"Мохнатые сизые тучи, словно разбитая стая испуганных птиц, низко несутся над морем. Пронзительный, резкий ветер с океана то сбивает их в темную сплошную массу, то, словно играя, разрывает и мечет, громоздя в причудливые очертания.
Побелело море, зашумело непогодой. Тяжко встают свинцовые воды и, клубясь клокочущей пеной, с глухим рокотом катятся в мглистую даль. Ветер злобно роется по их косматой поверхности, далеко разнося соленые брызги. А вдоль излучистого берега колоссальным хребтом массивно поднимаются белые зубчатые груды нагроможденного на отмелях льду. Точно титаны в тяжелой схватке накидали эти гигантские обломки."
С таких "свинцовых" строк началось моё знакомство с А. С. Серафимовичем и его рассказом "На Льдине", много лет ждущим моего читательского внимания в мрачном четырёхтомнике на родной книжной полке. Я предчувствовала его тяжёлую поступь и была предупреждена о ней. Но боже мой, как же сильно он пишет! Я поражена и восхищена его манерой, которая просто овладевала мною. Слова и строчки сливались в единый монолит, образуя глубокую воронку, в которую меня стремительно затягивало. Оба, прочитанных мною рассказа, второй из которых "На плотах", неподъёмные по своей тяжести просто пленили моё воображение. Если воронка поглощает твой разум, нужно ей отдаться - чтобы не ждало тебя на самом дне. Я это поняла давно. И это настоящее удовольствие, когда ты сливаешься с текстом. И тогда уже не важно, какая тяжесть человеческого бытия или даже человеческой смерти подстерегает тебя там .
После таких суровых историй начинаешь ощущать обесценивание собственной жизни, вернее не жизни, а проблем в ней существующих... Подобные профессии, как у описанных автором героях поморах, охотящихся на тюленей на плавающей льдине в жестоких условиях крайнего севера, напоминают игру в рулетку, где проигрыш - означает твою смерть. Да и сама игра что-то вроде пыток в концлагере, когда пленников обливают ледяной водой на морозе. Унесёт - не унесёт, выживешь - не выживешь... Как Бог даст.. Ведь в голове пульсирует что-то очень важное для каждого из этих охотников - смертников.
"Спускалась ночь. Берег неясными очертаниями терялся в мглистой дали. Он остановился на мгновение и, затаив дыхание, чутко насторожил слух. Кругом было пусто, и шумел ветер. Необозримая ледяная равнина уходила в сгущавшиеся сумерки. Он пробежал версты две и стал уставать. «Господи, не нападу... пропущу! — с отчаянием думал он, — а надо ворочаться, воды уйдут!»
При одной мысли, что он вернется с голыми руками, по нем пробегала дрожь. Курная избушка, семья, дети ждут... Он припал ко льду и чутко приник ухом: откуда-то справа донеслись звуки, чрезвычайно похожие на плач дитяти. Мгновенно слетела усталость, он кинулся в ту сторону и опрокинулся навзничь: перед ним зияла темная щель. Пришлось обегать. Обливаясь потом, он наконец различил в начинавшей быстро сгущаться темноте неясные очертания каких-то темных масс."
Это настоящее маленькое счастье, когда автор проникает в тебя. И тогда неважно о чём он пишет. А вернее, даже ещё лучше, когда он пишет о чём-то тяжёлом, но ты за счёт его подачи способен пропустить весь этот ужас через себя, а не закрыть книгу, недочитав её. Писатель, словно проводник, показал мне то, что было когда-то и с кем-то, о чём я и не смела подумать. И произошло своеобразное взросление души...