Жизнь в молодой семье Осадчих ничем не отличалась от остальных: муж работает, обеспечивает семью, жена дома с ребенком и на хозяйстве. Казалось бы, полная идиллия. Ни ссор, ни скандалов, все тихо и спокойно, но…
Эта жизнь была неполноценной. Об их проблемах знала только мама Егора, Галина Юрьевна, и догадывался его отчим. Но они интеллигентно молчали и лишних и неловких вопросов старались не задавать.
Родители Нади вообще ничего не подозревали, считая, что у детей все прекрасно, они замечательная пара, отличные родители, и только их младшая дочь Виктория нет-нет, да и выскажется: «Счастливых браков не бывает, или не будьте столь наивны, мамочка м папочка», ну и все в таком духе.
Отец давно уже махнул на нее рукой и любые попытки поставить под сомнение счастье старшей дочери пресекал грубо и резко. Марина Яковлевна более лояльно относилось к своей младшенькой, поэтому она просила Вику держать свое мнение при себе.
— Ну-ну, — отвечал та, — вам же хуже. Попомните еще мои слова.
Мать недоумевала, откуда у Вики столько цинизма и недоброжелательности, но списывала все на возраст и ее окружение: молодежь сегодня не очень-то дружелюбна, замкнута на свои компьютеры, а там такого расскажут и напишут, что у любого мозги набекрень.
Шли месяцы, единственный внук в семье подрастал, уже начал ходить и говорить первые слова, и это затмевало все нехорошие мысли и подозрения, если они еще оставались.
Мама Егора решила, что все встало на свои места, и сын с невесткой уладили свое двусмысленное положение, решив все же жить вместе и воспитывать сына. Это ее вполне устраивало, но однажды она спросила его:
— Сынок, ну как у вас? Все пришло в норму? Этот англичанин успокоился?
— Он никогда не успокоится, мама, — ответил Егор. — Требует, чтобы Витя знал правду о том, кто его отец.
— Ну а вы что? Согласились? А может быть вам переехать куда-нибудь?
— Ма-а-а-ма, куда переехать? Зачем? Он еще и судом угрожал. Я не могу с ним бороться, да и не хочу.
— Ну а с Надей у вас как? — осторожно спросила мама.
— Наш контракт в силе. А если тебя интересуют подробности, то мы живем, как квартиранты, соседи по коммуналке.
Мама была более, чем удивлена.
— Ну так же нельзя, Егор! Ты совсем не любишь ее?
— Не знаю. Мама, давай не будем об этом. Любишь-не любишь. Я не пацан, а мои чувства к ней — просто привычка.
На этом разговор закончился. Но после него Егор в очередной раз и всерьез задумался о своем «семейном» положении. Оно его не то, чтобы не устраивало, но было все же из ряда вон ненормальным.
Скажи он кому, что год уже живет с женой и ни разу не спал с ней! А точнее, не имел близких отношений, да его засмеют! Но даже после того, как Надя откровенно призналась ему в любви, его все равно что-то останавливало.
«Импотент чертов», — подумал про себя Егор и тут же вспомнил свой короткий и бурный роман в одной из командировок в Италии. Там он не был таковым, и хорошенькая, молоденькая итальяночка, которая проводила с ним все ночи напролет, была ярким тому доказательством.
Он тогда не считал, что изменяет Наде, изменять было нечему, и она еще не призналась ему в своих чувствах на тот момент. Что же его все-таки останавливало от близости с ней? Егор не раз задавал себе этот вопрос, но ответа не находил.
В этот вечер, придя домой позднее обычного, он осторожно вошел в квартиру, стараясь не шуметь: вдруг Надя сынишку укладывает спать. Сняв верхнюю одежду и ботинки, Егор прислушался, Надя говорила с кем-то по телефону.
— Я еще не подыскивала курсы, Стивен. И не до английского сейчас, Витя слишком мал. Поговорим об этом позже. А когда время придет, я и сама смогу с ним заняться.
Затем наступила тишина, видимо Надя слушала Стивена. Егор не в силах был пошевелиться. Подслушивать их разговор, конечно же, не хотелось, но интерес брал верх, приковав его к месту.
— Я поняла, — продолжала Надя, — я поговорю с ним, объясню. Не наседай ради бога! Я тебя услышала, Стивен.
Потом были лишь односложные ответы «да» и «нет», «хорошо» и наконец прозвучало «пока». Надя отключила телефон в тот момент, когда Егор вошел в комнату.
— Ты уже здесь? — спросила она как ни в чем не бывало. — Иди ужинай, я уже поела.
Егор переоделся, вымыл руки и прошел на кухню. Его дожидалось ароматное жаркое, уже разогретое и дымящееся в глиняном горшочке. На столе стояла бутылка вина и два бокала.
— У нас праздник или просто расслабляемся? — спросил он, наливая вино.
— Просто расслабляемся. Ты чего так поздно?
— Задержался, дал тебе возможность пообщаться со своим любимым другом. Он желает, чтобы вы с сыном говорили с ним по-английски?
Надя покраснела.
— Он желает, Гор, чтобы мы с тобой прекратили ломать комедию…
— А-а-а, он желает, — прервал жену Егор, — ну что ж, это серьезно. Надо подумать над его предложением.
— Хватит! — вдруг резко сказала Надя. — Почему ты все время уходишь от ответа? Почему никак не примешь решения. Я устала, Егор. Мы заигрались. Давай расстанемся, я прошу тебя!
Надя вдруг заплакала как ребенок. Егор не стал ее успокаивать. Он спокойно доел свое жаркое, допил вино, затем отнес в раковину посуду и вышел из кухни. Надя осталась сидеть на своем месте, все еще всхлипывая и утирая слезы. Больше в этот вечер он ее не видел, проведя у телевизора добрых два часа.
Затем принял ванну и отправился спать. Но ему не спалось. Он вдруг остро ощутил, что теряет ее и Витю, которому совсем скоро исполнится год.
Наступает момент распада их семьи со всеми вытекающими последствиями: возмущенные родители, особенно ее отец, который заклеймит его позором, Надина мать с больным сердцем, да еще и Вика с камнем за пазухой. Все это обрушится на них с Надей, как снежная лавина и придавит мощью возмущения и оскорбительного позора.
Ночь прошла неспокойно, в тяжелой вязкой полудреме Егор видел какие-то отвратительные сны, он то наблюдал любовную сцену Нади и Стивена, то сам пытался приблизиться к ней, а она отталкивала его. Все это смешалось в какую-то неприглядную картину, вызывающую чувство омерзения.
Проснулся он под утро, как будто очнулся от кошмара, с пересохшим горлом и головной болью. Он встал и отправился на кухню выпить воды и чуть-чуть прийти в себя.
На обратном пути он заметил, что дверь в Надину спальню была приоткрыта, и ноги сами понесли его туда. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Егор вошел в полутемную комнату и остановился. Надя спала, Витя слегка ворочался в кроватке, а Егор стоял и думал:
«И чего тебе, дypaку, не хватает? Красивая женщина, которая тебя любит, ребенок, которого ты забирал из роддома и растишь, как своего, дом полная чаша… очнись, идиoт. Забери свое и успокойся наконец!»
Эти мысли ураганом пронеслись в его голове, он подошел и сел на край кровати. Надя тут же проснулась и, повернув голову, посмотрела на него.
— Что-то случилось? — спросила она спросонья.
— Да, я хочу начать все сначала. С того момента, когда я хотел, но не успел признаться тебе. С того момента, когда моя жизнь превратилась в кошмар.
— Егор…, — сказала Надя нежно и села на кровати, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. — Я не хотела превращать ее в кошмар, правда. Я думала, что мы справимся, как-нибудь проведем год-полтора вместе и разойдемся, но…
Она замолчала на полуслове.
— Что «но»? Что у нас не так? — переспросил он.
— Все не так. Когда я поняла, что люблю тебя, я думала наладить наши отношения. Как-то выправить все то, что изначально было сделано неправильно… Но я ошиблась.
— В чем?
— В том, что моя любовь оказалось тебе просто ненужной. Я мучилась, переживала, я хотела все исправить, правда, но как? Помоги мне, Гор…
— Я за этим и пришел, начать все с нуля.
С этими словами он притянул Надю к себе, закрыл глаза и вспомнил самолет в Италию, когда она сидела рядом с ним, такая недоступная, такая желанная! От нее, так же как и сейчас, пахло ландышами.
Надя не сопротивлялась, она прижалась к нему, и Егор обнял ее, хрупкую, нежную. Свою жену.
Их первый поцелуй, настоящий, а не тот, свадебный, обрушился на них, как мириады звезд с неба, и ослепил обоих жгучим желанием любви и страсти. Эти два понятия слились воедино, так же как и их молодые, разгоряченные тела.
Все произошло само собой, так естественно и неповторимо, что они долго и без слов наслаждались своим счастьем и не могли оторваться друг от друга до той минуты, пока малыш не заплакал в своей кроватке.
Надя быстро встала, накинула халат и занялась сынишкой. Егор любовался ею, тоненькой, красивой и все такой же желанной, как и несколько минут назад.
Он наконец почувствовал себя счастливым! И теперь он все для себя решил окончательно: это его женщина, его сын, его семья. И от этого счастья он отказываться больше не намерен.
Продолжение следует
- Спасибо за прочтение! Буду признательна за ваши комментарии, отзывы и пожелания, дорогие читатели.