На следующее утро в половине восьмого импульсивный Иероним-Эфенди вошёл в комнату Тео. Застав того в постели, он пожал ему руку и воскликнул:
- Господин Кавьяр, вставайте! Как Вы можете спать так долго! Вы проспите всё самое прекрасное, что может с Вами случиться! Подъём! И на свежий воздух! В поля! В луга! К озеру! Обливаться холодной водой! - пожелания сыпались из него, как из рога изобилия, и он никак не мог остановиться.
Лекарь был чрезвычайно оживлён. Именно сегодня должна состояться встреча с Учителем, с человеком, которого он считал Великим, с Парацельсом.
Ибрагим открыл один глаз и снисходительно улыбнулся.
- Ну вот как на тебя можно сердиться, Иероним? Ты же похож на дитя, которому купили любимую игрушку, - сказал он, - ты же говорил, что господин Парацельс будет принимать после полудня? Зачем же ты так рано собрался ехать?
- Верно, после полудня. Но я не могу спокойно сидеть в четырёх стенах, меня угнетает бездействие. Я хочу предложить тебе прогуляться на лошадях. У господина Коэна превосходная конюшня. Ты видел его лошадей? Заметил их стать, как они ведут себя в упряжке? Думаю, нам доставит удовольствие их резвый бег, - не давая другу вставить слово, трещал без умолку Иероним.
- Всё, всё, достаточно, ты меня убедил. Я не против, утренние скачки и в самом деле лучшее, что может дать заряд бодрости на целый день. Пожалуй, с ними сравнимо только купание в море, - согласился Ибрагим и встал с постели.
- Так кто тебе мешает? Там, за небольшим леском есть озеро, ты видел, купайся, сколько хочешь, - поддержал его друг.
- Иероним, будь добр, подай полотенце, я забыл его в кресле - позвал егоТео из-за ширмы, и лекарь поспешил исполнить его просьбу.
Четверть часа спустя они стояли уже возле конюшни и разговаривали с конюхом.
- Господа, я бы посоветовал вам вот этого и этого жеребца, - подвёл он их к лошадям вороной масти. – Они быстрые и не очень норовистые, мы не так давно приобрели их.
- Красавцы какие, - восхитился Иероним, - да, Тео?
- Да, действительно, лучшие из всех, каких мне доводилось видеть, - согласился тот. – Я, пожалуй, возьму вот этого, с чёрными глазами.
- А мне понравился вот тот, игреневый красавец, - указал рукой в конюшню Иероним в обход совету конюха.
- Что ж, этот конь тоже хорош, сейчас я Вам его выведу, - сказал конюх и вернулся в конюшню.
В то время, как Ибрагим уже оседлал свою лошадь, итальянец ещё только знакомился со своей, поглаживая её по шее и что-то шепча на ухо.
- Иероним, давай-ка быстрее седлай своего скакуна, что-то мне не нравится вон та туча на западе, как бы она не испортила нам прогулку, - Тео беспокойно посмотрел в небо.
- Я готов, поскакали, - тотчас отозвался Иероним, и друзья пришпорили своих коней.
Однако небо стало стремительно темнеть, с запада доносились первые раскаты грома, усилился ветер, погода и вправду начала портиться.
- Тео, я поскачу домой, мне нельзя задерживаться, если, вдруг, придётся пережидать ливень. До встречи, будь осторожен! – уклоняясь от порывов ветра, громко призвал друга заботливый лекарь и устремился по извилистой тропе к усадьбе господина Коэна.
- Хорошо, а я всё же домчусь до того озера за лесочком, может, успею до грозы искупаться, - крикнул ему Ибрагим, легко коснулся ногами боков лошади, показал ей поводьями, чего от неё хочет, и галопом помчался к лесу. Спустя минуту он скрылся из вида.
Тео проскакал примерно милю по извилистой тропе голой равнины, преодолел узкую лощину, за которой дорога выровнялась, и въехал в низкорослую дубраву.
Сразу за ней ему открылось широкое озеро, вОды которого были неспокойны и накатывали на берег пенистыми волнами.
Спрыгнув с лошади, Ибрагим снял с себя одежду и, не раздумывая, бросился в пучину любимой стихии.
Приближающийся рокот грома не позволил ему долго нырять и плавать в холодной бодрящей воде и заставил выйти на берег.
Ибрагим достал из небольшого матерчатого мешка, привязанного к седлу лошади, полотенце, наскоро вытерся и быстро накинул рубаху и брюки.
В ту же минуту недюжинной силы молния разрезала потемневшее небо, и гулкий треск раздался прямо над головой. Конь испугался, протяжно заржал и встал на дыбы.
- Тихо! Тихо! – Ибрагим старался успокоить животное, взяв его под уздечку, и ласково похлопал по шее - Стой! Не бойся!
Тот ещё несколько секунд продолжал гарцевать, дрожать и тихонько ржать, но, наконец, присмирел. В этот момент мужчина схватился за поводья, ловко вскочил в седло и отправил лошадь в галоп.
Крупные капли дождя настигли его возле самой рощицы, в которой деревья уже изогнулись и скрипели под напором налетевшего ураганного ветра.
Отыскав глазами примеченную несколькими минутами ранее лесную сторожку, Ибрагим направил к ней коня, быстро спешился, привязал четвероногого друга в стойле, примыкавшем к избушке, и вошёл внутрь.
В маленькой полутёмной комнате было тихо и уютно. Напротив крошечного окошка стоял узкий топчан, застеленный чистым бельём; в углу на низкой подставке Тео увидел ведро, подошёл и заметил, что оно доверху наполнено ключевой водой, причём кто-то сделал это совсем недавно, об этом свидетельствовали свежие капли вокруг него.
Сняв намокшую рубаху, мужчина повесил её на спинку стула, возле диванчика, присел на него сам и посмотрел в окно.
Дождь усилился, ветер клонил к земле траву, начиналась настоящая буря.
Вдруг до него донёсся частый топот копыт, а вслед и ржание двух лошадей. Ибрагим схватился за кинжал на поясе, вскочил, подбежал к двери и беспокойно выглянул наружу.
Прямо напротив него стояла белая лошадь, а в седле сидела Эстэр.
- Слезайте же скорее с коня и идите в укрытие, пока совсем не промокли, - скомандовал он, подошёл и взял её лошадь под уздцы.
- О, господин Теодорас, Вы меня напугали, - вздохнув с облегчением, призналась она, взявшись за протянутую им руку, и спрыгнула на землю. – Подъезжая к хижине, я услышала, как заржала чья-то лошадь, и остановилась в нерешительности. Однако ливень и гроза не оставили мне выбора, нужно было спасать мою Грацию, - похлопала она свою белогривую лошадь по шее и позволила Ибрагиму увести животное в стойло.
- Теперь я понял, кто принёс сюда чистой воды и застелил постель, - улыбнулся он.
- Да, это сделала я, - ответила она, открыла ящик небольшого комода, достала оттуда полотенце, промокнула лицо и намокшие под дождём волосы. – Я давно знаю эту избушку, иногда приходится пережидать здесь капризы погоды или просто отдохнуть. В дубраве великолепный воздух, тишина, озеро рядом, - продолжила говорить она, скользнув взглядом по его обнажённому торсу.
- Вы умеете плавать? – спросил он, наблюдая за её движениями.
- Да, умею и люблю. После утренней верховой прогулки я бегу и ныряю в холодную воду. Это так здорово! – улыбнулась она.
- Верю, я только что проделал это, однако гром и ливень прогнали меня с озера.
- Но Вы всё же не успели укрыться, и ливень изрядно промочил Вас, - отложив в сторону полотенце, Эстэр достала из комода широкую тёплую шаль и протянула её мужчине, - укутайтесь в неё, Вам надо согреться, чтобы избежать неприятностей со здоровьем.
Ибрагим растерянно тронул себя за плечо, только сейчас заметив свою наготу.
- О, простите, благодарю Вас, - он подошёл к ней, забрал шаль, и неожиданно взял женщину за руку, поднеся её тонкие пальчики к гу_бам.
Спустя секунду после этого прикосновения он ощутил на себе табун давно забытых мурашек, горячая могучая кро_вь закипела в его жилах, мышцы на его руках вздулись бугорками, и ест_ество пронзило молнией, сродни той, которая сверкала за окном.
Его тело отказывалось подчиняться разуму, он впервые в жизни перестал контролировать себя и забыл обо всём.
Не имея сил сопротивляться внезапно охватившему его же_ланию, он запустил пальцы в волосы Эстэр, запрок_инул ей голову и жадно за_хватил её гу_бы стра_стным поц_елуем.
Женщина не оттолкнула его, а, напротив, подалась к нему и вжалась в его подр_агивающее те_ло.
Ощутив её каменные нали_вшиеся гру_ди, он схва_тил её на руки, отнёс на ло_же и сти_снул руками, осыпая бесконечным градом неи_стовых поц_елуев, заставляя её тихо поста_нывать, сгорая от ответного горячего вле_чения.
- Ибрагим…- наконец, прошептала она ман_ящими гу_бами, его дыхание тотчас участилось, и он, правильно истолковав её призыв, стал одной рукой расст_ёгивать пуговицы на её платье.
Ощутив тёплую на_готу её пл_еч, гру_дей, всего те_ла, он откинул голову назад и посмотрел в окно, пытаясь сдержать невероятное вож_деление, готовое вырваться наружу.
Ливень продолжался, слышался вой ветра, лошади всхрапывали во время оглушительных ударов грома.
Его глаза вновь вернулись к женщине, прижимающей в сла_дкой ист_оме руки к его мускулистой спине. Уловив его взгляд, она обв_ила руками его шею и при_льнула к нему, водя щек_ой по его обн_ажённому плечу.
Он склонился над ней, с восхищением наблюдая, как она изны_вает от стра_сти, и её дыхание тотчас опа_лило его лицо, горячие гу_бы нашли его р_от, а нежные руки скользнули вниз по его могучей спи_не. Теперь пришла его очередь заст_онать…
За окном рокотал рассерженный гром, словно негодуя на людей, посмевших заглушить его величественный рёв своими голосами.
…Ливень давно закончился, его последние капли стучали по подоконнику крошечного окошка, в которое несмело заглянул первый луч вырвавшегося на свободу солнца.
Расслабленная и спокойная Эстэр лежала в неж_ных объя_тиях Ибрагима.
- Возможно, ты сочтёшь меня бесс_тыдной, но я благодарю Всевышнего за то, что он послал эту грозу, в поисках спасения от которой мы оба укрылись в этой хижине. Я желала этого, и оно случилось, - промолвила она, в сладостном упоении прислушиваясь к его ровному дыханию.
Ни слова не говоря, он поднял голову и поцело_вал Эстэр в гу_бы.
- Если бы Всевышний не послал эту бурю, я пришёл бы к тебе сам, - спокойно ответил он и посмотрел на неё долгим взглядом.
Солнечные лучи, осмелев, врывались друг за другом в окошко, играли на белокурых локонах Эстэр и касались ласковыми поце_луями её щёк, покрытых очаровательным румянцем.
Ибрагим окинул взглядом комнату и накрыл щёки Эстэр руками.
- Что ты делаешь? – удивлённо взмахнула она ресницами.
- Закрываю тебя от этих дерзких лучиков. Никто не посмеет целов_ать тебя, кроме меня, - вполне серьёзно заявил он, и Эстэр весело рассмеялась.
Он тоже улыбнулся ей в ответ и поцелов_ал в лоб.
- Да я и сама не позволю этого никому, кроме тебя, - сказала она, прослеживая кончиком пальца изящную линию его гу_б.
Удовлетворённый её ответом, он обн_ял её и вновь крепко при_жал к себе.
- Ибрагим, мне пора идти, - с сожалением прошептала она ему в самое ухо, и он приж_ал её крепче.
Полежав так ещё несколько минут, она вновь стала проситься, изображая покорную рабыню:
- Пожалуйста, отпустите, о, мой господин, меня ожидают неотложные дела. А я обещаю скоро вернуться к Вам и исполнить все Ваши желания.
Ибрагим резко отстранился от неё и с горящими глазами воодушевлённо спросил:
- Да?! Это правда? Ты обещаешь? Ты сказала это серьёзно?
Не ожидая, что он так искренне воспримет её шутливое превращение в невольницу, она немного растерялась и прикусила губу.
- Ну, если я не задержусь надолго, и силы не покинут меня…- медленно начала она искать пути выхода из создавшейся ситуации, но он тут же принялся её убеждать:
- Нет, нет, никаких “если”, ты сама сказала, я не принуждал тебя к этому, так что будь добра держать своё слово. Ты же обязательный человек, так ведь?
- Ты воистину искусный дипломат. Я бессильна против твоих доводов, - с улыбкой развела она руками.
- Ну вот и хорошо, значит, я выиграл переговоры? - хитро прищурился он.
- Вне всяких сомнений, - заключила она и, высвободившись из его объя_тий, быстро схватила шаль и укуталась в неё. – Можно направить Вам ноту протеста, господин дипломат? - с нарочитой вежливостью спросила она, заметив, как внимательно он её разглядывает.
- Вы хотите совершить демарш, госпожа Мизрахи? – подхватил он её шутку.
- Да, господин Кавьяр, - ответила она, довольная тем, что он понял её юмор.
- Что ж, я готов Вас выслушать, - приподнялся он, опираясь на локоть.
- Я прошу Вас не смотреть на меня некоторое время, - сказала она, немало удивив его.
- Хорошо, я принимаю Вашу претензию, хотя и не понял её смысла. Совсем недавно Вы лежали в моих объ_ятиях совершенно на_гая, - обескураженно пожал он плечами и отвернулся.
- Вам этого не понять, - не глядя на него, проговорила она, спешно надевая платье.
Выйдя на улицу, они обня_лись и молча стояли так бесконечно долгую минуту.
Наконец, он вывел её лошадь, помог сесть в седло и дал ей в руки поводья.
- До вечера, - крикнул он ей вслед, и она, махнув ему рукой, повела свою Грацию аллюром, переходящим в галоп.
Ибрагим прислушался к шелесту листвы молодого дуба, вдохнул терпкий аромат самшитовых кустарников, и невероятная теплота разлилась в его душе.
В небе вовсю светило солнце, а он мечтал о луне и звёздах.