В январе 1910 года в доме Александра Николаевича царило смятение, и в воздухе летали искры зарождающегося конфликта.
— Право, Тасенька, как же можно? Ведь я его отец! И я не приду на прощание со своим старшим сыном?
— Александр Николаевич, — отвечала ему Татьяна Фёдоровна низким грубым голосом, — вы не можете отправиться туда, где будет она. Я и только я ваша истинная супруга. Сами небеса свели нас вместе. Ваш талант нуждается в силах и энергии, а там, где она, где горе и разлука, вы растеряете все оставшиеся силы. Я прошу вас не ходить на проводы.
— Тасенька, это ведь Лёвушка, это же первый мой сын, как же так, милая? — пытался было возражать Александр Николаевич, но Татьяна Фёдоровна была непреклонна.
— Это невозможно. Вам нельзя там появляться. Ваш дом и ваши дети здесь, где вы и где я. Не теряйте силы понапрасну, Лёвушку уже не вернуть. Ваша скорбь должна проявиться в музыке, в вашей гениальной музыке. Оставьте бытовые хлопоты другим. Вас ждёт творчество, мир жаждет новых сочинений!
Разговор продолжался ещё несколько минут, но возражения Александра Николаевича понемногу утихали и вскоре совсем закончились. Скрябин так и не появился проводить в последний путь своего семилетнего сына Лёвушку. Его законная жена Вера, мать Лёвы, знакомые и бывшие друзья этому даже не удивились. Все понимали, что влияние Татьяны Фёдоровны Шлёцер, гражданской жены композитора, слишком велико, и Александр Николаевич не смеет её ослушаться.
«Она была всегда мрачна»
Татьяна Фёдоровна появилась на пороге дома Скрябиных 8 лет назад. Начинающая витебская пианистка с юности увлеклась его произведениями, считала Скрябина гением и решила познакомиться с ним лично. Вместе с братом приехала в Москву. Семейство Шлёцеров не было чужим для Скрябина. Его супруга, Вера Ивановна, до замужества училась в консерватории и проживала в доме Павла Юльевича Шлёцера, который приходился родным дядей Татьяне и Борису. В доме Шлёцера она повстречалась с Александром Николаевичем, и сестра профессора, Ида Юльевна, устроила их женитьбу.
«Вушенька, смотри, кто у нас в гостях!» В дом вошёл Александр Николаевич, а вместе с ним на пороге показались мужчина и молодая женщина. Вера Ивановна сразу узнала племянницу своего покровителя. «Проходите, располагайтесь, сейчас я вам сыграю кое-что из новенького», — Скрябин был воодушевлён и, несмотря на поздний час, сразу бросился к роялю. Вера Ивановна хотела было сказать, что дети уже спят, а Лёвушка нехорошо себя чувствует, но поняла, что мужа не остановить, и вышла из гостиной.
Александр Николаевич играл до глубокой ночи. Татьяна Фёдоровна слушала внимательно, и на вопрос, не устала ли она, отвечала категорически «Нет! Играйте ещё!» Скрябин был польщён таким вниманием, но и несколько смущён частыми пафосными восторгами. Смущала его и внешность Татьяны: смуглая брюнетка с тонкими губами, худая, несколько болезненная с виду, вокруг глаз тёмные круги, голос тихий, грудной, а ещё она была всегда очень серьёзна и, казалось, никогда не улыбалась.
— Борис, я хочу брать уроки у Александра Николаевича. И не расставаться с ним больше, — сказала Татьяна брату по возвращении в гостиницу.
— Думаю, я могу это устроить. Завтра поговорю с ним насчёт тебя. А сейчас давай спать, уже светает.
Учитель и ученица
Борис договорился насчет уроков для сестры. Потянулись будни, наполненные встречами, музыкой, разговорами о высоком. Татьяна боготворила учителя и не собиралась этого скрывать. Скрябин нуждался в преклонении перед своим талантом, в сочувствии, понимании своего творческого пути, новаторства, миссии в искусстве. Всего этого он, к сожалению, не получал от своей жены. Вера была прекрасной матерью, хозяйкой, отличной пианисткой, помогала ему вычитывать партитуры перед оркестровкой или сдачей в издательство, выправляла и вычищала их, чего сам он терпеть не мог. Но вот обожания и трепета от жены Скрябин никогда не чувствовал. Зато всё это с лихвой ему давала Татьяна. Нужно ли говорить, что через несколько месяцев отношения учителя и ученицы стали гораздо большими. Они стали избранниками Афродиты.
По натуре Александр Николаевич был человек безусловно талантливый, но страшно нерешительный. Он понимал, что их связь рано или поздно вскроется и объяснения с женой не избежать, но оттягивал этот момент как мог. Он даже советовался со своим учителем, Василием Сафоновым, что намерен развестись с Верой, но реакция была совсем не такой, как он ожидал. Сафонов стал отговаривать Скрябина, но тот упрямствовал и повторял, что никто не понимает, какое значение она имеет в его жизни. Позже всё своё окружение Скрябин «отфильтрует» именно по этому признаку: принимают или не принимают они Татьяну Шлёцер как неотъемлемую часть самого композитора и его фактическую жену.
«Ей присутствие нервировало Веру»
Спустя два года после знакомства с Таней у Скрябина рождается план: он вывезет своё семейство в Швейцарию, разведётся, обеспечит их всем необходимым для жизни, а сам открыто сойдётся с Татьяной, и она станет его новой женой и музой. Кроме того, из Швейцарии будет легче реализовать его амбиции по покорению мира, о чём давно твердила ему Шлёцер.
Так и поступили: композитор с семейством обосновался в городке Везна близ Берна. Александр Иванович переписывается с Татьяной, которая пока остается в Москве. Одновременно он готовит жену к самостоятельной жизни: разучивает с ней новые сочинения, чтобы она могла зарабатывать на жизнь их исполнением. Подозревала ли жена о чём-то? Слухи о его увлечении ходили уже давно, поведение супруга изменилось. Он часто отлучался на почтамт. Но когда Татьяна заявилась в Швейцарию собственной персоной, тут уже Вере Ивановне стало всё окончательно ясно.
«Верочка, милая, — говорил он, — возьми себя в руки, стань человеком! Сколько несчастий происходит у людей, но они ведь как-то живут, находят в себе силы. Работая, ты получишь всё, чего только ни пожелаешь! Я напишу Сафонову о тебе, он поможет с концертами».
Скрябин всё ещё мечется между женой и пассией. Не в силах решиться, он откладывает разрыв, в то время как Вера, кажется приняла ситуацию и ничего не ждёт. Она уже смирилась и признала, что Шлёцер и Скрябин составляют идеальную пару: одинаково чувствуют и понимают музыку, одинаково метафизически и даже мистически воспринимают всё происходящее вокруг.
Тем временем Татьяна вынуждена жить у родственников в Брюсселе и ждать, ждать, ждать, изредка встречаясь со своим кумиром. Во время этих встреч она могла часами слушать игру Скрябина на рояле, стоя перед ним на коленях в одном исподнем, и повторять: «Бог! Бог! Ты Бог музыки!»
Развода не будет
В начале 1906 года становится понятно, что она ждёт ребёнка, и Скрябин едет к жене просить развода. Но случается непредвиденное: уходит в мир иной дочь композитора, 7-летняя Римма. Проводы, поминки требуют финансов и присутствия, и Александр Николаевич задерживается в Везне на несколько дней. Татьяна забрасывает его письмами с упрёками и жалобами, что он бросил её, беременную, одну. Она страшно ревновала его к семье, боялась, что общее горе сблизит супругов. Но беспокоиться было не о чем. Прощание с дочерью стало последним моментом, который Скрябин провёл вместе со своей семьёй. После этого он окончательно сошёлся со Шлёцер и больше не расставался с ней. Даже утрата сына Лёвушки через четыре года не стала поводом для встречи с первой женой.
Впрочем, Вера навсегда осталась единственной законной женой композитора. Она категорически отказалась давать ему развод. Татьяна была только сожительницей, а дети (их появилось трое) — незаконнорождёнными. Это создавало массу неудобств. По нравам того времени незарегистрированный брак был страшным грехом, и в глазах общества такое сожительство было вызовом нормам общественной морали. Дети носили фамилию матери, Александра и Татьяну отказывались заселять в один гостиничный номер. Они были вынуждены полностью сменить своё окружение: Скрябин вычистил из рядов своих друзей всех, кто не принимал Татьяну или оказывался на стороне его первой жены. Да, это было небывалое мужество — жить вот таким образом, идя наперекор устоявшимся нормам. Но они жили, творили, и, наверное, были счастливы.
«Верю, что наша разлука временна»
Александр и Татьяна с детьми вернулись в Россию перед началом Первой мировой. Его сочинения становились популярны, более-менее налаживалось финансовое состояние, быт. Вера в это время не бедствовала: зарабатывала, исполняя сочинения Скрябина на публике. Делала она это более чем хорошо и пользовалась успехом. Кроме того, ей помогали бывшие друзья мужа, с которыми он порвал все отношения.
А весной 1915 года всё рухнуло в одночасье. 43-летний композитор подхватил где-то воспаление на губе. Небольшой прыщик быстро раздулся до страшных размеров, но, чтобы его вскрыть и вычистить, требовалось сбрить шикарные усы Александра Николаевича. Он наотрез отказался. И сгорел за неделю, как выяснилось потом, от стрептококковой инфекции. Удивительно: страшно брезгливый, постоянно моющий руки и протирающий пыль человек, который боялся всякой заразы, угас так быстро и нелепо!
Буквально в последние часы он успел подписать завещание и прошение царю об усыновлении детей. Вера Ивановна, потрясённая внезапной кончиной супруга, дала согласие на то, чтобы его детям вместо Шлёцер была дана фамилия отца.
Сын Татьяны и Александра, Юлиан, стал надеждой матери: она хотела сделать из него такого же гения, как его отец. Но мальчик нелепо утонул во время пикника в 11-летнем возрасте. Эти потери совершенно подкосили и без того не пышущую здоровьем Татьяну Фёдоровну. Она ушла через 7 лет после мужа, в 1922 году. Но успела организовать в доме, где они жили последние три года, музей-квартиру композитора. Она действует до сих пор по адресу: Москва, Большой Николопесковский переулок, дом 11.
