Блогер Станислав Васильев «Ай, Как Просто!» дал эксклюзивное интервью Владимиру Ворсобину в эфире Радио «Комсомольская правда»
В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин. И с нами Станислав Васильев. Те, кто погружен в мир YouTube и прочие сервисы, где можно посмотреть разных блогеров, наверняка этот псевдоним узнают – Стас «Ай, Как Просто», он же политический обозреватель, документалист, телеведущий. Станислав, честно говоря, я, наверное, представитель того олдскульного населения, который не знал о вас практически ничего.
С. Васильев:
- То есть из адекватных людей.
В. Ворсобин:
- Из адекватных. Я даже Соловьева не смотрю.
С. Васильев:
- Что значит «даже»? Я как бы работал у Владимира Рудольфовича, но это не значит, что мы с ним в одной упряжке.
В. Ворсобин:
- Когда я читал о вашей профессии, сразу вспомнил такую шутку. «Вы где работаете, кто вы?» - «Блогер». – «Понятно. А работаете где?» Вот ваша профессия блогер – это реально профессия? И для чего она, как вы думаете?
С. Васильев:
- Ну, а менеджер – это реальная профессия? У нас мир построен во многом на финансовом капитале, который производством чего-то не занимается. А радиоведущий – это профессия? Я не думаю, что радиоведущий обладает какими-то невероятными навыками, которым нельзя обучить кого угодно. Блогеры тоже бывают разные, так же как и ведущие, так же как и журналисты. Я вижу себя как сценариста, продюсера, я даже снимаю себя сам, оборудование собираю себе сам, студию, свет. То есть это такой самиздат для меня – блогосфера. А есть блогеры, которые просто покупают продакшн на стороне, сами ничего не делают. Я сам ищу информацию, сам пишу сценарии, сам их разбираю, сам отвечаю за свои ошибки и разбираю чужие ошибки периодически. То есть блогер – это на все руки мастер, во всяком случае, я. А так есть разные блогеры. Есть те, кто просто в ТикТок под музыку рот открывает, и всё это объединяется одним словом. Но разницы между блогером, журналистом, ведущим я, честно говоря, вообще не вижу.
В. Ворсобин:
- Я слышал, у вас была такая фразочка, что я пропагандист, он пропагандист, Соловьев пропагандист. Вы говорили, что, по большому счету, и журналистов, может быть, нет. Одни пропагандисты?
С. Васильев:
- А всё есть пропаганда. Есть очень интересное исследование, я читал на отечественном очень авторитетном ресурсе. Люди свои политические взгляды при создании нейросети и при написании кода умудряются туда заложить. То есть по коду на JavaScript, который пишет программист, можно определить его политические взгляды. Всё пропаганда. Есть сейчас очень популярный стример Mellstroy, о котором сейчас, наверное, слышал абсолютно каждый. Вот он прилетел два дня в Москву, купил себе автомобилей на 500 миллионов рублей. И этот человек зарабатывает на казино. Он играет целыми днями в казино и говорит: ребята, не играйте никогда в казино, вас обманут. Но откуда-то у него миллиарды берутся. Он миллион долларов недавно заплатил Моргенштерну, известному исполнителю, иноагенту, чтобы тот к нему просто зашел на стрим. Всё пропаганда. То, что ты есть, что ты сам по себе существуешь, это уже пропаганда чего-то.
В. Ворсобин:
- А что, честных журналистов не осталось в России?
С. Васильев:
- Да я не знаю, что подразумевает честность. Я вообще не верю во все эти критерии. Слушайте, я человек, который в информационке давно, я уже подустал от этого. Вот мы сейчас с моим другом едем, он мне говорит: «Слушай, а ты не считаешь, что Китай, они нас сейчас имеют, они нас эксплуатируют?» Я говорю: «Это смотря как посмотреть». Можно посмотреть так, а можно посмотреть по-другому. Что если бы Китай не начал у нас сейчас покупать ресурсы, пусть и задешево, то наша экспортно ориентированная экономика после европейских санкций просто бы упала. Есть рынок, есть объективные вещи, на которые можно смотреть, по которым можно делать выводы, и всё. А вот честный, нечестный журналист… Кто-то честно освещает какие-то вещи, а его обвиняют в том, что он только одну сторону показал и пр.
В. Ворсобин:
- А вы честный?
С. Васильев:
- Я не знаю. Смотря что считать честным.
В. Ворсобин:
- В работе честный?
С. Васильев:
- Перед собой – да. Я делаю то, что считаю правильным, пропагандирую то, что считаю правильным, поэтому я считаю, что в этом плане я честный.
В. Ворсобин:
- То есть вы честный пропагандист?
С. Васильев:
- Любой человек занимается пропагандой. Понимаете, слово «пропаганда», оно носит отрицательную коннотацию. Вот вы сейчас скажете: «Вы считаете, что Владимир Рудольфович – пропагандист?» Я скажу: «Ну, а кто же так не считает? Он пропагандист». И все такие: да, вот он постоянно лечит эту пропаганду. А есть вот такой рэпер Миша Маваши, он пропагандист здорового образа жизни. Вы скажете: блин, какой классный человек. Все зависит от вашего отношения.
В. Ворсобин:
- Да, но когда даешь все время одну сторону, не замечаешь другую сторону правды, а у каждой правды две стороны, как известно… Пропагандисты сразу как-то микшируют ту часть правды, которая им невыгодна, и выпячивают ту часть правды, которая выгодна. Вы считаете, что это свойственно всем, кто находится в эфире, в медиа?
С. Васильев:
- Нет, это не свойственно всем. Мы берем с вами абстрактное понятие «честность». Для вас оно будет одно, для меня оно будет другим. Поэтому я предпочитаю не вступать в дискуссии относительно таких понятий, больше философских, морально-этических. Я готов говорить по существу. Вот есть у нас факт, вот там человек соврал, мы будем анализировать, используя объективные обстоятельства. Вот вы скажете: Стас, ты недостаточно освещаешь проблемы конфликта российской стороны. Я скажу: давай посмотрим на цифры. Берем 20 моих новостных роликов, замеряем, где я сколько говорю о проблемах России по времени, по таймингу относительно того, сколько я говорю о проблемах Украины, о треклятом Западе, и сопоставляем.
В. Ворсобин:
- Я почему на самом деле перевожу сразу разговор на философские темы? Потому что мне сразу стала любопытна ваша биография.
С. Васильев:
- А я ненавижу философские темы…
В. Ворсобин:
- Ничего страшного. Вы же раньше вообще занимались техникой. У вас был блог по изучению телефонов, и вы рассказывали потребителям так по-житейски, по-человечески, с юморком о том, как отличается 14-й айфон от 15-го айфона, условно говоря, или Samsung и т.д. Вы легко перешли от такой бытовой техники в политическую сферу, вы стали политическим обозревателем. А эти два мира чем-то отличаются?
С. Васильев:
- Нет. Вообще всё это ничем не отличается, это всё политика, она везде. Потому что если ты углубляешься в любую тему, ты все равно придешь к политическим решениям Байдена, Путина, Си Цзиньпина и остальных.
В. Ворсобин:
- То есть они - как смартфоны?
С. Васильев:
- Нет, они не как смартфоны. Смотрите, вот вы говорите: чем отличается один айфон от другого? Я сижу и говорю: слушайте, вот 15-й айфон, он хуже стал в этом и этом, потому что он стал дороже. Я же не могу просто это констатировать, мне же интересно разобраться, почему он стал дороже, что, там Тим Кук сидит, мразь, хочет с нас наши кровные пролетарские рублики заработать, гешефта ищет? Я начинаю разбираться. А там война. Вот процессоры производятся на Тайване, а там сложная обстановка. А ASML, голландский производитель средств производства, то есть, по сути, тех станков, на которых процессоры собираются, он на стороне США и против Тайваня, например, санкции сделал (я гипотетически говорю, хотя могу и конкретно). И вот я начинаю всем этим заниматься и все равно прихожу к политике.
Конечно, если бы не политика, если бы не были разделены на нации, если бы мы не были разделены по другим обстоятельствам, если бы у нас общество было бесклассовым, то мы бы, разумеется…
В. Ворсобин:
- Я про внутреннюю политику, про наших, кого мы можем сейчас увидеть, кого мы слышим. Это то же самое, как на витрине лежат смартфоны? То есть они, по сути, так же доступны для анализа, вы так же легко их разбираете на винтики, показываете, где что, какой процессор лучше, какой хуже? Это такой зоопарк?
С. Васильев:
- Скорее я пытаюсь так делать. Зоопарком это, конечно, можно назвать шутки ради, но если попытаться говорить серьезно… У нас же серьезное интервью?
В. Ворсобин:
- Конечно.
С. Васильев:
- Да, я считаю, что все можно квалифицировать, но именно с точки зрения интересов. Если звезды зажигаются, как говорил Маяковский, значит, это кому-то нужно. Значит, у кого-то есть какой-то свой гешефт. Вот мне интересно установить, у кого, и не давать моральных оценок. В чем проблема пропагандиста? Ему говорят: ты должен транслировать определенную точку зрения. Он будет использовать аргументы про то, что вот, смотрите, Путин вот это сделал, он хороший. А потом, когда через 2 или 3 года Байден какой-нибудь делает то же самое действие, пропагандист должен сказать: посмотрите, Байден – мразь. И потом кто-то один берет и сопоставляет это в нарезку, и мы видим… Подождите, а что это за двойные стандарты, а чем вы от либералов отличаетесь, от их пропаганды? Поэтому я таких оценок стараюсь избегать.
В. Ворсобин:
- Почему? Это же интересно. Почему вы, блогеры, таким образом не анализируете, опять же, наших ура-патриотов, у которых тоже двойные стандарты? У либералов тоже двойные стандарты.
С. Васильев:
- Анализирую. У меня просто очень много новостных роликов, и каждый раз, когда я прихожу с кем-то пообщаться, я разбираю и тех, и других. Когда мне задают вопрос: чей Крым? – я говорю: российский. Мне задают вопрос: а чей Херсон? Я говорю: на данный момент он не российский. Мне говорят: а почему это Крым, он тоже входит в состав… Я объясняю: российская армия не контролирует территорию Херсонской области. Если бы она контролировала, я бы сказал, что она российская. «Что, получается, ты за украинцев?» Я говорю: я не за украинцев, я тебе просто говорю, потому что так.
В. Ворсобин:
- Вы в интервью Собчак легко сказали (вы тогда еще были у Соловьева): если позовете, я буду и у вас…
С. Васильев:
- Да. А мне какая разница?
В. Ворсобин:
- …вы мне скажете, какие условия, и я буду работать. В принципе это просто, прагматично и честно в каком-то смысле. А с другой стороны, люди смотрят наверх и думают: господи, они все там продались, они, по большому счету, за деньги готовы на всё. Тогда кому верить?
С. Васильев:
- Да никому верить не надо. Люди постоянно себе ищут какого-то вождя, какого-то спасителя – вот он, святой, он придет, все нам сделает. Да не будет ничего. Почему люди по большей части интересуются политикой? Потому что это возможность скинуть свою ответственность на других. Конечно, в нашем государстве много проблем, и можно его винить за невозможность сделать какие-то вещи. Но это не значит, что надо вот так лечь и ничего не делать, бегать, кричать в интернете: пока Путин не уйдет, я назло дяде Вове уши отморожу, ничего делать не стану.
В. Ворсобин:
- Никому верить нельзя, надо все делать самому.
С. Васильев:
- Никому верить нельзя. Думай о себе, думай своей головой.
В. Ворсобин:
- Я посмотрел ваше творчество. Это мне напоминает бои в 3-литровой банке, куда напихали слишком много скорпионов, и они жрут друг друга. Я сейчас описываю ваш блогерский мир.
С. Васильев:
- Спасибо.
В. Ворсобин:
- Я что-то не так сказал? Может быть, не скорпионы, а тараканы или что-то более мужественное?
С. Васильев:
- Если бы от математики зависели жизни людей, то они бы о ней спорили еще более яростно. У нас же есть разные системы исчисления и прочее. Просто люди договариваются, что мир устроен определенным образом. Но математика, как говорят, это язык бога, с помощью которого можно все объяснить. Мы спорим на темы конкретные. То есть меня постоянно пытаются на идеалистические какие-то рельсы поставить - что там Крым, украинский или российский, с моральной точки зрения как, отжали и прочее? Я рассуждаю исключительно с прагматичной точки зрения. И разоблачать фальсификаторов и лжецов – это отчасти моя работа, это мой контент.
В. Ворсобин:
- Вернусь к предыдущему вопросу. Все-таки говорить вот так… Вы говорите: что-то стал народ обижаться, чего-то не скажешь, юмор надо иметь. За два года так много изменилось, что, вообще-то говоря, надо следить за базаром.
С. Васильев:
- Ну, не знаю.
В. Ворсобин:
- И многие сидят за это. Кстати, не мне вам рассказывать о том, что сидят.
С. Васильев:
- Кто сидит?
Хованский сидит, в том числе из-за вас.
С. Васильев:
- Хованский не сидит, он вышел через 9 месяцев. Его просто проверяли.
В. Ворсобин:
- По вашему заявлению.
С. Васильев:
- У вас неправильная информация. Во-первых, заявление писал Поздняков, а я просто показал отрывок этой песни. Потому что до меня, как оказалось, новая аудитория Хованского ее не видела.
В. Ворсобин:
- Что доказывает, что надо все-таки держать язык за зубами.
С. Васильев:
- Слушайте, сказать, что ты там чью-то маму жарил, человеку, к которому ты, допустим, плохо относишься, или в шутку написать своей аудитории это, которая к моему юмору должна была привыкнуть, и спеть песню про «Норд-Ост», ну, как бы вещи несопоставимые. Ладно, он бы там как-то пошутил. Там конкретно он говорит, что это было круто, и призывает убить побольше детей определенной национальности. Слава богу, что Юру за это в итоге не посадили. Но его бы посадили, если бы доказали, что эта песня была исполнена после принятия закона…
В. Ворсобин:
- А вот эта блогерская грызня – это дискуссия общественная, можно ее так называть?
С. Васильев:
- Смотря с кем. Каждый случай требует отдельного рассмотрения. Когда я ругаюсь с Хованским, это было только из-за того, что он вылил про меня клевету, которую я опровергал.
В. Ворсобин:
- Вы приносите пользу обществу хоть какую-то?
С. Васильев:
- Ну, а вы? А кто приносит пользу обществу вообще, кроме людей, которые создают какие-то продукты потребления?
В. Ворсобин:
- Это такой вопрос на вопрос.
С. Васильев:
- Я считаю, что да, я развлекаю людей. Я пошел в блогеры, когда мои любимые блогеры выпускали мало контента. У меня получилось стать блогером, и я дал слово, что буду каждый день развлекать людей. Люди занимаются какими-то делами. Вот кто-то сидит, пишет код, слушает мои эфиры. И я такой: ни хрена себе, я - саундтрек, я - то, что помогает человеку более комфортно выполнять по-настоящему важную работу. Это первый момент.
Второй момент. Иногда я провожу расследования и разоблачаю безапелляционно людей, которые фальсифицируют информацию. Я считаю, что с точки зрения вооружения против этих людей, против дезинформации это тоже многим людям полезно.
В. Ворсобин:
- Вас называют Соловьевым для молодежи.
С. Васильев:
- Меня как только не называют.
В. Ворсобин:
- В принципе ваш язык для молодежи вполне съедобен.
С. Васильев:
- Молодежь ведь тупая...
В. Ворсобин:
- Это не я сказал.
С. Васильев:
- Я сыронизировал просто. Меня очень много взрослых людей… Допустим, даже на мой рок-концерт (я играю рок) один раз пришел мужчина, ему 64 года было, и мы с ним так мило побеседовали. Опять же, аудитория разная.
В. Ворсобин:
- Почему вы ушли от Соловьева?
С. Васильев:
- Нет, я не ушел.
В. Ворсобин:
- Вы работали наСоловьёв LIVE…
С. Васильев:
- Я ушел, но сейчас мы с ними будем опять передачу делать. Я ушел, потому что прямые эфиры, в которых нет, на мой взгляд, творчества, нет монтажа, нет графики, нет подготовленного хорошего сценария, это не то, чем я бы хотел заниматься на постоянной основе. Я научился говорить, я брал ораторские курсы, курсы актерского мастерства, я могу трындеть без умолку очень долго. В этом для меня нет развития. Я хочу больше приближаться к каким-то уже художественным формам. То есть документалистика – это шаг перед тем, как я пойду и начну показывать жизнь уже в художественном кино.
В. Ворсобин:
- То есть вы к Соловьеву отношение не поменяли?
С. Васильев:
- Слушайте, у меня нет каких-то категоричных вещей.
В. Ворсобин:
- Как вы удобно живете.
С. Васильев:
- Конечно.
В. Ворсобин:
- То есть у вас ни к кому, по большому счету, ни претензий, у вас и оценки собственной нет?
С. Васильев:
- Да.
В. Ворсобин:
- Каждый занимается своим делом.
С. Васильев:
- Конечно. Допустим, зачем мне бегать, и брать, допустим, Соловьева? Все же такие: Стас, ты же вроде с народом, а Соловьев что-то там про белгородцев сказал, ну, давай, разоблачи его, обосри его. Зачем мне оскорблять Рудольфовича, если я могу взять и просто его тезис опровергнуть, что я неоднократно делал в новостях. Я говорил: я вот с Соловьевым не согласен, потому что есть такой-то факт, который говорит о том-то и том-то, как вывод – Соловьев не прав. Смысл какой мне бегать и его обсирать? Если есть человек, к которому я испытываю личную неприязнь, то я его, разумеется, могу и обосрать, и оскорбить, для меня нет никаких ограничений.
Вы вот недоумеваете, как можно так жить. Я скажу. Вообще замечательно. Я не являюсь жертвой ни украинской пропаганды, ни российской пропаганды, я думаю своей головой, холодно рассуждаю, где чьи интересы, и не принимаю ничью сторону. Я не на крючке, понимаете.
В. Ворсобин:
- А пропаганда – это пропаганда в хорошем смысле слова или это красивое вранье?
С. Васильев:
- Это чужая точка зрения, которая для меня лично не является действительностью, потому что я выработал свою. Она не плохая и она не хорошая. Нет вообще ничего плохого и хорошего. Есть система, в которой мы живем, она называется капиталистическое устройство мировой общественности. И мы в этой системе живем, и ваша личная неприязнь и ненависть к Соловьеву и любовь к Навальному, или любовь к Соловьеву и ненависть к Навальному – это вещи, которые за вас определяют люди, которые хотят, чтобы вы ненавидели, которые хотят, чтобы вы потребляли, которые хотят, чтобы вы были инструментом в их руках. Неважно, за кого вы, за Путина, за Навального (иностранного агента) или вообще за кого-то еще. А я вот предпочитаю быть вне таких систем, я сам по себе.
В. Ворсобин:
- А ведь это, возможно, философия нового поколения.
С. Васильев:
- Да нет. Какого нового поколения?
В. Ворсобин:
- Молодежь, может быть, так и думает.
С. Васильев:
- Молодежи объясни, кто виноват во всех их проблемах, и они будут идти. Молодой чаще всего все равно дурак. И я был дураком. Я же был сторонником Навального в какой-то момент времени, и я искал себя в бесконечном множестве этих вот идеологий, подходов к жизни, я был оголтелым коммунистом, который со многими спорил. Был в какой-то момент сильным охранителем из-за либеральной пропаганды, которую ты начинаешь разбирать, и оказывается, что там одна ложь. То есть это то, что я выработал. Молодежь, она всегда… В общем, ничтожен человек, который в молодости не был революционером, глуп человек, который к старости не стал консерватором. А я все-таки предпочитаю от всего быть подальше. Я путник, который… Вот жизнь меня выплюнула из п…ды в могилу, и я, собственно говоря, собираюсь этот путь пройти так, чтобы мне было интересно. Я вот смотрю, анализирую ситуацию. Ни хрена себе, тут «Игра престолов» у нас перед выборами 17 марта развернулась. И я просто наблюдаю за всеми. Меня никто не использует как оружие пропаганды в своих целях.
В. Ворсобин:
- Прекрасно. Тогда расскажите, что вы сейчас видите своим незамутненным взглядом, ну так, спокойно, чуть цинично, что сейчас происходит?
С. Васильев:
- Да ничего. Передел сфер влияния, глобальный передел рынков, делинкинг, капиталистический кризис, который мы уже неоднократно видели, перед Второй мировой войной, допустим, он происходил, там была Великая депрессия в США, и всё это звенья одной цепи. Я вижу сейчас, как капиталисты зарабатывают бабки, пытаются ослабить Россию и использовать ее как таран для Китая…
В. Ворсобин:
- Капиталистическую Россию, надо заметить.
С. Васильев:
- Капиталистическую, да. У нас капиталистическая страна, что с этим сделаешь?
В. Ворсобин:
- То есть внутри капиталисты ослабляют Россию или снаружи?
С. Васильев:
- Капитализм, он так и устроен, должен кто-то стать бедным, чтобы кто-то стал богатым. Мы же субстрат, нас доят. Вот вам пример – Германия и ее экономика, рецессия всех возможных кризисов и самый низкий рост ВВП, которого вообще там нет. А почему? Потому что сами отказались от наших ресурсов. Нам рассказывали про капитализм святой, а все ваше благополучие все эти годы, оно на чем зиждилось? На том, что Россия вам за копейки продавала ресурсы, каялась за ГУЛАГи, брала займы, пыталась со всеми договориться, лишь бы торговать. А вы эту Россию послали на фиг. Теперь вы сами себе вырыли как бы яму. Это всё звенья одной цепи. Капитализм так и устроен, есть доноры, а есть остальное. Почему мы не можем так же говорить? Вы скажете, Москва. На мой взгляд, Москва – один из красивейших городов мира, для меня лично самый красивый. А почему же я приезжаю в Ростов… Я очень люблю этот город, но, к моему глубочайшему сожалению, он реально очень плох.
В. Ворсобин:
- Который на Дону?
С. Васильев:
- Ростов-на-Дону, да. Он с точки зрения инфраструктуры… Последний раз, когда я там был, 4 года назад (может быть, что-то поменялось)… Вы скажете: а что, и там, и там капитализм. Ну, потому что благополучие Москвы во многом зиждется на неблагополучии Ростова, все деньги утекают в Москву и Питер, почему про них и говорят, что это не Россия. Хотя это спорный тезис, но мы так рассуждаем. Россия – субстрат для более сильных капиталистических стран. Социалистическая экономика, мы были сильными, мы были сверхдержавой. Потом нам сказали: а капитализм лучше. И, возможно, там люди действительно лучше жили, чем в Советском Союзе, но вопрос-то – какой ценой?
В. Ворсобин:
- То есть такой дарвинизм.
С. Васильев:
- Конечно.
В. Ворсобин:
- Даже если представим себе: хорошо, завершится СВО, завершится эта вся история, Россия отобьется от внешних капиталистов. А внутренние капиталисты, они же продолжат свою деятельность. И что дальше?
С. Васильев:
- Внутренние капиталисты, во-первых, сейчас заняты выживанием, и это действительно большой вопрос, каким будет госсектор, насколько будут сильны, допустим, частные инвестиции и частный бизнес на территории Российской Федерации. Но здесь вопрос многогранный. Я могу предположения строить, я это, конечно, люблю, но в конечном итоге это все будет по-другому, все будет зависеть от конкретных личностей, ну, и от системы в целом. Поэтому у нас такая система общемировая уже большая, что она может…
В. Ворсобин:
- Напоминаю, что с нами Станислав Васильев, блогер, политический обозреватель, документалист, телеведущий, но самое узнаваемое в нем – его псевдоним Стас «Ай, Как Просто». Кстати, вы очень хорошо соответствуете этому «Ай, как просто». В принципе очень четкое попадание псевдонима.
С. Васильев:
- Обычно мне, наоборот, говорят «Ай, как сложно». Что я слишком все усложняю.
В. Ворсобин:
- Но вы развиваетесь и все упрощаете теперь.
С. Васильев:
- Да нет, некоторые вещи на самом деле проще, чем они кажутся, на мой взгляд. Я просто не хочу быть рабом чьих-то других убеждений. Нет, есть рабство, в которое я отдаюсь собственноручно. Честно скажу, чувствую себя полнейшим идиотом, но зачем-то каждый год меняю айфон. Вот с 10-го не вижу отличий. Зачем я это делаю, честно говоря, я сам не понимаю. Но как они, сволочи, их рекламируют, не могу удержаться. Мне кажется, что вот я сейчас новый айфон куплю - и новая жизнь начнется, я больше буду успевать, больше делать. Но это чушь собачья.
В. Ворсобин:
- А что тогда делать всем нам, которые уже заточены? Нам объявили, что теперь надо отказываться от этого всего – от айфонов, западных технологий.
С. Васильев:
- Я не слышал таких объявлений.
В. Ворсобин:
- Посмотрите на улицы. Ездят уже такие китайские броневички, эти машины. Сейчас говорят о том, что будем развивать свои технологии, будем выпускать свои продукты. А у нас мозги заточены все-таки больше… Айфон хочется.
С. Васильев:
- Да заблуждение. Во-первых, айфоны никуда не пропадут. Был Советский Союз, который мог все заменить. Россия – это капиталистическая экономика, и в капиталистическом мире мы всегда будем слабее других капиталистов. Поэтому ничего полностью свое построить мы не сможем, хотя у Китая это получается. Почему, это уже отдельная тема для длинного разговора. Айфонов никаких мы не заменим, но мы будем их покупать, потому что мы от этого мира сами отвыкнуть не хотим.
В. Ворсобин:
- Или красть.
С. Васильев:
- Ну, как красть? Параллельный импорт – это не воровство. Вообще такой вещи, как воровство, не существует. Воровство – это если я у вас кошелек вытащу из кармана. А если вы идете, вы его обронили, а просто поднял и не сказал вам, то тут надо еще поспорить, воровство это или нет. Мы от вас не отстанем, американцы, айфоны нам нужны.
В. Ворсобин:
- По поводу «Донбасского дневника». Очень многие пытаются сделать документальные фильмы о Донбассе. Как вы на это смотрите? У вас был довольно кликабельный контент в этом смысле. Как вы думаете, это все честно?
С. Васильев:
- Что честно?
В. Ворсобин:
- Что делается о Донбассе.
С. Васильев:
- Честно говоря, большинство не смотрел, поэтому не знаю.
В. Ворсобин:
- Я опять говорю это слово «честно». Вас это немножко электризует.
С. Васильев:
- Да. Я поехал на Донбасс, ничего о событиях майдана не знал, политикой не интересовался, разбирался по ходу пьесы. Мой фильм, многие говорят, он, типа, про СВО и пр. Да не про СВО он, он про мировой капитализм. Я не хочу обвинять Украину. Такие же люди, как и мы, и все это могло бы быть намного хуже, в том числе и для нас. Скажу больше. Если бы хотели Россию превратить в такую же Украину, то сделали бы это. Но только есть некие геополитические моменты, и есть все-таки достаточно сильный силовой блок и его представитель, который после Ельцина к власти пришел и был заинтересован в том, чтобы страну сохранить, чтобы она не была полностью разрушена. Я не хочу Владимира Владимировича сильно нахваливать, но и говорить, что он ничего хорошего не сделал, это тоже будет очень спорное и, я бы сказал, глупое, не соответствующее действительности суждение. Это могло бы и с нами быть, но этого не произошло. Мы могли бы быть точно такой же Украиной на самом деле, которую использовали бы для определенных целей.
В. Ворсобин:
- О чем фильм?
С. Васильев:
- Про общую капиталистическую систему. Не про то, что американцы плохие или хорошие, а про то, что есть вот такая вещь, как капитализм, и капитализм всегда этим заканчивается.
В. Ворсобин:
- То есть, по большому счету, мы просто заложники строя и проходим через разные испытания и разные войны из-за того, что находимся в капиталистическом строе, мы заложники ситуации?
С. Васильев:
- Это, опять же, позиция жертвы. Никто не заложник. И при капитализме, если ты не дурак, если тебе еще чуть-чуть повезет (ну, а тому, кто много работает и старается, ему везет), то ты все равно сможешь какого-то определенного уровня жизни достичь. Мы не заложники. Вот люди при феодализме заложники были или нет? Мы находимся на определенном этапе развития человечества, и вне зависимости от того, нравится вам это или нет, мы пойдем когда-то дальше, потому что по-другому быть не может просто.
В. Ворсобин:
- На вашем месте сидела Татарка, и я спросил у нее: почему бы вам не сделать интервью с каким-нибудь уехавшим блогером, с условным Дудем поговорить и т.д.? Она сказала: нет, я с такой гадостью не буду общаться, и вообще, их лучше быстрее бы забыть.
С. Васильев:
- Да Дудь к ней и не пойдет.
В. Ворсобин:
- Нужно ли этим, скажем так, ультрапатриотическим или консервативным блогерам общаться и дискутировать с иностранными агентами за границей? Нужен ли вот этот обмен, причем честный спор такой?
С. Васильев:
- Да чего спорить-то? Кто спорит, тот говна не стоит. Спор здесь бессмысленный. Если народу это интересно (а это интересно), если есть на это потребительский спрос, социальный запрос, то, конечно, надо делать. Тебе интервью Дудь не даст, вот ты и кричишь, что звать его не надо. Я бы с Юрой пообщался. Я знаю все его интервью, я на каждое из них делал реакцию.
В. Ворсобин:
- Мы сказали, что он иноагент…
С. Васильев:
- Иноагент и дегенерат еще. Кстати, знаете, почему женщине снится постоянно Юрий Дудь?
В. Ворсобин:
- Я, во-первых, не знал об этом факте…
С. Васильев:
- Потому что он суженый. А еще, знаете, что говорит Юрий Дудь – пессимист? Он говорит: будет Уже. Я люблю шутки про «узкого Дудя», он похож на «Червяка Джима»…
В. Ворсобин:
- Я вспоминаю «я узкий».
С. Васильев:
- Да. Кстати, песня Дудя, я не понимаю, почему Дудя не было у Гудкова.
В. Ворсобин:
- Станислав Васильев, блогер, известный под псевдонимом «Ай, Как Просто», жег у нас. Спасибо.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью