Элиза нервно прошлась по своей комнате в главной башне замка и замерла около окна. Вдали багровыми всполохами на озерной глади отражалось закатное солнце, а дальше раскинулся глухой лес. Каждый житель Бромгеля знал, места там богатые на дичь, да на ягоды с грибами. Только смельчаков вступить под сень вековых деревьев мало, боятся оказаться одними из тех, чьи разодранные останки найдут по утру.
— Госпожа, прошу вас... Завтра пойдём в церковь, вам помогут, спрячут.
— От законного супруга и уважаемого виконта? — горько уточнила леди Элиза, глядя на горничную, единственного человека, оставшегося из прошлой жизни.
За тысячи верст отсюда она была любимой дочерью барона, а здесь чужачкой, которая должна беспрекословно подчиняться хозяину. Два года назад она мечтала о первом бале и любви, а теперь молилась, чтобы муж после винных посиделок с друзьями не перешагнул порог её спальни.
— Давайте я помогу вам раздеться и нанесу мазь на синяки.
— Не нужно, Ари. Ступай.
Горничная вздохнула, с тревогой посмотрела на леди, но всё же послушалась.
«Сегодня или никогда», — подумала Элиза и положила руки на пока ещё плоский живот.
Виконт со свитой на охоте, стража без присмотра рвение не проявляет, а простой люд в полнолуние носа на улицу не кажет. Походный мешок женщина собрала ещё вчера, сегодня добавила туда еды, молельный крест и свои украшения. К щедрым подаркам мужа даже не прикоснулась, прекрасно помня, после чего их ей преподнесли.
«Если удача озарит путь, то через два дня выйду к Черемшанкам и напишу отцу… Надеюсь, он поймёт и подскажет, как дальше быть, — с надеждой подумала Элиза, проскальзывая в коридор, а потом к тайному ходу, который нашла месяц назад. С тех пор мечта о побеге перестала казаться столь нереальной.
Леди куталась в длинный тёмный плащ с капюшоном и почти бежала по узкой тропинке над обрывом. Лишь призрачный лунный свет оберегал её от падения. Неизвестность впереди пугала, но ещё больше то, что осталось за спиной.
— Страшен не дикий зверь, а человек, — прошептала Элиза, подбадривая себя перед кромкой леса.
Лунный свет терялся в густых кронах деревьев, а вкрадчивый шелест словно говорил, что обратного пути нет. Леди упрямо тряхнула головой, зажгла припасённую свечу и сделала шаг.
Время в этом месте словно текло по другим законам и растягивалось в вечность. Ноги Элизы гудели от усталости, а сознание почти смирилось с танцующими причудливыми тенями и пугающими звуками. Первая свеча догорела, от второй осталось лишь треть, а рассвет никак не наступал.
— Уходи, уходи — послышалось ей в шуршании листьев.
Женщина вздрогнула, перекрестилась, а потом ущипнула себя за руку. Отец рассказывал, что если долго не спать, то начинает всякое мерещиться.
— Кто ты? — раздался рядом шелестящий голос, а сильный порыв ветра сдёрнул капюшон и задул пламя свечи.
Паника затопила Элизу с головой, она прижалась спиной к огромному дереву, села на корточки и принялась рыться в своём мешке. Наконец девушка нашла молельный крест и выставила его перед собой, с ужасом глядя во мрак.
— Уфх, — обиженно выдохнула темнота.
— Изыди, нечисть! — закричала Элиза, воодушевившись.
Заскрипели деревья, желая встать со своего места и затоптать нарушительницу покоя. В кронах раздалось хлопанье крыльев, а вдалеке — жуткий вой.
— Мамочки, — испуганно выдохнула леди, зажмурила глаза и начала громко молиться.
Очередной вой прозвучал значительно ближе. Наверное, стоило попытаться сбежать, забраться на дерево или развести костёр, но всё внутри Элизы словно заледенело, сил и смелости хватило лишь на тихий шёпот:
— Пожалуйста… Я просто хочу вернуться домой.
Внезапная тишина оглушила, и Элиза распахнула глаза. В предрассветных сумерках она смогла разглядеть замершую рядом с ней фигуру. Нечто было похоже одновременно на человека и на дерево. Тонкий извилистый ствол переходил в тело, отдалённо напоминающее женское, и венчался непропорционально большой головой. Существо смотрело на неё оленьими глазами, а потом протянуло длинную руку с пальцами ветками.
Страх неожиданно испарился. Элиза осторожно поднялась и, как настоящая леди, сделала реверанс, выражая почтение хозяйке.
— Простите, что нарушила ваш покой, я постараюсь уйти как можно быстрее.
— Не бери ничего, не мусори, — прошелестело в ответ.
— Можете, не беспокоиться, — заверила девушка, сделала поклон, и боком стала продвигаться вперёд.
— Плата.
Элиза замерла, в памяти вспыхнули страшные истории нянюшки об отношении нечисти к детям. Для ведьм ребёнок — мощный ингредиент, для кикимор — возможность выйти на сушу, для лешего — игрушка. Пусть малыш в её животе от монстра в человеческом обличье, но она его ни за что не отдаст.
Существо тяжело вздохнуло, словно поражаясь непонятливости, и пояснило:
— Мешок.
От облегчения на глазах женщины выступили слёзы, а на губах расцвела глупая улыбка. Леди закивала как болванчик, готовая отдать что угодно, хотя без еды и воды придётся тяжело, и положила походный мешок на землю.
— Это мусор, там дерево, испорченное.
Единственное, что подходило под описание был крест, который дала ей свекровь, наказывая молиться два раза в день о здоровье и благоденствии для мужа, и чтобы мироздание поскорее подарило наследника. Элиза не возражала, семья воспитала в ней уважение к старшим и веру в Бога. Последнее осталось неизменным, но доверие к церкви пошатнулось. Своей горничной она не сказала, что на исповеди призналась в жестокости мужа и попросила убежища, но натолкнулась на осуждение. «Жена должна быть кротка, смиренна, и подле мужа до самой смерти», — припечатал настоятель.
«В моём случае, жизнь не была бы долгой… Но самой страшное оставить рядом с ним малыша», — подумала Элиза, доставая из мешка крест и протягивая его хозяйке чащи.
Существо выставило вперёд руку, а потом ткнула пальцем в землю. Девушка с поклоном положила крест в густой ковёр травы. Растения тут же зашевелились, словно изумрудные змейки, оплели подношение, скрыв от глаз.
Мягкий свет солнца коснулся хозяйки, она улыбнулась, потянулась, став сразу не меньше девяти футов, а потом втянулась в землю.
Элиза привычно перекрестилась и поспешно отправилась в путь. Она должна выбраться из владений существа до темноты. В противном случае, хозяйка могла запросить ещё один дар, и сомнительно, что она удовлетворится драгоценностями или платьями.
«Не успеешь, не справишься, слабачка», — стучали в голове предательские мысли, но леди упрямо двигалась на юго-восток, где стояла Черемшанка, не обращая внимания на сбитые в кровь ноги и дикую усталость. Элиза даже ела на ходу, боясь потерять драгоценное время… Когда закатные лучи изменили всё вокруг, женщина вышла к пшеничным полям, упала на колени и заплакала от облегчения. После пережитого казалось, что она справится с чем угодно.
Хозяйка вынырнула из земли около кромки леса и посмотрела на женщину. Забавная и не сильно глупая человечка. Травы потоптала мало, веток не ломала, костёр не разжигала. Опять же легко плату отдала, хотя это и защита была от тёмной силы, пусть и маломальская. Скоро из креста в волшебной земле новый росток проклюнется, помощник вырастет. Пожалуй, одарю.
Через восемь месяцев на границе южной провинции в семье дальней родственницы одного барона, Элиза родила здоровую и красивую девочку, в тот же миг сад рядом с их поместьем приветственно зашуршал листьями.