Ксения набрала номер бывшего мужа:
– Привет, Олег.
Он, как обычно, не здороваясь, ответил:
– Чего?
– Сможешь послезавтра посидеть с Артёмкой?
– Послезавтра? Нет, не могу. Я работаю.
– Это же суббота?
– И что? У нас завал. У тебя всё? - он недовольно задышал в трубку.
– Мне за документами и пособием надо съездить, а просить некого.
– Не могу я, как ты не поймёшь?
– Понятно. Я другого ответа и не ожидала. Ты уже месяц, после того, как мы развелись, не видел сына. Он с таким успехом забудет тебя, а ему всего полгода. Не боишься?
– Нет. Мне некогда! - он повысил голос. – Как будет время, заберу на выходные.
– Ладно, не беспокойся. Не хочешь встречаться с ним, так и скажи.
– Да я не с ним, я с тобой встречаться не хочу! - Олег отключился, а Ксения разочарованно протянула:
– Папаша чёртов!
Как-то не заладилось у них с первых дней совместной жизни. Он вёл себя, будто чужой, дулся неизвестно на что, мог неделями не разговаривать. Свекровь София Павловна добавляла масла в огонь: приходила, поучала, всё выискивала, к чему бы придраться. Выводила из себя, вспоминая прошлых девушек Олега и будто радовалась, когда Ксения украдкой смахивала слёзы. Молодая жена всё ждала, что муж изменится, прощала все его закидоны и надеялась на лучшее.
Беременность далась девушке тяжело, токсикоз мучил почти всё время, чуть не до самых родов. Анемия и недостаток витаминов, ослабление иммунитета - лишь короткий перечень проблем, появившихся с беременностью. Врачи настаивали на сохранении, но Олег недовольно бурчал, что сам он не справится, и если не жена будет за ним ухаживать, то кто? Ксения выдержала его нытьё две недели, потом подписала отказ от госпитализации и вернулась домой.
Артёмка родился на две недели раньше срока. Из-за боязни осложнений в родах врачи сделали Кесарево сечение, но потом что-то пошло не так и её вторично положили под нож. Выписали спустя три недели. К этому времени Олег разве что не выл, жалуясь жене на свою тяжкую долю в одиночестве.
Швы заживали долго, и Ксюша, искренне надеясь на помощь и понимание мужа, просила помощи:
– Олежа, мне вставать пока очень больно и тяжело, приготовь что-нибудь на ужин сам, пожалуйста. Хоть пельменей отвари покупных. - говорила она слабым голосом, не поднимаясь с кровати.
– Я что, бомж, эту байду есть? Зачем тогда женился? Ты знала, куда идёшь и что будет, поэтому, давай, потихоньку вставай и расхаживайся. В конце концов, никто ещё от этого не умер! А я пока к маме пойду поем. - он без зазрения совести уходил к матери и приходил ближе к ночи с пустыми руками, но полным желудком.
Ксюша с трудом, заваливаясь набок, медленным шагом шла на кухню, чтобы хоть что-нибудь съесть, потому что знала - иначе у неё просто не будет молока, а смесь ей запретили покупать муж и свекровь - детей надо материнским молоком кормить и никак иначе! И неважно, что в роду у Ксении все мамочки были не молочные и докармливали малышей смесями, не важно, что малыш не наедался, всё время кричал и почти не набирал вес.
Мама с папой у Ксении жили в другом городе и ездить часто не могли, поэтому надеяться можно было только на себя. Однако, она не удержалась и попросила у них хоть какой-нибудь помощи, и они прислали ей немного денег, на которые она закупилась смесью.
– Заберёшь посылку, Олеж? Всё равно мимо пункта выдачи идёшь домой. - она понимала, что сама не осилит спуск и подъём на пятый этаж.
– У тебя, что, деньги появились заказывать всякую ерунду? - недовольно спросил Олег.
– Это не ерунда, это для ребёнка. Пожалуйста, забери... - умоляющим голосом просила она.
– Посмотрим. Будет время, заберу.
Он, конечно, забыл. Только на третий день с одолжением протянул ей коробку со словами:
– А где спасибо?
– Спасибо, Олеж. - Ксюша принялась открывать и доставать покупки. Быстро спрятала в шкафчик коробки со смесями, в надежде сделать, когда муж не будет видеть. Он чуть позже сел за компьютер и с наушниками ничего вокруг не слышал. Ксения быстренько развела смесь и накормила сына - он съел всю бутылочку и тут же заснул.
Эту ночь Артёмка дал маме поспать - утром она встала отдохнувшая и с хорошим настроением. Поцеловала мужа перед уходом на работу. Он, видя её состояние, сердито сказал:
– Может, хотя бы сегодня вспомнишь, что ты замужем?
– В каком смысле? - Ксюша отпрянула от него.
– Нормальной еды приготовь и приберись. А то скоро грязью зарастём. - он двинулся к выходу.
– Олег, ты совсем не понимаешь, что мне больно, плохо и ещё тяжело?
– Да сколько можно?! Уже неделя прошла, а ты всё жалуешься! Давно пора бегать уже и всё делать самой! У мамы вон, дочка знакомой после родов ни дня не лежала. А ты, как дохлячка какая-то, всё ноешь и ноешь!
– Олег, ну, у всех же по-разному проходит. Мне вот немножко не повезло.
– Это отговорки всё. Ты просто не хочешь ничего делать. Так и скажи, не строй из себя жертву. - он нахмурился и буркнул себе под нос, скрывшись за дверью: – Говорила мама, что не стоит на ней жениться, никакого толку от неё. Ни уму, ни сердцу!
А Ксения села рядом с кроваткой и заплакала. Не так она себе представляла жизнь после родов! Олег никогда особо мягким и не был, и это ей нравилось, но после того, как привёз её из роддома, будто перестал скрывать всё плохое, что в нём есть. Ни одного ласкового слова, ни одного поцелуя и объятия. Странные и неожиданные перемены в муже вызывали у Ксении чувство растерянности и непонимания.
Живот болел, шов никак не хотел заживать, иногда кровил, если она делала резкие движения или начинала что-то делать по дому. Успокоившись, она отвлеклась на сына и забыла на время мрачные мысли. Взяв себя в руки и превозмогая слабость и боль, принялась протирать полы. Проведя под кроватью, услышала какой-то тихий звук, словно к тряпке что-то прицепилось металлическое. Приглядевшись, увидела женскую серёжку в виде серебряного колечка с камушками. Таких у неё не было. Тогда чья она?
Пальцы машинально вертели украшение, взгляд застыл в одной точке, а в голове завертелось: "Откуда это? Чьё? Неужели Олег водил женщин, пока её не было?". Чтобы отмести часть подозрений, она отправила фото серьги свекрови с вопросом: "Мама, не вашу серёжку нашла?"
Свекровь ответила коротко; "Нет, я только золото ношу". Потом, видимо, поняла, что невестка нашла улики и позвонила:
– Это, наверное, Катя уронила. Мы с ней к Олеже приходили недавно, проведывали. Ты не убирай далеко, я заберу, передам ей.
– Хорошо, - ответила Ксюша, но на всякий случай отправила фото мужу.
Он ничего не ответил, но приехал чуть раньше. С порога начал:
– Это, Катька, наверное, потеряла. Давай, я отнесу, всё равно, к ним собрался зайти. - он, не раздеваясь, ушёл.
Но Ксюша не успокоилась. Она отправила фото Кате, сестре Олега.
– Кать, привет. Не твоя серёжка?
– Привет. Нет, я золото ношу. От серебра уши болят. А что?
– Ничего, нашла в подъезде, - соврала Ксения.
– Ну, объявление подай, может, найдётся хозяйка.
– Хорошо, Кать, спасибо за совет. - Ксюша отключилась и закрыла рот рукой, готовая вот-вот разрыдаться. "Может, поэтому и муж такой злой, что я ему теперь мешаю? Пока меня не было, можно было водить кого угодно, соседей мы не знаем, да и они не особо стремятся познакомиться. А он - молодой, ему надо..." - думала она.
Наверное, нужно простить? Но она не могла - слишком тяжело ей далось рождение сына и она рассчитывала на простое внимание и заботу. А тут - на тебе...
Когда Олег вернулся, она, встретив у порога, сказала:
– Я всё знаю.
– Что ты знаешь? - Олег снимал ботинки и искоса смотрел на жену.
– Это не Катина серёжка.
– И что?! Обязательно всё узнавать, выискивать, вынюхивать? - воскликнул он.
– Олег, не кричи, Артёмка спит. Не пугай его. Ты меня не любишь больше? - комок в горле предательски перекрыл дыхание и голос резко охрип, а глаза покраснели.
– Вот только не начинай! - он оглядел Ксению с ног до головы. – Люблю. Только ты всё время то с ребёнком, то спишь, то кормишь. Мы и не общаемся совсем!
– Ну, сейчас такое время, пока хоть немножко не подрастёт. Потом легче будет.
– Наверное. - он стянул рубашку и повернулся спиной.
От лопаток до поясницы с двух сторон протянулись по четыре следа от ногтей. Следы были разные - и уже зажившие и совсем новые.
Ксюша горько усмехнулась:
– Ну да, ну да... Катька, как же... Ты хоть на спину свою смотрел? Тут даже слов не надо, и так понятно всё.
Он обернулся, из-за плеча глянул на отражение и покраснел, потом побледнел.
– Чёрт, - процедил он сквозь зубы. – Это меня Диман на стену толкнул.
– Конечно. Я верю тебе, Олежечка, дорогой. - ответила Ксения и подошла к сыну, который в это время проснулся и заплакал. Пока кормила, услышала, как муж стучит посудой на кухне. Через полчаса он зашёл со словами:
– Иди, яичницу сделал с помидорами, как ты любишь.
– Спасибо, - ответила Ксения и положив сына обратно, села за стол. Они так и сидели молча, стуча вилками и не глядя друг на друга. Только помыв за собой тарелку, Ксюша тихо сказала: – Было очень вкусно, спасибо. - и больше ни слова не произнесла.
Утром, как только Олег скрылся за дверью, открыла Госуслуги и написала заявление на расторжение брака.
Олег не соглашался почти пять месяцев. Сын к этому времени начал узнавать его, но со временем молодой отец стал приходить всё позже и однажды не пришёл ночевать. Наутро прислал сдержанное:
– Я дам согласие на развод.
Их развели через суд, определили алименты, порядок общения не прописывали, решили на словах. Только с каждым днём времени на сына у Олега оставалось всё меньше.
Ксения ждала, что он, всё-таки, найдёт несколько часов, написала ещё раз, но бывший муж промолчал. Единственным выходом стало приглашение няни.
Оставив ребёнка, Ксюша убежала на остановку.
Вернулась спустя три часа, но подойдя к двери, увидела, что она приоткрыта.
– Елена Викторовна? Вы здесь? - сердце заколотилось, отдаваясь ударами в висках, в ушах зашумело и она дрожащей рукой толкнула дверное полотно. – А! - закричала Ксения.
На полу, с пробитой головой, лежала няня. Ксюша кинулась в комнату - кроватка была пуста. Коляски тоже не было. Она завыла, выскочила в подъезд и судорожно начала стучаться к соседям. Но никто ничего не видел и не слышал. Выбежав на улицу, Ксения кричала:
– Вы не видели коляску с ребёнком, синяя, с белыми полосами? Нет? А вы?
Метаясь, девушка не могла понять, что ей делать. Слёзы застилали глаза, в голове было пусто. Наконец, додумалась вызвать полицию и скорую.
Няню увезли в больницу, положили в реанимацию. Оперативники забрали фотографии Артёмки и объявили план - перехват. Ксению оставили дома, ждать вестей.
Долгих десять часов она мерила шагами квартиру, не находя себе места. Вздрагивала от каждого скрипа, шороха, подбегала к двери, если слышала, что кто-то идёт по лестнице. Тысячу раз включала телефон, боясь, что не услышит звонка. Плакала, потом пыталась успокоиться, но видя вещи сына, рыдала вновь.
Звонок раздался в начале двенадцатого ночи. Она услышала, как в тумане:
– Приезжайте, Ксения Михайловна! Нужно убедиться, что это ваш сын!
Дрожащими пальцами вызвала такси и всю дорогу подгоняла водителя, чтобы ехал быстрее.
В отделении её встретил оперативник и проводил в кабинет.
За столом, в слезах, сидела София Павловна и что-то невнятное бормотала. Рядом, в сине-белой коляске, спал Артёмка.
– Сынок! Сыночек мой! - Ксюша кинулась к сыну и зарыдала. Офицер принёс воды и протянул стакан девушке.
Когда она успокоилась, полицейские рассказали, что свекровь во всём призналась. Считая Ксению недостойной матерью для внука, свекровь хотела украсть ребёнка, оформить опеку над ним, или определить место жительства с Олегом, чтобы не он, а Ксения платила алименты на содержание. А няня ей не хотела отдавать малыша, сопротивлялась и та не нашла ничего лучше, как ударить несчастную по голове табуретом.
Теперь София Павловна под следствием. Ей грозит срок за покушение на убийство и похищение человека.
Ксения уехала из этого города к родителям, чтобы сын больше никогда не встречался с этой странной семейкой.
