- А я не знаю, - пожал плечами Петька. – Мож соседская пяти годов отроду, а мож старуха. Племянница ещё моя Настя, - вдруг вспомнил об ней Петька.
- Ну, прощевай, - подал руку ему Назар. – Дальше со своими доберёшься.
- Спасибо тебе, - крепко пожал его ладонь Пётр. – Ульяне чего передать?
Но ответить Назару не привелось. Прямо на него смотрели знакомые глаза из-под насупленных бровей.
Начало истории
Предыдущая глава
Вот и свиделись два мужика одной бабы. Стоит супротив Назара Зосим, губы жуёт, желваками ходит. Признал, хоть столько лет прошло. Только снился и ему порой тот, кто сердце жены любимой украл. Хоть осталась она с Рябым, да видел: как неживая к нему ластится. Нет в ней теплоты той, с которой на Назара своего глядела.
- Настяяяяяяяяя, - вновь голос, и уж ни с чем не спутать Назару. Зазноба его, от которой сердце снова заходится. Токмо семьянин он теперича, не предаст Лушу, что любовью его своей излечила. Что вытащила на свет белый, а то жить не хотел вовсе. Что семью оставила ради него, да в глуши лесной 18 лет бок о бок.
- Пойду я, - положил ладонь на плечо Петру Назар, повернулся, да догнал его голос на скрип похожий.
- Не отдам Ульяну! – проскрипел Рябой, сжал кулаки. Неровен час кинется на недруга.
- Да погодь, - остановил его Петька, - не затем он тут. Спас меня. В лесу нашли с сынками, вот до околицы проводить вздумали. А тут вы. Кого в ночи искать хочите?
- Настастья стерялась, - отвечает Зосим, а сам глазья с Назара не сводит. – Не видал где в лесу?
Покачал головой Пётр, задумываясь.
- Мож, друг твой знает чего? – вопрошает Рябой про Назара, будто нет того рядом. А возьми ж сам вызнай. Только злобу лютую затаил давно, а теперь как гниль выпросталась, течёт из души, смердит.
- А чего ж сам у меня не спросишь? – усмехнулся Назар. – Иль чураешься?
- Дочка у меня пропала, - сказал спокойней Зосим. – Не видал девку в лесу? С бабами вышла, вернулись те, кликали, говорят, а будто под землю провалилась.
- Не видал, - качает головой Назар, - но, коли встречу, спрошу, как звать. Мож и твоя будет. Домой отправлю.
- А ты? – глядит на Гордея Зосим. – Не встречал никого?
Покачал мальчишка головой, а сам про девку думает, что из болота вызволил. По нраву ему пришлась. Пущай с ними до дома сходит, редко у них гости бывают, мож сказать никогда. Только два охотника, что отец в лесу нашёл. Одного медведь подрал так, что мать еле выходила, а второго волки погрызли, еле насилу живой остался. А что б так, живая душа да по своему желанью, - не было такого.
- Идём, - тронул сынка Назар, отворачивая от Зосима и Петра. – Ефим, небось, заждался.
Сделал пару шагов, как слышит прям за спиной голос до боли знакомой.
- Петя, - ахает Ульяна, брата признав, - Петруша, - бросается к нему, падая на колени, да целовать принимается. – Анннннушкааааааааааа, - кричит куда-то. – Анннаааааааааааааааа, - а у самой слёзы в голосе стоят. – Нашёлся, родной, нашёлся. Петруша, - заревела чуть ли не в голос, - а у нас горе какое. Настастья стерялась.
- Да Зосим уж сказал.
Сделал над собой усилие Назар, дальше пошёл, сына подгоняя.
- А кто ж это? – всматривается в тьму ночную Ульяна. Силуэтов, вроде два. – Не Настя моя? – встрепенулась да броситься хотела, токмо поймал её за руку Рябой.
- Не она, - к себе притянул. – Охотник то мимо проходил, вон Петра с собой привёл. Нога болит у брата твого. К Савелию надобно отвесть.
- Охотник? – беспокоится Ульяна. – Побегу про дочку свою узнаю, вдруг видал.
Только не пущает ей Зосим, сильней прежнего держит. Будто чует: ежели встретятся они – больше не расстанутся.
- Да чего ты, - дёргает руку Ульянка. – У человека дай вызнаю.
- Сам без тебя вызнал! – говорит грозно Зосим, а Назара уж и след простыл. Словно и не было его тут. И рад был бы Рябой, ежели б не было. Только появился теперича в лесу призрак, страшится будет его Зосим.
- Ульяна, - прибежала запыхавшаяся Анна, а за ней девка какая-то привязалась. – Чего звала? – лицо испуганное, а по нему луна лучом скользит. Домой давно пора, да всё ходят они, Настасью кличут.
- Принимай, - отвечает Зосим, и видит теперича Анна мужа своего.
- Ой, - бросается к тому на шею, поцелуями покрывая. – Живой, родной.
А потом будто вспоминает чего.
- Ты где был, Петя?
- И сам бы рад тебе сказать. Только помню, как у озера стоял, и как сила невидимая в лес потащила. А очнулся в ямке с мальчонкой. Вот этими руками чуть не придушил, - сокрушался Пётр.
- Это об ком он? – испугалась Анна. – Из ума что ли выжил?
- Вот те крест, - поднёс руки щепоткой ко лбу Петька, а вниз нейдёт. Он силится да тужится, а всё одно: стоит окаянная, ото лба оторвать не может.
- Ааааа, - заголосила девка, спужавшись. Всполошила лес, и от того крика будто из кадки водой горячей окатили Анну. Бежит девка по лесу да орёт.
- Нечистый, нечистый!
Обмерла и Ульяна. Сковал страх по рукам да ногам. Токмо Анна быстро руку вперёд выбросила, хватила щепотку Петкину да ото лба оторвала. То ли впрямь руку заклинило, то ли нарочно супротив её воли держал, только непросто ей было.
- Ты чего? – смотрит на мужа, а сама дрожит. Как после того домой весть да в кровать рядом с ним ложиться? Вроде он, а будто и не он. И кажется ей всё теперича странным в Петьке.
- Вертаться пора, - говорит Зосим.
- Я без Насти не пойду, - качает головой Ульяна.
- И как искать её станем? Ночь, погляди, настала. Сами заплутаем. А дома Васька с Варькой дожидаются.
- С Фёклой они.
- Да пущай и так. Только их мать им живая надобна. Болота тут недалеча. Ступнёшь – засосёт.
- Болота, - прижала ладони к груди Ульяна. – Может, Настасья там? – спросила с горечью.
- Не найти её теперича, завтра с утра подымемся, мужиков возьму да сходим поглядим.
Только Ульяна и без него понимала: ежели до болот дочка добралась, ни за что не сыскать теперича.
Идёт домой, слезу утирает. Рядом Анна оборачивается на мужа своего, которому Зосим с ногой подсобляет.
- Страшно мне, Улька, - прошептала, чтоб выговориться. – Жуть берёт. Видала? Крест на себя наложить не смог.
- Домой введи, водой святой умой. Пущай отоспится, может, показалось.
- Да как такое покажется? Мои глаза видали да твои. А Глашка сбежала с криком, как оголтелая. Расскажет всей деревне.
- Ничего, не с таким справлялись, - покачала головой Ульяна, платок к глазам прижимая, слёзы утирая. Только и ей до жути страшно сталося. Будто не брат к ним вернулся, а нечисть лесная.
А Назар тем временем по лесу шаг такой быстрый ставит, что Гордей еле за ним поспевает.
- Неужто так к Ефиму торопишься? – вопрошает отца. Токмо не слышит тот, про Ульяну всё думу думает. Не вернуться ли, не сказать, что жив. Только как разговор о Лушке завесть. Будто виноват он в том, что жизнь свою вместе проживать стали.
Идёт всё дальше дороги не разбирая, сбежать от любви своей хочется, чтоб сердце обратно не воротило. Шумит в ушах, пульсирует. Пшшш, пшшш, пшшшш. И вот уж дом показаться должен, токмо нет его на месте. Поворачивается Назар туда, сюда, будто не сам он сюда шёл, а привёл кто. Огляделся – стоит он один средь леса тёмного. Ни дома, ни Гордея. И сова ухает где-то, страхов навевая.
Хрустит лес, покряхтывает. Скрипят дерева. Один одинёшенек стоит Назар в себя приходя. И одолевает его ужас невиданный, куды Гордей запропостилси. А где-то вдалеке волки воют, да токмо не свои. И куды идти, один Бог ведает, да, кажись, теперича он Назара покинул.
Продолжение здесь