Глава 10
- Ленка, не плачь! Доченька, родная, милая моя, что же это такое!
Виктор Степанович чувствовал себя беспомощным и растерянным. Уже три дня как он увез Лену в их загородный коттедж, находящийся в элитном коттеджном поселке «Золотой ключ» недалеко от Поваровки, скрыл от всего – друзей, их соболезнований и организации похорон. Этим занялась молоденькая племянница Ольга, друг Антона Николай и его собственная верная секретарша. А он пытался помочь дочери с большим, первым в ее жизни горем. Смерть Антона, такого молодого и, казалось бы, благополучного.
Его дочь плакала навзрыд. Плакала о своем муже, покончившем с собой за месяц до годовщины их свадьбы. Это было неожиданно, страшно и совершенно непонятно лично ему – молодой человек, успешный бизнесмен, счастливый брак… Неужели все это его чертовы нервы? Или было что-то, о чем они с дочерью не знали? Может быть, не считал Антон, что так уж у него все красиво, точило что-то его изнутри, вот он и наглотался таблеток? Как бы то ни было, третий день рыдала его любимая и единственная дочь, и он, который обычно мог сделать все, сейчас не мог сделать ничего, разве что прижать ее к себе и попытаться утешить. Прям как во времена ее детства, когда она падала и разбивала коленки до крови, или мальчишки в школе обижали…
- Папа, не уберегли мы его! У него точно были какие-то проблемы в бизнесе, вечно звонки странные, после которых он был сам не свой! Это его постепенно и доконало. А меня в свои дела он никогда не посвящал…
Виктор Степанович слегка напрягся и отстранил дочь. Она, как всегда, будто читала его мысли.
- Какие звонки? Я знаю, что не посвящал, но постарайся хоть что-нибудь вспомнить. Я догадывался, что они там в своем «Джонс А.С.» творят черт знает что, но не лез туда, думал, сами разберутся, да и он сам помощи не просил…
- Вспомнила! – Лена перестала плакать, и Виктору Степановичу сразу стало легче. – В тот день, когда его в больницу увезли… По-моему, из-за этого ему и стало плохо. Он ушел в ванную, ему позвонили. Я ответила, там просили перезвонить и представились… Подожди, сейчас вспомню. Алексеем Ветровым.
- Хорошо, дочь, а с чего ты взяла, что ему именно из-за этого стало плохо?
- Я тебе в тот раз не рассказала – так испугалась за Антона, вылетело совершенно из головы… Когда я ему все передала, у него как раз приступ и случился. Он упал, как только я произнесла имя звонившего. Потом, в больнице, я не стала ничего спрашивать – не хотела волновать его. А он, бедный, так и был все время подавлен, сам не свой ходил…
На Лениных глазах снова показались слезы. Виктор Степанович, испугавшись новой истерики, обнял дочь.
- Милая, не плачь. – Он подвел ее к встроенному в стену мини-бару, налил «Голд Лэйбл» в хрустально блестящий бокал. – Выпей. Я не думаю, что кто-то сознательно причинял ему вред. Что поделаешь – наш Антон надорвал себя работой, у него и ранение было во время службы в армии, к тому же ты помнишь, он одно время баловался наркотиками, вот молодой организм ни не выдержал… Ладно, о мертвых плохо не говорят. Доченька, иди поспи, тебе отдохнуть надо, у нас похороны через два дня… А я еще посижу, подумаю.
И Виктор Степанович, сидя в гостиной в мягком коричневом кресле с бокалом виски, крепко задумался. Но думал недолго, сидеть без дела было не в его правилах. Да и картина вырисовывалась интересная… Похоже, кто-то из учредителей «Джонс А.С.» пытался оттяпать долю, которую Антон вложил в компанию. А эти деньги дал ему именно он, тесть Виктор Степанович, на развитие бизнеса, да и чтобы мнение Антона на совете директоров компании тоже принималось в расчет. И сумма была немалая, стоило ради нее все разузнать…
Михайлов допускал и другой вариант – что Антона задолжал кому-то, и деньги с него потребовали. Но зачем залезать в долги, уже вложив в дело крупную сумму? Тут мысли чиновника неизменно останавливались на наркотиках – возможно, они были для Антона не таким уж легким периодическим развлечением, как он пытался убедить тестя и жену.
Позвонил главный врач больницы, где умер Антон. Лена с отцом приехали по его звонку три дня назад, когда все произошло. В больнице девушка упала в обморок, увидев в ванной комнате палаты безжизненное тело своего мужа в луже рвоты. Теперь он интересовался, как чувствует себя Лена. К слову сказать, Михайлов и главный врач учились когда-то давно в одном классе…
- Витя, как себя дочь чувствует? Господи, горе-то какое…Не доглядели мы за твоим зятем, да и чувствовал он себя перед смертью хорошо, никаких подозрений не было, что он такое совершит… Ты уж прости меня, не вызывай никаких проверок к нам, ладно?
- Санек, спасибо что позвонил. Ленке сейчас получше. Плачет, конечно, не без этого, коньяком вот только что отпаивал, спать еле уложил… Коньяк-то ничего ей сейчас?... Ну слава Богу. А насчет проверки не волнуйся, это я при ней так сказал, чтобы она видела, что я тоже злюсь… Никто к вам не приедет, по крайней мере от меня. Работайте.
- Спасибо, облегченно вздохнул главврач. – Прямо какая-то черная пятница для нашей больницы случилась… Утром дочка бизнесмена одного сбежать пыталась, еле санитары отловили в другом крыле. Днем я узнал, что невропатолога нашего, Султыгину Марьяну, убили в собственном доме, а сына ее увезли. Она еще заменяла заболевшего Андреева, приходила к вашему Антону. Может, ты ее и видел. И вечером, как будто специально, чтобы меня добить, твой зять совершает самоубийство. Ты, Вить, прости меня за откровенность, просто я в таком шоке…
- Да я уж давно простил, и ты меня прости, я погорячился, - миролюбиво ответил Михайлов. – Скажи еще раз, как ту докторшу звали?
- Султыгина Мариам Магомедовна.
- Просто интересно, припоминаю… Ладно, Саш. Бывай, супруге и детям привет.
Виктор Степанович прекрасно помнил черноглазую восточную красавицу-доктора. Надо же, как жаль, такая молодая, ребенок без матери остался…
Теперь мысли Михайлова вращались вокруг Антона, больницы и смерти этой Мариам…