— Таков закон, мистер Торнвуд.
Сухо щёлкнули наручники. Загудело силовое поле, делая метасталь оков ещё крепче.
Алистер Торнвуд потерянно смотрел на скованные запястья. Осознание обрушилось на доктора. Беспощадное и до невозможности реальное. Обрушилось здесь и сейчас.
Завершились мучительные недели, когда судьба доктора, ухваченная за шкирку правосудием, переходила из дела в дело. Когда она металась между заседаниями, как душа умирающего. И как итог — обвинительный приговор.
Духовник подался вперёд. Его шестигранные зрачки светились в полумраке, как у кошки.
— Ваши прошлые заслуги вас очень выручили, доктор Торнвуд. И отбывая наказание, помните об этом. Не позволяйте грузу самобичевания раздавить вас. Иначе вместо раскаяния вы потеряете себя.
Взгляд Алистера застыл на обманчиво тонких наручниках. Слепо глядя сквозь них, осуждённый видел лицо женщины. Потерянное и состарившееся на столетие. В бирюзовых глазах, в которых раньше плескалось море, теперь застыла неутолимая боль потери. И мёртвой зыбью рябила ненависть.
Доктор закрыл глаза. Лицо не исчезло.
— Как всегда в яблочко, Духовник. Я так и сделаю. — Потеряете себя?
Алистер покачал головой.
— А разве в Шайо1 может быть иначе? — Среди теней легко затеряться, — странные глаза Духовника замерцали, — но можно и найти себя заново. Шайо — непростое место. Тёмное и опасное. Но эта тюрьма не из тех, где падают дальше. Она учит встать с колен. Именно поэтому ты не отправляешься на серные карьеры Ио, что равносильно смерти. Или в «Гадес» на Меркурии, где сидят убийцы, не дотянувшие до «вышки» самую малость. Неисправимые убийцы, Алистер. Не такие, как ты. Которым Орден Духовников уже без надобности.
Доктор тяжело вздохнул.
— Я был там. Как врач. И пусть моя командировка была короткой, я радовался её завершению. Шайо — проклятая чёрная дыра, высасывающая душу. Это холод. Это паутина из тоннелей, по которым ты бредёшь сквозь мрак длиною в годы.
Духовник наклонил голову.
— А в конце некоторых из них забрезжит свет. Главное, не сбиться с пути. Не так ли?
***
Алистер угрюмо жевал безвкусный паёк. Поёжившись от холода, он ждал, когда закончится обед, чтобы продолжить работу. Там хоть можно было согреться.
Плутон как был дырой, так ей и остался. Даже в XXIII веке. Такой же тёмный, унылый и практически безжизненный. Брошенный солнцем и забытый людьми, этот озлобленный мир стал сломанной калиткой в заднем дворе, которую всё недосуг починить. Колонией-аутсайдером, куда цивилизация ссылала своих заблудших представителей.
Планетой-тюрьмой.
Но истинной клоакой была Шайо. Надёжно упрятанная посреди гор, колония стала местом, откуда невозможно сбежать.
Нет смысла бежать.
Алистер и не думал о побеге. Самой надёжной охраной Шайо была смерть. Вездесущая и бессменная. Непрерывно штурмующая жалкий островок жизни, которым и стала Шайо.
Жизни?
Алистер закончил скудный обед и поплёлся к выходу на площадку «Б». Забравшись в кабину транспорта-погрузчика, он поскорее включил отопление и подставил застывшие руки под постепенно нагревающиеся потоки воздуха. С тяжёлым грохотом закрылся шлюз. Заревели насосы, откачивающие атмосферу. А затем распахнулся ангар, и Алистеру вновь предстал Плутон.
Мрак, некогда бывший вечным, неохотно отступил под натиском осветителей. Серп Харона и необычайно яркие звёзды, среди которых потерялось Солнце, бесстрастно роняли тусклый свет на бурый лёд, изрытый роверами-добытчиками.
Мир, который ненавидел пришельцев, десятилетиями снимающих с него скальп.
Безразлично посмотрев на уродливую линию горизонта, изломанную кольцевыми горами Кастета, Алистер продолжил возить тонны льда и рыхлого снега замёрзшей атмосферы в промышленный электролизёр. Как и месяцы назад. И всё так же под бдительным присмотром крупнокалиберных орудий боевых платформ.
Алистер уже свыкся со ставшими хроническими ощущениями молчаливой и смертельной угрозы. Как и с перепадами температуры в камере. С хреновой жратвой. И с частыми скачками гравитации, когда накрывается очередной ветхий усилитель тяготения. Что особенно подло, когда сидишь в сортире. Когда мгновенно «худеешь» с семидесяти двух килограммов до шести.
Но к чему Алистер так и не смог привыкнуть, так это к бесконечным катакомбам в чреве Плутона. Утонувшие во мраке, они высасывали желание жить. Извилистые и неровные, они напоминали лунные пещеры, которые, подобно земляному червю, выела магма. Камеры, выглядевшие как средневековые темницы, населяли уже не люди, но тени. Узник часто слышал их стоны, рождённые ночными кошмарами. И не только это. В темноте глухим эхом звучало что-то ещё.
Чужое.
Заключённый мотнул головой. Шайо могла свести с ума кого угодно. И виной тому даже не звери в людском обличии.
Слегка тряхнуло, и Алистер ловко миновал коварный участок раскопок рядом с расщелиной. Его машина, высокая, широкая и оснащённая вольфрамовыми утяжелителями, уверенно шла по предательской поверхности в условиях низкой гравитации.
Но не показалось ли ему, что с последнего рейса трещина стала шире?
А вот шедший навстречу тяжело нагруженный транспорт оказался не столь везуч. Может, зазевался водитель, но его машина опасно завиляла. Лёд под ней треснул и осел в искрящемся облаке. Колёса ровера бешено закрутились, когда перепуганный рабочий дал газу. Предательская поверхность, размалываемая стальными шипами, пошла трещинами. Разлом резко расширился, и добытчик исчез из виду.
И всё это в полной тишине.
Осторожно развернувшись, Алистер тут же связался с диспетчерской:
— Срочно! Авария седьмого транспорта из Сети Пятнадцать. Высылаю координаты, иду на помощь. — Отставить, — проскрежетал динамик, — третий, продолжай работу. — У него утечка воздуха! — крикнул Алистер, изучив на экране повреждения собрата из Сети. — Несколько минут, и пилот-семь погибнет! — Корабли поддержки высланы. Немедленно вернитесь на маршрут. — Нет времени!
Алистер осторожно приблизился к трещине. Так и есть — машина застряла между стенками трещины. Кабина вроде не смята, но сорвало все три резервуара с кислородом. И положение ровера было весьма шатким. Медленно, но верно он скользил вниз.
Просканировав пространство, Алистер побледнел. Образовавшаяся каверна оказалась частью очередного скрытого каньона, коих здесь в избытке. А это значит, что добытчик рискует свалиться в настоящую бездну глубиной в несколько километров. Тут не спасёт даже слабая гравитация.
— Седьмой, ты как? — гаркнул Алистер. — Чуть в штаны не навалил, а так жив, — пришёл сдавленный ответ.
Голос показался бывшему доктору знакомым. Да, он определённо узнал говорившего.
— Опоры выпустить сможешь? — Страшновато, братан. Лёд слишком хрупкий.
Алистер понял, в чём дело, и похолодел. Оказывается, всё это время они ездили по тонкому козырьку над впадиной! С приходом зимы около тридцати лет назад вся атмосфера Плутона вымерзла и, став снегом, прикрыла многие опасные участки. И администрация Шайо даже не удосужилась проверить маршруты!
Вот суки!
Сколько ещё таких ловушек поджидает своих жертв?
— Протяни манипулятор! — крикнул доктор.
Из-за края разлома показался захват, и Алистер, приблизившись ещё немного, стиснул его своей механорукой, словно в крепком рукопожатии.
— Давай! — рявкнул он и дал задний ход. Зарычала турбина, и машина неохотно поползла обратно. Седьмой помогал, аккуратно работая газом, чтобы не спровоцировать обвал. Сантиметр за сантиметром…
Толчок, и сердце Алистера рухнуло. Под колёсами его ровера зазмеились трещины. Показалась кабина Седьмого. Ещё чуток поднажать!
Машина Алистера осела. Предательский снег крошился, и добытчик заскользил к провалу. Алистер переключил рычаг раздатки и дал газу. Двигатель взревел как раненое животное, когда показатель тахометра завалился за красную черту, но без толку. Мужчина в отчаянии посмотрел на Седьмого и наконец увидел пилота.
Да, это он. Дэян Арматор. Заключённый с говорящим прозвищем Пачвара2.
Убийца. Настоящий зверь.
Алистер неоднократно сталкивался со злобой этого человека, который увидел в хрупком докторе слабое звено. Оскорбления, отобранная еда, разбитый нос, поломанные рёбра и даже угрозы изнасилования — это и многое другое на своей шкуре испытал Алистер.
А сейчас… Злоба исчезла с грубого лица Дэяна, сменившись сосредоточенной суровостью.
— А. Мистер Драное Дерево3, — бросил Пачвара, — неожиданно. — Терновое3, — огрызнулся Алистер, — помогай!
Следом лязгнул динамик голосом патрульного:
— Третий транспорт, последнее предупреждение: вернись к работе и не создавай риски!
Вспыхнула ещё одна тревожная руна: авиастраж уже наводил орудия. А оба добытчика неуклонно сползали в бездну. Алистер в панике выпустил якоря, которые впились в хрупкий наст. Но тщетно — не найдя опоры, они двигались вместе с машиной, вспарывая снежную корку.
Дэян покачал головой.
— Брось меня. Видишь, как птичка разволновалась? Лучше сделай так, как она говорит. — Нет. — Я бы бросил.
Алистер промолчал. Пусть Арматор и был засранцем, но… Разве Шайо не учит вставать с колен?
— Пойми, расстояние между тобой и преисподней сейчас короче, чем с манды волосок, — проворчал Пачвара, — а ведь можешь ещё пожить. Мне же, чую, пора к боженьке на поклон. Вымаливать прощение. Или, что вероятнее, поцеловать в жопу Сатану.
— Нет!
На этот раз он не облажается. Он спасёт или погибнет.
Хватит.
— Упорный ты ху…
Полыхнули дульные вспышки, и жуткий грохот прервал ругань Седьмого. То, что было дальше, Алистер помнил плохо. Провалы в покой небытия играли в чехарду с краткими проблесками сознания, когда заключённый слышал яростную ругань охранников и ощущал удары их дубинок.
Но забвение всё же победило.
***
Алистер очнулся в карцере. Едва доктор пошевелился, как охнул от боли во всём теле. Особенно стонала поясница.
Знают, гады, куда бить.
Кружилась голова, и подкатывала тошнота. Доктор с трудом осмотрелся. Обстановка тесной камеры была скупа. Каремат да отхожее место — вот и весь интерьер. Рядом с туалетом валялся урезанный вдвое сухой паёк и тюбик с водой.
И до костей пробирал собачий холод.
— Здравствуй, мистер Торнвуд.
Мужчина замер. Видимо, голове досталось крепче, чем он думал.
— Нет. Ты в порядке.
Доктор увидел на противоположной стене странную рябь.
— Кто… что ты такое? — Алистера била крупная дрожь, и не только от холода.
— Скажем так, местный, — ответил голос, — впрочем, называй меня… Андерсон. И я тебе не враг. Понимаешь, Плутон — очень древнее место. Эта планета лишь кажется мёртвой. Впрочем, узники Шайо быстро убеждаются в обратном.
Алистер ощутил касание другого разума. Чуждого. И невероятно сильного. Того, кто увидел всю жизнь Алистера.
— Чего тебе надо? — простонал Алистер от нахлынувшей мигрени. — Отстань! — Я долго к тебе присматривался, — невидимка будто не слышал узника, — и, честно говоря, не ожидал, что ты просто из альтруизма рискнёшь жизнью ради спасения Седьмого. Самоотверженно.
Алистер застонал сквозь зубы. Боль тут же утихла, когда невидимка ослабил ментальную хватку. Мысли метались, но из их расплава всё же выкристаллизовался следующий вопрос:
— Что с Пачварой? — Огонь патрульного перебил манипулятор, чтобы спасти твой едва не рухнувший транспорт. Тебя же по прибытии на Шайо крепко избили за нарушение приказа. — Получается, Дэян… — Да.
Доктор горько выругался.
Не спас. Опять.
Снова вспомнился раненый боец. Ужас эвакуации под обстрелом. Сильнейший стресс и роковая доза сильнодействующего анальгетика. А потом, когда стало слишком поздно, доктор Торнвуд распознал у парня тяжёлую черепно-мозговую травму. И уже тогда он понял, что убил солдата.
Как и мать, которую лишил единственного сына.
— Хватит с меня смертей, — тихо сказал узник, — если б я мог их побеждать... Если бы я мог лечить дальше…
Андерсон вздохнул.
— Поэтому я здесь. Чтобы помочь. — И как?
Прежде размытый силуэт Андерсона стал чётче. И Алистер увидел чужое лицо. Знакомые, но такие странные глаза с шестигранными зрачками блеснули в полумраке. Они сверлили душу доктора, выуживая его сокровенное желание.
— Ты действительно готов на такую жертву? — спросил Андерсон. — Да. — Мужественно, — промолвил Андерсон, касаясь груди Алистера там, где было сердце, — мой брат в тебе не ошибся. А раз так, то Орден поможет тебе встать с колен.
***
Алистер лечил вновь. Как Орден усмирил администрацию, разъярённую выходкой Алистера, осталось загадкой. Но спецодежда рудокопа была забыта. Её сменил хирургический костюм, на котором, словно слёзы счастья спасённой жизни, частенько блестели алые капли. Тюрьма — опасное место, и в пациентах недостатка не было.
— Иди, дружище. И по возможности будь аккуратнее, — усмехнулся Алистер, отпуская очередного пациента. — Благодарю, док, — тот смущённо тёр татуировку, — но я очень странно себя чувствую. — Поясни. — Я чувствую себя… слишком хорошо.
Доктор улыбнулся.
— Это действительно так.
Алистер уже не помнил, скольких спас. Молва о нём распространилась куда дальше Шайо. Все, кто прошёл через него, выздоравливали. Даже безнадёжно больные.
Копилась смертельная усталость, но Алистер работал дальше. Одолевая любую хворь, он отодвигал в сторону смерть. И за каждую победу Алистер с лёгким сердцем отдавал несколько драгоценных секунд собственной жизни, которая, служа другим, сгорала всё быстрее.
Шли месяцы.
Закончив смену, сильно постаревший доктор устало лёг на кровать и посмотрел в окно. По ту сторону толстого стекла сияли фонари промзоны Шайо.
Точно свет в конце тоннеля, что длиною в годы.
Примечания:
1. Шайо — с хинди «тень».
2. Пачвара — с белорусского «монстр».
3. Здесь игра слов. Значение фамилии зависит от того, как её записать и, соответственно, как произнести. На самом деле фамилия Алистера пишется как «Thornwood» и означает «терновый лес». А если взять близкое по звучанию и написанию «torn wood» то получится «разорванное дерево», частая издёвка Дэяна Арматора.
Автор: Death Continuum
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ