- Я подумаю – ответила Светка, улыбнувшись – глупо было бы, милый Коготь, прoдаться тебе за шмoтки.
Все части повести здесь
Повинную голову меч не сечёт
Светка вся вжалась в кровать и втянула голову в плечи. Как всегда что-то жующая Мышка перестала жевать и уставилась на Светку и Когтя, застыв в ожидании.
- Света! – он был абсолютно трезвым – послушай, прости меня. Я… Я не хотел. Это был не я - словно бeс вселился.
Светка смотрела на него и молчала. Она уже давно простила его, потому что не представляла, как будет без него жить, но обладая хоть каким-то минимальным набором женских хитростей, она понимала, что сейчас может водить его хоть на каком-то чувстве вины, как бычка на верёвочке.
- Света, не молчи, пожалуйста! – взмолился он и попытался коснуться её плеча – я уже прoклял этот день, когда прошёл этот концерт, и я нaпился так, что ударил тебя.
- Ты не ударял – процедила Светка сквозь зубы, взглянув на соседок по палате – я сама ударилась. Пойдём, выйдем.
Она встала и непослушными ногами отправилась в коридор. Он пошёл следом, бормоча о том, что хотел приехать, но ребята не пустили его. Поэтому смог вырваться только сегодня. Светка посмотрела на него так, что он замолчал. Она села на скамейку, а он стоял перед ней, опустив голову.
- Что на тебя нашло, Лёш? – строго спросила она – я ведь думала, ты убьёшь меня. Ты уверен, что у тебя всё в порядке с головой, и тебе не надо лечиться?
- Свет – он присел рядом на скамейку – я становлюсь агрессивным, когда выпью. Мне нельзя пить, вообще, но я не могу не пить… Я без тебя сдохну, Светка, прости меня. Я ведь тебе говорил, предупреждал, что погублю тебя… Зачем ты пошла за мной?
Он вдруг опустился перед скамейкой на колени и уткнулся лицом в её ситцевый, в цветочек, халатик.
- Никто ещё так не относился ко мне, как ты…
- Ты сказал, что я такая же, как они, твои предыдущие…
- Свет, ну чего ты слушаешь меня, дурака! Тем более, пьяного! Скажи, ты меня простишь?
- Я подумаю – ответила она и встала – извини, мне идти пора, скоро вечерние процедуры.
- Света! – он вдруг внезапно опять схватил её за предплечье, там, где был синяк. Девушка ойкнула от боли и неожиданности – о, Боже, я дурак, какой же я дурак! Я сделал тебе больно… Но я… ты должна знать, что я люблю тебя, Светка. Я ещё ни одну девушку не любил так, как тебя, правда!
Она посмотрела на него и сказала:
- Я подумаю, Лёш. В конце концов, я ведь могу уехать обратно домой…
- Нет, прошу тебя! – произнёс он – этого больше не повторится.
- Чтобы это не повторилось, тебе нужно бросить пить, а ты не сможешь этого сделать, ты сам сказал.
- Я брошу, клянусь!
Она вошла в палату улыбающаяся и счастливая. Она добилась своего – подсадила неуязвимому Когтю чувство вины, как она считала.
- Интересный персонаж! – сказала Мышка, показывая на дверь и имея ввиду Орловского.
- Парень мой – сообщила Светка, и улыбнулась.
- Это он тебя что ли, так нехило прихватил? – Мышка кивнула на её голову – от таких кухонных борцов держаться надо подальше, я считаю.
- А лучше скалкой приложить! – подала голос со своей кровати тётка Нюра.
Мышка прыснула в кулак, Светка рассмеялась.
- У вас, баб Нюра, никак опыт большой в подобных делах? – спросила она.
- Ещё бы! – отозвалась та – я со своим дедом так дралась, что по всему околотку шум стоял! По молодости боявая была я бабка…
Голос у неё действительно был смешно сипящий, и Светка всё время удивлялась, как она выжила после уксуса, ведь лет ей действительно было уже много.
На следующий день медсестра, открыв утром дверь их палаты, внесла в трёхлитровой банке большой букет астр белого цвета. Выглядели они так свежо, что наполнили светом всю палату, и даже эта серость и убогость уже не казалась такой ужасающей. Поставив банку Светке на тумбочку, сказала ей с заговорщицким видом:
- Парень принёс… такой… интересный – в глазах молоденькой медсестры что-то промелькнуло, и Светка поняла, что Коготь заинтересовал и её – у него ещё на шее висела цепочка с когтем какой-то птицы. Слёзно просил тебе передать, так как в часы приёма будет сильно занят. Он там ждёт, ему передать что-то в ответ?
- Нет, ничего не надо – улыбнулась Светка – я потом сама, при случае, его поблагодарю.
- Ну, как хочешь – медсестра пожала плечом и вышла.
- Вот это дааа! – завистливо протянула Мышка – такие цветы дарит, значит, провинился сильно перед тобой!
- Да ничего не провинился! – возмутилась Светка – я сама упала, говорю же.
- Если бы сама – опять подала голос тётка Нюра – он бы тебе энти веники в больницу не таскал бы.
Девчонки опять рассмеялись.
Дни в больнице тянулись катастрофически медленно. Коготь иногда приходил, вызывал Светку в коридор, и они сидели на скамейке. Он рассказывал ей о том, как идёт подготовка к очередному выступлению, опять просил у неё прощения, а однажды, когда она сделала вид, что у неё кружится голова, отнёс её на руках в палату, чем до глубины души поразил тётку Нюру и Мышку.
Пару раз он приносил ей цветы, и тогда Светка точно была готова простить ему всё на свете.
«Мальвинки»
А однажды он явился с плотным, непрозрачным пакетом с иностранной надписью и сказал Светке:
- Хочу, чтобы ты у меня была самой красивой.
Светка заглянула в пакет – там лежало что-то в отдельных пакетах, что-то то ли голубое, то ли синее… Она достала один, развернула его и не поверила своим глазам.
- Да это же… это же «мальвинки»! – с удивлением сказала она, глянув на лейбу сзади на поясе.
Да, это были те самые знаменитые джинсы-варёнки, именуемые в просторечье «мальвинками», о которых в то время мечтала каждая девчонка. В ещё одном пакете лежала белая маечка с тонкими бретельками, а в третьем – Светка чуть не завизжала от восторга – джинсовая курточка-варёнка с длинной бахромой по груди и блестящими металлическими пуговицами. Такую курточку Светка видела на одной из иностранных певиц по телевизору, и это была её самая большая мечта, мечта, которая казалась недостижимой.
- Ну-ка, красавица, примерь-ка – просипела тётка Нюра – а мы полюбуемся!
Светка, не стесняясь, быстро скинула с себя халат и облачилась в обновки. Всё село точь-в точь по фигуре, и она спросила у Когтя:
- Ты как мой размер угадал?
- А почему я должен не знать твой размер? – спросил он, и Светка засмущалась под его взглядом.
- Ай, хороша! – произнесла тётка Нюра, а Мышка показала большой палец.
- Там дома ещё кроссовки, «адидасы» – сказал Коготь и улыбнулся – правда, на них написано «даидас» почему-то, но от перестановки слагаемых… У тебя ведь тридцать шестой?
- Угу – ответила довольная Светка и, приподнявшись, поцеловала Когтя в колючую щеку.
- Это означает, что я прощён? – спросил он.
- Я подумаю – ответила Светка, улыбнувшись – глупо было бы, милый Коготь, продаться тебе за шмотки.
Лицо Орловского вытянулось, но он ничего не ответил, спросил только:
- Тебе понравились вещи?
- Зачем ты спрашиваешь, если знаешь, что да?
- Когда тебя выписывают? Я возьму такси.
- Пока не знаю.
Ей хотелось немного помучить его, подержать в напряжении.
- Поговорю с врачом – произнёс он и, не слушая Светкины протесты, вышел в коридор.
- Слушай, а он боится, что ты сбежишь – вдруг сказала Мышка – я тебе серьёзно говорю.
- Брось. Он знает, что мне некуда бежать, у меня тут нет никого.
Мышку выписали за два дня до выписки самой Светки. Девушка оставила ей свой телефон и просила звонить, если что. Светка пообещала, что будет это делать, по крайней мере, ей очень сейчас были нужны подруги в Москве.
Бабка Нюра оставалась в больнице ещё на неопределённый срок, и когда Светку выписывали, она тепло попрощалась со старушкой. Бабка Нюра подкупала своей живучестью и отличным чувством юмора.
Коготь действительно приехал забирать её на такси и привёз те самые кроссовки, о которых говорил. Нарядная, в обновках, Светка тепло попрощалась с персоналом и вышла к Орловскому, который ждал её у дверей больницы. Он поцеловал её в щеку, окинул восхищённым взглядом.
- Ты… Ты просто…у меня слов нет – и опять подарил букет цветов.
- Ты где их берёшь? Все киоски цветочные позакрывались…
- Кое-какие же работают – ответил он – самые живучие.
- Лёш, они сейчас на вес золота стоят.
- Мне для тебя ничего не жалко.
В квартире их тепло встретил весь коллектив Когтя – девчонки накрыли на стол, парни поздоровались со Светкой и оценили её внешний вид, заметив, что выглядит она очень привлекательно. А ей хотелось после больницы одного – в душ, чтобы смыть с себя этот впитавшийся в кожу и одежду запах лекарств.
После душа она почувствовал себя намного лучше. Заметив, что на столе не было алкоголя, а только соки и газировка, очень обрадовалась.
Когда вышли с Лаймой и Лидочкой покурить на балкон, Лайма бросила Светке:
- Ты думаешь, это надолго? Это сейчас Коготь распушил свой павлиний хвост и старается казаться хорошим. Только помяни моё слово, Светка, он ни раз ещё заставит тебя страдать.
- Лаймочка! – Светка обняла девушку за плечи – ну, не порти ты такой прекрасный день!
- Светка! Да меня просто бесит, что такая красивая девка, как ты, не смогла найти себе нормального парня, а вцепилась в этого… ненормального…
- Почему он ненормальный, Лайма! Он талант, самый настоящий!
- Я этого и не отрицаю. А по-твоему, талант не может не быть ненормальным?! Вот доколе ты будешь его терпеть, насколько тебя ещё хватит? Он же тогда, в день приезда, обидел тебя, а тебе, дурёхе, всё мало, да?
- Лайма, ну а чего ты хочешь? Я не уеду, я тебе уже говорила. Потому что люблю его.
- Ненормальная это любовь, Светка. Парень не должен бить девчонку, пойми. Я больше, чем уверена, что Коготь это повторит.
- Он обещал…
- Для него обещания – это пыль, а тем более, обещания женщине.
Они тогда ни до чего не договорились, и недовольная Лайма ушла с балкона.
Вечером, после того, как пиршество было закончено, они остались в комнате для репетиций вдвоём.
- Ты меня простила? – спросил её Коготь.
- Прощу – сказала Светка – если ты мне расскажешь, что это за история, связанная с твоим отцом. Почему он приходит к тебе?
- Свет, я не могу об этом говорить.
- Прошу тебя. Расскажи мне. Ты должен хоть с кем-то поделиться этим.
- Ну, хорошо – он помолчал – несколько лет назад отец попросил кое-куда отвезти его, за город, к приятелю, по делам. Я повёз его на своём мотоцикле, и пока он общался с этим самым приятелем, я, ожидая его, пыхнул дури. И вот когда мы поехали обратно, она подействовала особенно сильно, и я начал лихачить. Отец просил меня не делать этого, кричал что-то, а я ничего не слышал – вопил, как дурак, ехал, убрав руки с руля… Он даже не подозревал, что я под действием наркоты и очень испугался. Мы споткнулись о кочку и съехали в кювет, с горки. Я отделался переломами, а у отца был сломан позвоночник, и он умер. Анализов у меня почему-то не взяли, потому все и решили, что мы просто, без всякой причины, споткнулись и упали. А на самом деле… Даже мать не знает. И теперь он всякий раз приходит ко мне в галлюцинациях. Ничего не говорит – только стоит и смотрит, а во взгляде, знаешь, словно вопрос: «За что ты так со мной? Зачем убил меня?». Теперь понимаешь, почему мне страшно? Я убийца, да, Светик?
Она погладила его по щеке.
- Ты не убийца, тебе просто нельзя пить и курить.
- Если я тебе противен – я уйду сейчас…
- Не надо – она обняла его – не уходи.
Он, стараясь не шуметь, принёс в комнату свой матрас, и они расположились на нём, укрывшись сверху его же одеялом.
Светка почувствовала, как она соскучилась по нему за все эти дни. Они не спали всю ночь, и уснули только под утро.
Так и потекли остальные деньки – под звуки репетиций группы, под звуки всё больше расцветающего лета. Светка уже и думать забыла про театральный – всё своё время она старалась посвящать Когтю. Её немного даже пугала такая зависимость от него, но она ничего не могла с собой поделать – слишком уж любила его. Любила так сильно, что скучала, даже когда они уезжали на очередную запись куда-нибудь в студию звукозаписи.
Всё это время Орловский тоже был внимателен и нежен к ней, довольно часто дарил ей цветы, они много гуляли по Москве, и с ним Светка чувствовала себя в безопасности. Он совершенно забыл про дурь и алкоголь, и она была рада, наивно веря в то, что смогла убедить его больше не заниматься такими вещами.
Никогда ещё она не получала от Орловского столько любви, он баловал её при любой возможности, и всюду появлялся с ней. Светка любила смотреть в зеркала или в витрины магазинов – в них они так здорово смотрелись вместе – она, миниатюрная, стройная, модно одетая, и рядом он – сильный, надёжный, обнимает её крепко, прижимая к себе и иногда наклоняясь для поцелуя.
В тот день Светка ехала домой из поликлиники – она, наконец, нашла в себе силы пойти туда, чтобы подтвердилось то, о чём она думала в последнее время.
Все сомнения, которые были у неё до этого, отпали – она ждала ребёнка, его ребёнка, и сейчас даже не сомневалась, что он обрадуется.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.