Есть ли жизнь после смерти? Лично для меня этот вопрос даже не стоит. Я прекрасно знаю, что можно начать жить второй раз ещё до окончания жизни первой. Хотя, я вполне могу в этом и ошибаться. Почему?
Когда-то давным-давно, то есть около года назад, у меня был только ослик, на котором я возил в пригород нехитрую поклажу под палящим солнцем, двенадцатилетний возраст и вольный ветер в голове. Но вся эта идиллия была разрушена в одночасье. Когда на твой дом обрушивается артиллерийский огонь, когда твой родной город берут в осаду превосходящие силы коварного врага и когда ты получил правильное воспитание, то иного решения, кроме того, что принял я, и быть не могло.
Тыл всегда должен содействовать фронту, особенно, если на «линии» каждая пара мужских рук, способная держать MLM, на счёту. Потому я продолжил заниматься тем же, чем и до осады, но…
Каждый такой выход с той поры становился самым настоящим приключением и проверкой себя. А ну, кто будет удачливее: я или они? Настоящий бой с невидимым противником, как раньше, когда ты тайком отрабатывал «на тени» удары, готовясь к очередному полудружескому боксу со сверстниками.
- Почта доставлена, сэр! Вода доставлена, сэр! Будут ли письма родным? Я их доставлю в целости и сохранности.
- А ты молодец, Уорнер! Продолжай в том же духе! Пакет с письмами нашим родным, кстати, вот…
- Есть, сэр!
И ведь мне везло. Во всяком случае, и меня, и моего ослика шальные пули благополучно обходили стороной, в отличие от иных моих приятелей - бывших уличных врагов. Не миновало другое.
Голод! Когда осада полная, когда подвоза продовольствия извне ждать не приходится, издержки неизбежны. Такой необходимой жертвой стал и мой ослик, который был забит на мясо, как и все остальные ослы в городе. Вместо этого мне был перепоручен Конь.
Удивлены? Да, это на первый взгляд может показаться странным, поскольку конина вкуснее ослятины, но тому есть объяснение. Мой Конь был… двухколесным велосипедом марки «Ровер». Тяжелый, чуть ли не с меня самого в высоту, зато скорость – ух-х! Куда там ослику, особенно, когда приноровишься крутить педали и держать равновесие. Тут уже и с пулей поспорить можно, когда она на излёте. Честно скажу, сам не пробовал, но вот мой приятель Джек всем нам демонстрировал ожог на своей ладони и пулю «Маузера», которую тот поймал своими руками, приняв за пролетавшего жука.
К чему это я? Да к тому, что я не был каким-нибудь героем-одиночкой, а так, равным среди равных, ну, или почти так. Может быть, я просто первым громко крикнул: «Эй, вставайте! Нам ли в палки играть да в скакалки скакать?» и на мой зов откликнулись остальные…
Но дальше произошло то, что произошло. Меня вызвали для передачи нового донесения, а когда я прикатил, попросили замереть, сидя на велосипеде, под прицелом… фотоаппарата, направленного в сторону противника. Для чего?
Ответ был как гром среди ясного неба! Такого попросту не бывает! Вот почему я был настолько смущен, подходя к своему железному Коню, что это было заметно всем. Пожалуй, именно это поручение стало для меня самым тяжелым за войну. Тяжелым и с точки зрения законов физики (попробуйте удержаться прямо, сидя на велосипеде, но при этом стоять на месте), и с точки зрения морали. Помочь сделать снимок, который должен был стать важной вехой в истории моей страны.
С первого раза у меня ничего не вышло, как не вышло и со второго. И не было бы счастья, но когда шальной вражеский снаряд взорвался в ярдах пятнадцати от меня, и взрывной волной меня повалило в третий раз, я вновь оседлал своего железного друга, поставил ноги на педали, и не успел опомниться, как раздался громкий «п-ффф» и дело было сделано. Смущенный тринадцатилетний мальчишка в широкополой шляпе и не по возрасту одетый в форму «хаки» на своем Коне начали жить второй жизнью, не прекращая жизнь первую.
Многим может показаться, что это всего лишь - мелочь стоимостью в одно пенни, но… В осажденном бурами Мафекинге закончились и почтовые марки, без которых работа почтовой службы была невозможна. Единодушный выбор жителей пал на меня. Вот так я, Уорнер Гудьир стал первым человеком некоролевской крови, изображенным на британской почтовой марке. А мой командир, будущий отец всех скаутов мира, сэр Роберт Стефенсон Смит Баден-Пауэлл, стал лишь первым после меня. Такой стала для меня эта почти королевская почесть.