Фрагменты
Обреченность настигает, как кулак, как каблук жестокого сапога, перемалывая в пыль последние надежды человека.
Нет ни сдержанности, ни запоздалого милосердия.
Когда предатель-враг наконец схватывается со своей раненой жертвой, его жестокость не уменьшается.
Она разрастается, разгораясь от бессердечной досады, что жертва так долго держала его на расстоянии.
Теперь, лицом к лицу, рука об руку, он приходит в ярость. Потоки дождя, не сдерживаемые, обрушиваются на лицо Империи, лицо, которое больше не может ни отвернуться, ни спрятаться, ни отступить.
Это расплата, это мстительное удовлетворение, это наказание за месяцы сопротивления и неповиновения, за жизни, за кровь, пролитую в труде, за каждый промах, оскорбление и акт пренебрежения.
Последняя крепость, зажатая, скомпрометированная и беспомощная, будет избита до полусмерти убийственной яростью.
Конец осады не будет победой, это будет уничтожение. Империум Человечества, даже концепция Империума Человечества, будет разрушена и истреблена.
Огонь разрастается и множится: повсюду пыльный свет под раскаленным лавовым небом приобретает желто-бирюзовый оттенок.
На участках, где пустоты провалились, Дельфийская стена начинает разрушаться.
Поначалу нарушений немного, но тот факт, что они вообще есть, является признаком того, что надежда ушла.
Навесные стены последней крепости высотой в полтора километра и толщиной в километр раскололись у Башни Кантикл, Западного Палатина, Западных Дельф и Южного Сентинеля.
Огненные грибы поднимаются вверх сквозь проливной дождь и рассеивающиеся молнии раскалывающихся пустот.
Кучи обломков похожи на лавинные лавины, и ревущие подразделения Воруса Икари, Экрона Фала и Сероба Каргула стаями поднимаются по оползневым склонам потрескавшегося серого камня.
Их преторы возглавляют их, знамена за спиной, и их боевой клич: «Темный король!» Темный Король! — вырывающийся из нечеловеческих легких.
Нерожденные текут, словно масло и дым, вслед за тяжеловесными, безжалостными машинами смерти, которые неуклюже следуют за ними.
В каждом переломном моменте каждая минута стоит обеим сторонам тысячи жизней.
Но проломы в гордых стенах - ничто,
это лишь внешние признаки внутреннего бедствия..
Враг уже глубоко внутри Санктума, его толпами заносят туда лабиринтные пути, не поддающиеся стенам и барьерам, нематериальный обман, инвазивные скважины, от которых нет физической защиты.
Материя поддалась, и отряды предателей появляются в сотне мест Внутреннего дворца, начиная свою бойню в тот момент, когда они смирились - или решили игнорировать - с невозможностью своего прибытия.
Сражения разгораются на массовых проходах.
Процессии превращаются в поля для убийств.
Гордые коридоры и аурамитовые покои Терранского дворца изрезаны пламенем и дымом, кровью и болтерными снарядами.
Башни окружены, шпили разрушаются, мосты и небоскребы рушатся под тяжестью сражающихся тел.
Смерть пришла, без логики, смысла или разрешения,
и позолоченное чудо последней крепости превращается в zone mortalis.
В процессии Танкен , Люкориф, Повелитель Ночи, так гордящийся своим статусом и убийствами, последовавшими за ним, останавливается и с горечью осознает, что он, в конце концов, не первый.
Не первый, кто проник внутрь, во всяком случае.
Чудо, сотворенное с ним, сотворилось и с другими, многими другими.
Он видит бригады Гвардии Смерти, толпящиеся у Южного канцелярия , бронеотряды Сынов Хоруса, скрежещущие по Садрианскому конгрессу.
Он видит двери и порталы в стенах там, где раньше никогда не было ни дверей, ни порталов, грязные разрывы и раны в ткани реальности, из которой вытекают его собратья, точки вторжения за пределами самых далеких планов и фантазий Повелителя Железа.
Какими скучными и прозаичными кажутся теперь планы нападения и осады Пертурабо!
Как прискорбно традиционна оборона Дорна!
Варп покорил и разрушил все, подвергнув гниению Дворец Ложного Императора и пронизывая его искромсанную плоть.
Лукориф отбрасывает свое разочарование.
Победа здесь, завоевание, последнее и величайшее в своем роде, и он — ее часть.
Он готовит свои блестящие клинки, потому что предстоит совершить убийство.
В трехстах метрах вверх по Траксия Скайвей Страж Ксохас Тьян ведет когорту сверкающих Хранителей, пытаясь сдержать поток Гвардии Смерти и Несущих Слово, пытающихся прорваться со Шпиля Эшелонов, чтобы получить доступ к Башне Эгиды.
Даже с четырьмя ротами перепуганных Экзертусов в поддержке, враги превосходят силы Тьяна числом двадцать к одному.
Небесный проход, золотой пролет шириной сорок метров, дрожит от столкновения двух сторон.
Тьян не отдает никаких приказов: нейросинергетика передает его нужды своим собратьям, а его пример показывает экзертусам все, что им нужно знать.
Он не дрогнет. Он не подведет.
Никто из них.
А вот Траксия Скайвей - да.
Потеряв целостность из-за повреждений и потрясений, пролет распадается, унося с собой на смерть предателей и лоялистов.
В Слиянии Марникса, менее чем в двух километрах от Тронного зала, возглавляет бой Амит Расчленитель.
Вексиллярий Тамос Рох мертв.
Роты Отрицания изрезаны до костей и атакованы со всех сторон.
Слияние - это перекресток, и вражеская рать вливается в него из всех проходов и ходов.
Великие печати Санктума сломаны.
Закованная в броню смерть течет по артериям,
как яд по кровеносной системе.
Зал завален мертвецами.
Сотни из них — граждане и придворные, разрубленные на части, когда начали прибывать предатели.
Враг не делал различия между вооруженными комбатантами и гражданскими лицами.
Они набросились на них с остервенением, убивая всех и вся. Амит задается вопросом, скольким из бежавших гражданских, наводнивших конгресс, удалось спастись и куда они бежали. То, что осталось от рот отрицания, было оттеснено на ступени сторожевой башни Прозерпины.
Ступени, расходящиеся от ворот башни подобно лучам стилизованного солнца, широкие, мраморные, величественные и высотой в сотню метров.
Они усеяны трупами: Сыны Гора, убитые на пути к вершине, Кровавые Ангелы, упавшие с вершины.
Каменные стены и редуты распылены огнем болтеров, а стены сторожевых башен залиты огнем.
Тяжелый лазерный огонь и плазменные лучи падают из высоких орудийных стволов башни и уничтожают наступающие войска предателей.
Роторные пушки стрекочут и урчат, опустошая желоба автозагрузки.
На открытой лестнице идет рукопашная схватка, яростная, индивидуальная, неистовство в жгучем дыму.
И лоялист, и предатель тонут в котле кипящего шума.
С мечом в руке Амит стоит рядом с братьями Кровавыми Ангелами, Белыми Шрамами и Имперскими Кулаками. .
Каждая мраморная ступенька - это поле боя.
Они посылают хищных Сынов Гора обратно вниз по лестнице, сваливая их в кучи.
Потоки крови стекают по ступенькам.
Амит раскалывает луперкалианский шлем, затем вырывает каплевидное лезвие и перерезает им горло и грудь еще одного дитя предательства.
Когда тело падает от него, он снова наносит косой удар и отправляет в воздух схватившую его руку и голову в шлеме.
Вражеские ракеты и боеприпасы бьются о стены башни за спиной Амита, осыпая его и его товарищей металлическими осколками.
Они сражаются, повернувшись лицом к врагу, не обращая внимания ни на что, кроме гиперреактивных требований боя астартес.
Это почти трансовое состояние, простое двоичное уравнение: убей или умри.».
Ламирус, сражающийся по левую руку от Амита, падает, разорванный на части.
Он не стал косвенной жертвой взрывов, прогремевших по пятам, и не был убит Сынами Хоруса, бросившимися на них.
Амит поднимает голову. Он видит, что совершенно новый вход в великое Слияние открылся, как мокрая рана в мясе.
Из упругого воздуха над ним ,вниз хлынули Нерожденные