебряный и Легковесный смотрели вниз. «Низ» проплывал под ними неспешно, меняя картинки, как в медленном живом калейдоскопе.
– Опять твои подопечные купол перекрасили, – заметил Серебряный, кивнув на строение на островке под ними. – Такие странные, у них пол в колокольне совсем прогнил, скоро звонарь вместе с колоколом улетит сквозь него!
Легковесный перевернулся на спину, взбив облако под боком. Если бы тут росла трава, он бы зажевал соломинку, как люди в минуты блаженного отдыха. Но с растениями на небесах как-то негусто. Надо будет с земли принести в следующий заход. Ещё полагалось сдвигать шляпу на затылок. Но шляпы у него не было, а нимб не сдвигался.
– Как будто, ты не знаешь, из-за чего они купол перекрашивают каждый год, – лениво ответил он. – Староста убеждает, что нужно, а сам ворует половину. Ему знакомые краску поставляют, мухлюют.
– Знаю. Это же твоё было дело в прошлом году, да?
Легковесный в отсутствие соломинки прикусил перо, но оказалось безвкусно. Выплюнул.
– Моё. Прошлый август, второе посещение. А потом ещё Крылуха летал.
– И как?
– Как видишь, – Легковесный кивнул на сияющий свежей краской купол. – Красят!
– А звонарь?
– А звонарь матерится. Чем, несомненно, приближает для себя Геенну Огненную…
Островная церковка плавно скрывалась за горизонтом.
– Вот, если хряпнется – сразу станет мучеником во имя веры и тогда ему спишут все грехи разом.
– Но… Если вы летали… Если пытались изменить… – поморгал Серебряный.
– Ой, как будто ты не знаешь! Сколько у нас положительной динамики после посещений?
– Но она есть! – Серебряный был ещё достаточно молод: лишь пара веков, как переведён в ангелы из обертонов Гласа. Посему отличался повышенным оптимизмом неофита.
– Есть. Наберётся, если по сусекам поскрести. Сколько посещений выделили на этот случай? Три! Два – мне, одно – Крылухе. Ну и что? Я являлся во сне, Крылуха – на грани яви. После меня староста только потягивался сладко, а от него отмахнулся – опять ты! Даже не разглядел, что мы разные…
– Так тут и четвёртое бы не помогло.
– Не помогло бы, если бы к старосте. А, вот, если к настоятелю – другое дело.
– Ну… – Серебряный сглотнул. – ЕМУ виднее!
– Виднее! – Невозмутимо кивнул второй ангел, и лениво прикрыл глаза с поволокой. – Само собой!
И снова взбил облако.
– А Шустрый вчера тоже жаловался, – вдруг произнёс Серебряный.
– А у него что?
– Да то же самое. Дело, говорит, не дают доделать. Он там с нерадивой пьющей мамашей боролся. Сказал, если бы ещё бы пару раз явиться – всё бы сладилось. А двух раз совсем не хватило, только зацепил!
– Как всегда, – пожал плечами Легковесный. От пожатия два пера, готовых вылететь, встопорщились, он пригладил их рукой – пусть пока порастут!
– Разнарядка на посещение людей вполовину меньше, чем нужно. Всегда не хватает.
Понаблюдали, как то тут, то там, по одному и рядами к небу поднимались прозрачные пузыри с обращениями. Белёсые – с молитвами, зелёные – с просьбами, золотистые с благодарностями, а синие, грозовые – с жалобами. Зелёных было больше всего.
– Красиво всё-таки…
– Угум…
Помолчали. У Серебряного в светлой юной голове мысли разматывались и сматывались в гигантские клубки.
– Как ты думаешь, почему так происходит?
– Не зна-а-аю, – лениво протянул второй ангел. – Может, ОН всё ждёт, что мы научимся эффективнее являться? Чтобы одного раза хватало? Это было возможно в былые времена: явился, послал на половину города небесный огонь – и всё, выжившая половина впечатлилась. А сейчас другие методы: огнём не дышать, руками не трогать… Как тут управиться за короткий срок? Или хочет предоставить ИМ больше свободы выбора, чтобы жили своей головой, а не нашими указками?
– Угум…
Слева из-за горизонта на них набегало то, что внизу называли «горячей точкой». Часть простенькой деревни лежала в руинах, дымок ещё витал над бывшими строениями. Приглядываться Серебряный не стал – его ментально подташнивало от вида крови, ещё не привык за два века.
– Вон она, их свобода выбора. Весьма эффективно, ничего не скажешь…
– Ну, да… Да… Но мы же не знаем всего. ОН ведёт к чему-то. Мы полагаемся на это, во всяком случае.
– А тебе никогда… – юный ангел сглотнул и снова начал потише. – Тебе никогда не казалось, что сложно всё отследить? Так много всего: их, нас, и «тех» ещё, – он сделал жест «ниже нижнего», обозначая «тех», которых поминать здесь считалось дурным тоном. — И всё это – одновременно! И задания он нам даёт всем вместе, одной мыслью. Может быть это…
– Снижает эффективность? – поднял бровь Легковесный.
Серебряный смущенно кивнул. Его собеседник вздохнул.
– Давай лучше не думать об этом. Нам же не нужна такая вот, – он кивнул вниз, – свобода выбора.
– Нет, не свобода…. Просто… Делать бы чуть больше в рамках наших возможностей.
– Об этом все рано или поздно задумываются. Но это нереально. ОН же всё видит, все наши поднебесные передвижения отслеживаются. Собственно, покинуть небеса мы можем только по заданию и по утверждённой трассе вниз, которую нам прокладывают. От точки А – Облачность, до точки Б – конкретный человек.
– В этом всё и дело, – закивал собеседник. – А, вот если бы мы могли спускаться вниз без разнарядки... Не по «утверждённой трассе», то нас скорее, всего бы, и не заметили. Он же не зрением смотрит, а мыслью. А если сделать что-то зрительное…. Почти физическое, необычное для ангелов….
– Э-э-э-э, нет, друг мой! Его разум всеобъемлющ!
– Да, но надо понимать, на что в этом бесконечном знании обращать внимание! Можно попробовать... Если не будет реакции…
Легковесный задумался, сузив глаза и втянув щёки. Проанализировал, покатал эту мысль внутри кудрявой головы.
– Нет! – изрёк он в итоге. – Нет, это слишком попахивает бунтом и падением.
– Но… Мы же из лучших побуждений! На время, только на время! Эксперимент! А если что-то сдвинется – мы честно предъявим результаты, объясним пользу и методы.
– Нет! Поверь моему опыту – выкинь ЭТО из головы! Летать легче будешь.
Выкинуть не получилось. Первый, на кого они наткнулись на Общей Облачности перед вечерним Анжелюсом, был Шустрый.
– Ты чего? – сразу потянул его за белый рукав Серебряный.
Шустрый шёл с сумраком в глазах, его нимб сиял непонятным оттенком. Попытался промолчать и отмахнуться, но Серебряный настойчиво удерживал рукав.
– Она бросила его.
– Ребёнка? – сразу понимающе вскинулся Легковесный, распахнув глаза, на миг потерявшие покой и поволоку.
– Да! – ангел сглотнул, совсем по-человечески. – Бросила. А вы знаете, какая его теперь ждёт судьба? Кого он встретит через пару лет, как оно всё обернётся?
Двое других на минуту умолкли, просматривая вероятности судеб.
– Уууу… – расстроенно протянул Легковесный. – Да, понимаю тебя.
Серебряный изумлённо хлопал глазами.
– Но ведь… Это же всего лишь вероятность, да? Всё же ещё может измениться?
– Боюсь, в этом случае не может, – лицо Шустрого закаменело.
У Серебряного даже крылья взметнулись от возмущения.
– Да как же это? Да как…. – и тут же клубки мыслей закрутились с новыми оборотами. – А, если бы ты мог изменить это? Иметь больше посещений? Или слетать – сам? Без разнарядки?
– Я бы слетал! Конечно!
Легковесный вздохнул и отошёл. Нет, так не годится всё-таки. Он уже говорил, чем это пахнет, и с каждым мигом запах становился всё хуже. Двое оставшихся ангелов пару раз блеснули на него глазами, зашушукались. Проплыли мимо Светлячок с компанией и Крылуха, остановились. До ангела долетали слова. «А как?», «Использовать одну из проложенных трасс? Зафиксировать, что ли?», «Мотор – слишком физическое», «А как можно просто вверх-вниз?»
Легковесный почесал лопатку. Снова пригладил два пера, тщательно огляделся – наказующего грома не предвиделось: тихо, светло, облачно. Пузыри теперь поднимались всё больше светлые, молитвенные. Приближался час вечернего Анжелюса.
– Лифт! – сказал Легковесный чётко, подходя к расширившейся компании. – В таких случаях люди используют лифт. Просто вниз-вверх.
– А если надо в другое место?
– Тогда дожидаться, когда передвинемся к нему. И быстро вниз! А туда-сюда–в стороны мельтешить не стоит.
Все поняли.
– Но… это же физическая штука!
– Угу, – кивнул тот. – Очень даже. А что у нас есть? Взамен?
– Перья? – засмеялся Светлячок.
– Да, – без тени улыбки ответил Легковесный. – Это тоже материал. И с ним можно работать.
– Я… – смущенно вклинился Крылуха. – Я немного трансформировать их могу. Материал не изменится, но размер и форма, клейкость там…
– Уже отлично! Трансформируем слегка, чтобы внутри было нужное, а снаружи – сгусток перьев. Ничего такого, необъяснимого. Прицепиться к нижнему слою облаков – там досмотра почти нет. Двигать сможем силой мысли – если возьмёмся вместе. У каждого ведь остаётся немного силы после заданий.
– А мы с ребятами прикроем, – улыбнулся Светлячок.
– Тоже силой мысли?
– Аудиально! – загоготал в ответ ангел. – Мы – шумные, ОН уже привык. Не так обращает внимание.
– А трассы?
– А мы одну из трасс не будем закрывать. Придержим. Она останется, хотя бы на какое-то время.
Шустрый вдруг обвёл всех глазами:
– А я могу уплотнять. И физическое, и…. любое. Даже мысль могу уплотнять.
– Отлично! Вот и уплотняй!
– Что?
– Да неважно, что! Ты, главное, уплотняй!
Это стало повсеместной шуткой всех последующих дней. «Уплотняй!» – хихикали ангелы и подмигивали друг другу при встрече. «Что-то облака нынче странные, твёрдые и комковатые! – А ты уплотняй!» «Мало посещений дали, ничего опять не сдвинул! – Так ты уплотняй!» «Эта сторона лифта у нас скособочена. – Уплотняй!»
Уплотняй-уплотняй-уплотняй – весёлым шёпотом неслось над Облачностью. И они уплотняли, придавая нематериальному всевозможную материальность. Работали быстро, со странным весёлым азартом, стараясь не думать о том, что делают, ибо мысль здесь была материальнее и заметнее всего, выдавала с головой и с нимбом! Но ОН пока молчал. Точнее, всё было как обычно, и ангелы продолжали.
Первым запустили Шустрого. Он вернулся сияющим – пошло дело! Ещё, ещё надо, ещё пара посещений – точно всё поменяется.
Следующим – Крылуха, его пустили вне очереди за «трансформацию», похихикали, похлопали по спине. А потом стали налаживать внеочередные визиты на землю. Уже и Серебряный спустился, и даже Легковесный смачно и со вкусом явился своему настоятелю. У всех находились нерешённые, особо давящие дела, кто-то возвращался довольным, но большинство объявляли: «Да ещё пару раз». Изменений было крайне мало, но все дышали надеждой, что это временно. Радужный и компания разработали план по остановке любой войны за пять посещений и собирались опробовать его в ближайшее время. В очередь записывались уже на месяцы вперёд, пошли разговоры о том, что надо бы запускать лифт почаще или сделать ещё один на другом краю Облачности.
Дня через три после своего визита Легковесный, принципиально наблюдавший за старостой и храмом, ткнул в сторону земли.
– Ты смотри-ка!
Вечно крутившийся рядом Серебряный охнул. Ровной и плотной цепочкой наверх тянулись тёмные пузыри с жалобами. Причём шли они не только из окон старосты, но и из домика настоятеля, да и от звонаря, опять находившегося на колокольне, вылетела парочка.
– Хм… Нет, друзья мои, пожалуй, не буду я пользоваться этим ваши лифтом. Понаблюдать надо.
– Надо нашим сказать. Я последний раз спущусь, доделать…
– Ох, не рисковал бы ты, друг, – покачал головой опытный ангел. – Стоит сначала изучить явление.
Вскоре, встретив своего молодого подопечного, Легковесный всё понял по опущенным крыльям.
– Спускался?
– Ага.
– Жалуются?
– Угу.
Крылья у Серебряного сдвинулись ещё ниже, приняв почти неестественное положение.
– Всё, задумка была неплохая, но пора прикрывать лавочку.
Полетели к остальным. У трассы лифта, по сложившейся за последнее время традиции, крутилась прикрывающая компания Светлячка и готовящийся к отправлению Шустрый.
– Всё, всё, друзья! – замахал одновременно и руками, и крыльями Легковесный. – Заканчиваем спуски, ситуация опасная.
– Что?
– Где?
– Да ещё разочек, ладно тебе…
Легковесный для верности загородил проход к трассе Шустрому.
– Посмотрите на обращения. Внимательно посмотрите! Особенно там, куда вы спускались на лифте.
Все посмотрели… И охнул даже ожидавший этой картины Легковесный. Повсюду, от точек, куда ранее спускался лифт тянулись тёмные цепочки жалоб.
– Мы опоздали! Развоплощайте лифт, быстрее!
– Нет! Там Крылуха внизу!
Легковесный сделал жест крыло-лицо.
– Тогда расходимся и поодаль ждём его появления. Как появится – развоплощаем!
Ангелы в волнении отошли на некоторое расстояние, переминались, нервно грызли маховые перья. Выдохнули тогда, когда трасса беззвучно взъерошилась светлым пухом и оттуда выпрыгнул радостный Крылуха с возгласом:
– Почти получилось! Ещё один разочек и…
И тут грянул СВЕТ!
Никто не был сослан, никто не свержен, никаких наказаний. Всех накрыло ЕГО разумом, ЕГО всеобъемлющим знанием каждого происходящего мига, предвидением вероятностей, судеб, последствий…. Одновременно всё и всем!
Хватило…
Ох, как хватило…
Куда делся лифт никто потом не спрашивал. И хотя думать теперь уже было можно – старались не думать вообще ни о чём, голову держали прямо, чтобы нимбы, ставшие слишком тонкими и хрупкими, удерживались на голове.
Серебряный и Легковесный лежали на облаке.
Земля проплывала.
– Скажи, а ты помнишь что-нибудь? Из… Из ЕГО знания? – Серебряный почти шептал.
– Не-а, – покачал головой второй ангел. – Слишком много всего. Моя голова была не в состоянии это вместить, а уж запомнить…
– Вот и я тоже ничего не помню. А как было бы интересно! Кусочек высшего разума!
– Если бы кусочек… А не вот так, целиком…
Полежали ещё. В злополучной церковке где-то на другой стороне земли все ещё прогнивал пол колокольни, под ними бугрился и перекатывался океан.
– Слышал? – Серебряный всё ещё не повышал голоса. – Говорят, Крылуха-то развоплотился. Совсем!
– Это как?
– А так! Бах – и только четыре пёрышка в воздухе кружатся! Не выдержал Знания…
– А точно?
– Да, кто же его знает. Слухи. Теперь всё – слухи!
– Ну… Что же теперь… Он всегда был слабоват…
Легковесный помялся, почесал кусочек голой кожи на месте двух выдернутых перьев, перекатился в излюбленную позу – на спине. «Надо в следующий раз всё-таки прихватить соломинку» – подумал он.
По небу разливался ангельский звон – Анжелюс. Ангелы ходили тихие, светлые и иногда немного вздрагивали.
Автор: Саша Нефертити
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ