Та девушка как будто сама бросилась под колеса нашего автомобиля. Я даже не успела ничего сообразить. Муж резко ударил по тормозам, и машина остановился в паре сантиметров от нее. Мы выскочили из автомобиля и бросились проверять, все ли с ней в порядке. Девушка не пострадала, но точно была напугана. Не больше нашего, к слову сказать. Меня так вовсе колотило так, что я с трудом держалась на ногах.
На всякий случай мы отвезли ее в больницу и дождались, пока врач скажет, что с девушкой, которую звали Тамара, все в порядке. При таких обстоятельствах, когда ты чуть было не причинил вред жизни или здоровью другого человека, даже если в этом особо нет твоей вины, все равно кажется, будто ты несешь перед ним некоторую ответственность. Вот и мы с мужем не могли просто так поехать дальше по своим делам и оставить Тамару.
— Что у тебя случилось, почему ты выбежала на дорогу? — спросила я девушку. Вид у нее был очень растерянный, и причиной этого была не только ситуация, произошедшая на дороге. Я видела это, поэтому и не спешила уехать, покинув ее.
Не в моих правилах приставать к людям с расспросами, но девушка была очень молода и явно нуждалась в поддержке.
— Я только что получила известие, которое несколько поразило меня, — призналась Тамара и замолчала.
Мой муж Гриша притронулся к моей руке, намекая на то, что пора бы нам уже ехать.
— Может быть, мы сможем тебе чем-то помочь? — спросила я девушку.
— Нет. Спасибо. И простите за то, что доставила вам столько хлопот из-за своего неосторожного поведения.
— Давай хотя бы подвезем тебя, куда скажешь? — предложила я.
— Не надо. Тем более что я не знаю, куда мне идти.
— Как это?
— Не хочу возвращаться домой, — Тамара спрятала лицо в ладонях и тихонько заплакала.
Мы с Гришей переглянулись.
— Поедем тогда к нам. У нас есть свободная комната. Сын сейчас получает образование в другом городе.
Гриша выразительно посмотрел на меня. Да я и сама удивилась тому, что предлагаю такое совершенно незнакомому человеку, но было уже поздно.
— Правда? А я вас не стесню?
В глазах Тамары было столько благодарности, что я подумала: «Нужно же делать добрые дела? А то все про них говорят, а кроме как перевести денежку в собачий приют или на лечение какого-либо ребенка, на этом наши добрые поступки и заканчиваются! Ничего с нами не случится, потерпим недолгое время эту девушку у себя в гостях».
— Ничуть не стеснишь, — вслух произнесла я и тоже выразительно посмотрела на мужа. Придется Грише смириться с моим решением! А что? Ночевал же пару раз у нас его приятель из Питера?! Который, такое чувство, прилетает в наш город только для того, чтобы напиться и переночевать где-нибудь!
Когда мы приехали домой и Тамара пошла в ванную, чтобы умыться, Гриша прошептал:
— Ты хотя бы расспроси, что у нее случилось и кто она такая!
— Захочет, сама расскажет! Зачем давить на человека! И вообще, чего ты так волнуешься? Она не крокодил, не съест тебя на ужин.
Потом я проводила Тамару в комнату сына и показала, где что лежит. Чистое белье, полотенца и прочее. Даже выдала ей футболку и спортивные штаны Данилы.
— Немного великовато, может быть, но ты просто завяжи шнурок потуже.
— Спасибо вам! Вы не представляете, как мне сейчас необходимо такое человеческое участие, — Тамара доверчиво взяла меня за руку и заглянула в глаза. Я немного смутилась. Да уж. Не умеем мы делать добрые дела. Не привыкли. Денежку в приют перевести намного проще, никому в глаза смотреть не надо.
— Располагайся, а я ужином займусь.
— Ой, а можно я вам помогу? Не люблю быть бесполезной. Да и мысли в голову лезут разные, когда бездельничаешь.
— Ну хорошо. Переоденься хотя бы.
Через пять минут Тамара, облаченная в домашнюю одежду Дани, вошла в кухню. Я поручила ей резать овощи для салата, а сама поставила вариться картофель и занялась стейками.
Мы говорили о том о сем, а потом разговор свелся к нашему с Гришей сыну. Тамаре как будто было интересно послушать о достижениях Данилы, а я, как мать, могла часами расхваливать своего сына. Несколько раз мне показалось, будто Тамаре не очень приятно слушать о чужих успехах. Но девушка сама поддерживала этот разговор, спрашивая о той или иной стороне жизни нашего сына, и я решила, что мне это только показалось.
Откровенно говоря, я думала, что на следующий день Тамара покинет нашу квартиру. Накануне у нее был плохой день, но это не означало, что у нее нет собственной жизни. Однако девушка как будто никуда не собиралась.
Я осторожно спросила, где учится Тамара, и услышала такой ответ:
— Пока нигде. В этом году я окончила школу. Планировала поступать на юридический. Но после того, что вчера произошло, я совершенно не знаю, что мне теперь делать.
— Так что же все-таки у тебя случилось?
Я присела напротив нее и посмотрела в глаза Тамары.
— Понимаете, Татьяна Павловна, я вчера узнала о том, что беременна.
Девушка всхлипнула. Я улыбнулась. Что-то подобное я и предполагала, особенно после того, как Тамара сказала про институт и то, что теперь не знает, как ей быть с учебой.
— Тома, беременность — это не беда. Тут главное не паниковать и не делать глупостей. Тебя пугает твое положение, потому что ты слишком молода, но наверняка твои родные не оставят тебя. Да и парень, отец ребенка, узнав о твоей беременности, вполне может быть, обрадуется.
— Нет. Татьяна Павловна. Не все так просто. Я приемный ребенок в своей семье, и мои родители очень жесткие люди. Они никогда не примут нас с малышом. Если я скажу им, они просто велят мне убираться. Просто, потому что не пожелают, чтобы в них тыкали пальцем из-за меня. А парень, с которым у меня были отношения, бросил меня ради другой. Отец той девушки владеет сетью бистро, и тот парень был страшно рад, добившись ее расположения. Моя беременность ему точно некстати, я в этом уверена на все сто процентов.
— Все равно, Тамара, не стоит отчаиваться и таиться от всех. Возможно, все будет не так, как ты думаешь. Родители твои хотя и приемные, но раз они тебя вырастили, значит, любят и несут ответственность за твою судьбу. Да и парню стоит знать о том, что он станет отцом. Это известие может изменить его решение насчет той девушки.
— Вы так думаете?
— Уверена, что все будет хорошо. Ты только на дорогу больше не выбегай!
Я погладила девушку по руке и встала, чтобы подлить в ее кружку чай.
— Вот бы у меня была такая мама, как вы! — услышала я слова Тамары и, вздохнув, покачала головой.
— Уверена, твоя приемная мама не такая плохая. Вам просто нужно все обсудить.
— Возможно, вы правы. Я попробую, Татьяна Павловна. А можно я останусь у вас еще на одну ночь?
— Конечно, Тома.
Я все же вздохнула с облегчением. Девушка послушалась меня и решила вернуться домой. Пусть не сегодня, но все же. Ей просто нужен был совет и временный приют для того, чтобы прийти в себя. И вполне может быть, мы с Гришей действительно сделали доброе дело или даже спасли маленькую жизнь.
Вечером, перед тем как лечь спать, Тамара попросила посмотреть наши семейные фотографии. Я с радостью достала альбом, и мы целый час рассматривали снимки. Теперь мне была понятна грусть Тамары, когда она смотрела на те фото, где были запечатлены мы с мужем и наш сын. У девочки явно было тяжелое детство, не такое, как у нашего Данилы, вот она и грустила.
На следующий день Тома поехала домой. Я сама сказала ей, что она всегда может рассчитывать на нашу помощь, и даже дала свой номер телефона.
— Звони, если что, — сказала я на прощание, а уже вечером Тамара снова сидела на прямо на ступеньках возле нашей квартиры.
Я как раз возвращалась с работы, когда застала ее там.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила я, увидев ее заплаканные глаза.
— Они меня прогнали. Мои приемные родители. Как я и думала. Сказали, чтобы я шла на все четыре стороны. Мать еще добавила, что уже давно пожалела о своем решении взять ребенка из детского дома. Она постоянно повторяла: «Все вы там бракованные, каждый со своим изъяном. Вот вас туда и сдают как неликвид!».
Я подошла к Тамаре и погладила ее по голове.
— Не плачь, девочка моя. Это вредно для малыша. Пойдем испечем для вас с ним блинчики.
Тамара посмотрела на меня таким взглядом, что к горлу у меня подступил комок. Отчего мы, люди, так жестоки к себе подобным? Разве кто-то из нас застрахован от неприятностей? Каждый может оказаться на дне или в такой ситуации, когда просто необходима рука помощи.
Вечером я строго заявила, обращаясь к своему мужу:
— Тамара пока поживет у нас, и точка! В конце концов, это мы чуть не сбили ее на дороге! Мы могли стать невольными убийцами двоих, так как девушка беременна. И то, что этого не произошло, что-то да значит. Я думаю, все было не случайно! Судьба послала нам эту девочку для того, чтобы мы могли искупить какие-то свои проступки в прошлом.
После этих слов Гриша, который пытался прервать меня на каждом слове, замолчал, И больше муж не стал противиться тому, чтобы Тома осталась у нас.
Первое время девушка находилась в такой депрессии, что я старалась говорить с ней только на отвлеченные темы. Но вскоре я поняла, пора вытаскивать Тому из того кокона, в котором она пребывает.
— Тома, нужно все же подумать о твоем дальнейшем образовании. Только представь, как хорошо получить профессию и стать независимой ни от кого! Ты сама сможешь обеспечивать своего малыша и утереть нос всем, кто в тебя не верил!
В тайне я все равно надеялась на то, что приемные родители Тамары смирятся с ее положением и попросят дочь вернуться. Невозможно, вырастив ребенка, не беспокоиться за него. Даже если он неродной. Но после того, как Тамара рассказала мне о своем детстве, моя уверенность пошатнулась. Тома говорила просто страшные вещи, и иногда мне казалось, что она все это выдумывает. Такие вещи просто не укладывались в моей голове. Все же моя жизнь до появления в ней Тамары была самой обычной и не напоминала фильм с драматическим сюжетом.
Тамара рассказывала о том, что жизнь с ее родной матерью она помнила плохо, но знала, что мать родила ее от женатого мужчины, который, едва узнав о беременности своей любовницы, тут же сбежал.
— Когда я узнала о том, что у меня самой будет ребенок, — сказала Тома, — я в тот же миг хотела избавиться от него. Мне казалось, я повторяю судьбу матери. Мой парень тоже меня бросил. Но потом я просто испугалась. Не так просто совершить убийство, даже если это еще эмбрион.
Когда Тамара выбежала на дорогу, она, по ее словам, как раз шла из больницы, и за ней гнались демоны, которые советовали избавиться от ребенка.
— Я просто не понимала, куда иду. Хотелось поскорее убраться от здания поликлиники.
Мать сдала Тамару в детский дом, когда на ее горизонте возник перспективный в плане замужества мужчина. Дочь мешала замаячившей новой жизни, и женщина запросто отказалась от нее. Обычная, в принципе, история. А вот потом Тому удочерили, и из ее рассказов следовало, что это были просто очень страшные люди. За любое непослушание они запирали девочку в комнате и целыми сутками не давали ни еды, ни даже воды в достаточном количестве. Они никогда не били ее, чтобы на теле ребенка не оставались синяки. Применяли другие методы наказания. Например, ее приемная мать могла усадить ребенка в очень горячую ванну. «Смыть грязь той, кто тебя родила!» — говорила женщина. В конце концов Тамара научилась вести себя очень осторожно, только чтобы ничем не рассердить своих родителей.
Из ее рассказа я поняла — такие люди никогда не простят то, что дочь забеременела вне брака. Я ругала себя за то, что настаивала ранее, чтобы девочка пошла домой и обо всем им рассказала. Они могли заставить ее сделать аборт, а то и просто как-то навредить самой Томе и ее ребенку.
Я не стала пересказывать всех этих ужасов своему мужу. Гриша стал бы относиться к Тамаре после этого с еще большей осторожностью, справедливо полагая, что все это могло отразиться на психике девушки.
Послушав меня, Тамара все же подала документы в институт на вечернее отделение и сказала, что будет пытаться искать работу. Я понимала, девушке в ее положении одной не справиться, но и оставить ее у нас вместе с ребенком мне ни мой муж, ни сын не позволили бы. Все же Тома была для нас чужим человеком.
Пока на вопросы Гриши о том, сколько я намерена держать у нас эту девушку, я отвечала, что, как только Тома устроится на работу, она снимет себе какой-нибудь угол. Сама же я в тайне от мужа уже решила, что, сколько смогу, буду помогать Томе деньгами. Раз уж все так получилось.
Однако время шло, но работу Тамара найти не могла. Утверждала, что как только работодатели узнавали о ее положении, тут же отказывали ей. Тогда я решила подключить своих знакомых, но всякий раз, когда нужно было пойти на собеседование, у Тамары случался приступ тошноты или головной боли.
Как-то раз после очередного посещения врача Тома вернулась домой очень расстроенная.
— С ребенком что-то не так. Я не поняла всех этих терминов, которыми разговаривали врачи, но они велели мне больше лежать и вести себя очень осторожно. Иначе я могу потерять ребенка, — Тамара заплакала. — Я не переживу, если и мой малыш меня оставит! У меня больше никого нет на всем белом свете! Лучше мне было бы погибнуть под колесами вашей машины. Я всем приношу одни неприятности. Зачем я вообще родилась?!
Целый час я успокаивала девушку, пытаясь хоть как-то вселить в нее уверенность в том, что все будет хорошо. Наконец Тамара перестала плакать и заснула. А я сама отменила назначенное ей на этот день очередное собеседование.
Наверное, нервы у меня к тому моменту начали сдавать. В скором времени должен был приехать Данила. У сына начинались каникулы. То, что его комната была занята, — это было не страшно. Сын мог остановиться и у кого-нибудь из своих многочисленных друзей, все равно, когда он приезжал в наш город, он проводил с ними намного больше времени, чем с нами. Но Даня, узнав о том, что я приютила Тамару, строго сказал, что, когда приедет, постарается с этим разобраться. А с сыном в моем случае договориться было не так просто, как с моим мужем.
В голове у меня засела одна мысль, и я никак не могла прогнать ее. Я решила сама поговорить с родителями Тамары. Иногда доводы, которые приводит посторонний человек, звучат намного убедительнее.
Вечером, пока Тамара была в душе, я пробралась в комнату, где она жила в последнее время, и отыскала ее паспорт. Быстренько глянув прописку, я больше ничего рассматривать не стала. И без того было ощущение, что я что-то украла.
Уже на следующий день я поехала по адресу, указанному в паспорте Томы. Двери мне открыла миловидная женщина лет около шестидесяти. Я еще подумала, как человек с таким добродушным выражением лица может так издеваться над ребенком? Ошпаривать его кипятком, морить голодом и прочее.
Я не стала ничего скрывать и сразу сказала, что Тамара живет у нас и я пришла поговорить по этому поводу. Женщина пригласила меня войти и проводила на кухню.
— И как она? — спросила приемная мать Томы.
— Не очень. Беременность протекает тяжело. К тому же Тамара крайне озабочена своим положением. Ей нужна помощь, и в первую очередь помощь своих родных. Подумайте об этом. Все мы не вечны, дети, даже не родные, это все, что у нас есть.
— Да разве же мы отказываемся ей помочь? — женщина присела напротив меня. — Больше всего на свете мы с мужем желали бы стать настоящей семьей для Томы. Тем более нянчить ее ребенка! Только Тамара ненавидит нас. Я даже не знаю, за что? Просто за то, что мы неродные ей.
Я очень удивилась ее словам и решилась спросить:
— Возможно, вы обижали дочь, когда она была маленькой?
— Что вы такое говорите? — мать Тамары с ужасом посмотрела на меня. — Как можно? Девочка и без того настрадалась в жизни. Когда мы удочерили Тому, ей было всего три года, и постепенно она забыла свою прежнюю жизнь. Мы были семьей. Настоящей, понимаете. Но потом на выпускном в детском саду одна девочка рассказала Томе о том, что ее взяли из детского дома. Та девочка была дочкой воспитательницы, и, вероятно, наша история обсуждалась в кругу ее семьи. Тамара тогда словно сошла с ума. Она билась головой об пол и кричала, что ненавидит нас. Нам даже пришлось отвезти ее в больницу, сама она никак не могла успокоиться. С тех пор наша жизнь превратилась в настоящий кошмар. Никогда не думала, что ребенок способен к такой ненависти. Мы честно старались, как могли. Вели себя с Томой точно так же, как прежде. Окружали ее любовью и заботой в надежде на то, что это поможет излечить ее раненую душу. Но все было бесполезно. Когда Тамара начала взрослеть, стало еще хуже. Она ни во что нас не ставила, даже иногда специально унижала перед людьми. Врала, обвиняла нас в том, будто мы ее бьем.
— А этого точно не было? — спросила я.
В моей голове никак не укладывалось все то, что говорила эта женщина, и ее рассказ звучал для меня почти так же неправдоподобно как повествование самой Тамары о том, как обращались с ней ее родители.
— Поверьте, ни я, ни мой муж никогда даже не ругали Тому. Она больна, понимаете? Больна душой! Как можно ее еще сильнее обидеть, когда ее родные родители уже сделали все для этого?
Некоторое время мы молчали, глядя прямо в глаза друг друга. Я поняла, что верю всему, что рассказала эта женщина. Тамара на самом деле была раненым ребенком. Дети всегда страдают из-за своих родителей. Они как бы отдают их долги. А когда взрослеют, совершают собственные ошибки, расплату за которые будут нести уже их дети. К сожалению, это правда. И так происходит уже много веков подряд и будет происходить, пока мы не научимся признавать свои ошибки и самостоятельно исправлять их, не перекладывая на плечи ни в чем неповинных детей.
Моя собеседница рассказала так же о том, что у Тамары это уже вторая беременность. Тома окончила только девять классов и уже два года нигде не училась и не работала. Про институт она вполне естественно соврала мне. Никуда она не ходила и никакое заявление не подавала. В прошлый раз, забеременев, Тома все же сделала аборт. Да и от этого ребенка она хотела избавиться.
Остановило ее то, что девушка случайно встретила своего настоящего отца. Еще в четырнадцать лет Тома начала искать своих родных папу и маму. Ей удалось выяснить то, что ее мать за три года до этого умерла родами. Ребенок, который мог бы стать братом Тамары, тоже не выжил. Все это Тома узнала от старинной подруги своей матери, с которой ей удалось связаться. С тех пор Тамара очень плотно общались с женщиной, с которой раньше дружила ее мать. По словам приемной матери Тамары, эта самая подруга ведет не слишком порядочную жизнь, но Томе отчего-то нравится ее общество.
Так вот, как-то раз, прогуливаясь в компании этой женщины, Тамара и встретила своего отца. Они увидели его издалека, но подруга матери Тамары была уверена, что узнала этого человека. С того времени Тома стала следить за ним. — Не знаю, что у нее на уме, она нам ничего не рассказывает, — продолжила свой рассказ приемная мать Томы, — но только я думаю, ребенка Тамара сохранила именно в связи с этим. Возможно, хочет сыграть на чувствах того человека. Все же к старости мужчины становятся сентиментальными и к внукам относятся с особой нежностью.
Не знаю, для чего я задала тот вопрос? В моей голове еще даже не успела сформироваться какая-либо определенная мысль насчет всего этого. Но что сделано, то сделано.
— А как звали мать Тамары, вы в курсе?
— Наталья Семеновна Лаптева, — ответила моя собеседница, заставив мое сердце подпрыгнуть в груди.
Все сразу встало на свои места. Все стало понятным. Лишь только как теперь жить дальше мне самой, я больше не знала.
Наташа Лаптева когда-то очень давно была мне знакома. Мы не дружили. Нет. Даже совсем наоборот. Какое-то недолгое время с ней встречался мой родной брат и она даже бывала у нас в гостях. Жили мы тогда, правда, по другому адресу. Так вот, Витя, мой брат, довольно быстро понял, что перед ним не девушка его мечты, и расстался с Наташей. А примерно через полгода до меня дошли слухи, будто Наталью видели в компании моего мужа Гриши. Я устроила супругу допрос с пристрастием, но он клялся и божился, будто не знает, о чем идет речь. Тогда я стала пристальнее следить за поведением мужа, но так ни разу ни в чем его и не заподозрила. Поэтому и выкинула эту историю из головы, тем более что Наташу я с тех пор больше никогда не видела и ничего о ней не слышала.
По дороге домой меня застал звонок сына.
— Мать, встречайте, прилетаю через три часа! Удалось купить билеты со скидкой на сегодняшний рейс. Так что увидимся раньше! — сообщил мне Данила.
Ну что же! Замечательно! Вся семья в сборе, пора рубить якоря!
Огромных трудов мне стоило вести себя как обычно. Но я все же справилась с собой. Сказала Тамаре, чтобы она не беспокоилась, Данила с радостью уступил ей свою комнату, а сам поживет пока у друга. Тем более это в соседнем доме. Затем мы с мужем поехали в аэропорт и встретили нашего сына. Вернувшись домой, я попросила всех собраться в гостиной.
— Знакомься, Даня, — сказала я, обращаясь к сыну, — это Тамара, предположительно твоя сестра по отцу.
— Таня, что за шутки? — насторожился муж.
— Ее мать Лаптева Наталья. Она родила ребенка от женатого мужчины, который сбежал, узнав о том, что женщина беременна.
Гриша немного побледнел, или это была игра теней, не знаю.
— Сколько раз тебе говорить, ничего у меня не было с той женщиной! — воскликнул мой муж.
— Тогда получается, старинная подруга самой Натальи обозналась, признав в тебе того самого женатого труса, и нам остается одно — провести генетическую экспертизу. Тем более, что биоматериал сам бросился под колеса нашего автомобиля.
Я посмотрела на Тамару. Вид у нее был очень довольный. Вот только чему она так радовалась, мне было не понятно. Хотя, конечно, для некоторых людей месть самое сладкое блюдо. А Тамара, безусловно, отомстила. Я бы даже не удивилась, если бы узнала, что именно ради этого момента она все и затеяла.
— Что скажешь, Тома? Ты же специально выпрыгнула на дорогу? — спросила я девушку.
Она проигнорировала мой вопрос и сразу обратилась к Грише.
— Ты когда-нибудь думал обо мне? Представлял, где я, как мне живется? Не обижает ли меня кто? Не нужна ли мне твоя помощь?
Говоря, Тамара подошла к Грише так близко, что он попятился.
— Ты больная, что ли? — произнес Гриша, глядя в глаза девушки.
— Да, я больная! Благодаря тебе! Ты создал меня и не захотел со мной знаться! Ты, словно вор, исподтишка удовлетворил свою похоть, а я должна за это расплачиваться? Нет уж, папочка! За все в жизни нужно платить!
В этот момент Тома скорчилась от боли. Я поняла, что-то не так с ее ребенком, и немедля вызвала скорую.
Весь вечер Гриша оправдывался передо мной и перед нашим сыном. Он все же признался в том, что у него была связь с Наташей. Но очень недолгая, они встречались буквально несколько раз. Когда у меня возникли подозрения на их счет, Гриша сразу же оставил Наталью. После этого женщина связалась с ним только раз и сказала, что беременна от него. Но Гриша не поверил ей, подумал, что она таким образом решила возобновить их отношения.
Уже почти ночью мы вдвоем с сыном сидели на кухне, и Данила задумчиво произнес:
— Знаешь что, мама, пожалуй, это был лучший урок в моей жизни.
— Почему? — печально улыбнулась я, с любовью глядя на сына.
— Теперь я вряд ли когда-нибудь в своей жизни пойду налево!
Ребенка своего Тамара тогда потеряла. Но это, должно быть, к лучшему. Что ожидало малыша в этом мире, страшно даже представить!
Я не стала разводиться с Гришей. Я к нему привыкла. Да и проступок его, хотя и был крайне предосудительным и повлек за собой такие последствия, все же был единичным в нашей с ним жизни. К тому же случилось это настолько давно, что глупо было бы сейчас проявлять свою гордость.
Расплатой для Григория было само существование его дочери. Девушка потом постаралась сделать так, чтобы Гриша почувствовал все «радости» такого отцовства. А я не мешала ей в этом. Пусть теперь сами разбираются. А вот насчет жизненного урока наш сын был абсолютно прав. Вся эта история явное доказательство того, что плохие поступки приносят плохие плоды. И как бы жестоко это не звучало — Тамара прямое доказательство этого.
Автор: Юферева С.