РАССКАЗ
В детстве, я представлял сам себя ульем, куда разные простые, серые люди
носили, как пчелы мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот бывал грязен и горек, но всякое знание – все-таки мед.
Начало👇
ДЕРЕВНЯ (глава 4)
Колодец представлял собой рычаг с противовесом из куска металлической рельсы на одном плече и ведром для забора воды на другом. Как весы, с гирькой на одной чаше. В отличие от колодезного барабана, который надо было вращать с большим усилием, с «журавлем» могли справится даже старики и дети. Подойдя ближе и осмотревшись вокруг, ребята обратили внимание, что та часть механизма, где крепилось ведро, была без того самого ведра. Ванёк даже в колодец заглянул, в надежде на то, что оно болтается на каком нибудь зацепе, внутри, но так ничего и не нашёл.
- Да… Похоже деревенские с собой ведра уносят, воруют их наверно, вот и не оставляют. – сделал заключение Юра.
- А может в деревне водопровод провели? – сказал Ваня.
- А сейчас самое время водопроводы по деревням проводить. У нас в школе даже электричества нет, а здесь водопровод в деревню. – ответил Юра.
- Пить, ну очень хочется… - опять принялся ныть Гришка, заглядывая в чрево колодца.
- Ну так давай мы тебя в него и опустим, и пей сколько влезет, хоть весь выпей, а напьёшься мы тебя обратно извлечём. – предложил Юра.
Гриша обиженно уселся рядом с колодцем, скрестил руки на животе, и выкатил губу, фыркая от недовольства.
- Как поесть – потом, попить – так утопить сразу хотят. Что же вы за люди такие!
Пират подошёл к надувшемуся Грише, присел рядом, и лизнул ему щёку.
- Ну вот, даже собака понимает, что без ведра напиться не получится. – сказал Юра, и достал записку, с названием деревни и номером дома: - Дом деда Матвея должен быть пятым по правой стороне, так нам Лия написала. Пойдём, и для начала ведро у него спросим. Наверняка он нам не откажет в этой услуге, мы ведь по делу пришли, а ни какие нибудь проходимцы, от которых вёдра прячут.
- Пошли, нечего рассиживаться. – сказал Юра и потянул Гришу за рукав.
Гриша встал, и что-то бубня себе под нос, поплёлся за ребятами. Сельская дорога делила деревню пополам, на четную сторону и нечетную. Крайними к ребятам оказались дом номер тридцать один слева, и дом номер тридцать два справа.
- Это нам придётся через всю деревню пройти. Срезали называется. – заметил Гриша.
- Да здесь пройти всего-то ничего. Это мы ещё не знаем, где быстрее будет. – ответил Юра.
Несмотря на яркое солнце, щебет птичек и стрекот кузнечиков дома в деревне, их дворы, дорога, были какими-то странными и не приветливыми. В некоторых садах уже цвели яблоневые и вишнёвые деревья, зеленели лужайки, но чего-то в этом пейзаже не хватало. Глаз хотел зацепиться за что-то важное. Ребята вертели головами смотря по сторонам, пока они чуть ли не одновременно осознали, что жителей в деревне нет. Она пуста и покинута.
Друзья шли разглядывая покинутые дома, которые стояли пугающе пустыми, тёмными окнами глазницами они смотрели на ребят, через ещё не заросшие дворы, через цветущую черёмуху, через фруктовые деревья и кусты сирени, которые росли вдоль разноцветных досчатых заборчиков, с распахнутыми настежь калитками. Из труб не шёл дымок от печей, а на подоконниках, с кое где выбитыми стёклами, стояли завядшие цветы в глиняных горшках. Пират принюхался, и три раза звонко гавкнул. Ожидаемого со всех сторон многоголосого лая в ответ, не последовало.
- И собак нет… - заметил Ваня.
- Дом одиннадцать. - показывая на прибитую к забору табличку с цифрой, сказал Гриша. - Еще два дома пройти, и будем на месте.
- На каком месте? В деревне никого нет! Посмотрите! Все дворы пустые, и печи не топятся. А время обеденное! В окнах цветы повяли.. - возмутился Ванёк так, что даже ноздри раздул от огорчения и обиды.
У Гриши в животе при слове обед предательски заурчало. В этот момент даже Пират с чувством сострадания взглянул на него.
- Может на посевной все занимаются? Или на какое собрание или ярмарку отправились? – всё ещё с надеждой в голосе спросил Гриша, - ведь Георгий Назарыч с дедом Матвеем виделся недавно! Так сказала Лия. Если бы в деревне всё было так как сейчас, он бы нас предупредил конечно!
- Может на собрании Георгий Назарыч и предупреждал, да только в этот момент мы не его слушали, а за конём с морковкой следили. – заметил Юра.
- Так вот почему все так посмотрели на нас, и ещё сказали что мы молодцы, не испугались… Думали наверно, что мы испугаемся заброшенной деревни! А чего тут бояться? Всё построено людьми и для людей! – храбро вступился Ваня.
- Ну да, твой фингал увидят, и точно испугаются. – сказал Юра.
- А кто, простите, может увидеть, а потом должен испугаться? - озираясь по сторонам притаился Гриша.
- Да никто не должен. Ни кого нет, и мне кажется, что деда Матвея мы тут не найдём. С чего бы ему здесь жить? Деревню жители покинули. Собаки не лают и живность не кудахчет и не хрюкает. Значит с собой её забрали. Если здесь кто нибудь и остался, то Пират бы сразу же это почувствовал, и дал знать. – сказал Ваня.
- Это как бы он тебе дал знать интересно? – удивился Гриша.
В этот момент Пират потянул поводок и Юру вместе с ним в сторону дома, выкрашенного тёмно-вишневой краской, с крышей из серой черепицы и с металлической табличкой на которой виднелась цифра пять. В секунду, пёс насторожился, принюхался, присел как будто для прыжка, и громко гавкнул в сторону сада, который скрывался за выцветшим и поредевшим зелёным заборчиком. Доски крепились не часто, а кое где их не было вообще. Подойдя ближе ребятам стал виден двор и крыльцо дома. На крыльце они сразу заметили дедушку, с большой, седой бородой, в соломенной шляпе на голове, и белой рубахе. Он сидел в кресле-качалке, и наблюдал за ребятами, которые не скрываясь глазели на него как на экспонат в музее. Дедушка держал в руках большую кружку с голубым орнаментом, он пил чай. Рядом стоял стол накрытый скатертью, на котором был виден большой медный самовар. Общее молчание прервал Пират, он дважды дружелюбно гавкнул и завилял хвостом.
- Добрый день! Скажите пожалуйста, это деревня Халузи’? – прокричал Юра, надеясь, что правильно произнёс название деревни, и начал пробираться вдоль заборчика к калитке не отводя глаз и боясь потерять деда и самовар из виду, как мираж в пустыне. Дедушка, ни чего не говоря, поставил кружку на стол, пригладил двумя руками бороду, вдел ноги в сандали, и пошёл в сторону ребят, жестом руки приглашая их пройти. Калитка скрипнула и Юра, зайдя первым, вновь прокричал приветствие и вопрос.
- Не нужно так кричать, молодой человек. - сказал дедушка, - Слух у меня хороший, а на ваш вопрос я отвечу так - это Халузи’, дом как видите пять, я вас ждал. Меня дедом Матвеем звать. А вы ребята из Знаменки, верно?
- Да, из Знаменки. Меня Юра зовут, а это мои друзья, Ваня, Гриша и Пират, это наша собака. Нас Георгий Назарыч прислал, за пчёлами.
Ребята зашли во двор, пересекли по тропинке уже во всю цветущие фруктовые деревья, и поднялись на веранду дома. На столе, помимо самовара, стояло четыре чашки с ложечками и блюдцами, две вазочки, одна с вареньем, а другая полная мёда, по серёдке лежала гора мелких баранок с маком. Гриша громко проглотил подступившую слюну, а дед Матвей достал старый офицерский сапог из хромовой кожи, надел на самовар, и в несколько движений растопил его.
- Присаживайтесь ребята. Сейчас чай будет готов. Вы наверно устали с дороги? - сказал дед Матвей и придвинул деревянную лавку к столу.
- Так вы наверно кого-то ждали? Мы вроде как не вовремя... – спросил Юра, глядя на разложенный сервиз и угощения, от чего получил пинок от Вани, который уже вытирал руки об штаны, высматривая баранку поподжаристей.
Дед Матвей с хитринкой в глазах взглянул на ребят, и улыбаясь, сказал: - Я вас и жду. С чего вы взяли, что я могу кого-то ещё ждать кроме вас?
- А откуда вы узнали что мы сегодня придём? И самовар вот у вас и варенье… - удивился Юра.
- Так пчёлки мои, дюже умные, давеча весточку принесли, что вы идёте. Вот успел и чай заварить, стол выкатил на крыльцо. Погода уж очень хорошая, располагает, так сказать.
Ребята переглянулись, но каким образом пчёлки могли ему весточку принести, спросить, не решились. Кто его знает, может старческое у человека, что его тревожить, ещё обидеть можно, а тут вон сколько угощений, целая скатерть самобранка.
- У нас чай только по воскресеньям наливают, - услужливо помогая деду Матвею разливать чай по кружкам, сказал Гриша, - а мёд я последний раз пробовал года четыре назад…
Чай был очень душистый, с разными вкусными травами. Ребятам ещё не приходилось пить такой вкусный напиток. Дед Матвей ловко орудуя заварничком и сапогом, рассказал о смеси чабреца, липового цвета и медуницы, которую заварил к столу. Все с большим удовольствием пили чай, ломали сушки и макали их в мёд и яблочное варенье. Юра отчитался как ребята обживаются в Знаменке, как прошла их первая зимовка, рассказал про то как они будут обустраивать теплицы, и уже вспахали почти шесть десятин целены на боевом коне по кличке Добрыня.
- Дед Матвей, вот было бы здорово и нам научиться находить и собирать такую травку душистую. Для нашей школы это какая же польза будет, чай то сейчас днём с огнём не сыскать! – разливая всем по второй чашке сказал Гриша.
Дед Матвей погладил свою бороду, и отпил чаю: - Всё что расскажу - запомните. Всё услышанное – отложится. Расскажу так, как меня учили, ещё давно очень учили. Расскажу оттого, что чувствую, что вы ребята, добрые душой и чистые сердцем. У озлобленного, корыстного и чай будет горьким и водянистым. Травы собирать - наука целая, с малого расскажу. В день солнечный, после того как высохнет роса, можно будет в поле идти или вдоль лесочка. Лист малины, ежевики, кипрея и земляники, вы сможете найти и у себя на территории, им лучше предварительно так сказать, сок пустить. Для этого перед сушкой лист нужно вымыть, и размять в комочек. После, дать полежать в тёплом месте, чтобы комочки эти потемнели, ферментировались. Сушить нужно, рассыпав на деревянной раме, затянутой марлей. Только опосля этого у листьев вкус появится.
А травы со стеблем крепким, связывают в неплотные пучки и развешивают для просушки в проветриваемом и тёмном месте. Траву зверобоя, в особенности, используют для чая только высушенную, свежая она не имеет вкуса и запаха. За конюшнями, в Знаменке, есть поле, там и зверобой растёт, а ещё с середины июня и почти до конца лета растут высокие кусты таволги, они очень буйно цветут, выпуская крупные кремово-белые метёлки из мелких пятилепестковых цветков, которые источают ни с чем не сравнимое благоухание.
- А от куда вы знаете что в Знаменке растёт? Вы бывали у нас? – для важности вида прищурившись спросил Гриша.
- Бывал, а как же! Я работал садовником, у господ в вашем имении. Давно это было, но цвет где какой находился, помню точно. Чайком моим, сам Великий князь Николай Николаевич угощался, когда в храм по воскресеньям ходил. Витаминный чай я ему готовил, из наших, местных трав, что изначально только в округе росли. Из крапивы, плодов шиповника и чёрной смородины, с сушёным корнем моркови — в равных количествах смешивал, и настаивал.
- Этот Николай Николаевич, Великий князь, у моего отца шефом в лейб-гвардии Уланского полка был, когда мы в Петергофе жили. Я иногда к отцу на смотр в манеж пробирался, и один раз видел как сам Николай Николаевич приезжал. Близко прям видел, практически в метре от меня он стоял, я его через щель в трибуне хорошо разглядел. Лицо у него было в морщинах, с подвижными усами на нём и пышными бакенбардами, а волосы тёмные, как углём крашенные. Одет он был с иголочки, в красивый парадный мундир, с золотыми пуговицами, а через грудь была протянута Георгиевская черно-оранжевая лента, над которой закреплена восьмиконечная серебряная звезда, состоявшая из множества лучиков различной длины, с бриллиантовой огранкой. И запомнилась она мне, сияла так, что глаз резало, в особенности центр её сиял. Там был золотой медальон круглой формы, с каймой из синей эмали. А в медальоне, было изображение Иисуса Христа в цвете. Я вот сейчас понял, что изображение написано в том же стиле, что написан тот лик святого, который мы видели в разрушенном храме через поле.
Только сейчас, после этих своих слов, Гриша отчетливо разглядел в дедушке Матвее некое сходство с образом на уцелевшей стене храма. Мудрый взгляд, прямой нос и такая же седая борода.
- А когда и почему эту деревню забросили? Где все жители? – спросил Юра.
- Раньше многие деревни в округе, частью имений значились, которые раскинулись вдоль южного побережья залива. Жили в этих деревнях преимущественно немецкие семьи. Обслуживали господ, убирали в домах, устраивали обеды и благоустраивали прилежащие парки и сады. Были и те, кто на заводе даже работал, в Лигово, химичили они там что-то, а как большевики пришли, так разогнали всех, говорят национализировали, что ли… В общем, раньше все были заняты делом. Большая часть жителей, как я говорил, у нас были немцы, некогда Прусы-переселенцы, и относились мы к Стрельнинской колонии. Ну, как немцы, - глядя на изумлённые лица ребят, пояснил дед Матвей, - русские уже наверно, в десятом году как сто лет колонии состоялось. Тогда лишь фамилии выдавали их немецкие корни. С приходом революции разом потеряли работу практически все жители ближайших сёл и деревень, многие в город подались, за легкими деньгами, а кто остался, того государственные служащие потянули целыми семьями подальше от города, как немчуру и служителей господ, да далече так, что две недели ехать на поезде. А ведь большей части это все здоровые мужики были, так многие из них в революционно-гражданском огне и дороге сгорели. Те женщины, кто мужа за год не дождались, сами начали разезжаться, кто куда на заработки, а кто к колхозам сбиваться начал. Голод ещё только начинался. Я тогда жил в соседней со Знаменкой деревне, Поэзи, называлась. Красивое такое название, аж слух радовало. Так после революции разошлась деревня, не большая она правда была, всего на семь домов, но не смогли люди без царя жить, да и понимали, что долго не проживут. Дома, через недолгое время, соседний колхоз разобрал, да и мне предписание выдал, что б я мол подыскал жильё где нибудь в другом месте. Хорошо немецких корней я не имел, а то гляди… Вот я сюда и перебрался, в Халузи’, здесь когда-то мои родители жили. Да липовая аллея для моих пчелок не так далече…
Разговаривая с дедом Матвеем на крыльце его дома, за доброй и домашней обстановкой, ребята и не заметили как начал подступать вечер. Солнце, красным огнём горело над немой и покинутой деревней, простреливая яркими лучами через кроны деревьев, попадая на самовар, и отражаясь от него разными причудливыми узорами на крыльцо дома и на лица ребят. Ваня наварил утиных яиц в печи, очистил, и разминая сразу четыре штуки с оставшейся порцией сухарей, собирался кормить Пирата.
- Поздно уже будет идти, - сказал дед Матвей, - я вам ребятки, расстелю на веранде, а утром уже покажу и расскажу как с пчёлами заниматься. Не нужно на ночь глядя в дорогу собираться, мало ли что… В округе от нехватки людского духа дикого зверья стало больше, к селу волки вплотную подходят, и кабаны толпой носятся, как снесут в темноте, и будте-нате... Собак не осталось, никто зверя не отпугивает. А Пирата лучше в дом завести, ну так, на всякий случай… - запнулся дед Матвей, глядя как у ребят аж рты раскрылись от удивления. Никому из них с толпой кабанов или чего хуже с волками, встречаться ещё не доводилось.
- Однажды, когда я был маленький, - глядя на закат чуть тише сказал Юра, - слышал, как у нас за селом волки выли. От этого воя по всему телу мурашки бежали, и коленки непроизвольно дрожали так, что не унять было. В доме я тогда один оставался, на хозяйстве. Мои родители и многие сельчане на несколько дней в город, на ярмарку поехали, распродать кой какой урожай по осени. Тогда волки на третью ночь пришли. Говорят даже кто-то видел их горящие глаза в кустах. - Юра стал говорить ещё тише и загадочнее, как будто в пустоту, глядя на ребят. - Собаки как учуяли, не дали подойти близко. Такой лай подняли, что волки побоялись заходить в деревню, ещё минут сорок повыли и в лес ушли, а собаки так ещё до утра лаяли, чтобы неповадно было волкам возвратиться, а с утра успокоились и в своих будках целый день отсыпались.
- Вам собаку тоже не мешало бы завести, дед Матвей, волков пугать. Ведь я вам скажу, - выправив осанку, изображая деловой вид профессора начал Ваня, - собаки существа социальные, как и их ближние родственники волки. Волков люди не приручили, а вот собак - да. Собаки, научились считывать жесты и повадки людей, воспринимая это как своеобразный язык, и многое в их поведении обусловлено тем, в какой среде они воспитывались. Если щенок изначально живет с человеком, он начинает взаимодействовать только с людьми, и к своим сородичам относятся настороженно. А если наоборот, пёс с детства живёт в стае, среди собак, тогда то он опасается только человека.
- Верно ты всё говоришь Ваня, да стар я уже собакой заниматься. Да и не к каждой у меня, понимаешь, душа лежит…
Ребята встали из-за стола, и поблагодарили за угощения деда Матвея. Потом занесли самовар и стол в дом, Ваня накормил Пирата специально приготовленной дедом Матвеем пшенной кашей, и завёл его на веранду, Юра и Гриша помыли чашки и блюдца.
- Кто хочет много знать, тому надо мало спать, а зарю проспать, рубахи не достать. – поговоркой сказал дед Матвей, и отправился спать в дом. Ребята постояли ещё с минуту, вдыхали свежий по весеннему пахнущий воздух, смотрели на огромное, темно-синее небо с остатками солнечного свечения где-то далеко на горизонте, и пошли на веранду, где до этого с дедом Матвеем разложили и застелили большой диван, с подушками и тёплым одеялом набитым гусиным пухом.
- Вы не заметили, как дед Матвей похож на тот образ, что на стене храма, за полем? – спросил Гриша, когда все улеглись. Наступали белые ночи, и не смотря на поздний час, было ещё не темно.
- Ну, мне все эти церковные иконы на одно лицо, у всех борода. У тёти Веры икона стояла, как она говорила, Николая Чудотворца, так у него борода тоже была как у деда Матвея. – сказал Ваня, - может и похож, да только когда тот храм строили, дед Матвей, вовсе не дед был, и бороды у него, вот как сейчас у нас было. Мне вот одно не понятно, откуда он узнал, что мы придём именно сегодня? Говорит пчёлки мне мои нашептали…
- Может ему голос какой и шепчет, от старости. Человек жизнь прожил, видно что знает много. А теперь вот живет один, с кем ему ещё разговаривать? Наверно выходил на дорогу, и нас вдалеке у колодца заметил. Просто решил так выразиться, по особому. – сказал Юра, - а то что отвар научил делать, на травках, это всей нашей школе полезно будет. У нас в столовой самовар огромный стоит, ведра на три получится. Можно будет после ужина всей нашей коммуной чай такой пить. К зиме насушим листочков в прок, и мёд уже свой будет, так хоть по чайной ложке мёда, но каждый день, это какая же польза будет.
- Не представляю, как мы этот улей, да ещё и с пчёлами, донесём до Знаменки. – подумал вслух Ваня.
- Донесём, будем по очереди меняться. Главное чтобы пчёлы не искусали. – сказал Юра.
- Помнится ты говорил, что это вроде как полезно. – возмутился Ваня.
- Всегда что полезно, не бывает приятным. – отвечал Юра Ване, - Это вот как ячменная каша – полезная, а так уже достала, что в горло не лезет. И турнепс этот, чтоб его, тысяча витаминов для здоровья, а такой противный на вкус. И закаляться зимой – полезно, но вставать из тёплой кровати вообще не приятно.
- Знаем мы, из какой кровати ты бывает встаёшь. – шмыгнув носом сказал Ваня.
- Интересно, а вечернюю пайку с яблоком нам оставят? – спохватился Гришка, - ведь пожрут всё, и глазом не моргнут.
- Ха, конечно пожрут, там осталось ещё двадцать четыре таких же умника как и ты, со своей морковкой. – сказал Ваня, - наши порцайки уже давно поделены и съедены новыми шефами в пищеблоке, которых как будто мы, выбрали на собрании. Это кому доверили! Туда Федька рыжий лось прорвался, со своими приспешниками. Они сейчас провиант так поделят, что себя не обделят.
- А мы своё шефство над пчёлами возьмем. А тётя Зоя нам хотя бы по яблоку, точно оставит. Не допустит произвола. Здесь я уверен... А вот то что с баней сегодня пролетели, так это, конечно, не очень хорошо... Мне бы постираться не мешало... – засыпая, сквозь зевоту, сказал Юра.
И все постепенно погрузились в сон, включая Пирата, уставшего от такого насыщенного дня, он улёгся в ногах у ребят и видел уже десятый сон. Ночь разошлась и вступила в свои права только к полуночи. Потемнело тяжелое небо, грязно-синим отливом наполнило горизонт. Медленно поднималась большая, почти полная Луна, осветившая двор, ограду, обозначились тени от деревьев и заброшенных изб через дорогу. В её силуэте пролетал редкий дым облаков. От света, исходящего на веранду, проснулся Ваня. Встал, поглядел в окно, всё было таинственным и вечным. Луна казалась совсем не далеко, где-то рядом, такая яркая, но совсем бессильная на фоне тёмной деревни. Вдруг, он увидел деда Матвея, который стоял в лунном свете у открытой калитки, курил трубку, выпуская прозрачно-белые клубы дыма, и с кем-то не громко разговаривал. Того, с кем он разговаривал видно не было, от чего Ване стало немного жутко и как-то не по себе. Интересно, что за гость мог придти в столь поздний час, подумал Ваня, а дед Матвей с кем-то попрощался, прикрыл калитку, вытряхнул угольки догоревшего табака и зашёл в дом. Ваня постоял ещё, посмотрел на Луну, и тут за спиной услышал: - Растёт. Это шепнул Ване на ухо Гриша. Ваня вздрогнул, и чуть в обморок не свалился от испуга. Гриша стоял рядом и смотрел в окно веранды на Луну.
- Я чуть не обделался от твоего шёпота. Кто там у тебя растёт?
- Луна растёт.
- Это ты как определил, Архимед? Может наоборот, уменьшается она.
- А очень просто определил. Если Луна похожа на букву С – то старая она, уходящая. А вот если похожа на загогулину у буквы Р – то растёт она.
- Даже не хочу тебя спрашивать, от куда ты это все знаешь. Пойдем лучше спать, астроном. – сказал Ваня, и снова улёгся в кровать. Уточнять видел ли Гриша ночного гостя, Ваня не стал.
Утром всех разбудил Пират. Он стащил одело, скулил и указывал взглядом на дверь, намекая, что очень охота по собачей нужде. Поёжившись, ребята встали, и стали одеваться, чтобы его выгулять а за одно и пройтись по деревне. О ночных событиях Ваня решил никому не говорить, мало ли какие дела могут быть у человека, чего лезть.
На утро, погода за окном была пасмурная, накрапывала мелкая морось. Серое и беспросветное небо затянуло, но изредка, лучики солнца проникали сквозь пелену тучи, и тогда небо как будто горело изнутри, подсвеченное этим волшебным светом. В этом была своя пугающая прелесть. Всё замерло, и казалось было время подумать о чём-то важном. Ребята вышли на крыльцо, дышалось легко и свободно. Земля напитывалась влагой.
- Редкая собака любит гулять под дождём, - сказал Ваня, глядя как Пират сделал свои дела под ближайшим кустом малины, и теперь носился по двору перед домом.
- Это он в поисках еды носится. Нужно его будет чем то накормить. – глядя на скачущего пса, сказал Юра. - На яйцах он у нас закукарекает, вернее сказать, закрякает. Пойдём, пройдёмся немного, и будем собираться. Ещё дед Матвей нас проинструктировать обещал, как содержать и ухаживать за ульем с пчёлами.
В стороне у забора стояли пустые вёдра, по видимому, для воды.
- Ну да, а за одно воды принесём, и собака погуляет. У нас ещё с десяток яиц осталось, варить поставим. Есть всё равно больше нечего. – заметил Ваня и подхватил ведра.
Гриша взял Пирата на поводок, и ребята вышли за калитку на главную, и единственную улицу. Каждый нёс по ведру, они реши прогуляться в начало деревни, и пройдя с десяток метров, вышли к сгоревшему дому, вернее, то что от него осталось, высокая обгоревшая труба и головешки от сруба. Яблоневые деревья обогрели на половину, ближнюю к дому, и на обожженных ветках листья не росли, а уцелевшая сторона деревьев уже почти цвела.
- Инь и Янь получилось. – и глядя на удивленных ребят, явно заинтересовавшихся его высказыванием, Гришка добавил, - это в китайской философии символизирует две крайние противоположности. Ну например: мрак – и свет, вода – и огонь.
- Молния скорее всего попала. Это без китайцев понятно. Видно что не тушили даже. – заметил Ваня.
- А кто будет тушить то? Да и чем? Даже ведра в колодце нет. Вон, за первым домом такой же «журавль» висит, как мы видели вчера в конце деревни. Пойдём посмотрим его. Если что, какое нибудь из этих вёдер прицепим. – сказал Юра и все пошли смотреть возвышавшийся над покинутой деревней колодец.
В этом колодце ведро было пристегнуто к клюву журавля цепью. Ведро было большое, и цепь, помимо своей охранной службы, помогала переворачивать его на дне колодца, так вода быстрее заполнялась. Все было исправно. На вкус вода оказалась мягкой и вкусной, прохлада и свежесть наполняли ребят с каждым глотком. По очереди напившись и напоив Пирата, наполнили вёдра и пошли обратно, к дому деда Матвея. Тучи стали реже, а солнце всё чаще стало пробивать своими лучиками землю. Зайдя в калитку, на крыльце их уже встречал дед Матвей, накрытый скатертью стол, и растопленный самовар.
- Доброе утро дед Матвей! – поздоровались ребята, и поставили ведра с водой к забору.
- Доброе! Ого, да вы и за водой сходили. Вот, присаживайтесь, позавтракаете, и пойдём с пчёлками знакомиться. Да, кстати, я ещё и вашему другу кое что приготовил.
Дед Макар поставил большую миску с перловой кашей и ещё чём-то мясным на ступеньку крыльца и подозвал Пирата, который уже облизывался и услужливо вилял хвостом. На столе, для ребят стояло по чашке ароматного чая, с ломтем ржаного хлеба, и вазочка наполненная медовыми сотами по середине. Пират не теряя ни минуты, с благодарностью, накинулся на кашу, Юра, Ваня и Гриша, последовав его примеру, скорее уселись за стол. Чай был как и вчера, горячий и ароматный, а вот медовые соты ребята видели в первый раз. Сладковато-медовые на вкус, а при пережёвывании восковая масса рассыпалась на маленькие комочки. Все ели неторопливо, изо всех сил стараясь не проявлять жадность.
- Дед Матвей, а расскажите про пчёл пожалуйста. – восхищённый таким кушаньем попросил Ваня. Он уже представлял как рыжий Федька прямо таки лопается от зависти, шефствуя над своим пищеблоком, когда попробует что-то подобное. Мёд не шёл в сравнение ни с каким даже самым вкусным вареньем. А воск, можно было жевать как диковинную конфету.
- Рассказать всего не успеть, но кое что важное расскажу, - дед Матвей поставил чашку, и пригладил седую бороду, - Пчелиная семья, это живой, и чрезвычайно сложный коллектив, примерно такой, как у вас в школе. Ваша школа-коммуна, как улей, в который ваши преподаватели сносят знания, а вы питаетесь этими знаниями, насыщая себя. Пчеловодство, как наука, требует особого подхода и любви к работе, почти до фанатизма. А как вы знаете, любая наука требует точности измерений и ежедневных наблюдений. Для начала, как приедете, поставите улей на весы и ежедневно отмечайте изменения в весе семьи, подсчитайте интенсивность вылета пчел за нектаром в различные часы суток. И смотрите, не прозевайте роения, это возникает, когда семья делиться, и значит вы добились определенного успеха. Нужно будет заготовить запасные ульи, на примере того, который я вам дам, чтобы можно было переселить туда новый рой. К концу лета все наблюдения оформите в виде схемы и графиков. Только таким методом можно узнавать больше информации о пчёлах, об их жизни и поведении. Со временем, вы начнете их понимать, сможете выявлять упущения и и наоборот, находить положительные моменты в работе с ними. - И, уже смеясь, добавил, - А также, по осени, не забудьте угостить всех своих товарищей мёдом!
- Извините, а что будет если я случайно проглотил воск от соты? – тихонько спросил Гриша. – Это не опасно?
- Не опасно, даже в чём-то полезно! Выскочит на раз-два, не сомневайся! – улыбаясь сказал дед Матвей, и Ваня с Юрой с облегчением переглянулись, и засмеялись, потому как тоже съели мёд вместе с воском, и не знали как это на них отразиться.
Ребята встали из за стола, поблагодарили за чудесный завтрак, помыли за собой чашки из уличного рукомойника и на всякий случай, по совету деда Матвея, пристегнули Пирата к перилам на крыльце, «больше для безопасности самого же Пирата, дабы в порыве радости от встречи с пчёлами, не быть ими же искусанными». Дед Матвей повёл ребят в сад, за дом, где у него под ветвистыми яблонями, вытянутой дугой расположились восемь больших ульев, выкрашенных в голубой и желтый цвет.
ПЧЕЛЫ
- Вот они, труженицы. Помимо мёда и воска, пчелы производят ещё прополис. – выдавая соломенные шляпы с большими полями и свисающей сеткой по краям, неторопливо рассказывал дед Матвей, - прополис, это как дезинфицирующее средство, пчелы им соты обрабатывают и щели в улье замазывают. Если его по чутка в чай добавлять, то простуду лечить может, и ещё от всякой хвори может, вкуса только горьковатого, вяжущего, а запаха, напротив, приятного.
Дед Матвей растопил сухими гнилушками дымарь изготовленный из старой консервной банки с большой печаткой, вырезанным в банке носиком, и начал круговыми движениями окуривать ближний к краю улей.
- Лучше всего, пчёл перевозить ранней весной, когда первоцвет даёт наибольшее количество нектара. А ульи необходимо очень тщательно и плотно закрыть, чтобы пчёлы не имели возможности выбираться наружу. Даже при самой бережной перевозке пчёлки будут нервничать, и охраняя свой дом, будут инстинктивно пытаться ужалить всякого, кто находится рядом.
- Нам Юра говорит, что если пчела ужалит, так это полезно. Но это же яд! Как он может быть полезным? – спросил у деда Матвея Гриша.
- Да, яд, его называют апитоксин, и довольно часто используют в лечебных целях, например, пчелиный яд повышает уровень гемоглобина в крови и расширяет сосуды. Но не на всех пчелиный яд подействует благотворно, есть небольшой процент аллергиков, и в этих случаях лучше не допускать укусов пчелы.
- Вот сейчас самое время проверить, нет ли аллергии у кого нибудь из нас на яд пчёл, чтобы в дороге без происшествий. – улыбнувшись сказал Юра, посмотрел на слегка заволновавшегося Гришу.
- На себе проверяй! А я пока не болею, чтобы меня лечить. У меня аллергия еще в детстве была, на апельсины. Один раз, после этих апельсин, два месяца чесался. – сказав, Гриша медленно и мечтательно почесал рукой руку, и задумался.
- Вот это да! На апельсины у него аллергия! Это где же ты их ел, эти апельсины? В Африке что ли? – вмешался Ваня.
- А вот и не в Африке, один раз на Рождество, отец мне их из города привёз, так я от жадности сразу две штуки съел, вместе с кожурками, и высыпало меня всего, как царя гороха красными пятнами, особенно руки. Когда на второй день чесотки к доктору пошли, он мне сказал что я аллергенный ребёнок. – снова непроизвольно почёсываясь ответил Гриша.
- Ну, от одного укуса пчелы, даже с аллергией никто я думаю не умирал, а если боишься, бери дымарь, будешь отбиваться, так точно не нападут, распугаешь их всех. – сказал Юра и отдал дымарь Грише.
А дед Матвей, из улья, две плашечки выбил, марлей заложил, и продолжая по дедовски свои наставления, ведь на то он и дед чтобы учить, заключил, посмеиваясь в бороду: - Одно и тому, кто аллергии не имеет, может так же опасность грозить, в случае если пчела ужалит, особенно в рот или в глотку. Вот допустим если в знойный день пьёшь из стакана или банки и не заметишь попавших внутрь жалящих насекомых, спокойно могут в горле ужалить. Так от укуса в результате реакции - отёк, и этот отёк может заблокировать дыхательные пути, и даже вызвать удушье. А ещё, у пострадавшего может сильно опухнуть лицо, и даже голос охрипнуть.
- Вот, а ты говоришь полезно, пусть покусают! – заныл Гриша, глядя на Юру, и который сам от услышанного немного приуныл.
- Да ладно, ребята, чего нос повесили? Пчелки они умные, так просто нападать не будут, если конечно не обижать их, и делать все по уму. Не надобно делать резких движений, и использовать обязательно вот такие шляпы, перчатки и дымарь, - поправив свою соломенную шляпу, с закрепленной на полях сеткой, сказал дед Матвей. Заметив недоумение на глазах ребят, старик с хитринкой в глазах добавил: - так вы по началу применить смекалку извольте, подключите девочек, наверняка кто-то из них умеет плести, натаскайте им соломы, и шляпы готовы. А сетку мелкашку на берегу от сетей высмотреть можно, примастрили проволочкой по краям и всё! Дымарь – бака консервная, из под селедки, дырок наделали, и две петельки по краям. Вы самое главное сегодня, запомните, для того, чтобы рой не запарился при перевозке, обязательно должна быть вентиляция в улье с двух сторон. Как подготовите у себя место под улей, так вот марлю уберёте, а плашечки на место вставите. Да не тяните долго!
- Только перевозки не будет, будет переноска. – пробурчал Ваня, уже в красках представляя обратную дорогу, от этого над его настроением надвигалась темная туча.
- Ну, здесь я вам немного помогу, - сказал дед Матвей, - У меня один кой-какой знакомый есть, так жена у него спиной болеет, а я её лечить помогаю. У него в подчинении аж грузовая машина имеется. Мы с ним как раз давеча виделись, он за лекарством ко мне заезжал. Рассказал ему про ваше особое задание, и он обещал помочь, сказал что до Нижней дороги он вас точно отвезёт, а это почти половина пути будет, после ему нужно на рейс, к Стрельне возвращаться.
Юра и Гриша конечно очень обрадовались, но в то же время удивились и даже немного насторожились. Может дедушке уже видятся видения какие нибудь, от старости, ведь вчера как они приехали, ни кого не видали, и утром, разбуженные Пиратом, встали рано. Лишний раз расспрашивать об этом старика не стали. Только Ваня сразу вспомнил ночную встречу деда Матвея с незнакомцем, все встало на свои места, и он подумал, что в лунном свете и в пустой деревне всё намного пугающе, чем есть на самом деле, ведь это оказался всего навсего обычный разговор, и всё так хорошо складывается. Дело пошло быстрее, Ваня и Юра сняли с постамента подготовленный улей, и поставили на две заранее принесённые осиновые жерди, а дед Матвей закрепил его к ним кожаными ремешками. Получилось что-то вроде носилок, с ульем на них. Гриша в этот момент, со слезящимися от дыма глазами, дожигал в дымаре последнюю гнилушку, растопив, и используя его на полную, хотя пчелы как ни странно были спокойны, и смысла в этом особого не было. Все входы и выходы для пчёл этого улья были уже заложены марлей, а пчёлам из соседних ульев было в принципе не до них, начинался день и работа закипала..
- Ты нам всю дорогу теперь коптить будешь? – с улыбкой, отмахиваясь от дыма, поинтересовался Юра у Гриши.
Гриша, в этот момент ойкнул, резко схватился за кисть руки другой рукой и вытаращив глаза застыл и не шевелился пару минут. Обождав, он взглянул на руку, потом на ребят, и ничего не говоря, отдал дымарь деду Матвею. Протерев рукавом глаза от дыма, он взялся спереди за «носилки», и деловито взглядом показал чтобы Юра подхватил их сзади. Улей, с одного боку поддерживаемый Ваней, жужжа поплыл через сад, на передний двор, где ребят с нетерпением ждал их четвероногий друг.
- Ты это чего? – удивился Ваня, обращаясь к Грише и дивясь тому, что тот как-то осмелел, и уже бесстрашно шагает. Даже шляпу с сеткой снял, закинув её сверху на улей.
- Нет у меня аллергии на пчёл! – бодро и весело сказал Гриша, - Меня сейчас ужалили, и ни чего вот не случилось! Во!
Гриша остановившись, опустил «носилки», и задрал рукав показав место укуса.
- Как комарик! – уже улыбаясь добавил он, и все засмеялись.
После дождя всегда светит солнце. Так, ещё за завтраком сказал дед Матвей. И, несмотря на хмурое и серое утро, низкие тучи рассеивались, и солнце выглядывало всё чаще и всё дольше, день обещал быть ясным. Исходящее с неба тепло, согревало каждую молодую травинку, каждый миллиметр земли, щедро и обильно политый утренней моросью. Из-за туч проглядывали лучи и представлялось что великан сверху светил сквозь них фонариком.
- Хорошо у вас дед Матвей. – сидя на крыльце дома и разглядывая сад, сказал Ваня, - Как у моей тётки было, да и сейчас наверно. Огород она содержала ого-го, в образцовом виде! А недавно вот в Пермь уехала. Не знаю, какие там земли в Перми, и вообще возможно там что нибудь вырастить или нет, но зная тётку, она сможет и на болоте и в пустыни хозяйством обзавестись. Вот у вас хозяйство какое, и вы о многом знаете. Кто как живет, как что растёт, вот бы вам, хоть на недельку к нам в Знаменку заглянуть, и может советом где помочь?...
- Ну, спасибо за приглашение! Не знаю, придётся ли нам свидится ещё, живу я здесь вроде и у себя, но без каких-либо прав, без законных оснований. Вот она как новая власть распорядилась. Земля эта теперь, со всеми строениями, и поля соседние колхозу принадлежат, что в конце Волховского шоссе. Это я у них, понимаешь на отшибе самом, вот они пока вроде как и не прознали про меня.
- А вдруг прознают!? Может уехать можно куда, как другие? – почти шепотом спросил Ваня.
- А куда ехать то? Здесь мой край, мой дом, хоть и бывший получается. Кто семейный, вот и подались до Урала, до новой жизни, а я уже тут останусь. Тут помогает мне человек один, это тот, который вас сегодня повезёт, он не простой… – помолчал и продолжил дед Матвей, - Зовут его, Александр Рябцевич, он сотрудник ВЧК, это теперешний комитет такой, основные задачи которого - это борьба с контрреволюцией и саботажем. Хоть я и хорошо знаком с этим человеком, но не стоит в дороге при нем рассказывать истории про царя, Рождество, апельсины, вашу тётку и тому подобное. Нужно научиться жить сегодня! Жить и помнить о прошлом, но не жить прошлым. Я человек прошлого, но копание в нем, судя по тому, что происходит сейчас, ни к чему хорошему, уж поверьте, не приведёт…
Дед Матвей погладил бороду, достал из кармана трубку, набил табаком и закурил. Перекурив минут пять, он встал с крыльца, прошёлся по саду, потрепал Пирата за ухом, и сказав ребятам, что Рябцевич приедет часа через два, ушёл в дом. Ребята настороженно переглянулись.
- Мне чего-то не очень хочется ехать с этим, из ВЧК… - сказал Гриша.
- А пешком через поле хочется идти? – вступился Ваня, - Да и что нам до него, мы ведь не саботажники какие нибудь. Пускай бандитов ловит. Тем более дед Матвей сказал, что это его друг.
- Не друг, а знакомый. И мне кажется этот ВЧКист прикрывает его потому, что дед Матвей его жену лечит, и как вылечит, может уже и не нужен он будет этому Рябцевичу. – теребя Пирата по холке сказал Юра, - да и вообще, ситуация странная получается. Дед Матвей пасеку содержит не совсем законно, на земле колхоза, в следствии чего мы пришли покупать улей так же не совсем законно. А в добавку ко всему нас с незаконно купленным ульем и пчёлами повезёт человек, который служит в комитете по борьбе с контрреволюцией. Это странное чувство только у меня? – отстранив Пирата и глядя на ребят спросил Юра.
- А я вот допустим так не думаю, - вступился Ваня, - земля всегда принадлежала деду Матвею, и пчелы с ульями тоже. Вот как это понимать, пришёл колхоз, и сказал всем, что теперь земли его, и вот что получается было делать людям? Поэтому и съехали из деревни. И то что дед Матвей решил продать нам улей, так это его собственность, может ему деньги на переезд нужны.
- Так съехали, что побросали всё. Да и куда ехать? А прихватят с ульем, так ты потом докажи что ты не у колхоза своровал, а законно купил. Территория то - колхозная. Вот привезёт нас Рябцевич не на нижнюю дорогу, а в свой комитет, и будут нас расспрашивать что и как. – сказал Гриша.
- Ну, до этого я думаю не дойдёт, - заметил Юра, - мне вот интересно, откуда наш Георгий Назарыч знаком с дедом Матвеем, они же как-то договорились. И про пустую деревню он нам не сказал. А если ВЧКист пристанет с расспросами? Что нам ему сказать? Получается что Георгий Назарыч знал о пасеке, и не доложил не куда. Значит поддерживает незаконную коммерцию.
- Вот это мы сделали доброе дело! Вот это мы молодцы….! С новой властью и жрать нечего и прилететь может нежданно негаданно. Интересно, тогда утиные яйца что мы насобирали, это мы их тоже украли получается? Земля то не наша, на которой утки гнезда вьют. – теребя подол рубахи занервничал Гриша.
- Ты когда овощи со склада таскал, об этом не думал? – прищурив глаз спросил у Гриши Ваня.
- Те овощи, как ни крути, все равно бы к нам на стол попали. Как и куриные яйца из курятника.
- То-то девчонки каждую неделю сарай латают. – возмутился Гриша.
- Ну хватит! Чего страху наводить? – сказал Юра, - Делать нечего. Поедем с Рябцевичем. Идти через поле или делать крюк в семь километров не очень привлекает. Будем надеется что нас привезут туда, куда нам нужно. Да и дед Матвей попросил уже за нас, с такими разговорами можно действительно куда нибудь далеко уехать, как твоя тётка.
- Что вы к моей тетке все прокопались? – нахмурился Ваня, - Я вообще больше ни чего не расскажу!
- Вот и правильно, в кузове поедешь, чтобы не трепать много. – заметил Юра и засмеялся, тряся приунывшего Ваню за плечо. – За одно и за Пиратом приглядишь, а вообще я вот подумал, может его деду Матвею пристроить?... Условия тут для него высший класс…
Пират понял что о нем разговаривают, поднял уши и приветливо завилял хвостом.
Через час с небольшим где-то вдалеке послышался звук двигателя, и вот уже через несколько минут из за забора показалась крыша кабины небольшого грузовичка. Дед Матвей пошёл к воротам встречать транспорт, а ребята взяли на привязь слегка испугавшегося Пирата и ещё раз проверили крепления улья к носилкам. Звук двигателя умолк, и в калитке показался коренастый черноволосый мужчина, лет тридцати пяти, в чёрных шароварах, заправленных в сапоги, и белой рубахе с поверх накинутой кожаной курткой. К нагрудному карману кожанки была приколота новенькая красная звездочка с золотистым изображением плуга и молота в центре. Он улыбнулся увидев ребят и взмахом руки поприветствовал их. Его вид был опрятным и вызывал доверие. Подойдя ближе он пожал руку каждому из ребят и коротко представился: - Александр. Александр Рябцевич.
- Ваня
- Юра
- Григорий, ну, можно просто Гришка, - поздоровались ребята, хихикая над Григорием.
- Ну тогда называйте меня просто – дядя Саша.
- Раз вы уже познакомились, тогда можно и чайку на дорожку попить? – топчась на крыльце спросил дед Матвей.
- Спасибо дед Матвей, желание есть, а вот возможности нет. – Сказал дядя Саша. - Сегодня транспорт грузовой приедет, нужно будет встречать, сейчас как раз рабочие разбирают участок трамвайных путей от Стрельны до Ораниенбаума, до вечера всё это дело нужно закончить.
- Вот вы все стали деловые, старика уважить времени нет. Всё ломать спешите… А трамвайчик не успели построить, уже разбирать задумали. И куда добро теперь денете? С Беляками вроде как отвоевали уже, а на патроны всё металла не хватать? – возмутился дед Матвей.
- Металла всегда не хватает, даже в мирное время. А мы новую страну строим! Вот так при царе делали… Сосредоточили добро в одном месте, а страна живи как хочешь. Погибай от бездорожья и нищеты.
- Страна погибает от революции и революционеров, мать их за ногу. Тех кого война не добила, вы добьёте. Зажгли русскую землю со всех сторон, два года прошло уже, а она до сих пор горит с запада на восток, и нет сил у ослабевшего народа погасить этот дикий огонь, катится твоя революция огненным валом по русской земле, а остановки то и не видать.
- С тобой дед Матвей спорить, что воды в решете носить, все бестолку. Без жертв нового не построить. В наше время человек может стать тем, кем в прошлом даже мечтать не мог.
В этот момент Ваня аж вздрогнул, ему показалось что перед ним стоит его отец, до чего похожи были их речи. Хотел было Ваня сказать что и он когда-то слышал про это, но Юра на него так зыркнул, что Ваня, потупив глаза отошёл в сторону и присел на скамейке перед домом. Тяжело ему стало, душно. Ваня вспомнил отца. Многих вещей не понимая и не осознавая в силу возраста, он был четко уверен – большевики с их сказками и обещаниями прекрасного будущего для каждого человека - врут! Дед Матвей, старой закалки, заметив это, решил сменить тему разговора.
- Так куда рельс то повезёте? Не уж то переплавить хотите?
- Конечно нет! Ничего плавить не будем, на Урал поедет дорога, там разработка угольных копей ведётся. Сейчас стране ресурсы нужны, и там эта дорога послужит по-настоящему, больше чем тут, в глухом пригороде, затеянная для удобств передвижения господ и дам на их «скромные» дачи.
- Ну, что же это мы, ребятки вон поди уже как и заскучали. Пора наверно им уже, в школе наверно беспокоятся, переживать начали, всё таки ночь отсутствовали, мало ли что. Им ещё топать потом километров пять.
Дядя Саша только в этот момент заметил внимательно смотрящего на него Пирата. Он сидел и смотрел, как будто все понимал, и молча соглашался с каждым.
- Дед Матвей, ты что, всё-таки решил собаку завести? А я же тебе правильно говорил, волки подходят совсем близко, ничего уже не бояться. Голодные. Запоздалые подводы и коновозчиков бывали случаи задерут, не говоря что лихих людей достаточно по округе шастает. А ты на отшибе живёшь, мало ли!
- Куда мне… Кому я тут нужен? А собака не моя, с ребятами вот по дороге сюда увязалась.
- А у вас была собака? – спросил Юра деда Матвея.
- Конечно! У кого ж её в деревне не бывает? – сказал дед Матвей, - У меня был отличный пёс, да погиб он в прошлом году. Воры ночью в дом залезли, так если бы не Рыжий, и не говорил бы я сейчас с вами. Спас меня, а самому крепко досталось. В прошлом году ох как лютовали бандиты Юденича, мародерничали по всей области, пока не разогнали их.
- Вот, - сказал дядя Саша, - а ты все новую власть ругаешь. Ведь разогнали, справились? Пусть Юденич и за царя, но уже и не поймёшь, за кого он там, слишком много воров и разбойников себе понабрал. Простым людям и досталось.
- А кто до того довёл, что справляться пришлось? Вот в чем мое недоуменье, – сказал и закурил дед Матвей. – Пора. Давай ребята, грузите своё новое хозяйство и в путь. Дорога дальняя, голова светлая должна быть.
Ребята подхватили носилки с ульем, а дядя Саша открыл кузов грузовичка и помог ребятам их закрепить. Юра подозвал Ванька и Гришу, и, переговорив, они единогласно решили, что Пирату лучше будет остаться с дедом Матвеем.
- Ребята, в заброшенной деревне без собаки тяжело, да и нам будет повод, лишний раз в гости заглянуть. Предлагаю передать Пирата на воспитание деду Матвею! – предложил Юра, пока дядя Саша завёл двигатель, и деловито обхаживал заграничный грузовик, пиная колеса пыром сапога, таким образом толи проверяя шины, толи сами колёса. Машина была причудливой формы, как утюг на колесиках, да и колесики эти были не простые, в аккурат на пяти спицах, и выглядели очень по заграничному, эффектно и элегантно.
- Пирату здесь будет лучше, у деда Матвея хозяйство какое, а мы пока ещё и себя прокормить нормально не можем. – сказал Ваня.
- А тебе бы все о еде… - возмутился Гриша.
- Вот если бы не дед Матвей, Пират бы уже третий день яйца ел. – ответил Ваня.
- А вот если бы не яйца, так и вообще есть нечего было. – уже совсем нахмурившись продолжал возражать Гриша.
- Хватит вам уже! Надоели уже со своими яйцами! – сказал Юра. – Значит решили! Оставим Пирата у деда Матвея. Согласиться – значит так тому и быть. А нет, тогда с нами поедет.
Дед Матвей сидел у себя на крыльце в стареньком кресле, и молча смотрел как грузили улей и ребята собирались в путь.
- Это велел передать Григорий Назарыч! – сказал Юра и подойдя к крыльцу протянул деду Матвею, два рубля и восемнадцать копеек, которые им на кануне отдала Лия за пчёл.
- Спасибо, но денег мне не нужно. Где я их буду тратить? Вам они сейчас нужнее будут. – и, встав с кресла зашёл на веранду и вынес две трехлитровые банки с мёдом, - Назарычу привет передавайте, пусть заходит, старика уважит. Вот ему, презент передайте, одну банку ему, а одну себе оставьте, на ребят поделите, пока ваши новые подопечные свой мёд добывать будут. А на листочке вот вам записал названия травок разных, и как заваривать и собирать их требуется.
- Дед Матвей, мы посовещались, и решили Пирата нашего на задании оставить, так сказать в охрану вам передать – сказал Юра, - Приглядите за нашим Пиратом. Он обученный. Тяжело ему будет сейчас у нас, а вам подспорье, охранник и охотник он ого го.
- Яйца утиные на ура ищет! – вступился Гриша, и все засмеялись.
Пират как будто в знак согласия, прижался к ноге деда Матвея, и положил свою лапу ему на колено. Дед Матвей заглянул собаке в глаза, и улыбнулся.
- Понравилась тебе моя каша! Ну, раз сам пёс, я погляжу, не против – пусть живет. - и дед Матвей потрепал Пирата за ухом. На душе у старого человека потеплело, не один он теперь будет коротать вечера в тёмной и давно покинутой деревне. Самое тяжелое для старика было одиночество, и положение дел, которое он уже не в силах был исправить. Юра, Ваня и Гриша, тепло распрощались, и наставили Пирата служить и беречь деда Матвея, обещали что непременно будут заходить к ним в гости. Дядя Саша уже сидел в кабине, и махнув деду Матвею рукой, крикнул: - Зайду может как нибудь? Посидим?
- Хош заходи… дорогу знаешь… - негромко сказал дед Матвей махнув рукой.
Машина, чихнув двигателем, с ребятами и пчелиным грузом двинулась, а дед Матвей и Пират, ещё долго стояли у калитки и смотрели в след скрывающемуся за горизонтом грузовичку. Взглядом он провожал не только пчёл и ребят, а ещё и своего сына, Александра Матвеевича. Их гордость и убеждения расставили близких по крови людей по разным краям баррикады. Александр Рябцевич, сын, следователь Особого отдела ВЧК, который в виду обстоятельств, не может исполнить свой долг перед новой Родиной, и его отец, который не хочет и не может жить по новым правилам.
А ребята, ребята уезжали со смешенными чувствами, каждый из них думал о своём. Ваня ехал в кабине и вспоминал своего отца, косясь на дядю Сашу и выискивая схожие черты, Гриша думал о Пирате, о том как пригодится он деду Матвею, и о том что судьба собаки сложилась достойно, и полезно для человека, а Юра, думал о том, что Георгий Назарыч не зря доверил и отправил их на такое задание, чувство выполненного долга и радость от новых знаний и знакомств будоражила его сознание, сидя в кузове, он смотрел на даль полей и улыбался, подставляя лицо встречному ветру. Проезжая мимо разрушенной церкви, у края поля, каждый из ребят ещё раз обратил внимание, как же всё-таки похож, чудом сохранившийся на стене образ святого, на деда Матвея.
Машина катила к Нижней дороге, плавный ход и ровный звук двигателя, говорили о том что хозяин ухаживает за ней, ежедневно смазывая и подкручивая гайки. Она была так же аккуратна как и водитель. За несколько солнечных дней на деревьях уже набухли почки, кое где остававшийся снежный наст – растаял. Ручейки журчали талой водичкой, уходя сквозь лес к Финскому заливу. Птички пели всеми мелодиями и переливами, наполняя как будто сказочный лес мелодией весны. Запах чего-то неизвестного и нового витал в этом влажном и наполненным ультрафиолетом воздухе. Двигатель приятно рокотал, настукивая ритмичную мелодию, потянуло в сон. Сами не заметив, Юра и Гриша задремали, Ванёк и Дядя Саша сидя в кабине, на мягко пружинистом диване, оббитым коричневой кожей, непрерывно болтали о всех плюсах нового времени и лучшей жизни для каждого. Часто Ваня находил в голове какие-то сказанные ещё его отцом цитаты, и вставлял их в свою беседу, отчего чувствовал себя крайне по взрослому и деловому, всем видом показывая, что готов поддержать даже самый важный разговор. В эти моменты дядя Саша от удовольствия точно высказанной мысли, аж прикрякивал: - «А ведь прав чертяка!», и ударяя рукой по рулю машины пытался насвистывать какую-то незатейливую и постоянно меняющуюся мелодию.