История села Пичеуры

Синицын Геннадий Фёдорович

Светлой памяти моей матери посвящается

История моей малой родины во многом печальная и даже горькая, но это – история моей Родины!

Введение

Село Пичеуры, Чамзинского района, Республики Мордовия расположено при слиянии рек Малая Кша и Протамлей в 10 км. южнее районного центра. Некоторые данные по истории села опубликованы нами ранее в Чамзинской районной газете «Знамя» от 16.04.2010 г., в номерах 8, 9, 10, 11, 13, 15 за 2014 г., а также в Лямбирской районной газете «Призыв», №№42–45 за 2015 г. Настоящая статья является исправленным и дополненным вариантом упомянутых работ.

История Пичеур не совсем обычна. Это русское село основали не позднее 16 века буртасы – давно исчезнувший, загадочный тюркоязычный народ, исповедовавший ислам. Позднее к ним подселились несколько семей эрьзян из расположенной рядом деревни Найманы. На рубеже 17 и 18 веков в Пичеуры стали прибывать беглые русские крепостные крестьяне с Верхнего Поволжья. В тридцатые годы 18 столетия основная масса эрьзян мигрировала в Засурье. Поэтому во второй половине этого века около двух третей населения Пичеур составляли буртасы (или их потомки), около трети – русские и около 10 % – эрьзяне (мордва). Вследствие принятия буртасами и эрьзянами православия в начале второй половины 18 века они через какое-то время полностью обрусели и по данным 1859 года [1] Пичеуры считались русским селом.

Изображение взято с сервиса Яндекс.Карты

I. Административная принадлежность села Пичеуры

В период ордынского владычества вся территория современной Мордовии являлась частью одного из улусов Золотой Орды. С 1436 г. после распада Орды восточная часть Мордовии находилась в составе Казанского ханства. В 1552 г. Иван Грозный покорил Казань и её земли были присоединены к Российскому государству. В этот период был основан г. Алатырь, который стал центром уезда. К нему относились и Пичеуры, которые в это время были маленькой деревней с названием Кишанская.

В 1636 г. была построена крепость Атемар, ставшая с 1640 г. центром Атемарского уезда. В 1641 г. основан Саранск, а спустя несколько лет сюда был перенесён центр Атемарского уезда. В состав Саранско-Атемарского уезда в числе прочих территорий вошла восточная часть Алатырского уезда вместе с Пичеурами. Граница двух уездов – Алатырского и Саранского проходила примерно по реке Штырма, на берегах которой стоят Чёрная Промза, Паракино, Медаево и т.д. С этого времени до 1780 г. Пичеуры оставались в Саранском уезде, а в 1780–1928 гг. находились в составе Ардатовского уезда, Симбирской губернии.

Согласно данным 8-й ревизии 1834 г. Пичеуры входили в состав Монадышской волости, а позднее была образована Пичеурская волость, в состав которой кроме Пичеур входили Старые Найманы, Косогоры и Соколов Гарт. Между 1911 и 1914 годами была основана деревня Иванова Поляна, которая также была включена в состав Пичеурской волости.

В 1918 г. вместо волостного правления во главе с волостным старшиной был сформирован волостной совет, являвшийся органом новой Советской власти. Затем началась череда административных преобразований: создавались укрупнённые волости, мордовские национальные волости, входившие в состав Мордовского округа, затем Мордовской автономной области. В 1934 г. было провозглашено создание Мордовской Автономной Советской Социалистической республики, включавшей в себя несколько районов, в том числе Чамзинский район. В этом районе, до 1927 г. бывшем Чамзинской укрупнённой волостью. Пичеуры состоят до настоящего времени.

Между 1918 и 1928 гг. село Пичеуры в административном отношении разделялось на собственно Пичеуры и посёлок Окшанский. 14 июня 1927 г. согласно постановлению Чамзинского волисполкома были образованы сельские советы в п. Окшанский, а также в п. Иванова Поляна.

Примерно в 1925 г. энтузиасты-коммунисты села Пичеуры, вдохновлённые идеями всеобщего равенства и братства, основали в трёх километрах от села посёлок-коммуну Мары. Туда переселились 187 человек. Организаторами коммуны были Фомичёв Г.В. и Колов И.И. Однако Марская коммуна, как и в других регионах Советской России, просуществовала недолго, так как крестьяне не были готовы к такой системе ведения хозяйства. В 1929 г. крестьяне Пичеур и Маров под нажимом властей стали создавать колхозы для совместного ведения хозяйства.

В настоящее время Пичеуры являются центром сельского поселения, в состав которого входят с. Пичеуры, д. Иванова Поляна, п. Мары, п. Пенькозавод, п. Репакужи и с. Соколов Гарт.

Следует отметить, что при описании истории села в послеоктябрьский период встречаются значительные сложности. Во-первых, из-за тяжёлого экономического положения Советской республики и существовавшей неразберихи делопроизводство было налажено плохо, многие документы терялись, недоставало материальных средств для ведения нормального документооборота. Особенно тяжёлое положение складывалось в начальный послереволюционный период. Элементарно не хватало бумаги и качественных чернил. Например, документы, исходящие из сельских и волостных советов, составлялись буквально на клочках бумаги, на обратной стороне документов дореволюционных времён, на обратной стороне разного рода объявлений и блоков нереализованных почтовых марок и т.д. Рукописные тексты чаще всего вообще невозможно прочитать, так как чернила обесцветились. Сказанное в ряде случаев относится также к машинописным документам, исходящим из уездного центра, так как использовавшаяся копировальная бумага также была некачественной.

Во-вторых, многие документы в архивах хранятся под грифом «Для служебного пользования» и поэтому остаются недоступными для рядового читателя. Какие «государственные секреты» хранятся в этих делах показывает следующий пример. В 20-х годах сверху спускались грозные циркуляры с требованием ежеквартально сообщать сведения о настроениях в сельской среде. При этом, вероятно, учитывались уроки «Антоновщины» и других антисоветских выступлений по всей стране. В ответ на эти указания из сельских и волостных Советов поступали доклады и отчёты под грифом «Секретно» или «Совершенно секретно», состоявшие из одной-двух фраз. Например: «никаких волнений и антисоветских настроений нет».

И, наконец, в-третьих. Архивные документы поступают в свободный доступ после хранения в течении 75 лет.

II. Основание села Пичеуры, его этнический состав, численность населения

Вначале следует описать сословную структуру населения Пичеур и прилегающих районов в 17–19 веках. Все нерусские народы Поволжья, Урала и Сибири платили ясак – налог в натуральной форме (хлебом, мехами, мёдом и т.д.), который с течением времени постепенно заменялся его денежным эквивалентом. Поэтому такие крестьяне назывались ясашными. Иногда для них использовалось другое название – посопные (от слова «посоп» – хлебный налог). В ряде случаев к категории ясашных относили также и русских крестьян. Значительную часть крестьянского населения составляли частновладельческие (помещичьи) крестьяне, которых, впрочем, в Пичеурах не было. Следующая группа русских крестьян принадлежала церкви (монастырям, церковным учреждениям, церковным иерархам). После секуляризации церковных имуществ в 1764 г. эти крестьяне стали казёнными и назывались экономическими, так как находились в подчинении специально созданного экономического ведомства. Дворцовые крестьяне принадлежали царской фамилии; с конца 18 века они стали именоваться удельными. К середине 19 века в эту категорию были переведены и ясашные крестьяне. До начала 18 века существовала также незначительная прослойка бобылей – малоимущих крестьян разных категорий, которые полностью или частично освобождались от уплаты податей.

Наиболее полные сведения о населённых пунктах Мордовии даны в известной работе И.К. Инжеватова [11]. Однако здесь не приводится даже примерная дата основания Пичеур. При выяснении этого вопроса мы обратили внимание на следующее обстоятельство. В метрических книгах последней четверти 19 века и в начале 20 века, когда крестьяне имели постоянные фамилии, в этом русском селе довольно часто встречались фамилии, производные от мордовских языческих (дохристианских) имён (Промзинцевы, Пауловы, Кильдюшовы и т.д.), а также фамилии явно мусульманского происхождения (Абушаевы, Абдуловы, Касимовы, Битьмаевы). Это означает, что в Пичеурах когда-то проживали не только русские крестьяне.

Действительно, согласно актовым документам 18 века [8, стр. 36, 40, 62, 145 и т.д.] в Пичеурах числились мордва, однако, татары или другие мусульмане в селе не значились. В ходе дальнейших поисков мы обратились к итогам генеральной переписи мордвы Алатырского уезда, которую проводили в 1624–1626 годах Д. Пушечников и А. Костяев. Соответствующая писцовая книга хранится в Российском Госархиве древних актов г. Москвы. Так как этот документ не был доступен для нас, мы воспользовались его описанием в работе [12]. В числе селений Алатырского уезда в ней упоминалась деревня Кишанская, располагавшаяся на р. Кша. Изначально она была заселена буртасами («татарове-буртасы»), а позднее к ним подселились эрьзяне из Найман (ныне Ст. Найманы, Б.Березниковского района). Во время переписи в Кишанской насчитывалось 6 дворов буртасов и 5 дворов мордвы. В книге указывается, что жители Кишанской пользовались общими угодьями с найманскими эрьзянами. Это означает, что обе деревни располагались неподалёку. В более поздних архивных документах Алатырского уезда Кишанская никогда более не упоминалась, так как эти земли отошли к Атемарско-Саранскому уезду. Не упоминалось также понятие «буртасы».

Относительно недавно в печати появилась статья М.М. Акчурина «Буртасы в документах 17 века» [13]. При подготовке этой статьи её автор знакомился с содержанием двух других писцовых книг Д. Пушечникова и А. Костяева 1624–1626 годов, касающихся Алатырского уезда и хранящихся в РГДА: книги «Мордовских и буртасских земель» и книги «Татарским и буртасским и мордовским вотчинам бортным ухожаям». В статье перечислены владельцы буртасских дворов деревни Кишанская: Ивашка Козяев, Терегул Агеев, Арык Мельзяпин, Останя Аныев, Кемай Агеев, Бурундук Еболдин и Оняш Овкаев. Отмечается также, что буртасы из Кишанской основали д. Босела, в которой было 5 дворов. Эта деревня также никогда позднее не упоминалась в архивных документах.

Учитывая сказанное, можно с достаточной уверенностью полагать, что Кишанская до конца 17 века сменила название и стала именоваться Пичеурами. А основана она была буртасами не позднее начала этого века.

Можно ли установить более точную дату основания Кишанской (Пичеур)? Сначала нужно пояснить, кто такие были буртасы. Буртасы – тюркоязычный народ, исповедовавший ислам. В 6–11 веках они расселялись по правому берегу Волги примерно от современного Саратова до Волгограда; занимались бортничеством, пушным промыслом, хлебопашеством, животноводством. Они испытывали постоянное давление со стороны степных кочевников: хазар, печенегов, половцев. В 1238 году были покорены монголами и включены в состав Золотой Орды. По этим причинам постепенно мигрировали в северном и северо-западном направлении. Этот процесс резко ускорился во второй половине 14 века. В начале этого периода Орда испытывала катастрофические последствия эпидемии чумы, которая повторилась и позднее. После этого началась кровавая борьба за власть в Орде, во время которой её ханы менялись один за другим. Более всего от этого страдало население государства. А в конце века отряды могущественного властелина Средней Азии Тимура (Тамерлана) буквально сравняли с землёй все города Золотой Орды, исключая только Темников. Спасаясь от невзгод, население устремлялось в более безопасные районы на окраины государства, в том числе в наши края. Поэтому вполне вероятно, что Кишанская была основана буртасами в конце 14 – начале 15 века.

Природные условия здесь обеспечивали ведение хозяйственной деятельности и, что очень важно, относительную безопасность. С юга и юго-востока местность была защищена Сурой и Сурским лесом. Сплошной лесной массив тянулся также от Суры на север до современного Атемара и Саранска и защищал поселенцев с запада. Это было очень важно, так как западнее этого массива пролегала так называемая Сурская или Ногайская дорога, идущая по направлению от современной Пензы вдоль Суры к Саранску и далее в густонаселённые Нижегородские края. В послеордынский период по этой дороге совершались набеги крымских и кубанских татар, ногайцев, которые захватывали на нижегородчине главную свою добычу – пленных. Конечно в те времена ни Пензы, ни Саранска не было.

Во время очередного налёта в начале 17 века степняки проломили Гуляевские ворота на Темниковско-Алатырской сторожевой линии, попутно опустошив д. Кендя (ныне Ичалковского района) и другие селения. Спасаясь от «татарской войны», эрьзяне из соседней с Кендей деревни Кергуды бежали и до 1614 года основали Косогоры, став соседями Кишанской.

Кстати говоря, последний набег степных кочевников в наши края произошёл в 1717 году, хотя Россия в это время была наиболее мощной европейской державой, одолевшей непобедимого Карла 12 под Полтавой. Во время этого набега, названного Кубанским погромом, татары и ногайцы осаждали Пензу, жгли и грабили селения в 10 верстах от Саранска, увели с собой более пяти тысяч пленных только из Пензенского уезда. Что же касается Пичеур, здесь степняки никогда не появлялись. Наши места обошла стороной крестьянская война под руководством Болотникова; разинцы и пугачёвцы также проходили мимо.

Возвращаясь к вопросу о первопоселенцах Пичеур, следует сказать, что деревни в этих местах были очень редкими, особенно в северной части Чамзинского района. С полной уверенностью можно говорить, что на рубеже 16–17 веков здесь кроме Пичеур и Старых Найман существовали только эрьзянские селения Чёрная Промза, Паракино, Пермиси, а также предположительно Сайгуши и Мачказёрово. В это время ещё не было ни Косогор, ни Маресева, ни Чамзинки.

Что касается буртасов, то в Алатырском уезде они составляли лишь около 7% от общего числа татарского населения [13]. При этом и самих татар в уезде в начале 17 века было не очень много. С полной уверенностью можно говорить, что кроме Кишанской буртасы в ближайшей округе были зафиксированы лишь в Новых Найманах (3 двора) [13]. Вследствие своей малочисленности буртасы занимали самую низкую ступень в социальной иерархии тюркско-мусульманского населения [14,15]. Выше их стояли ясашные татары, служилые татары и татарская знать – князья и мурзы.

Прилив эрьзян из нижегородских краёв в наши места по мнению историков значительно усилился в конце16 века, когда была построена Темниковско-Алатырская сторожевая черта. Мордовские земли вдоль этой черты усиленно раздавались служивым людям, нёсшим на ней охранную службу, а также российской знати, в том числе татарским и мордовским князьям и мурзам. Это и вынуждало эрьзян покидать насиженные места. Учитывая сказанное, можно предполагать, что зрьзяне начали заселять Найманы и близлежащие места не позднее 16 века. Более точный временной отрезок указать невозможно из-за отсутствия необходимых архивных документов периода 16–17 веков. Документы Казанского ханства сгорели при штурме его столицы войсками Ивана Грозного в 1552 году. После взятия Казани образованный Алатырский уезд, а затем и Саранско-Атемарский уезд находились до 1708 года в подчинении Казанского приказа (Приказа Казанского дворца). Архив Казанского приказа также сгорел при пожаре в начале 18 века.

Дошедшие до нашего времени писцовые книги Д. Пушечникова и

А. Костяева [12, 13] не дают однозначного ответа на вопрос о первопоселенцах Старых Найман. Это представляет для нас несомненный интерес хотя бы потому, что Пичеуры пополнялись новосёлами-найманцами. Гераклитов [12], ссылаясь на упомянутую писцовую книгу, перечисляет в Найманах только мордву (12 тяглых дворов и 2 двора бобылей). Как уже отмечалось выше, М.Акчурин [13] указывает, что в д. Новые Найманы (теперь Русские Найманы) в 1624 году имелось 3 буртасских двора. Так как деревня Новые Найманы была выставкой из Найман (Старых Найман) [11], возникает вопрос, действительно ли в Найманах проживали только эрьзяне? На наш взгляд в Старых Найманах в тот период проживали также буртасы или их обэрьзянившиеся потомки. Более того, можно предположить, что именно буртасы основали это село. Если это не так, почему тогда мордва дали своей деревне тюркское название Найманы?

Примечательно, что другая выставка из Старых Найман – Шугурово (Малые Найманы) также носит название тюркского происхождения. В работе [13] упоминается, что в одной из буртасских деревень Алатырского уезда проживал Бибарс мурза князь Еналеев сын Шугуров. Этот буртасский князь возможно имел какое-то отношение к основанию села Шугурова, а в самой этой деревне когда-то проживали буртасы. В числе первопоселенцев д. Шугурово мог также быть буртас по имени Шугур.

В работе [13] указано, что буртасы из Пичеур (Кишанской) основали д. Босела, в которой насчитывалось в 1624 году 5 дворов. К сожалению, ни местоположения, ни точной даты основания этой деревни в [13] не указывается. В более поздних архивных документах она также не упоминается. Есть основание полагать, что деревня Босела – это современное село Мачказёрово, Чамзинского района. В пользу такого предположения свидетельствуют итоги 5 и 6-й ревизий [9], согласно которым в этой деревне насчитывалось соответственно 20 и 26 мужских душ ясашных татар, а также 3 и 8 мужских душ новокрещеных татар. Так как по мнению историков [13] ясашные или посопные татары были в действительности буртасами, этот факт может служить подтверждением нашего предположения.

Земли в районе Мачказёрово и Медаево в 17 веке были пожалованы за службу мордовским князьям Мокшазаровым, которые и дали своё имя деревне. Со временем название Мокшазарова трансформировалось в Мачказёрово.

Наконец, о численности населения Пичеур (Кишанской) в 1624 году. Средняя численность крестьянских семей, в том числе, вероятно, и буртасских в то время составляла 7–8 человек. Поэтому в деревне насчитывалось примерно 42 буртаса и 35 эрьзян обоего пола. Что касается этнического состава и динамики населения Кишанской до конца 17 века, здесь из-за отсутствия архивных данных нельзя делать даже предположительных оценок. Можно лишь утверждать, что буртасы вследствие своей малочисленности испытывали определенное влияние мордвы, проживавшей как в самой Кишанской, так и в расположенных рядом деревнях. Об этом говорит сам факт получения нового названия Кишанской - Пичеуры, основанного на мордовской топонимике. В то же время говорить о полной ассимиляции буртасов и мордвы мы не можем, так как в различных документах следующего века мордва фиксировались отдельно от ясашных крестьян (буртасов) [8, с. 145–146].

В 18 веке в Саранском уезде была проведена одна подворная перепись (1704 г.) и пять ревизий (1721; 1744; 1763; 1782; 1795 гг.). В ЦГА РМ имеются лишь данные по 5-й ревизии 1795 г., в которой приводятся также обобщённые данные о численности населения по итогам предыдущей, 4-й ревизии 1782 г. Поэтому анализировать рассматриваемую тему можно лишь по разрозненным актовым документам. При этом следует иметь в виду, что в период между двумя переписями чиновники учитывали не фактический состав населения на момент составления документов (налоговых списков, ведомостей и пр.), а данные предыдущей переписи.

В 1704 году согласно «Книге сбора пошлин с мордовских керметей и мольбищ» [8, с. 40], в Пичеурах числилось 74 человека эрьзян обоего пола. В их числе было «женатых 12, вдовцов и холостых, и вдов, и девок 4, малых робят 46, замужних жён 12». Проживали все они в 10 дворах [8, с. 62].

Согласно «Списку ясашных русских и мордовских деревень, приписанных к починковским поташным заводам» [8, с. 129] в «сельце Пичеур» в 1732 году насчитывалось 131 мужских души. Таким образом, общая численность ясашных крестьян обоего пола (мордвы и буртасов) составляла примерно 262 человека. Этот список несомненно базировался на итогах первой ревизии 1721 года. В 1736 году в соответствии с ведомостью подушного сбора с ясашной мордвы [8, с. 145] в Пичеурах числилось только 10 мужских (ревизских) душ. Это говорит о том, что основная часть эрьзян покинула Пичеуры. В том же, 1736 году подушные деньги собирались повторно за второе полугодие, что отражено в актовом документе [8, с. 146]. В этом документе зафиксировано опять только 10 мужских душ мордвы и отдельно 82 ревизских души ясашных крестьян без указания их этнической принадлежности. Не вызывает сомнения, что эти ясашные крестьяне - буртасы. В противном случае они были бы записаны общей строкой с 10 эрьзянами. Таким образом, к концу 1736 года в Пичеурах проживало лиц обоего пола: мордвы – 10х2=20 человек и буртасов – 82х2=164 человека. Итак, после выселения основной части эрьзян в Пичеурах среди ясашных крестьян насчитывалось около 90% буртасов. Такое соотношение в целом оставалось неизменным и позднее, т.к. никаких сведений о массовой миграции из Пичеур нет.

Процесс миграции эрьзян из пределов современной Мордовии во второй половине 17 и начале 18 веков носил массовый характер. Они, как правило, снимались с насиженных мест целыми деревнями и направлялись в Засурье, в Саратовские края и далее за Волгу. Пичеурские эрьзяне основали деревню с одноимённым названием на р. Ломовке, которая теперь находится в Павловском районе, Ульяновской области. В метрической книге этой деревни за 1780 год (в тот период она входила в состав Узинского стана Пензенского уезда) числятся новокрещены и ясно читается имя одного из крестьян – Ибрагима Михайлова. Не вызывает сомнения, что Ибрагим был буртасом. Это означает, что из наших (чамзинских) Пичеур вместе с эрьзянами на юг перебралась также какая-то часть буртасов. Наличие новокрещенов в деревне говорит о недавней христианизации проживавших там мордвы и буртасов.

В настоящее время эта деревня называется Старым Пичеуром, так как её выходцы в свою очередь основали деревню Новый Пичеур, находящуюся в десятке километрах от метрополии. Интересно, что в нескольких километрах от Старого Пичеура расположено село Найман, образованное скорее всего переселенцами из Новых (Русских) Найман Березниковского района. Эрьзяне или буртасы (см. выше) из Новых Найман полностью бежали из своей деревни около 1697 года, после чего их земли были проданы князю Ф.Ю. Ромодановскому. Князь заселил эти покидные земли своими крепостными (русскими) крестьянами, и Новые Найманы превратились в Русские Найманы.

В дополнение к сказанному отметим, что севернее, примерно в 50 км. от Старого Пичеура лежит село Шугурово (в Сосновоборском районе, Пензенской области), которое наверняка основано выходцами из одноимённого села Б. Березниковского района. Это говорит о том, что между жителями Пичеур, Старых Найман и Шугурова существовала в 17 веке и поддерживалась позднее тесная связь.

Русские крестьяне начали подселяться в Пичеуры не позднее 1721 года. Они принадлежали монастырям и прибывали из уездов Верхнего Поволжья. Некоторые подробности заселения Пичеур монастырскими крестьянами можно видеть из обширного архивного документа 1761 года, касающегося розыска беглых крестьян Троице-Сергиевой Лавры [7, с. 468]. В 1761 году монастырские власти направили в Саранскую уездную канцелярию «промеморию» (обращение) с просьбой о проведении розыска проживающих в уезде и принадлежавших Лавре беглых крестьян. Чиновники канцелярии по документам установили, что такие крестьяне действительно числятся в четырёх селениях уезда: в Пичеурах (10 ревизских душ), в Дубровках (ныне Атяшевского района), в Инзерском остроге (на Посопе, ныне входящем в Саранск) и в Говорово (ныне Починковского района, Нижегородской области). Трое беглых из Пичеур были доставлены «для допросу» в Саранск. Из их показаний следовало, что они «… сошли от хлебного недороду…» из села Давыдовского, Переяславль-Залесского уезда и прибыли в Пичеуры «…лет 30 тому…» т.е. примерно в 1731 году. В это время там уже проживали двое беглых крестьян Лавры со своими семьями, которые были зарегистрированы во время первой ревизии 1721 года.

Беглых по закону должны были наказать плетьми и возвратить на прежнее место жительства. Однако на сей раз всё закончилось благополучно: крестьян не стали наказывать и возвращать обратно. А в 1764 году вышел указ Екатерины 2, по которому все церковные крестьяне переводились в категорию государственных (экономических). Общая численность экономических (русских) крестьян в Пичеурах согласно «Приходной книге по Саранской канцелярии за 1776 год (полуторарублёвый и новоположенный збор в пользу монастырей с экономических крестьян)» в это время составляла 68 ревизских душ [8, с. 247]. До секуляризации они принадлежали шести монастырям, а также Синоду. Сбор этой подати проводился по данным третьей ревизии 1763 года. Это означает, что в 1763 году в Пичеурах проживало примерно 136 русских крестьян обоего пола.

Уже в 1732 году русские переселенцы построили в Пичеурах часовню. Поэтому Пичеуры стали называться не просто деревней, а сельцом [8, с. 129]. Несколько позднее до 1762 года [9] была построена и церковь, которая называлась Никольской. Пичеуры приобрели статус села, которое в документах именовалось Никольскими (Николаевскими) Пичеурами.

Прибывающие в Пичеуры русские крестьяне расселялись по правому, западному берегу реки Малая Кша. Буртасы же изначально занимали берега реки Протамлей, а эрьзяне - левый, восточный берег Кши. С течением времени этот порядок стал нарушаться и по разным причинам крестьяне разных национальностей проживали уже вперемешку.

Проведённые выше оценочные расчёты численности и этнического состава населения сведены в таблицу 1. В этой таблице показаны также соответствующие данные, относящиеся к концу 18 века и более позднему периоду. При этом следует иметь в виду, что об этническом составе населения здесь можно говорить лишь условно вследствие ассимиляции всех трёх групп населения. Временные рамки этого процесса очертить невозможно. Отметим лишь следующий факт. Мой прадед, родившийся в Пичеурах в 1880 году и являвшийся потомком ясашных крестьян (скорее всего буртасов) говорил лишь о том, что жители села никогда не были крепостными. Для своего времени он был достаточно образованным человеком, много читал и усвоил бы из разговоров односельчан старшего поколения их воспоминания о проживавших когда-то в селе буртасах и эрьзянах. Однако этого он не говорил. Это означает, что примерно к середине 19 века буртасы и мордва полностью обрусели. Сказанное подтверждается списками населённых мест Симбирской губернии по данным 1859 года [1], в которых отмечается наличие татар в таких ближайших к Пичеурам селениях, как Хлыстовка, Мачказерово, Ломаты, Киржеманы. Указывается также, что в д. Соколов Гарт проживали малороссы, а в Киржеманах, кроме татар и мордвы, еще и чуваши. В Пичеурах же ни татары, ни мордва не зафиксированы и они считались русским селом.

Ассимиляция несомненно ускорилась после обращения языческой мордвы и мусульман буртасов в христианство, которое произошло позднее 1763 года, т. к. в метриках Никольской церкви за 1762 и 1763 годы [10, оп. 1, д. 3, д. 5] новокрещены в Пичеурах ещё не значились.

Таблица 1. Динамика численности населения Пичеур

Таблица 1. Динамика численности населения Пичеур

Буртасы и мордва оставили о себе память не только в фамилиях. Тюркские корни имеет название местности «Базым» к северо-востоку от Пичеур, название улицы Люля. Улица Мордовская также напоминает нам о далёких предках. Выше этой улицы до недавних пор видны были следы мордовского кладбища, которое они использовали до принятия православия. Мусульмане буртасы вряд ли хоронили своих сородичей рядом с язычниками эрьзянами. Поэтому возможно где-то в окрестностях села сохранились следы мусульманского кладбища.

В РС за 1795 год [9] кроме прочих приводятся также данные о том, в каких селениях выбирали себе невест пичеурские женихи. Из них на односельчанках женились менее половины. Из Судосева были взяты 10 невест; из Альзы, Тазино и Маколово – по 6; по 5 – из Монадыш и Соколова Гарта; по 3 – из Наченал, Полковки и Сайгуш ; 1 – из Хлыстовки и т.д. Как видно, из мордовских селений Сайгуши и Хлыстовка было взято лишь 4 невесты. Такие крупные мордовские сёла, как Найманы, Косогоры, Маресево в РС вообще не упоминаются. Это является дополнительным подтверждением малочисленности эрьзян в Пичеурах.

В этой РС не значатся также невесты – выходцы из Петровки, Елизаветинки, Починок и Мариуполя, расположенных рядом с Пичеурами и заселённых русскими владельческими крестьянами. Вероятно, за невест из этих деревень нужно было платить владельцам-помещикам слишком большие выводные деньги. Ещё одной из вероятных причин обсуждаемого явления был более высокий социальный статус ясашных, дворцовых (удельных) и экономических крестьян Пичеур по сравнению с помещичьими.

В дальнейшем браки в Пичеурах заключались в основном между односельчанами. Случаи взятия невест из других сёл, начиная со второй половины 19 в., были крайне редкими, о чём свидетельствуют метрические книги [10]. Это связано с ростом численности населения и завершением процесса ассимиляции всех трёх этносов в Пичеурах.

Следует обратить внимание и на такой факт. У ясашных крестьян (буртасов или их потомков) жёны довольно часто были старше мужей. Вероятно, буртасы испытывали определённые проблемы с выбором невест. Это было связано с относительной малочисленностью и низким социальным статусом буртасов среди единоверцев-мусульман. У ясашных крестьян зафиксировано лишь несколько случаев женитьбы на невестах из татарских деревень Мачказёрово и Ломат, а также из деревни Маково, Котяковской округи, Карсунского уезда, где проживало много татар. Принятие христианства буртасами и последующее обрусение позволили поднять их их сословно-социальный статус до уровня русских крестьян и нормализовать ситуацию в брачной сфере.

Возвращаясь к таблице 1, следует отметить, что в период с 1780 по 1858 год численность населения плавно увеличивалась за счёт естественного прироста. При этом население удваивалось примерно каждые 40 лет. С 1858 года темпы прироста заметно снизились. Это объясняется тем, что после аграрных реформ 60-х годов началась миграция населения в Заволжье, Приуралье, в Сибирь. Дополнительный толчок этому процессу придали столыпинские реформы начала 20 века. Так, по итогам подворной переписи 1910–1911 годов [4] в Пичеурах насчитывалось 524 наличных приписных семьи и 36 отсутствующих, большинство из которых переселилось в Сибирь. В Косогорах количество приписных отсутствующих семей было ещё больше – 166.

В лихолетье 1914–1930-х годов миграция из села ещё более усилилась, что объясняется почти перманентным голодом, начавшимся процессом урбанизации и государственной политикой переселения, которую проводила Советская власть примерно с 30-х годов 20 века.

III. Хозяйственная деятельность населения; подати (налоги) и повинности (до 1922 г.)

Все земли в Российском государстве до конца 19 века вместе с лесами и угодьями принадлежали казне или семье царя (великого князя). С давних времён существовали ещё так называемые вотчины, принадлежавшие знати на правах частной собственности. Однако эти вотчины казна могла отобрать по любому поводу или без повода в свою пользу. Государь «жаловал» землю за административную и другие виды службы.

Крестьяне получали землю и угодья (леса, луга, рыбные ловли) в пользование. Однако всё это выделялось не каждому отдельному крестьянину, а сельской крестьянской общине в целом. Община распределяла её между своими членами пропорционально числу рабочих рук в семье (во дворе) с учётом плодородия. Поэтому всегда при разделах существовала чересполосица, которая позволяла «по справедливости» разделить различные по качеству участки земли. Состав семей постоянно менялся, из дворов отпочковывались новые семьи; поэтому внутри общины регулярно проводились земельные переделы.

Крестьянин не мог продать надельный участок и выехать из деревни без согласия общины, так как оставшиеся крестьяне должны были бы выплачивать за него подати. Община платила налоги за покинувших деревню крестьян согласно принципу круговой поруки. Сказанное примерно определяет сущность общинного землепользования, которое сохранялась в России вплоть до установления Советской власти и создания колхозов. В Пичеурах буртасы, мордва и русские после их прихода в село скорее всего были объединены в три отдельных общины, так как подати крестьян разных категорий не были одинаковыми.

По мнению историков, [19] в 16 веке и до середины 17 века основным занятием мордвы были бортничество и пушной промысел, а пашенное земледелие играло вспомогательную роль. Это в не меньшей мере относится и к буртасам, которых не случайно называли «людьми леса». После начавшейся интенсивной вырубки лесов преобладающими становятся земледелие и скотоводство. В земледелии господствовала трёхпольная система (озимые, яровые, пар). В Пичеурах и округе благодаря отсутствию земельного дефицита могли частично применяться перелог и подсечное земледелие. При перелоге пашня на некоторое время забрасывалась для восстановления плодородия, а при подсечном земледелии распахивались лесные вырубки.

Из озимых культур выращивалась только рожь. Основное место в яровом клине занимал овёс. Небольшие площади занимала гречиха, а ещё меньше – просо и полба. На усадебных участках сеяли коноплю и лён, сажали овощи: капусту, морковь, лук, репу и т.д. Картофель стали культивировать лишь после отмены крепостного права примерно со второй половины 19 века. Хотя он и был завезён в Россию ещё до Петра 1, крестьяне отказывались его выращивать из-за разного рода предрассудков, из-за незнания агротехники и условий хранения. Николай 1 пытался даже в принудительном порядке заставить крестьян заниматься картофелем, однако они жёстко выступали против; по России даже прокатились «картофельные бунты». Лишь спустя некоторое время в народе осознали высокую пищевую ценность и урожайность картофеля, научились выращивать и хранить его.

Пшеницу не культивировали из-за её требовательности к погодным условиям и плодородию почвы. Если говорить о Пичеурах, то её земли представляли собой «серый и тёмно-серый суглинок на щебне» [4], а по климатическим условиям наши места являются зоной рискованного земледелия.

В качестве орудий труда применялись соха, деревянная борона, косы, серпы и цепы для молотьбы. Навоз в качестве удобрения использовался в основном на усадебных участках. Урожаи ржи составляли в среднем сам-3 (около 30 пудов с десятины при норме высева семян в 9–10 пудов). Урожаи сам-4 получали только в наиболее благоприятные годы.

За пользование землёй и угодьями крестьяне платили различные подати и выполняли казённые повинности: ратную, которая со времён Петра 1 называлась рекрутской; подводную – перевозку казённых грузов и людей; дорожную – строительство и ремонт мостов и дорог и т.д. Платежи или ясак для нерусских народов были довольно многочисленными. К их числу относились следующие виды: данные, полоняничные, ямские, стрелецкий хлеб, посопный хлеб, за десятинную пашню, водяной оброк, полевой оброк, куничный, медвяной оброк. Кроме этого существовали разного рода дополнительные и чрезвычайные сборы, которые особенно сильно увеличивались в петровские времена из-за его непрерывных военных мероприятий.

Следует коротко охарактеризовать перечисленные подати. Деньги данные – прямой налог за пользование землёй. Полоняничные – за выкуп соотечественников из татарского и турецкого плена. Ямские – для обслуживания ямской гоньбы (перевозки гонцов, послов, административных, военных чинов и прочих ратных людей). Стрелецкий хлеб взимался на нужды стрелецкого войска. Посопный хлеб – для различных казённых надобностей. Десятинная пашня в тот период засевалась и обрабатывалась силами всей общины, а весь урожай сдавался в пользу государства. Со временем вместо этого крестьяне стали платить денежный налог. Водяной оброк – за рыбные ловли (в Пичеурах его скорее всего не было). Полевой оброк – за аренду крестьянами казённых или дворцовых земель. Куничный сбор – за мех пушных зверей (куниц, бобров, белок и т.д.). Медвяной оброк – за пользование бортными ухожаями и (или) за содержание ульев при занятиях пасечным пчеловодством.

До 70-х годов 17 века налоги взимались с единицы земельной площади – сохи. Это обложение так и называлось посошным. С конца 70-х годов было введено подворное обложение, а при Петре 1 – подушное. При этом подати выплачивались с каждого лица мужского пола (с ревизской души) вне зависимости от его возраста.

В связи с отсутствием архивных данных по Пичеурам и ближайшей округе, приведём результаты наших исследований по селениям Ичалковского района. Они опубликованы в 2011 году в газете «Земля и люди» Ичалковского района, РМ (№№28–30) и могут дать некоторое представление о размерах и структуре платежей крестьян. Следует при этом иметь в виду, что по сравнению с Пичеурами там была меньшей земельная обеспеченность из-за высокой плотности населения и раздачи мордовских земель служилым людям. С другой стороны, почвы в этом соседнем районе отличаются более высоким плодородием.

В деревне Резоватово, Алатырского уезда в 1671 году насчитывалось 32 двора эрьзян. Они пользовались выгоном для скота площадью 15 десятин, лесным массивом размером 2 на 3 версты. На каждый двор в среднем приходилось 4,5 десятины пашни, 0,6 десятины усадебной земли и 0,75 десятины покосов. С каждого двора в среднем приходилось медвяного оброка 11 фунтов мёда и денежных платежей 1 руб. 75 коп.

Большинство селений Ичалковского района в те времена входило в состав Арзамасского уезда, где структура платежей была несколько иной. В качестве примера рассмотрим Сыреси, где обеспеченность пашенной землёй была средней из всех 17 селений. (4,6 десятины на один двор). С каждого двора взималось в среднем по 6,4 пуда ржи, столько же овса, мёда – по 18,8 фунтов, 48 копеек деньгами. Таким образом, большинство податей в это время, особенно в Алатырском уезде, выплачивалось деньгами.

Теперь опишем хозяйственную деятельность жителей Пичеур в 18 веке. По архивному документу 1704 года [8, с.36] в Пичеурах 3 семьи эрьзян из 10 наличных занимались пчеловодством. У них насчитывалось 22 улья, с которых они заплатили 29 алтын и две деньги (88 коп.). При этом Исайка Терёшкин имел 18 ульев. В других деревнях некоторые крестьяне имели большее количество ульев. Например, у Живайки Чемаева из «Чамзины» – 90 штук, у Ибрянки Роваева из Верхней Шугуровой – 121 улей.

Мёд – не только ценный пищевой продукт. Его товарное производство имеет достаточно высокую доходность. В этом можно убедиться, если сравнить его доход, например, с выращиванием ржи. Средний урожай ржи в те времена составлял сам-3, то есть примерно 30 пудов с десятины. Пуд ржи в Саранске в 1726 году стоил 5 копеек, а пуд мёда – один рубль. Собранный урожай ржи за вычетом израсходованных при посеве семян можно оценить в один рубль. Как видно, даже при минимальном сборе мёда с одного улья 5 кг доход, получаемый от 3 пчелосемей, оказывался равным доходу от одной десятины ржи. При этом надо учесть, что трудозатраты во втором случае несравненно выше.

Рассмотрим два вида наиболее тяжёлых повинностей, которые исполняли крестьяне, в том числе жители Пичеур: работу на будных станах и рекрутскую повинность. Для работы на будных станах (поташных заводах) и при наборе рекрутов сельская община сама назначала конкретных людей из числа своих членов.

Работы на будных станах (гартах) проводились с апреля по октябрь. Поэтому крестьяне отвлекались от работы на своих наделах на весь сезон. Ближайшие к Пичеурам будные станы находились в деревнях Соколов Гарт и Сосновый Гарт. При производстве поташа и другой продукции необходимо было валить лес, свозить его в кучи, сжигать, собирать и обрабатывать получаемую золу и т.д.

Рекрутская повинность была введена при Петре 1 для комплектования регулярной армии. Призывной возраст равнялся сначала 20, а потом 21 году. Население должно было выделять по 1 человеку от 100 ревизских душ. В военное время эта пропорция увеличивалась. Служили в армии пожизненно, затем 25 лет. Постепенно срок службы уменьшался и к моменту введения всеобщей воинской повинности в 1874 году был равен 7 годам. По истечении установленного срока службы нижние чины уходили во временный отпуск на срок до 5 лет, во время которого их могли вновь призвать на воинскую службу в случае необходимости. После пятилетнего временного отпуска военнослужащие увольнялись из армии «вчистую».

Отставные нижние чины получали существенные льготы. Владельческие крестьяне и члены их семей становились свободными. Они освобождались от всех податей и повинностей, могли сами выбирать место жительства. При возвращении в родное село им выделяли землю. Во время ревизии они, как правило, не учитывались, так как не относились к тягловым сословиям. Отставники в Пичеурах зафиксированы только в ревизской сказке 1858 года (отставных солдат – 14; солдаток – 8). Например: «Отставной рядовой водворённый на участок земли Игнатий Артамонов». Или ещё: «Водворённого на участок земли трубача Назара Леонтьева сын Матвей». В Пичеурах отставники расселялись отдельной компактной группой, так как имели более высокий социальный статус по сравнению с остальными жителями. Вероятнее всего именно они образовали улицу под названием Русская. Так она названа не случайно, а потому что расположена на восточном берегу реки Кша, где исстари проживали буртасы и мордва.

Некоторое представление об экономическом положении и жизненных условиях в селе даёт упоминавшийся ранее документ о розыске беглых монастырских крестьян [7, стр. 468]. Во-первых, в документе указано, что бывшие беглые, а также их взрослые дети «подушные деньги и всякие государственные подати платят бездоимочно». Это говорит об их относительном благополучии, так как недоимки среди малоимущих крестьян в те времена были обычным явлением. Во-вторых, большинство крестьян смогли построить дома для проживания, женились, обзавелись хозяйством. Для примера можно взять Афанасия Михайлова возрастом сорок лет с небольшим, у которого было пятеро детей (старшему 15 лет). «Пожитков у него двор огорожен заметом, хоромного строения изба бревенная, перед нею сени, сенница пластинные, 1 лошадь, корова, 5 овец, хлеба в гумне ржи 4 телеги, высеяно к будущему году ржи 1 четверть».

«Хоромного строения» избы в те времена имели соломенные крыши, земляной пол, топились по чёрному, окна задвигались дощечками. «Пластинные» сени, бани и пр. строились из расколотых по длине брёвен. Расследование проводилось в конце сентября – в октябре, поэтому рожь ещё не была обмолочена. 1 четверть высеянной озимой ржи (9 пудов) показывает, что Афанасий засевал примерно одну десятину озимых. Он, кстати говоря, был предком Тулисовых, проживавших постоянно в Пичеурах.

Из пяти описанных дворов только в одном имелась корова. Правда, одна из семей состояла только из мужа и его жены, а ещё в одном дворе проживал одинокий молодой (20 лет) мужчина. По одной лошади держали все семьи. Баня имелась только в двух дворах, конюшня – в одном. Свиней держали в одном дворе; куры в описях почему-то не числились. В двух дворах не было овец.

Бывшие беглые Лавры в других селениях (в Говорово, в Дубровках и на Посопе) имели более крепкие хозяйства, так как земли там более плодородные. Многие из них держали по 2–3 лошади, по две коровы и т.д. Например, двадцатилетний «Егор Гаврилов сын по прозванию Швецов», проживавший в Дубровках с женой, пятилетним сыном и младшим братом, имел 2 лошади, 2 коровы, 1 быка, 5 овец, 2 свиньи, 10 кур, ржи 4 четверти (36 пудов), 25 телег не обмолоченной ржи, пшеницы яровой 4 телеги, овса 10 телег.

Из пяти обследованных семей максимальной по численности в Пичеурах была семья Михаила Михайлова (14 человек), что было вполне заурядным явлением. Были семьи и более многолюдные. Рекордным в этом смысле был двор Кирея Антонова, где по 10-й ревизии насчитывалось 35 человек [9]. В это число входили семьи сына и покойного брата Кирея, четверо его племянников с жёнами и детьми и пр. В их дворе, вероятно, стояла не одна изба, так как скопление такого числа людей в одном помещении невозможно представить.

Ещё одну любопытную подробность жизни крестьян в четырёх обследованных селениях следует отметить особо. Некоторые молодые люди в то время женились уже в возрасте 15 лет. Согласно метрическим книгам в 19–20 вв. фиксировались браки лиц не моложе 17–18 лет.

При упоминании женатых крестьян в рассматриваемом документе подчёркивалось: «женился по выводному письму»; или: «выводного письма не имеет». Выводные или пропойные деньги в то время платил жених отцу невесты, общине (если жених и невеста относились к разным общинам), а также владельцу крестьянки – невесты (её помещику). Во всех случаях выводные были компенсацией за потерю рабочих рук. Как утверждалось в указе Петра 1 [8, с. 16], «выводы и пропой составляли рублей по 30-ти по 50-ти и больше и в том у них маломочным людем чинилось великое разорение». «И вместо таких выводных и пропойных денег имать в государеву казну по 3 рубли». Указанный размер выводных конечно был неприподъёмной суммой для большинства семей женихов, если сравнить её с размером податей (см. выше). Однако авторы указа лицемерили, когда писали о «великом разорении маломочных людей», так как наверняка знали, что выводные, особенно калым в инородческой среде по указу ликвидировать невозможно. Указ сразу же вступил в силу и в другом документе [4, с. 32] перечисляются крестьяне, заплатившие такой налог. В их числе был, например, «ясашной мордвин Илюшка Кипаев платил с свадьбы своей с первые женитьбы пошлин одиннадцать алтын да вместо выводных и пропойных денег три рубли». Упоминание о первой женитьбе сделано потому, что при повторном браке налог удваивался, а при третьем утраивался.

В крестьянской жизни 19 века мало что изменилось. Наиболее заметным событием этого периода была крестьянская реформа 60-х годов, которая затронула и удельных крестьян села Пичеуры. В результате реформ площадь надельных земель у них незначительно снизилась (примерно на 3% [20]). Все категории крестьян должны были выкупать общинные земли у владельцев (у казны, у царской фамилии, у помещиков). Так как крестьяне не обладали для этого средствами, выкупные платежи были распределены на много лет.

Урожаи зерновых оставались низкими. По данным [20] в границах современной Мордовии в начале 19 века ржаные давали урожай сам-4,5; в середине столетия – сам-3,7; в 1882–1900 гг. – 35 пудов с десятины. В течение этого столетия наблюдалось 40 малоурожайных и неурожайных лет. Основная масса крестьян хронически недоедала или голодала. Особенно тяжёлые последствия имел голод 1891 года, когда в Пичеурах за весь год умерло 306 человек, в том числе 158 младенцев в возрасте до 1 года [10]. Для сравнения: в 1884 году число умерших составляло 158; в 1889 году – 198; в 1890 году – 190; в 1897 году – 152; в 1900 году – 121; в 1905 году – 116.

В 1858 году прихожане села построили новую деревянную церковь. В 1900 году её приход состоял из двух священников с годовым окладом 300 рублей каждый, дьякона (150 р.) и двух псаломщиков (100 р.) [21]. Церковная земля включала в себя две десятины усадебной и 49,5 десятин пахотной земли. Кроме того, церковнослужители пользовались общим выгоном для скота. К церковному приходу относились кроме Пичеур также д. Соколов Гарт и возникшая после крестьянской реформы д. Репакужи.

Земская школа с трёхлетним циклом обучения существовала с 1868 года. В ней обучались только мальчики, а в 1899 году открылась женская школа грамоты. Об уровне грамотности населения в 19 веке сведений нет. По данным 1911 года [4] в Пичеурах насчитывалось 740 грамотных и учащихся мужского пола, а также 28 лиц женского пола.

В селе имелось несколько торговых точек, кузница, несколько ветряных мельниц и мелкокустарных производств. Медицинского пункта в селе не было. Вопрос о его открытии ставился лишь в 20-х годах 20 века при советской власти.

В семидесятых годах девятнадцатого столетия жители Пичеур получили постоянные фамилии. Многие крестьяне всегда имели прозвища, как тогда говорили «прозвания». В особо важных документах кроме имени и отчества указывались также и прозвания. Например, в упоминавшемся ранее отчете о розыске беглых русских крестьян чиновники записали: «Артамоном ево зовут, Емельянов сын, прозвания не имеет». Или: «Козьмою ево зовут Гаврилов сын, прозвание Швецов, от роду ему 32 года». В ревизских сказках села Пичеур прозвания отмечены только в 1811 году по данным шестой ревизии у двоих человек (Синицын и Медов). В архивном деле почему-то оказалась ещё и копия этой РС, в которой указанные прозвания не записаны.

В городах, как например в Саранске, постоянные фамилии горожан податных сословий существовали гораздо раньше, уже в 18 веке. Мой предок по материнской линии кузнец Шумилов Алексей Иванович переехал из Саранска в Пичеуры около 1818 года. В метрических книгах села его фамилия, фамилии его потомков и членов семей не указывались вплоть до семидесятых годов. Отмечалось только, что они приписаны к г. Саранску, хотя и проживали постоянно в Пичеурах.

Подробные сведения о хозяйственной деятельности в Пичеурах в начале 20 века приводятся в статистическом сборнике по Ардатовскому уезду [4]. Согласно этому источнику в 1911 году в селе насчитывалось 524 наличных семьи и 3942 наличных жителя обоего пола. Кроме того, зафиксировано 36 приписных отсутствующих семей, в которых было 70 лиц мужского пола. Около 60% отсутствующих переселилось в Сибирь в рамках столыпинских реформ. Другого элемента столыпинских реформ – выделения из общины в отруба и хутора в Пичеурах не отмечено. В целом по уезду хуторов имелось также не очень много, в основном в чернозёмных волостях.

Пичеурская община владела усадебной землёй площадью 398,6 десятин; пашней – 3345 десятин, покосами – 158 десятин, выгоном – 57 десятин. 51 хозяйство имело в частном владении 781 десятину «купчей» (купленной) земли. На одно хозяйство в среднем приходилось надельной и купчей земли (пашни) 7,6 десятины.

Кроме надельной и купчей земли 501 хозяйство (95% от всех) дополнительно арендовали землю. В перечень арендуемых земель входили казённые, удельные, владельческие и надельные, которые сдавали отсутствующие в селе члены общины и слабосильные хозяйства, не способные обрабатывать свои наделы. Всего арендуемой земли было 570 десятин пашни и 20 десятин покосов.

В среднем на одно хозяйство приходилась одна лошадь и одна корова, овец и коз – примерно в пять раз больше. При этом 103 хозяйства были безлошадными, 83 хозяйства не имели коров, а 58 хозяйств не имели ни одной лошади и ни одной коровы. В то же время около 100 хозяйств имели 2 и более лошади, в том числе 6 семей – с тремя и более лошадьми; 88 хозяйств с 2 и более коровами. Таким образом, расслоение крестьян по имущественному признаку выявляется довольно чётко.

На первый взгляд необычными являются сведения о состоянии свиноводства в Пичеурской волости. В пересчёте на один двор в Косогорах и Найманах свиней было больше в 7–8 раз, чем в Пичеурах, а в деревне Соколов Гарт даже в 10 раз больше. Не чем иным, как генетической памятью эту разницу объяснить невозможно, если учесть, что почти две трети пичеурцев являлись потомками мусульман буртасов. Что касается Соколова Гарта, то там в 1859 году [1] были зафиксированы малороссы (украинцы) – большие любители свиного сала. Со временем они полностью обрусели, но свои традиции сохранили.

Теперь о состоянии полеводства в этот период. Рожь по-прежнему занимала весь озимый клин, то есть одну треть всей пашни. Среди яровых лидировал овёс (80%), затем шли гречиха – 1,9%, полба – 0,9%, пшеница – 0,6%, картофель – 11,6%. Просо в сборнике почему-то не упоминается. На одну десятину высевали 9–10 пудов ржи или овса. Урожаи ржи составляли 48 пудов, овса – 45 пудов с десятины. На чернозёмах в Апраксинской волости урожаи были почти в полтора раза выше. Ещё лучше зерновые родились в Атяшевской волости.

Из усовершенствованных сельхозорудий на всё село имелось 2 железных плуга, 1 зерносушилка и 1 веялка (сортировка). В то же время в Косогорах насчитывалось 3 плуга, 5 штук молотилок и веялок. В Атяшевской волости, благодаря более высокой урожайности и доходности различных культур, крестьяне были обеспечены указанным инвентарём в большей степени. Там применялись также железные бороны, сеялки и жнейки.

Приведённые цифры говорят о том, что на пичеурских суглинках в нашей зоне рискованного земледелия было непросто разбогатеть даже предприимчивым и очень работящим людям. Среди состоятельных крестьян был, например, С.П.Бедин, который до революции держал 2–3 лошади, 2 коровы, 10–15 овец, арендовал до 10 десятин земли, имел маслобойню. В его хозяйстве работали 2 постоянных батрака и до 10 человек сезонных; он выдавал деньги под процент беднякам [21].

Для пополнения семейных бюджетов и обеспечения материальных потребностей многие хозяйства (307 или 58% от общего числа) занимались теми или иными промыслами: владели ветряными мельницами, маслобойками, крупорушками, арендовали казённые водяные мельницы на реке Протамлей и т.д. В селе насчитывалось 142 железнодорожных рабочих, 77 батраков и 57 подённых работников, 8 человек женской прислуги, 3 портнихи. Торгово-промышленные заведения имелись в 50 хозяйствах. Кроме того, имелось 2 хозяйства с торгово-промысловыми заведениями из числа посторонних лиц, приписанных к Саранску, Аргашу (ныне в Ульяновской области). Ранее в метрических книгах постоянно фиксировались прихожане, приписанные, например, к Мокшану (ныне Пензенской области), к городу Троицку, Оренбургской губернии, к Сайгушам, к Маколово и т.д., которые занимались в основном торговлей.

Пчеловодством в Пичеурах в этот период занимались лишь 19 хозяйств, в которых насчитывалось 311 ульев. О благосостоянии жителей свидетельствует тот факт, что в 43 хозяйствах не имелось никаких надворных построек. Скорее всего в этих хозяйствах были только «голые» избы без огороженных дворов и сеней.

В этом статистическом сборнике [4] приводятся также сведения о месячном заработке различных категорий населения Ардатовского уезда и сложившихся в этот период ценах. Некоторые из этих данных приведены в таблице 2.

Таблица 2. Месячный заработок и цены 1911 г.

Таблица 2. Месячный заработок и цены 1911 г.

После начала первой мировой войны наступили суровые времена. Положение крестьян постоянно ухудшалось, особенно в период Гражданской войны и сразу после её окончания. Неурожаи, политика военного коммунизма с её продразвёрсткой привели к массовому голоду 1921–1922 гг. Народ роптал, так как при продразвёрстке у крестьян выгребали весь хлеб подчистую, не оставляя даже на семена. Весной 1919 года началось стихийное восстание крестьян Симбирской и Самарской губерний, названное чапанной войной. Её отголоски доходили и до наших краёв. Восставшие действовали в Больших Березняках, Черной Промзе, Тазино, Паракино и собирались двигаться на Чамзинку. Как рассказывал мой прадед, бывший тогда коммунистом, они готовились к отражению этого наступления. Однако из Ардатова прибыл отряд красноармейцев, который подавил восстание. При этом ни одна из сторон сильно не церемонилась. В перечисленных селениях было убито около двадцати коммунистов, а затем красноармейцы без суда и следствия расстреляли примерно столько же восставших, среди которых было много бедняков. Жизнь человека в то суровое время стоила не очень дорого.

IV. Хозяйственная деятельность населения (НЭП, военное и послевоенное время)

В 1922 году в стране была объявлена новая экономическая политика (НЭП). Продразвёрстку заменили продналогом, отменили многие ограничения в области торговли. Вследствие этого хозяйственная деятельность крестьян заметно оживилась; у них появился стимул в работе [23, 24]. К этому времени мелкой и бакалейной торговлей в селе занимались Красильников В.Г., Уродов А.В., Зубанов С.В., Ребров А.М. Товары они закупали в Москве, Иваново-Вознесенске, Чамзинке, Б. Березняках. В винной лавке саранского купца Никитина торговал приписанный к селу Аргаш Колесов Е.Г. Ветряные мельницы имели Архипов А., Хохлов А, Аринин С., Чирясов Д., Тулисов О., Щучкин И., Бедин И., Ушанов П., Синицын Е., Катеринин М, Сивов М., Клочков Ф., Чалов Н. Водяные мельницы арендовали Сивов М., Лапшин М.С., Климин Е.П., Маслобойни имели Сивов В.Ф., Бедин И.П., Хохлов А.; шерсточесалки – Хорин Г., Аринин С. Красильными заведениями владели Тулисов Ф., Тулисов С., Зоткин С.; обдирками – Кирилов А., Архипов А., Аринин С.

Однако в области сельхозпроизводства положительных сдвигов не было. Основная причина этого – неблагоприятные погодные условия. Согласно отчётам Ардатовского Уисполкома [25, 26] после катастрофического голода 1921 года вновь последовала череда лет с недородами всех культур. В целом по уезду недоставало хлеба в 22–23 гг. 2 млн. пудов; в 23–24 гг. – 800 тыс. пудов; в 24–25 гг. – 1, 68 млн. пудов. Недоставало также кормов для скота.

Осень 1924 года выдалась сухой, озимые к зиме не подготовились. Весной 1925 года шли непрерывные дожди. Рядовые сеялки застревали в сырой земле. Ненастье держалось до глубокой осени. Зерновые не могли убрать вплоть до октября. Горох, чечевица, просо, овёс, гречиха годились только на корм скоту. Чамзинская волость, куда в это время входили Пичеуры, меньше других в Ардатовском уезде пострадала от непогоды. Ржи здесь собрали по 47 пудов с десятины, овса – 39; гречихи 21, картофеля – 250. Клубни картофеля уродились мелкими, загнивали ещё в земле и не было никакой надежды на то, что они сохранятся до нового урожая. Недостаток продовольствия ощущался очень остро. Среди селений, признанных голодающими, в Пичеурах из наличных 1569 жителей остронуждающимися являлись 280; в посёлке – Окшанский – из 1496 – 343; в посёлке Мары из 187 – 5; в Ивановой Поляне – из 480 – 296. В Пичеурах были организованы ясли на 30 детей, где их кормили. Этого, конечно, было явно недостаточно.

Для оказания помощи нуждающимся в продовольствии были организованы общественные работы (ремонт, строительство дорог, мостов и пр.). Получаемая участниками работ умеренная плата позволяла выживать в сложившихся условиях.

На этом природные и рукотворные катаклизмы не закончились. К 1929 году НЭП была свёрнута. Началось раскулачивание и коллективизация, положительное значение которой для государственных нужд и отрицательное – для крестьян. хорошо известны. Что же касается раскулачивания и раскулаченных, то соответствующие данные хранятся в архиве под грифом «Для служебного пользования» и поэтому недоступны для рядового читателя. Могу лишь коротко рассказать о жизни моего деда и его семьи в этот период.

Мой дед, потомственный кузнец. Его месячный заработок, если верить данным таблицы 2, был равен заработку батрака. Но это был стабильный доход, так как в большом селе всегда находилась работа для кузнеца. Поэтому его семья жила в относительном достатке: имела дом, лошадь, корову. Примерно в 30-м году его раскулачили: отобрали дом и всё имущество. Взамен семья получила халупу, в которой зимой промерзали стены. Она сохранялась до конца 50-х годов. Когда я зимой на каникулы приезжал в гости к бабке, мы спали с ней на печи. При этом в углу над тёплой печью всегда был иней.

Опасаясь ареста и высылки из деревни, дед уехал в Нижний Новгород. Там он случайно встретил на улице земляка, который оказался бдительным товарищем. Этот земляк сообщил о встрече в милицию. Деда арестовали, посадили в тюрьму, где он вскоре и умер. По слухам, от язвенной болезни желудка. Моя бабка осталась без средств к существованию с четырьмя детьми на руках, старшему из которых было 13–14 лет. Моя одиннадцатилетняя мать, в будущем заслуженный работник образования СССР, вынуждена была оставить учёбу в школе и пошла собирать милостыню по окрестным селениям. Без этого семья просто могла бы умереть с голода. Мать была прилежной и способной ученицей, поэтому школьные учителя настояли на её возвращении для завершения образования. Моя мать закончила семилетку и с 15 лет работала в системе образования: вначале обучала грамоте взрослых, а затем детей.

В Пичеурах было образовано четыре колхоза: «Новый путь», «Нагорный», «Имени Демьяна Бедного», а также колхоз «Мары», включавший в себя жителей одноимённого посёлка и часть крестьян села Пичеуры. Далеко не все крестьяне вступали в колхозы. Например, в декабре 1934 года состоялось собрание коммунистов колхоза «Мары», которое, в частности, постановило вовлечь в колхоз 25 единоличников.

Для колхозных работ широко использовалась конская тяга, особенно в первый период существования колхозов. Через некоторое время были образованы машинно-тракторные станции (МТС), в которые поступала техника: тракторы «Фордзон», грузовики, позднее – комбайны. В Чамзинском районе существовали две МТС (Чамзинская и Апраксинская), которые обеспечивали техникой все колхозы.

Колхозы не могли самостоятельно определять, что им выращивать. Все планы спускались сверху. Чаще всего районные власти определяли сроки начала различных видов сельскохозяйственных работ (сева, уборки и т.д.). Главной культурой оставалась рожь; посевы овса постепенно сокращались, зато увеличились площади под просо, чечевицу, горох. Значительный процент посевных площадей стала занимать конопля, которую сдавали на пенькозавод, построенный на окраине села.

Колхозники имели в своём распоряжении усадебные наделы, размер которых строго ограничивался. В основном он не превышал 25 соток (0,25 га); некоторые колхозники имели до 40 соток. Излишки земли отрезались и в большинстве случаев зарастали бурьяном и травой. Колхозники не имели права держать в личном хозяйстве лошадей. Однако, если бы такое и было позволено, владельцы не смогли бы обеспечивать их кормами на зимний период.

В большинстве личных хозяйств имелось по одной корове, которая являлась кормилицей и часто её молоко спасало людей от голодной смерти. Колхозники содержали овец и кур. Свиней по-прежнему держали немногие хозяйства. Основной культурой усадебных участков был картофель. Сеяли также просо и коноплю, волокно которой шло для изготовления холстов. Для этого коноплю нужно было выдергать из земли вручную, связать в снопы. Затем снопы замачивались на несколько месяцев в специальных ямах, чтобы волокно легче отделялось от стебля. Из ямы их вытаскивали вилами (тяжелейшая работа!), сушили, обрабатывали стебли в так называемых мялках. Получаемое волокно вычёсывали и долгими зимними вечерами пряли из него нити. Полотно (холсты) ткали на домашних ткацких станках, весной и ранним летом «белили» на солнце. Из полученного холста шили одежду, делали полотенца и портянки при ношении лаптей, которые были наиболее распространённым видом обуви. На домашних ткацких станках изготавливали также сукно из овечьей шерсти.

Серьёзнейшей проблемой была заготовка кормов для зимовки скота. На счету был каждый клочок травы, в том числе в неудобьях, по берегам рек. Для корма овец и коз также заготавливали веники из веток кустарника и деревьев. Однако чаще всего коров кормили соломой, которую для повышения питательности запаривали, посыпали отрубями. В сильные морозы для доения коров заводили в избы, где вплоть до весеннего тепла держали телят и ягнят.

Непосильным бременем для колхозов были поставки государству зерна, мяса и другой сельхозпродукции. Сами колхозники также платили натуральные налоги мясом, маслом, яйцами, шерстью. Часть этой продукции они должны были оставить для продажи на рынке, чтобы на вырученные деньги купить муку, ткани для пошива одежды, обувь и другие необходимые в хозяйстве вещи.

Ход выполнения госпоставок жёстко контролировали партийные и советские органы. Эти вопросы не сходили с повестки дня различных собраний и заседаний, о них постоянно писала районная газета. При этом планы госпоставок являлись непререкаемым приоритетом: вначале нужно было выполнить «первую заповедь», и только потом думать о самих колхозниках. До выполнения планов госпоставок нельзя было выдавать хлеб членам колхозов, даже если их семьи голодали. Некоторые сердобольные председатели колхозов нарушали эти принципы, за что их строго наказывали вплоть до снятия с работы.

Стратегия колхозного строя предусматривала выдачу колхозникам за их работу хлеба, овощей, сена для скота. Работа оценивалась так называемыми трудоднями, палочками, как называли их крестьяне. Количество заработанных палочек зависело от вида и продолжительности работ. Существовал минимум трудодней, который должен был выработать в течение года каждый колхозник. Величину этого минимума, а также количество получаемых на один трудодень сельхозпродуктов в литературе советского периода найти практически невозможно. Историки с «обострённым классовым чутьём» писали в основном об успехах, о победах колхозного строя. Лишь в последние годы опубликованы более объективные данные. В первую очередь здесь надо упомянуть о работе Т. Д. Надькина [27]. По его данным колхозники Мордовии вырабатывали до 210 трудодней в год, а некоторые из них – до 600 трудодней. В Инсарском районе на один трудодень в 1936 году выдавали 0,5 – 1 кг. хлеба, в других районах – 300 гр.

Основным продуктом питания в России был хлеб, а в конце 19 – в начале 20 веков к нему прибавился картофель. В 1910-е годы дневное потребление хлеба составляло 855 гр., картофеля – 366 гр., примерно столько же молока и молочных продуктов, мяса и мясопродуктов – 130 г. [28]. Если принять выработку трудодней 210 единиц в год и выдачу хлеба на один трудодень в размере 1 кг, то полученного зерна не хватало на питание даже одного взрослого человека. А ведь в семьях кроме взрослых были ещё старики и дети. Поэтому колхозники выживали в основном за счёт личных хозяйств.

Урожаи зерновых в Мордовии согласно упомянутой работе [27] составляли в 1935 году – 8,6 ц; в 1936 – 4,7 ц; в 1937 – 10,5 Ц; в 1938 – 6,2 ц; в 1938 – 4,3 ц с гектара. В Пичеурах с их суглинками ситуация вряд ли была лучше. Вот почему в 1932–1933 гг.. разразился ужасный голод, который повторился, правда в меньшем масштабе, в 1937 году. В целом же и до революции, и после неё хроническое недоедание и голод основной массы крестьян были нормой, которая приводила к высокой смертности населения, в первую очередь среди детей.

Существовавшее положение партийные и советские органы пытались исправить путём замены руководящего звена колхозов. Например, в колхозе «Мары» с 1935 по 1940 гг. сменилось 5 председателей [22]. Однако эти меры не давали положительных результатов: пороки колхозной системы не устранялись, агротехника не улучшалась, суглинки не сменялись на чернозёмы, погодно-климатические условия оставались прежними.

Большую роль в жизни колхозов играла партийная организация. В колхозе «Мары» она состояла из нескольких коммунистов, кандидатов в члены партии и группы «сочувствующих». На регулярно проходивших партийных собраниях [22] рассматривались не только идейно-политические, но и хозяйственно-бытовые вопросы. При проведении собраний строго соблюдался установленный порядок. Например, на одном из собраний, в котором участвовали 4 члена партийной организации, трое из них были избраны в президиум.

В повестке дня партсобраний постоянно присутствовал вопрос о выполнении госпоставок сельхозпродукции колхозом, а также индивидуальными хозяйствами; о ходе подготовки к севу и к уборочным работам. Принимались решения о строительстве полевого стана, выбирали кладовщиков. Даже мелкие хозяйственные дела решались на партсобраниях. Например, приобретение «сундука с хорошим запором для хранения партийных документов». Некоторые принимаемые постановления свидетельствовали о сохранении вековых традиций взаимопомощи на селе. Например, однажды было решено «выделить амбар Антошина Ф.Т. для жилого помещения Мосевниной Е.И.». При этом неизвестно, согласен ли был с таким решением владелец амбара. В другой раз коммунисты решили выделить из средств колхоза на похороны своего товарища 24 кг. хлеба, пуд гороха и 96 руб. деньгами. Кроме того, семье покойного выделили дополнительно ещё 3 пуда хлеба и пуд гороха.

Наиболее ярким проявлением взаимовыручки в русских деревнях были так называемые помочи. Помочь собирала какая-либо семья для выполнения крупных работ, например, для строительства глиняного дома. По периметру будущего дома оборудовалась скользящая дощатая опалубка высотой около 40 см. Внутрь этой опалубки – коробки закладывалась солома и заливалась глиняной болтушкой. Приглашённые на помочь утаптывали солому ногами, после чего в коробку вновь укладывалась солома, заливалась жидкая глина и т. д. Когда коробка заполнялась, опалубку поднимали и процесс повторялся. За один день дом возвести было невозможно, так как сырые стены могли обвалиться. Поэтому помочь приходилось вновь созывать примерно через неделю, когда стены достаточно просохнут.

Дома из глины были достаточно тёплыми, обходились гораздо дешевле деревянных, их стены возводились всего за две – три недели. Приглашенные односельчане работали безвозмездно, если не считать традиционного угощения. Поэтому такие дома строили в первую очередь малоимущие семьи.

Возвращаясь к архивным документам о партийной жизни в колхозе «Мары» [22], следует отметить, что коммунисты реагировали на многие события, происходившие тогда в стране. В протоколе собрания от 2 февраля 1937 года сообщается о «проработке судебного процесса троцкистской шайки реставраторов капитализма». 5 декабря 1934 года проходило собрание в связи с убийством С.М. Кирова. «В ответ на зверскую вылазку классового врага» коммунисты приняли целый ряд постановлений: выполнить полностью взятые обязательства к 7-му съезду Советов; выделить по одному трудодню и направить братский привет рабочим зарубежных стран, борющимся за своё освобождение; вовлечь в колхоз 25 единоличников.

Часто рассматривались вопросы, связанные с выпуском газеты «Глаз колхоза»: избирали редакторов из среды коммунистов, обязывали их в период напряжённых сельхозработ выпускать газету еженедельно, направлять её в бригады ежедневно и «на основе чего добиться сокращения сроков сева» и т.д. 10 июля 1936 года собрание постановило снять с работы «за очковтирательство партийной организации» председателя колхоза.

Коммунисты не были ангелами. За различные «грехи», в том числе случавшиеся давным-давно, их исключали из партии. Например, за то, что до 30-го года был церковным старостой, за выход из колхоза, за присвоение колхозных средств, «за пьянку» и так далее.

Положение дел в колхозе и в партийной организации строго контролировали райком партии и политотдел МТС. В марте 1936 года инструктор райкома в своей докладной на имя секретаря райкома сообщал, что члены партии выписываемой литературы не читают, до сих пор держат в своих домах иконы. На вопрос, какую художественную литературу читают, один из коммунистов ответил: «17-й партсъезд и речь товарища Сталина».

В 1941 году грянула война. Война, в ходе которой ежедневно погибали не сотни, а 20 тысяч советских людей. 20 тысяч жителей – это население небольшого города. Война – это ещё и не родившиеся дети. В посёлке Мары, где насчитывалось свыше 150 жителей, за всю войну родились только 2 младенца, да и те в самом её начале.

Мужское население призывного возраста было мобилизовано на фронт. Все хозяйственные заботы легли на плечи женщин, стариков и подростков. Значительная часть конского поголовья была реквизирована для нужд обороны. Позднее из братской Монголии стали поступать «монголки», очень резвые, но низкорослые и слабосильные лошади. После войны они постепенно вывелись из колхозных хозяйств. Техника в МТС практически не обновлялась, а ремонт довоенной мало помогал делу.

В годы войны был повышен обязательный минимум по выработке трудодней; даже для подростков он составлял 120 трудодней в год. Налоги и планы обязательных госпоставок также увеличились. При всём этом урожаи в Мордовии стали ещё меньше: за 1942–1944 гг. – 3,7 ц. с гектара [27]. Зимой 1941–1942 гг. стояли жестокие морозы, в результате чего вымерзли все плодовые насаждения. В 1942 году летом стояла жаркая и сухая погода. Зимой недоставало кормов для скота; порой приходилось в качестве корма использовать солому с крыш домов. Начался падеж лошадей и других животных от истощения.

Люди непрерывно голодали, опухали от голода, вынуждены были питаться трупами павших животных; весной собирали на полях для еды оставшуюся после осенней копки картошку, что приводило к серьёзным заболеваниям. Хлеб выпекали из муки, в которую добавляли различные суррогаты: мякину, лебеду, толчёные жёлуди, сушёные головки цветущего клевера, почки и листья липы. Не было таких элементарных вещей, как мыло и спички. В качестве моющего средства использовалась печная зола, которую засыпали в горячую воду, получая так называемый щёлок. Курильщики всегда носили с собой кремень и кресало, с помощью которых высекали искры и получали огонь. Газета для самокруток также была дефицитом.

Из-за недостатка лошадей к сельхозработам приучали коров. Чамзинская районная газета «Борьба за социализм» 10 августа 1944 года сообщала об организации в М. Маресево транспортного звена, которое должно было возить хлеб государству на коровах колхозников. Коров использовали также в качестве тягловой силы при вспашке земли. В одном из колхозов района, как сообщала газета, на копку колхозной пашни были направлены 80 колхозников с лопатами. Передовые звенья в некоторых хозяйствах практиковали ручную прополку посевов зерновых культур. В мае 1945 года газета ставила в пример некоторые колхозы, которые доставляли семена из госфонда (из Чамзинки) «вручную». Моя дальняя родственница, в годы войны бывшая молодой женщиной и проживавшая в одном из сёл Березниковского района, также «вручную» носила вместе с другими колхозницами зерно в Чамзинку за 25 км. В августе 1944 года в газете можно было прочитать о том, как колхозники косили созревшую рожь косами. Норма при этом составляла 0,4 га в день. Некоторые передовики умудрялись значительно превышать норму, скашивая по 1,25–1,5 гектара. В настоящее время даже трудно представить, что человек способен был выполнить такой объём работ. В большинстве случаев люди шли на эти тяжёлые жертвы вполне осознанно, чтобы внести свой вклад в общее дело победы над врагом.

Пичеурские колхозы устойчиво занимали места в нижней части районных сводок по различным показателям. И это было не потому, что в селе проживали ленивые люди. Причина всё та же, о чём говорилось выше – скудные почвы.

В первые послевоенные годы было также тяжело, как и во время войны. Половина мужчин не вернулась с фронта. Среди возвратившихся было много инвалидов и людей, потерявших здоровье. Налоговое бремя не снижалось, так как государству были нужны колоссальные средства для восстановления разрушенного хозяйства. Налогом облагались даже яблони и другие плодово-ягодные насаждения на индивидуальных участках колхозников. Сельские советы проводили в фискальных целях ежегодные переписи населения с указанием количества скота и молодняка, количества яблонь, в том числе плодоносящих. Учитывалось также число пчелиных ульев в хозяйствах. В 1946–1947 годах вновь разразился голод из-за неурожая.

Жизнь в 50-х годах я помню достаточно отчётливо. Основной пищей были хлеб, который в это время выпекался уже без добавок суррогатов, картошка и коровье молоко. Даже на самые тяжёлые работы (сенокос и др.) мужчины брали на обед краюху хлеба, бутылку молока, заткнутую пробкой из газеты, несколько варёных картофелин, иногда – сваренное вкрутую яйцо. Взрослые дочери моей бабки приезжали к ней в гости из Челябинска обычно в конце июля – в начале августа, так как в это время поспевала молодая картошка и огурцы. Один раз за всё время их приезда бабушка резала курицу, из которой варила вкуснейший суп. В обычное же время готовили щи из квашеной капусты, почти всегда без мяса или суп с яйцом. В это блюдо кроме картошки и лука выливали одно взбитое сырое яйцо.

В мае – начале июня дети собирали на лугах для еды щавель, конский щавель, пестушки (полевой хвощ), гусинки (анис). Летом бабушка иногда давала детям одно яйцо, за которое сосед насыпал нам пригоршню яблок – опадышей. Яблони в его саду после морозов 1941 года отрасли из корневой поросли погибших деревьев. Их, конечно, никто не прививал культурными сортами. Поэтому плоды были мелкими и кислыми. В качестве сладкого, в первую очередь в годы войны, использовалась пареная и высушенная в печи свёкла.

Одежда детей, особенно в семьях погибших на фронте воинов, пестрела многочисленными заплатками. Чаще всего ходили в лаптях. Мой знакомый, в недавнем прошлом крупный руководитель республиканского уровня, в послевоенное время бросал учёбу, так как ему не в чем было ходить на занятия. Лишь после уговоров учителей он возобновил занятия и смог закончить школу.

Колхозники не получали денег за свою работу, не имели паспортов и поэтому не могли вырваться из нищеты, покинув село. Для этого имелось лишь несколько легальных возможностей. Во-первых, оргнабор и переселение на Дальний Восток, в Сибирь, на Южный Урал, на Северный Кавказ, где освободились земли депортированных народов (чеченцев, ингушей и др.). Во-вторых, молодёжь могла поступать в фабрично-заводские училища (ФЗУ) для получения рабочих профессий. Закончившие ФЗУ оставались в городах, где на заводах и фабриках платили зарплату. Наконец, молодые люди после службы в армии становились сверхсрочниками и не возвращались в село.

Заметное улучшение положения в селе происходило в 60-е годы. Колхозникам стали платить хотя и небольшие, но реальные деньги за работу. Пожилым колхозникам начисляли пенсии в размере 20 рублей в месяц. Следует заметить, что студенты первого курса университета получали стипендию 22 рубля. И наиболее важное – колхозникам выдавали паспорта, после чего они могли выехать из села. Несколько ранее в Пичеуры было проведено электричество, что значительно улучшило бытовые условия людей.

В жизни крестьян села были не только изнурительный труд и борьба за существование. Были и радости. Осенью и зимой игрались свадьбы. На масленицу, на Пасху и в другие праздники пекли сдобные ржаные лепёшки и «жаворонки» (из того же теста), блины из пшеничной муки, готовили молочную лапшу из крахмальных блинов, яичницу. На мою просьбу помазать блины маслом прабабка отвечала: «Языком смажешь». Правда, последний блин каждый из сидящих за столом получал с маслом.

На масленицу проходили кулачные бои, в которых стенка на стенку сходились «низ» (правая сторона р. Кша) и «верх» (левый, высокий берег реки). Для парней и молодых мужчин это была потеха, а для остальных односельчан – интересное зрелище. Эта традиция сохранялась вплоть до 50 – х годов двадцатого века. Участники боев, вероятно, не всегда отделывались только синяками. Поэтому священники, подводя итоги года в метрических книгах, записывали: «убитых и заколотых в драках не было».

Взрослые собирали весёлые застолья. Не было только повального пьянства. Мифы об этом распространяют злые недруги русского народа. В этом легко убедиться, заглянув в Интернет, где приводятся данные о душевом потреблении алкоголя в России в 19 и 20 веках. Что касается женщин, невозможно было даже представить себе пьющую женщину. Крестьянам некогда, да и не на что было пить. Необходимо было постоянно работать, чтобы обеспечивать свои семьи.

Такова в общих чертах история моей малой родины, история во многом печальная и даже горькая. Но это – история моей Родины! Очень хотелось бы, чтобы её знали наши дети и внуки, чтобы они имели представления о жизни своих предков.

Использованные источники

При подготовке статьи использовались следующие источники.

1. Переписные книги 17 века, копии или краткое описание которых имеются в открытой печати; списки населённых мест Симбирской губернии и Средне-Волжского края за 1859–1931 годы [1–5], труды историков и краеведов, касающиеся исследуемого вопроса.

2. Архивные материалы. Некоторая часть архивных материалов по истории Мордовии извлечена из архивов, опубликована в 1939–1953 гг. [6–8] и находится в библиотеке им. А.С. Пушкина г. Саранска. При работе в центральном государственном архиве республики Мордовия (ЦГА РМ) нами использовались итоги 5–8-й и 10-й ревизий (переписей) податного населения с. Пичеуры [9], метрические книги (МК) 1762, 1763, 1864–1918 годов [10], материалы послеоктябрьского периода.

Ревизии в России проводились по указу Петра 1 с 1720 года в фискальных целях. Всего было проведено 10 ревизий (последняя – в 1858 г). Они касались только податного населения (крестьян, мещан, цеховых ремесленников и купцов), которое платило различные подати государству, а также выполняло казённые повинности: рекрутскую, гужевую (транспортную), строительство дорог, мостов и пр.

Полученные в ходе ревизии списки населения назывались ревизскими сказками (РС). Они содержали имя, отчество главы семьи в принятой тогда форме, его социальное положение, возраст. Затем следовал перечень членов семьи с указанием возраста и отношения к главе семьи. Во время шестой ревизии лица женского пола не учитывались. При каждой ревизии фиксировалось наличие или отсутствие лица на момент учёта. Во втором случае указывалась причина отсутствия (умер, сослан на каторгу, отдан в рекруты и т.д.), а также даты этих событий. Отсутствующая ревизская душа считалась наличной до следующей ревизии даже в случае смерти человека и семья обязана была платить за него налоги весь этот период.

Метрические книги рассчитывались на один год и заполнялись священнослужителями приходской церкви. Они состояли из трёх частей: «о родившихся», «о браках» и «об умерших». В первой части фиксировались дата рождения и крещения новорождённого, его имя. Затем следовали данные о родителях: месте их приписки, социальном положении (крестьянин, мещанин, солдат, солдатка и т.д.), имя, вероисповедание. Например: «Села Пичеур крестьянин Захар Иванов Медведев и законная жена его Устинья Михайлова, оба православные». Или другая запись: «Города Саранска мещанин Шумилов Василий Петрович …». В следующей графе записывались аналогичные данные восприемников.

Во второй части фиксировались соответствующие сведения о брачующихся. Кроме этого указывался их возраст, а также в какой по счёту брак вступает каждый из супругов. Далее следовали данные о свидетелях.

Третья часть заключала в себе имя, отчество, сословное положение, место приписки, возраст умершего, причину смерти и место захоронения. В графе «причина смерти» наряду с понятными для нас «от водянки», «от чахотки» и т.д. для пожилых указывали и такие: «от натуральной», «от дряхлости», «от старости», «от ломоты в голове» и т.д.

В конце МК священник подводил итог за год в виде таблицы: по первой части – отдельно число родившихся мужского и женского пола; по второй части – число заключённых браков. По третьей части также с разделением лиц мужского и женского пола давались сведения о числе умерших в возрасте до одного года, от одного года до трёх лет и т.д.

Кроме таблицы священник давал короткий комментарий, отмечая при этом какие-то особые случаи. Например, «убитых и заколотых в драках не было»; «значительной смертности не было» и т.д. По данным 1866 года следовала запись: «В июне от скарлатины умерло 77 человек».

Итоги года заверяли подписями приходской священник и дьякон. Например: «К сей таблице и сказке руку приложил священник Алексей Добросмыслов». Два раза в год правильность ведения записей в МК проверял благочинный духовной консистории, который также оставлял в книге свой автограф.

Список использованных источников

1. Симбирская губерния. Список населённых мест по сведениям 1859 г. Санкт-Петербург, 1863.
2. Список населённых мест Симбирской губернии. Симбирск, 1884.
3. Список населённых мест Симбирской губернии. Симбирск, 1897.
4. Подворная перепись Симбирской губернии. 1910 – 1911 гг. вып. 3, Ардатовский уезд. Симбирск, 1913.
5. Список населённых пунктов Средне-Волжского края. – Самара, 1931.
6. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т.3, ч. 1. – Саранск, 1939.
7. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т.1, ч. 2. – Саранск, 1959.
8. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т.3, ч. 2. – Саранск, 1953.
9. ЦГА РМ. Ф.25, оп. 1.
10. ЦГА РМ. Ф. 57, оп. 1, 2, 3, 4, 9.
11. Инжеватов И. К. Топонимический словарь Мордовской АССР. – Саранск, 1987.
12. Гераклитов А. А. Алатырская мордва. – Саранск, 1938.
13. Акчурин М. М. Буртасы в документах 17 века. В сб. «Этнологические исследования в Татарстане», вып. 6, Казань. 2012, с. 43–48.
14. Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам Нового времени. Казань, 1998, с. 212–223.
15. Хайретдинов Д.З. Нижние социальные страты в этногенезе нижегородских татар.// Теория и практика общественного развития. 2015, №10, с. 159–163.
16. ЦГА РМ. Ф. Р-55, оп. 1, д. 98.
17. ЦГА РМ. Ф. Р-148, оп. 1, д. 124.
18. ЦГА РМ. Ф. Р-148, оп. 1, д. 215.
19. Хвощев А. Очерки по истории Пензенского края. Пенза, 1922.
20. История Мордовской АССР. Т. 1. Саранск, 1979.
21. Башенов Н. И. Статистическое описание соборов, монастырей, приходских и домовых церквей Симбирской епархии по данным 1900 г. Симбирск, 1903.
22. ЦГА РМ. Ф. 547-П, оп. 1, д. 8.
23. ЦГА РМ. Ф. 1203, оп. 1, д. 10.
24. ЦГА РМ. Ф. 57, оп. 1, д. 1.
25. ЦГА РМ. Ф. Р-55, оп. 1, д. 79.
26. ЦГА РМ. Ф. Р-55, оп. 1, д. 98.
27. Надькин Т. Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. М. 2010.
28. Клепиков С. А. Питание русского крестьянина. Часть 1. Нормы потребления важнейших пищевых продуктов. М. 1920.