Из окна сорок седьмого этажа открывался потрясающий вид на город, тянущийся к небу сотнями тонких серебристых небоскребов. Стекло и металл сияли, приветствуя встающее солнце.
Умиротворяющую картину грубо прерывал занудный скрип тряпки. Мама мыла раму. Ей достаточно было нажать пару кнопок на пульте, чтобы появился робот-уборщик, но женщина с маниакальным упорством возила по и без того почти стерильной поверхности какой-то ветошью. И где она только взяла эту пакость?
Дени вздохнул, поднял еще с вечера собранную сумку и вышел, не попрощавшись. Он так больше не мог. Вечные нравоучения о том, как важно блюсти традиции. Непонятно откуда возникающие тряпочки и ажурные салфеточки. Бумажные, чёрт побери, книги!
В детстве ему даже нравилось, когда мать чуть монотонно, но старательно читала ему истории из них, шурша страницами.
Но теперь всё это навевало какое-то глухое отчаяние.
***
Космопорт встретил Дени чистотой и порядком. Несмотря на большое скопление людей, в огромных залах было тихо: каждый стоял или сидел, уткнувшись в свой гаджет.
Культура вообще уже давно перешагнула этап личных разговоров. Переписываться, скидывать друг другу смешные картинки – нормально. Подойти к кому-то и заговорить – дурной тон. Если, конечно, ты не планируешь предложить собеседнику сексуальный контакт.
Такое, впрочем, тоже случалось не слишком часто. Проблема размножения не вставала в обществе, где новое поколение выращивалось в пробирке. А потребность в сколько-нибудь длительных отношениях не возникала у людей, почти отвыкших переговариваться голосом.
Возможно, именно поэтому присутствие матери так тяготило.
Молодой человек тряхнул головой.
Матери…
Почему он появился на свет не как все? Как это вышло? Он не знал.
Впрочем, плевать. Сегодня прежняя жизнь останется за спиной, и думать о ней ни к чему.
Стандартное исследовательское судно модели ИФ-400 уже ожидало экипаж. Электронная заявка Дени была одобрена еще несколько недель назад, и он с трудом дождался дня старта. Приложил руку со вшитым микрочипом к считывающей панели, получил информацию о каюте и распорядке на свой планшет. С замирающим сердцем поднялся по длинному трапу.
Ближайшие пять лет ему предстояло трудиться здесь младшим биологом. Анализировать простейшую флору и фауну малоизученных незаселенных планет. А может быть даже выходить иногда из лаборатории и брать пробы самостоятельно.
Вообще-то любой специализированный робот справился бы с такими задачами не хуже. Но ведь и людям требовалось давать рабочие места.
Напарником Дени числилась уже устаревшая, но отлично себя зарекомендовавшая в дальних перелетах модель шестиногого разведчика-анализатора. Он напоминал здоровенное насекомое: таких до сих пор было вдосталь в краеведческих музеях Земли.
Молодой человек тихо порадовался, что ему в напарники достался робот, а не живой человек. Очень хотелось свободного пространства, без чужого сопения, привычек и мнения. Просто чистой незамутненной работы.
Погруженный в свои мысли, он добрался до каюты, скинул с плеча тяжелую сумку. Вытянулся на койке, глядя в серебристо-матовый потолок. И вздрогнул, уловив на самой грани слуха мотивчик привычной песни.
Резко сел.
Ну нет, мама никак не могла попасть на корабль!
Прислушался вновь. Да нет, кажется, стихло. Наверное, просто задремал.
Старт всего через час. Нужно оторваться от родной планеты, и забыть прошлое, как страшный сон. Стать нормальным человеком: одиночкой, сосредоточенным на работе и не обремененным излишествами!
Биолог подтянул к себе сумку и открыл ее, намереваясь заняться распаковкой вещей. Поверх аккуратно сложенной одежды лежала белая, тщательно вывязанная вручную ажурная салфетка.
Волной накатило раздражение, щедро смешанное с чувством вины. Значит, мама все же знала, что он уезжает! И не показала этого ни единым взглядом.
Брезгливо, двумя пальцами, молодой человек взял последнее напоминание о доме и вышел из каюты, направляясь к ближайшему боксу переработки. Возле него, как назло, стоял человек, быстро пролистывая в планшете какую-то информацию.
Высокий, худощавый, немолодой. Он поднял голову, кивнул и посторонился.
Дени отправил ненавистную салфетку в бак, тоже кивнул и протянул руку для приветствия. Чипы обменялись информацией. Вот и знакомство с первым членом команды: психологом Тайко.
Интересное имя. Восточные крови? Вроде бы, в чертах лица ничего такого не угадывалось.
Новый знакомый рассматривал Дени с интересом, почти переходящим грани приличия, и тот поспешил ретироваться. Во-первых, заводить какие-либо отношения он точно не планировал, а во-вторых, девушки казались ему куда интереснее и привлекательнее. Про себя он решил на всякий случай избегать Тайко.
Понятно, что психолог нужен на любом звездолете. Космос пугает. Болтаясь в консервной банке в голодной безграничной пустоте, очень легко нажить себе проблемы с головой. Так что специалисты, мягко позиционирующиеся как «психологи», обычно имели за плечами немалый опыт клинической психиатрии. Но если вести себя ровно и адекватно, общения с ними вполне можно было избежать.
Не тут-то было.
Стоило вернуться в каюту, коротко пиликнул планшет. Тайко ненавязчиво интересовался, стоит ли сообщить техникам, чтобы настроили ближний к каюте Дени мусорный контейнер на усиленную работу, раз уж в первые полчаса пребывания на борту тот уже нашел, что выкинуть.
Сообщение, конечно, сопровождалось смеющимся анимированным смайликом, но биолог досадливо поморщился. Вот так, сходу, и тут уже лезут в его личные дела!
«Не нужно», – написал он. – «Просто нашел в кармане то, что в полёте не понадобится». Смайлик добавлять не стал, чтобы обезопаситься от дальнейшего дружеского общения.
***
Корабль стартовал без сложностей. Перегрузки на легких исследовательских судах практически отсутствовали, а искусственная гравитация работала, как надо. Она была чуть меньше привычной, но это давало скорее ощущение эйфории, чем доставляло дискомфорт.
Дени прогулялся до лаборатории, познакомился с роботом-напарником. Тот сразу ему понравился. От подвижной металлической конструкции прямо-таки исходило ощущение порядка и готовности к работе.
Оборудование тоже оказалось отличным. Даже лучше, чем мог ожидать молодой специалист. Изучая реактивы, питательные среды и микроскопы, он сам не заметил, как наступил «вечер». Освещение по всему кораблю стало приглушенным, имитируя естественные земные сутки.
Во время недолгого двухнедельного полета «день» и «ночь» будут постепенно растягиваться, приучая организм к распорядку Крих-1: первой планеты, на которой предстоит работать. Там время суток сменяется с четкой периодичностью в 32 часа.
Сквозь искусственные сумерки Дени добрел до каюты и лег. Койка моментально восприняла его вес, и свет погас. Мрак был непроглядным, тишина – всепоглощающей. Казалось, космос не за надежной обшивкой, а вокруг. Ледяной, пустой. Голодный.
Стало жутковато.
И тут в напряженной тишине, почти у самого уха раздался тихий шелест. Будто кто-то перевернул страницу книги.
Молодой человек вскрикнул, резко сел. Моментально зажегся свет.
Никого.
С бешено колотящимся сердцем он поднялся с кровати. Прошелся по маленькой каюте, зачем-то пощупал стены.
Задремал? Да нет, не успел еще.
Спать совершенно расхотелось.
Полночи Дени провел, передвигая цветные шарики по экрану планшета. Наконец глаза вновь стали слипаться. Биолог с опаской лег в постель и уставился в наступившую темноту.
Стоило немного расслабиться, как новый звук вырвал его из полудремы. Это было определенно шарканье тряпки по маленькому прикроватному столику.
Невнятно ругаясь, больше чтобы подбодрить себя, молодой человек вскочил на ноги. Опять никого и ничего.
Он склонился к поверхности стола. Та казалась чуть влажной.
На этом терпение биолога кончилось. Он скомкал и ухватил одеяло, зажал подмышкой подушку и воровато выглянул в коридор. Прокрался в лабораторию.
Придется спать здесь, если уж призраки прошлого не хотят уходить так быстро. Тем более свет в рабочих помещениях не выключался вовсе. Роботы продолжали трудиться в любое время суток, а под специальными лампами росли бактериальные культуры.
Шестиногий напарник повернулся всем многосоставным телом, скинул сообщение:
«Есть задание?»
«Нет», – быстро набрал Дени, – «просто хочу быть здесь. Нравится обстановка».
Робот сразу отстал. И под умиротворяющее полязгивание своего нового друга, занятого какими-то своими делами, молодой биолог наконец забылся крепким сном без сновидений, свернувшись в одеяле прямо на полу.
***
В каюту Дени после этого зашел только однажды: забрать сумку с вещами.
По счастью, его переселения никто не заметил. Команда была небольшой, все общение свелось к формальному знакомству во второй день. В столовый бокс все тоже ходили поодиночке и по большей части забирали еду с собой, так что никаких лишних поводов для контакта не возникало.
В лабораторию никому из экипажа и вовсе было не нужно, так что биолог даже перестал прятать расстеленное одеяло и сумку с вещами. Пару раз, правда, их пытался убрать робот, но Дени смог убедить его, что это материалы, необходимые человеку для работы.
Иногда, особенно если искусственные сумерки заставали его в узком коридоре, молодой человек краем уха улавливал пение или бормотание, совершенно точно принадлежавшие матери. Тогда он спешил в свое убежище и старался отвлечься игрой на планшете или чтением.
До Крих-1 оставалось два дня пути, когда дверь лаборатории отъехала в сторону, и появился психолог Тайко. Вскочивший Дени неизящно попытался затолкать свою импровизированную лежанку под стол, но гость только махнул рукой.
– Я давно понял, что ты живешь здесь. Вот только почему?
Звук голоса показался резким и непривычным. Молодой человек некоторое время даже не находил слов, не имея под рукой привычной клавиатуры. Наконец он кое-как выдавил:
– Мне не нравится моя каюта.
– И что же в ней не так? – психолог присел на край металлического стола с микроскопами и ободряюще улыбнулся.
– Просто не нравится, – буркнул Дени.
– Дениэл, я, как психолог, должен постоянно отслеживать состояние и работоспособность экипажа. Твое поведение вполне подпадает под определение «отклонение от нормы». Если ты не объяснишь, что происходит, мне придется рекомендовать отправить тебя назад следующим же рейсом с Крих-1.
– Не надо! Я не опасен ни для кого… Наверно. Но я не могу обратно на Землю!!! Я оттого и сбежал, что больше не мог там находиться. Понимаете, я жил с мамой. А она такая… Ну, не знаю. Не такая, как надо. Мне с ней очень тяжело!
– Та-ак, – протянул Тайко, склонив голову набок.
– Я думал, что стоит вырваться из дома, улететь, меня это всё отпустит! – Слова уже лились потоком, будто давно ждали своего часа. – Но она как будто всё равно здесь! Я даже… – Дени на секунду поднял глаза, не решаясь признаться, но все же пробормотал. – Я как будто иногда слышу её.
Психолог вздохнул, пересел поудобнее.
– Дени, твоя проблема ведь на самом деле очень распространенная!
– Правда?
– Правда. Но ответь мне, пожалуйста, сначала: ты ведь осознаешь, что уже очень-очень давно новые люди появляются только в специальных боксах? Естественные роды признаны опасными и травмирующими: как для матери, так и для плода.
– Да… – дрогнувшим голосом ответил биолог. – Но мне, видимо, как-то не повезло появиться нормально. Исключение…
– Нет, Дени, – терпеливо сказал Тайко. – Естественных родов не происходило уже более сотни лет. Тебе ведь гораздо меньше ста, правда? Слышал ли ты, что когда человек теряет руку или ногу, он может испытывать боль и зуд в отсутствующей конечности?
– Слышал.
– Это называется фантомные боли. А наша культура одиночек и людей без детства породила феномен «фантомных родителей». Ты далеко не одинок в своей беде. С этим сталкивается более двадцати процентов жителей Земли и колоний.
– Но по руке и ноге ведь скучаешь! Она была, она нужная. А как можно испытывать фантомную боль от того, чего никогда не было? Да и вообще – мама меня раздражала! Я же именно от нее убежал!
– Люди – существа социальные, – вздохнул психолог. – Наша культура и технический прогресс превратили жителей мегаполисов в замкнутых индивидуалистов. А внутренняя потребность в общении и близких, в том числе – родственных, отношениях осталась. Твой мозг создал образ матери, а твое современное сознание превратило ее в некий раздражающий фактор. Вот и вся история.
– И что, это лечится? – с надеждой спросил Дени.
– Навязчивое присутствие можно подавить специальными препаратами и регулярными упражнениями. Сейчас выпишу тебе и то, и другое.
– И что, меня теперь не отправят обратно на Землю?
– Не беспокойся, как я уже сказал, это – распространенное и неопасное отклонение. Просто не стесняйся обращаться, если что-то снова начнет беспокоить.
***
Через двое суток корабль по расписанию прибыл на базу планеты Крих-1. Огромные прозрачные купола позволяли ходить по ней без скафандров, любуясь непривычным суровым пейзажем. По ночам в черном небе горели незнакомые звезды, а днем алые лучи солнца превращали скалы неподалёку в волшебные, хоть и жутковатые творения сумасшедших архитекторов.
Первые недели Дени испытывал неимоверный восторг. Прописанные препараты и медитативные практики полностью избавили его от навязчивого внимания матери. Он много работал, всё было новым и интересным. Приходя в жилой модуль, молодой человек моментально засыпал, не видя снов и не думая ни о чем, кроме запланированных исследований.
Но недели превратились в месяцы, а неизменный пейзаж успел осточертеть. Здесь не менялись времена года, а обязанности изо дня в день были всё те же. Многие исследования выполнялись и вовсе автоматически.
По вечерам Дени долго смотрел в потолок и чувствовал, как чужое небо тянет к нему холодные щупальца, норовя высосать жизнь.
Медитации он оставил давно, а теперь и таблетки оказались заброшены в дальний ящик стола.
Однажды, когда в полной тьме вновь раздалось шуршание бумажных страниц, он лишь вздрогнул. Проглотил вставший в горле ком и тихо спросил:
– Мама?
Надолго наступила тишина. И когда он уже не ждал ответа, из мрака раздалось:
– Что, малыш?
Автор: Алёна Васильева
Источник: https://litclubbs.ru/writers/7902-fantomnye-boli.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: