Нет, это было до слёз! Вы когда-нибудь видели человека, который бы сказал о себе такое:
«Я осуществил процесс завязывания галстука, находясь в помещении, в котором также находилась дверь, ведущая на межэтажную <!> площадку лестницы дома, и наблюдая за своими действиями в отражающую поверхность зеркала, расположенного на стене в вертикальном положении на левой стене, считая от двери, ведущей к межэтажной <!> площадке лестницы дома»?
Нет?
Вам не кажется, что всё то же самое можно сказать как-то проще и, главное, короче, не издеваясь над тем, кто этот текст будет читать? Например, так: «Я завязывал галстук в прихожей, глядя в зеркало (вариант: перед зеркалом), висящем на левой стене, считая от входа в квартиру». Или вообще не уточнять — где висит это зеркало, если оно в прихожей одно. Нет, так нельзя? Вероятно, тут что-то, если написать по-человечески, то, надо думать, не поимеет силы.
Иногда вообще кажется, что полицейские документы суть какие-то магические бумаги, наполненные изощрёнными заклинаниями.
Сегодня в нескольких местах читал бумаги, которые были изготовлены в полиции. Я не сомневаюсь, что чины, которые их писали (а они все почему-то именно писали их каким-то слабочитаемым почерком), имеет наивысшее юридическое образование, однако я также с трудом себе представляю, чтобы кто-то из них сказал своей жене (или матери или сестре) нечто вроде:
«Пока не истекло время, отведённое для работы магазина <далее идёт название магазина>, я направлюсь в него с целью приобрести за денежные средства (!) <далее следовал перечень продуктов, причём хлеб и печенье были поименованы так: «хлебобулочные изделия в ассортименте: слойки 2 (две), один батон нарезной и калач с маком, производства хлебозавода №<номер хлебозавода>>». Думаю, что его жена решила бы после этого, что он или того, подгулял, или слегка переработал и ему надо показаться психиатру, а то ведь человек-то время от времени с оружием имеет дело, мало ли что...
Но его коллега в полиции продолжил уже в ином документе от имени опрашиваемого:
«В тёмное время суток (22-00) я и <фамилия> употребляли алкогольную продукцию, находясь у меня в кухонном помещении моей квартиры, при этом в качестве таковой <„таковой“ что — квартира?! продукция?!> служила маленькая бутылка водки (шкалик) объёмом примерно 150 миллилитров, закуска была — сельдь атлантическая пряного посола и полбулки хлеба „Бородинский“».
Тут я даже в растерянности, потому что шкалик это вовсе не 150 миллилитров, а около 60 (голландское skaal — чаша), он же «мерзавчик». А «примерно 150 миллилитров» это, скорее, «чарка» или «наркомовские 100 грамм».
При этом внизу написано: «С моих слов записано верно и мною прочитано». А я вот сомневаюсь, что это именно было написано со слов опрашиваемого, вот враньё это! Опрошенный — совершенно нормальный человек с совершенно нормальной живой речью, прекрасно владеющий русским языком, и вполне даже психически здоровый. А вот писал об этой «алкогольной продукции» человек точно в каком-то сумеречном сознании, используя шкалик в качестве квартиры. Кстати, из того, что двое мужиков, каждый весом примерно по 80 кг выпили на двоих, — страшно сказать! — 150 граммов водки (производства ...) да под закуску из селёдки пряного посола с чёрным хлебом, сделать вывод, что из-за этого они («находясь в состоянии алкогольной продукции <!>, употреблённой ими») ничего затем точно помнить не могут, — именно такой вывод сделал писавший! — может только действительно человек в очень сумеречном сознании, возможно, «алкогольной продукции». Далее он непременно на всех вхождениях продолжал писать об «алкогольной продукции», имея в виду всё ту же самую водку.
Далее из третьего уже дела:
«В тёмное по естественным причинам время суток (между 23-00 и 23-30) потерпевшая передвигалась нешироким шагом через междомовое пространство, свернув с проезжей части внутриквартального проезда, по направлению к входной двери пятого подъезда дома № <номер дома>, имея намерение подняться на <номер этажа> этаж с помощью лифтового внутриподъездного подъёмника (лифта) и открыв имеющимся у неё ключом, входную дверь квартиры № <номер квартиры> в доме № <номер дома> по ул. <наименование улицы>, проникнуть внутрь».
Надо иметь в виду, что квартира, в которую потерпевшая «намеревалась проникнуть», это просто её квартира. Домой она шла ночью, домой шла, понимаете?! Чёрт возьми этого аффтора протокола! Он что, по нескольку раз в день прямо-таки проникает в свой рабочий кабинет и хотя бы раз в сутки — в свою квартиру? Или всё же просто заходит?
Надо отметить, что одного из этих полицейских я знаю. На словах он просто за чистоту «исконной русской культуры», очень патриотичный, посконный, сермяжный и кондовый, брезгует хрустом булок, полагая их непременно французскими, и ежедневно демонстративно жрёт именно московские баранки, специально именно их покупая в магазине и полагая, как он выражается, их «кошерными». Знал бы этот «патриот» что такое «кошерный»... наверное, повесился бы, но я — человек нехищный и не мстительный, я ему этого не скажу! Попутно этот человек с наивысшим образованием, который так креативен в протоколах, искренне считает Фридриха Энгельса и Клару Цеткин евреями, а Михаила Фрунзе отчего-то киргизом.
Скажите мне пожалуйста, где, в какой школе и учителя какого языка научили этих людей тому, что поверхность не царапают, а непременно «наносят повреждения в виде царапин»? Почему ветви деревьев должны непременно превратиться в «древесные отростки от стволов растений древесного типа»? Как снег становится «снежным покрытием с неровной мягкой поверхностью осадочного происхождения»? И никто не пьёт уже водку, а непременно «употребляет алкогольную продукцию»? Но при этом вся «мать-перемать» аккуратно записана в точности. Чувствовалась, что матерщину (в орфографии полицейских чинов-с — матиершину) писали со всем тщанием, с увлечением и каким-то благоговением.
Мне сказали, что так надо «по закону». По какому закону надо так? Где, в каком таком законе написано, что надо искорёжить всё, что есть в языке, и выражаться непременно эдак шиворот-навыворот, да ещё и явно неточно? Покажите мне законодателей, которые приняли такой закон? Поверьте мне на слово: такого закона на Руси не было никогда. И в советское время не было и при проклятом царизме, и в период феодальной раздробленности и Новгородской и Псковской республик — тоже не было.
Если бы я был учителем этого человека по русскому языку, по обществоведению или биологии, я бы от стыда сгорел, видя использование моим (моим!) учеником деепричастных оборотов как герундия вот в эдаком предложении: «Находясь в своей квартире, употреблённая алкогольная продукция, усыпила...». (Браво, всё же «усыпила», а не «привела в состояние сна»!). Да не было, чёрт возьми, уже никакой алкогольной продукции после того, как эту продукцию алкогольную употребили, если уж быть точным, потому что то, что находилось в их организмах — точно не продукция, и находилась она не «в своей квартире», а в тканях телах! То есть это не просто нелепо по форме, но нелепо и по содержанию. А когда я вижу подобное, то постоянно, постоянно, постоянно вспоминаю чеховское «Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. И. Ярмонкин», а я учился в самой обыкновенной школе, ни в коем случае не в какой-то там «элитной», в обыкновенной советской школе. И притом к русскому языку и литературе ещё и относился с прохладцей.
Кстати, насколько просто и ясно писали люди с нормальным советским образованием без желания изобразить из себя чёрт его знает что, без всякого насилия над языком и теми, кто это станет читать, можете посмотреть вот тут:
Ни малейшего выпендривания, никакого словоблудия... это — писали именно люди из народа, которые любили свою культуру, свою родину, свой язык, хотя и не орали об этом всюду и ездили на конях (да, при судах была конюшня и штатная должность конюха была), и писали, макая перо, на бумаге... да и бумага была не лучшего качества.