Приключенческий фильм «Три мушкетера: Миледи» Мартена Бурбулона - завершающая часть кинодилогии по мотивам легендарного романа Александра Дюма. И по замыслу это должен бы быть довольно эпохальный и амбициозный проект, ибо предыдущая французская экранизация была аж 62 года назад.
Но если первая часть истории, вышедшая в апреле прошлого года, мне однозначно понравилась, это было свежо, колоритно, динамично, было любопытно взглянуть на события того времени глазами француза; то вторая оставила, скорее, противоречивые впечатления.
Не могу сказать, что смотреть историю стало прямо мучительно. До сих пор крайне симпатично выглядят все эти бесконечные дуэли всех со всеми по любому поводу. Не зря актеров тренил олимпийский чемпион по фехтованию на шпагах Янник Борель. Камера бы чуть меньше при этом дергалась, и вообще б цены не было! Все так же обаятелен Д’Артаньян - Франсуа Сивиль, с детства мечтавший сыграть эту роль. Французские замки прекрасны, как и исполнители заглавных ролей. Но в полотно повествования все сильнее стало проникать это извечное желание современных сценаристов показать свой оригинальный взгляд и осовременить экранизацию любой ценой, а вместе с ним - разномастные странности и нелогичности.
Для зрителей, забывших сюжет первого фильма, продолжение начинается с краткой нарезки его содержания. А для тех, кто все еще продолжает путаться в общей ситуации, оно дублируется субтитрами, по крайней мере, в русскоязычной версии. В общем и целом даже те, кто совсем все забыл, прибудут в отправную точку второй ленты во всеоружии.
Стоит 1627 год. Людовик XIII, который появляется в сиквеле буквально на считанные минуты, пытается восстановить в стране мир, но для этого сначала нужно подавить очаг сопротивления гугенотов в Ла-Рошели.
Параллельно этой общей политической задаче: каждый из мушкетеров решает свои семейные и амурные проблемы, Ришелье болеет за благо Франции, Миледи добивается индульгенции за свои преступления, а Дюма медленно, но верно переворачивается в гробу.
Ришелье
Эрик Руф, 20 лет назад радовавший глаз в роли куртуазного Арамиса в фильме Жозе Дайан «Миледи и три мушкетера» (2004), в роли Ришелье, который по идее должен бы вносить изрядный вклад в политические козни и подковерные интриги, в этой версии истории находится по большей части на периферии сюжета. А еще он очень добрый: вот, например, Констанцию похитил исключительно, чтобы спасти от гугенотов, и Д’Артаньяну обстоятельно помогает, и даже для Миледи у него уже заранее та самая охранная грамота припасена, только она о таковой заикнулась. А может, он настолько добрый, что одна про запас у него лежит в кармане всегда?!)
Мушкетеры
Образы мушкетеров в сиквеле как-то скукожились. Это больше не четверка верных, практически неразлучных друзей, а какие-то разрозненные персонажи, крайне стремительные в действиях и мало убедительные в характерах.
Так хорошо знакомый нам лозунг: «Один за всех и все за одного!» звучит в картине лишь однажды - накануне штурма Ла-Рошели его кричат все мушкетеры в лагере.
При создании фильма Бурбулон, правда, так и обещал сделать легкий китч и вдохновлялся старыми фильмами Ридли Скотта, Стивена Спилберга и Жан-Поля Раппно. Вот мы и имеем:
Наши мушкетеры немного похожи на родных детей Сирано и Индианы Джонса (М. Бурбулон).
Главной заботой Д’Артаньяна становятся поиски Констанции и странные пересечения с Миледи. Молодой человек почти постоянно куда-то хаотично бежит или скачет, причем, иногда играючи с весьма подозрительной быстротой преодолевает даже и расстояние от Франции до Англии и обратно.
Атосу (Венсан Кассель), которому в прошлом году уже присватали мятежного брата-заговорщика Бенжамена, решили подарить вдобавок и радости отцовства — теперь у них с Миледи есть совместный ребенок Жозеф - милый кудрявый мальчик с круглыми щечками, которому можно толкать максимально пафосные речи перед уходом на войну.
Арамис (Ромен Дюрис) со своими слегка подведенными глазами чем-то напоминает Джека Воробья на минималках и тоже оказывается отягощен новым родственником - у него появляется сестра Матильда. Девушка находится в интересном положении, к тому же проживает в монастыре, из которого, кстати, запросто можно съездить летом к матушке в гости на пир.
Срок у Мати всего три месяца, но Арамис как уверенный ловелас может его определить опытной рукой через платье.
И кстати, благодаря этому фильму и мсье Д’Эрбле в частности, я теперь могу смело говорить: я знаю, где появились первые матери-одиночки - во Франции XVII века.
Я не позволю тебе стать матерью-одиночкой! (Арамис)
Мне все-таки, кхм, казалось, что их в те времена немного не так называли...
Дальше начинается довольно мутная история с поисками сбежавшего соблазнителя в военном лагере у стен Ла-Рошели. Юноша оказывается довольно черств и циничен, за что и будет наказан самой судьбой — в палатку, на пороге которой он стоит и препирается с Арамисом, попадает пушечное ядро.
Однако в неполной семье Матильду все равно решили не оставлять и благодарить за это нужно... Портоса (растолстевшего для этой роли на 10 кг Пио Мармаи). Вполне «в духе времени» он решает, что беременность девушки для начала новых отношений не помеха, и в финале фильма улыбающаяся парочка задорно просит благословения у брата Арамиса.
Но, как говорится, если где-то убыло, значит, где-то прибыло. Нам добавляют новенького мушкетера, и не абы какого, а чернокожего и даже с легонькими расистскими шуточками:
- Я не похож на мушкетера?
- Вы из Гаскони?
- Конечно. Из Экваториальной.
В качестве прообраза Ганнибала (Ральф Амуссу) взят реальный исторический персонаж - первый французский мушкетер африканского происхождения Луи Анниаба - по его словам, принц Ассини (ныне – территория Кот-д'Ивуара), судя по всему знатный авантюрист, который приехал во Францию в мае 1688 года. Он умудрился очаровать Людовика, правда, не XIII, а XIV, который стал его крестным отцом, и около десяти лет был любимцем двора и даже советником по культуре все того же Людовика. Доподлинно неизвестно, насколько правдива была информация о царских кровях Анниабы, ибо по возвращении в Африку трон ему так и не достался.
Миледи
Вы спросите: А что же Миледи? По логике названия фильма именно она должна была стать главной героиней истории. Как мы помним, из обворожительной блондинки ее превратили в коварную брюнетку. И Ева Грин с ее слегка ведьминским шармом была бы хороша в роли эдакой роковой шпионки, злодейки и обольстительницы, если бы ей эту роль как следует донаписали. Но Миледи в сиквеле вышла, скорее, на уровне миледи, простите мне такой графический каламбур. Нет у нее какого-то сложного характера или дьявольской хитрости, на которую намекает Д’Артаньян в их крайне эпичной, хоть и не особо мастерской финальной дуэли в горящем доме.
Экс-жена Атоса лихо фехтует и всюду носит с собой кинжальчик, собак, как заправский кинолог, укрощает, сумбурно перемещается по локациям фильма и обладает внушающими почтительную зависть максимальной живучестью и удачливостью. А еще по совершенно не вытекающим из логики истории, известным только ей причинам начинает испытывать странные навязчивые симпатии к Д’Артаньяну и всячески стремится его соблазнить.
Было дело: в романе Дюма молодой гасконец сам влюбился в загадочную леди Кларик, за которую выдавала себя в тот момент Миледи. Узнав по случайному стечению обстоятельств о ее любовной связи с неким графом Де Варда и, воспользовавшись ранением графа на дуэли, юноша выдает себя за него, то есть фактически дурачит Миледи, а заодно во время одного из свиданий узнает и ее позорную тайну. В фильме лишних графьев в повествование решили не добавлять, вот и приходится Миледи-Еве брать инициативу на себя. Или нам просто очень хотят показать, как хороша Грин в корсете)
Есть еще довольно комичная мизансцена: когда Д’Артаньян рассказывает Атосу об обнаруженной на плече Миледи Винтер лилии, граф де Ла Фер приходит к нему в палатку и с видом знатока нюхает одежду юноши, побывавшую в контакте с тем самым корсетом и не только. Я, конечно, не знаю, возможно, обоняние у людей XVII века было помощнее, но тут, как мне кажется, даже какой-нибудь пресловутый Мухтар с НТВ с недоверием помотал бы своим острым носом.
Но в образе леди Кларик Миледи все-таки буквально на минутку, но предстает и в этом фильме. Получив от Ришелье задание убить герцога Бекингема (Джейкоб Форчун-Ллойд), она быстренько «телепортируется» в Британию и на дороге возле его имения изображает поломку кареты.
Куртуазный герцог вмиг оказывается покорен гостьей, которому она и представляется как Кларик.
- Я потерял 23 корабля и много-много людей, еще одно разочарование я не переживу, - приговаривает галантный ухажер, убеждая Миледи остаться на ужин. Это, безусловно, аргумент.
И все бы ничего, но в гостях у того самого Бекингема находится еще и Констанция. И вскоре, несмотря на попытки сопротивления, Миледи оказывается пленена и обречена на смерть.
- И Вам совершенно не жаль ее? - с искренним изумлением и укором спрашивает мисс Бонасье, которая только что сама, кстати, запалила всеми глазами и руками подмигивающую ей миссис Винтер.
Но только хоть убей - не могу понять, почему Бекингем должен как-то сожалеть об участи Миледи или стыдиться своего поведения? Герцог увидел эту женщину 5 минут назад, 3 минуты назад он еле отбился от ее маленького кинжальчика, а минут 7 спустя наверняка бы маялся от какого-нибудь пикантного яда, к тому же она шпионка. С его колокольни, особенно с правовых позиций XVII века — это однозначная казнь.
Констанция. Финал любовной истории
В романе Дюма коварная Миледи одурачивает Констанцию, выдав себя за друга короля, мушкетеров и Д’Артаньяна, и убивает девушку, подмешав в ее вино яд.
В фильме Констанция по сути одурачивает саму себя. Мисс Бонасье, с легкой руки Анны Австрийской спрятанная в Англии, преисполнилась внезапного сочувствия к Миледи и по совету Бекингема отправляется провести с ней душеспасительную беседу перед смертью. Ева Грин говорит впечатлительной девушке много цветистых фраз про тяжелую участь женщины в мужском мире и просит помочь ей уйти в мир иной красиво, и вот на следующее утро Констанция… нет-нет, не несет яд или кинжал, а бежит меняться с Миледи местами. Ловкий трюк с переодеванием проходит как по маслу, смысл предпринятой аферы возлюбленная Д’Артаньяна ни нам, ни палачам пояснить не успевает. И вроде бы мушкетеры в самый последний момент успевают вытащить девушку из петли, но руки ее уже холодны, как лед, вроде бы она приходит в себя, немного даже разговаривает с Д’Артаньяном, даже целуется, а потом, видимо, решает не продолжать сниматься дальше во всем этом безобразии и умирает. Пожалуй, это одна из самых нелепых смертей Констанции за все 37 экранизаций романа.
Но это еще не финал) Как только девушка издает последний вздох, т. е. максимум минут через 5 после всей этой взбалмошной казни, на площадь выходит герцог Бекингем и рапортует, что его люди уже выследили Миледи, окружили ее и троих она успела убить!!)) Поистине потрясающая скорость развития сюжета!
Конечно, Миледи опять удается ускользнуть и исчезнуть из оставшейся части картины, но напоследок она оставит Атосу и нам весьма сентиментальный клиффхэнгер)
Ла-Рошель
Между любовными интригами и похождениями Миледи нашлось место и для батальных сцен. Осадой города сценаристы решили не ограничиваться и отправили в логово протестантов 2 отряда добровольцев под командованием тайно примкнувшего к восставшим Де Шале и доблестного Де Тревиля с его мушкетерами.
Большая часть этой диверсионной операции происходит в темноте. Вот солдаты бесшумно пробираются по воде, почти также как в «Капитане Алатристе» (2006) это делали их коллеги и современники из Испании. Вот предупрежденные гугеноты нацеливают на них свои ружья. А вот артиллерия под руководством Ганнибала внезапно палит по ним из пушек с высоких башенных стен. Дальше начинается уже полнейшая неразбериха — кто-то в кого-то стреляет все в той же ночной мгле, кто-то стреляет в ответ. Хорошо хоть понятно, что подходящие к крепости корабли английские. Это те самые, 23 из которых герцог Бекингем не дождется назад.
Уходит обратно в лагерь только горстка подчиненных Де Тревиля, зато в обнимку и бодрой походкой.
Гастон и Де Тревиль
После смерти Констанции остается разобраться с самым главным злодеем-протестантом. Эта роль досталась в фильме брату Людовика - Гастону Орлеанскому (1608-1660), который действительно в 1628 году номинально командовал осадой Ла-Рошели.
У Гастона, не отличавшегося, по словам Дюма, «ни умом, ни храбростью», были сложные отношения с венценосными братом, и он не раз поднимал мятежи то против короля, то против Ришелье, правда, делал это чуть позже Ла-Рошели.
В фильме он, кстати, довольно коварен, жесток и изворотлив. Это он душит своего израненного придворного графа Де Шале и отправляет на закопанные на линии прилива кресты пойманных беглых протестантов, одним из которых оказывается Бенжамен.
Вообще довольно странный выбор казни для вражеских перебежчиков, особенно при наличии под рукой холодного да и худо-бедно огнестрельного оружия и в состоянии войны с городом. Тем более, насколько я понимаю, в Европе последние казни через утопление перестали проводить уже в конце XVI века, да и то казнили так в основном женщин.
- Что я за человек такой, если брата не спасу (Атос)
Это, однозначно, шанс Атоса показать свою безукоризненную смелость. Вырубив желающего ему помочь Арамиса, он ровной гордой походкой приближается к приговоренным.
- Брось, подумай о сыне, - не менее пафосно отвечает ему брат из XVII века.
И как в волшебной сказке, к ним по линии прибоя красиво скачут Арамис и Д’Артаньян с заботливо припасенной запасной лошадью, ведь их друг пришел сюда пешком.
Кажется, уж эта-то дерзкая кавалькада должна вывести из транса получивших приказ стрелять в любого, кто приблизится к осужденным, солдат, но не тут-то было — появляется Ганнибал, пафосно показывает главе охраны свой перстенек от крестного Людовика, и всю честную компанию тихо-мирно отпускают, даже с легким поклоном. А крайним объявляют непосредственного начальника мушкетеров - Де Тревиля.
И совсем-совсем на десерт для любителей торжества справедливости мы переносимся в Париж на суд над капитаном мушкетеров, отдувающимся за выходку Атоса и Арамиса. Подсудимый дерзко пикируется с судьей, и тут в зал врывается та самая парочка с переданной Бенжаменом Библией-ключом к зашифрованным письмам заговорщиков и с отжатой у Миледи охранной грамотой Ришелье. Старина Де Тревиль оправдан, нам намекают, что полетят головы познатнее, и бросают этот скучный суд, перенося нас в таверну, где наши мушкетеры по сути разбегаются кто-куда. Атос узнавать о последней проделке экс-супруги, Портос жениться на Мати, а Арамису наконец напоминают, что он хотел стать священником.
Неприкаянным остается один Д’Аратньян, которому его старший товарищ Атос дает довольно оригинальное напутствие: «Не забывай плакать!».
В общем и целом почти 2 часа этой истории пролетают довольно быстро, не могу сказать, что я томилась при просмотре. Пару-тройку раз недоумевала, да. Но вот что поразительно — буквально на следующий день большая часть событий из фильма у меня в голове превратились в кашу, разгрести которую, не будучи знакомой с хоть какой-нибудь первоосновой — хоть исторической, хоть романной, а лучше обеими — я бы не смогла.
Оказавшись небрежными к деталям и более серьезной проработке своих же сюжетных ходов, сценаристы сделали картинку яркой, но хаотичной и слегка бессмысленной. Сумбурно сменяют друг друга почти водевильные сценки и романтические страдания, погони и попахивающие телепортацией загадочные перемещения, фехтовальные поединки со скачущей камерой и крайне робкие попытки показать высокую политику XVII века. Стремительно проносится целая вереница полураскрытых персонажей и реалий. Проносится и растворяется почти без следа.
Резюме: смотреть фильм можно, он динамичный и легкий, при этом, скорее всего, лучше заранее о мушкетерах особо много не знать. Развлечь или пробудить легкую ностальгию по былым Атос-Портос-Арамису и компании он сможет, но претендовать на эпохальную экранизацию вряд ли. Так что ждем 38 попытку, вдруг...)
А пока имеем, что имеем...