Засунув голову под подушку, Василий пытался уснуть. Для того, чтобы пойти на завод в первую смену, мужчине нужно было очень рано вставать. Поэтому и ложился он часов в десять вечера. Сегодня с десяти и мучился. Уснуть было нереально. Шум за стеной не прекращался. Шуруповёрт вгрызался в мозг Василия и отпускал только для того, чтобы продолжиться долбёжкой молотком. Что там делал этот мужик за стеной? Догадаться было не сложно. Какие-то ремонтные работы. Вот только почему он начинает делать это вечером и продолжает до сих пор, хотя стрелка на часах уже показывает пятнадцать минут первого? Два с лишним часа Василий промучился безуспешными попытками уснуть, а ему на работу подниматься меньше, чем через шесть часов.
Мужчина раздраженно отбросил подушку, опустил ноги на холодный пол и пошаркал на кухню, решив попить воды. На кухне грохот был еще сильнее. За стеной стучали молотком и, делая глоток холодной воды, Василий посмотрел на ходившую ходуном стенку. В этот момент, прямо на его глазах, от угла под потолком обвалился кусок штукатурки и так и повис на клочке обоев. Эта полоска обоев под тяжестью штукатурки поползла вниз. Василий понял, что теперь ремонт понадобится делать и ему. Это было последней каплей.
Мужчина знал, что в стену стучать бесполезно. Надо идти. Вернувшись в спальню он надел трико, в прихожей накинул ветровку и вышел во двор, на ночную прохладу. Поежился и от холодка и от неудовольствия. Идти во вторую половину дома так не хотелось! Этот дом был ему слишком знаком.
Еще два года назад Василий считал себя здесь хозяином. Так и было. Они с женой жили в большом доме. Жили, несмотря на всё неудовольствие и вечные упрёки Маши. Маша никогда не была довольна мужем. Простой токарь на заводе, без стремлений и желаний заработать побольше. Вот что грызло женщину и выливалось в то, что она грызла своего мужа.
За двадцать семь лет совместной жизни Василий давно привык к тому, что его жена никогда не бывает довольна и пилит его целыми днями. Особо внимания не обращал. Придет с завода и вошкается по хозяйству. Делает что-нибудь в доме под непрерывной зудеж Маши. По его мнению, жили они неплохо.
Вырастили, дочь замуж выдали. Дом, если и не полная чаша, то уж, по крайней мере, не разваливается. На еду хватает. Не было у них никогда машины, да и Бог с ней. Не всем же на автомобилях разъезжать! Существует и общественный транспорт. Так считал Вася и, когда Маша заявила ему, что хочет развестись, впал в ступор. Это было настолько неожиданно для мужчины, что он сначала не верил, что Мария говорит серьёзно.
А она была серьёзна, да ещё как. Подала на развод и разделила дом. Дом был общий. Куплен ещё тогда, когда Вася с Машей только поженились, на деньги родители с обеих сторон. Всё равно Мария захотела себе большую часть.
Сама решила, где необходимо поставить стену. Сама решила, сама наняла рабочих. Так уж она торопилась избавиться от мужа, что вернулся как-то Василий с завода, а дом уже перегорожен. Его вещи валяются в меньшей половине, а посередине некогда огромного участка двора сияет профлистом новенький забор. Вот так быстро все получилось!
Мужчина еще не верил до конца в развод, ждал когда Маша перебесится, а она очень торопливо все порешала. Причину этой торопливости Василий понял позже, когда буквально через пару недель после развода Маша привела в свою половину нового мужчину. Этот лысеющий и пузатый мужик был из тех, кого Василий называл рвачами. Грубо разговаривал, всем тыкал и считал себя хозяином жизни. Нового сожителя Маши звали Олег и сразу было видно, что он при деньгах. Ворота были переделаны под заезд и во дворе второй половины дома обосновался дорогой автомобиль. А этот непрекращающийся ремонт! Олег хотел переделать в доме все по-своему. Старая мебель отправлялась на свалку и часто Василий видел, как выгружают из Газели с логотипами мебельных магазинов что-то новое, современное.
Вася не выяснял отношения с теперь уже бывшей женой, хотя было очень обидно и больно. Столько прожитых вместе лет забылись так легко и быстро, а рядом с женой уже хозяйничает чужой, пузатый мужик.
А еще Василия распирало злорадство. Как так? Жена хотела себе более обеспеченного, ухватистого. Получается, нашла такого. А он поселился у нее. Это что ж получается? Обеспеченный мужчина без собственного жилья? Ответ на этот вопрос Василию дала его дочка Таня.
Татьяна легко отнеслась к разводу родителей. Вроде даже была к нему готова. Наверное, мама подготавливала дочь к этому событию. В общем, Таня не выказала ни удивления, ни возмущения. Когда Василий пытался с дочкой говорить на эту тему, девушка открещивалась.
-Пап, это ваши с мамой дела, меня не вмешивайте. Тебе давно надо было задуматься о маминых словах. Её не устраивало то, что ты всю жизнь проработал на заводе и ни к чему не стремился. Её можно понять.
-Так значит, ты считаешь меня виноватым? - возмущался мужчина.
-Ещё раз повторяю, меня не вмешивайте. Разбирайтесь сами. Я у мамы часто бываю, ребёнка оставляю, сам знаешь. Буду и к тебе забегать.
Татьяна слово держала и к Василию иногда заскакивала. Именно заскакивала, а не заходила. Забежит по-быстрому, перекинется парой слов и убегает. Приходила одна, без сына, а Василий так скучал по внуку, что выглядывал иногда из-за забора, когда Маша прогуливалась с мальчиком во дворе. Как-то, когда Таня забежала, уже после того, как Олег поселился во второй половине дома, Василий ехидно поинтересовался у дочери:
-А что, новый сожитель твоей мамы бездомный? Почему он жить сюда пришел?
-Да ты что, папа? - захлопала глазами Таня, счастливо улыбаясь. - Ты что, не знаешь, что ли? У Олега большая квартира, прямо в центре города. Он жил один, своих детей у него нет. Это они с мамой так решили, что он переезжает сюда, а квартиру отдаёт нам. Ну как отдаёт? Мы с мужем живём там и платим только коммуналку. Здорово, правда? Наконец-то мы можем себе позволить не мотаться по съёму и не платить лишние деньги. Лишь бы только у мамы с этим Олегом все сложилось, тогда эта квартира ему не понадобится, и мы сможем остаться там навсегда.
Василий промолчал. А что тут скажешь? Слова дочери звучали, как упрек ему, но глупо на нее обижаться. Хотя обидно было. Еще как! Василий проглотил эту обиду. За последнее время ему было не привыкать сглатывать боль. За стенкой жила его собственная жена. Жила с другим мужиком, спала с ним, вела хозяйство, смеялась. Вася отчетливо слышал Машин смех, а ведь он уже начал забывать, как он звучит. С ним Маша никогда так не веселилась, разве только в молодости. Очень трудно было пожелать ей счастья с другим человеком. Трудно, если не сказать, невозможно.
Этот Олег вел себя, как полноправный хозяин. Расхаживал по двору в труселях, громко смотрел телевизор и начинал ремонтные работы по вечерам, совсем не считаясь с мнением соседа. Иногда Василию казалось, что Олег делает это специально. Это будто вызов ему. И на этот вызов Василий не отвечал. Он по натуре был человеком спокойным, не встревал в передряги, никогда не дрался, даже по молодости. Предпочитал конфликты улаживать словами.
Но когда штукатурка упала с его стены пол первого ночи, Вася накинул ветровку и пошел во вторую половину дома. Прошел через улицу, вошел в незапертые ворота. Раздраженно покосился на дорогую иномарку во дворе и постучал в дверь. Дверь распахнул Олег с молотком в руках.
-Чего тебе? – спросил грубо, очень грубо.
-Мне вставать в шесть, а ты стучишь. Да ещё и стучишь так, что у меня штукатурка отваливается.
Василию было очень неуютно под колючим взглядом маленьких, буравящих его глаз.
-Штукатурка, говоришь, отваливается? - ухмыльнулся Олег. - Оно и понятно. Здесь ремонта уж лет сто, как не было. Хозяина не было. Вот я и привожу всё в порядок.
"Камень в свой огород" Василий пропустил. Неприятно, но Олег прав. Капитального ремонта дом, на самом деле, не видел давно.
-Вставать, говорю, мне рано. В шесть утра.
-На завод? Труба зовёт? - вновь ухмылялся Олег. - А я что могу поделать? Работу себе другую ищи.
Олег откровенно издевался и при этом чесал затылок рукояткой молотка.
-Иди отсюда, по-добру по-здорову, - сползла ухмылка с лица Олега, и оно стало злым, угрожающим.
Резко дернув ручку двери, Олег захлопнул ее перед носом Василия. Что было делать? Вламываться и качать права Вася не умел. "Не солоно хлебавши" вернулся он в свою половину дома и услышал, как Олег с удвоенной силой начал стучать молотком.
Василий снова попытался уснуть. Естественно, это было невозможно. А в голове вновь и вновь прокручивался короткий разговор с Олегом. Интересно, этот Олег лично к нему так негативно настроен? Или по жизни такое быдло?
Василий больше склонялся ко второму варианту. В его понимании, оставаясь честным и порядочным человеком, денег не заработаешь. Таких, как Олег, мужчина всегда считал рвачами, способными идти по головам ради своей выгоды. И где только Маша его нашла? Неужели ей нравится жить с таким быдлом? А Таня? Она-то куда? Почему смирилась с тем, что мать сразу же привела чужого мужика? Разве плохо Василий заботился о дочке? Заботился, воспитывал, любил. И вот благодарность. Дочь радуется, что мама нашла состоятельного мужчину и хочет, чтобы у них все сложилось.
Василий вертелся на кровати под стуки молотка, жужжание дрели. Вспомнил, что у Тани через неделю день рождения. Надо купить дочери хороший подарок. Пусть знает, что у нее есть еще и отец, который думает о ней и любит ее.
Василий откладывал на новый телевизор. После развода с Машей в его половине остался телевизор советского образца, ещё с кинескопом. Лёжа без сна, Василий пришёл к решению, что деньги отложенные на телевизор он потратит на Таню. Купит ей что-нибудь. Хотя, зачем купит? Тане всегда больше нравилось, когда ей дарят именно деньгами. Она сама ими лучше распорядится. Единственное, что нужно купить - это открытку. А в нее уже вложить все, что накопил. Поживет еще без нормального телевизора, ничего страшного не случится.
Прошла неделя. В день рождения дочери у Васи был выходной. Он готовился с самого утра. Погладил рубашку, положил деньги в красивый конвертик с надписью «Любимой доченьке». Этот конверт мужчина тщательно выбирал в канцтоварах, перечитывая пожелания и найдя такое, что откликнулось его душе.
Таня его единственная дочка, и Вася жутко соскучился по внуку. Он собирался поехать к дочке и поздравить её лично. Не знал только адреса, а очень хотел сделать сюрприз. Деваться некуда, пришлось позвонить.
-Дочка, с днём рождения! Хотел тебя увидеть, поздравить. Да и по внуку соскучился. Скажи мне, где вы сейчас живёте, я подъеду.
-Не надо никуда подъезжать, папа. Мы сейчас у мамы. День рождения отмечаем тут. Я забегу к тебе. Подожди.
Василий вышел во двор. Услышал голоса, смех из-за забора из профлиста. Попахивало дымком. Судя по запаху, за забором жарили шашлыки. Вася слышал Танин смех, лепетания внука и чувствовал себя выброшенным из жизни, из семьи. Это он должен быть сейчас там, по ту сторону забора, стоять возле мангала. Он, а не этот пузатый Олег!
Таня всё не шла. Василий устал мерить шагами двор и внезапно, решившись, пошел к калитке.
"Да что же это такое? Почему я не могу поздравить собственную дочь?" - думал мужчина. "Даже если Таня сейчас забежит, она забежит на пару минут, а внука я так и не увижу!"
Как всегда, ворота на половине жены были не заперты. Василий вошел и поймал на себе сразу несколько недоумевающих взглядов. Олег, бывшая жена и даже Таня смотрели на него с недовольным удивлением. Единственный, кто вроде бы даже обрадовался, был зять. Танин муж встал с лавки, подошел и протянул тестю руку.
-Василий Иванович, давно вас не видел. А мы вот тут шашлыки затеяли, в честь Таниного дня рождения. Да вы заходите, садитесь.
-А чего это ты его приглашаешь? - громко спросил Олег. - Что он тут забыл? Его никто не звал.
Жгучее негодование огромной волной поднялось в груди Василия. Он уверенным шагом прошел к лавке пододвинутой к заставленному легкими салатиками и закусками столу. Сел на нее и смело посмотрел в лицо Олега.
-Я пришёл поздравить свою дочь с днём рождения. Это моя дочь и мой внук. Я никуда не уйду.
По другую сторону охнула Маша. Охнула и запричитала.
Вася, иди давай отсюда. Таня к тебе зайдёт, она же говорила. Тебе здесь делать нечего.
Маша говорила быстро, скороговоркой, стараясь избежать скандала и зная реакцию Олега на такое заявление бывшего мужа. А Олег уже побагровел. Побагровел от ярости и, убрав в сторону шашлык, чтобы мясо не сгорело, направился к столу. Мужчина шел вразвалочку, угрожающей походкой. Подошел, облокотился кулаками о стол, чуть наклонился и, брызгая слюной в лицо Василия, заорал:
-Пошел вон отсюда, я сказал. Ты, червь навозный! Будешь сидеть в своей половине и не будешь высовывать оттуда нос. Тебя сюда никто не приглашал, так что убирайся.
-Я никуда не уйду, - твердо сказал Василий, глядя в багровое лицо Олега и чувствуя, как трясутся поджилки.
Он никогда не дрался, но боялся ни боли, а унижения и того, что те, которых он считал своей семьей, молчали. Родная дочка не спешила заступиться, сказать, что это она его пригласила. Бледная бывшая жена сидела молча и только переводила глаза с бывшего мужа на нового. Даже зять притих и уже не улыбался, как в начале, когда Василий только вошел.
-Я никуда не уйду. Иди жарь свой шашлык, - повторил Вася.
Вместе с последним его словом Василию прилетел удар кулаком в лицо. Мужчина свалился с лавки, а Олег продолжал бить его ногами. Схватив что-то со стола, поволок Василия к воротам. Тащил, продолжая бить. Самый больной удар пришелся в бок. Потом Вася был выброшен за калитку, и эта калитка захлопнулась.
Василий лежал на земле оглушенный и плохо понимал, что происходит. Рукой он зажимал больное место в боку, а из-под пальцев почему-то текла кровь. Скорую мужчине вызвала проходившая мимо женщина.
Самое страшное, что пока Василий лежал перед воротами, пока к нему ехала скорая, из этих ворот, за которыми была его бывшая жена, родная дочь никто не вышел. Там вообще все притихло. Видимо, все ушли в дом.
Всё это Василий понимал помутневшим от боли сознанием, но чётко осознал только в больнице. После операции врач сказал, что у него было ножевое ранение и в связи с этим пришлось вызвать полицию. Василий помнил, как Олег схватил что-то со стола. Значит, новый мужчина Маши не только бил его, а незаметно ткнул ножиком в бок. Нож, скорее всего, был столовый и сильных повреждений не нанес. Жизненно важные органы не задеты, сказал врач.
После операции Василия поместили в палату. И первой, кто его навестил, была дочка. Мужчина увидел Таню и сердце радостно трепыхнулось. Значит, дочке не все равно! Она пришла. Она переживает.
-Пап, ну ты как? - подошла Татьяна к кровати.
Ее лицо было растеряно, а глаза бегали, ускользали от взгляда Василия. Мужчина не успел ничего ответить дочери, потому что она продолжила:
-Я сейчас была у доктора, который делал тебе операцию. Он говорит, что ничего страшного. Рана небольшая, быстро заживет. А еще он сказал, что ему пришлось вызвать полицию. Потому, что это все-таки ножевое ранение. Папа, у меня к тебе большая просьба. Когда приедет полиция, не заявляй на Олега. Признайся, ты же и сам виноват. Вот зачем ты пришел?
Василий не верил в то, что слышит. Как родная дочь может такое говорить? Она что, выгораживает этого мужика, который ткнул ножом ее родного отца?
-Я пришел на твой день рождения, дочка. Разве я не имел права?
-Пап, ну я же говорила тебе, что сама забегу. Олега можно понять. Это его территория, его жена. И нас он считает своей семьей. А ты заявился такой, сказал, что пришел к семье. Вот Олег и разозлился.
-Дочь, какая он тебе семья? Я растил тебя, любил. Я твой отец, в конце концов! А этого мужика ты знаешь совсем недавно. Зачем ты так?
Таня все еще отводила глаза, ей было стыдно. Василий это видел. Тем не менее, дочь продолжала наставить:
-Пап, так ты не будешь писать заявление на Олега? Он неплохой, отдал нам свою квартиру. Ты меня тоже пойми, я не хочу снова искать съёмное жильё.
-Так вот в чём дело? - горько воскликнул Василий. - Вот чем он вас держит? Боишься, что выгонит из квартиры? Хорошо, я не буду писать на него заявление. Уходи, Таня, я устал.
Мужчина отвернул голову к стене, не в силах больше смотреть на дочь. Не в силах смотреть на то, как она его предает.
Тане было неловко. Она не могла так просто уйти.
-Пап, тебе может что-нибудь нужно? Что-то принести?
-Ничего мне не нужно, только уходи.
После того, как Татьяна ушла, в палату вошла молоденькая медсестричка. Отвернувшись к стене, Василий вытирал глаза кончиком одеяла. Ему не хотелось, чтобы медсестра видела слезы.
-Как вы себя чувствуете? - щебетала медсестричка. - Я вот тут вам кое-что принесла. Перед операцией пришлось вас раздеть и из кармана выпал вот этот конвертик с деньгами. Извините, я заглянула. Щедрый подарок. Ваша дочка будет рада.
-Не будет, - горько сказал Василий. - Положите, пожалуйста, конверт в тумбочку.
Мужчина уже знал, что Таня не будет рада этому подарку, потому что она его не получит. Теперь деньги пригодятся ему на другое. Как только выпишется из больницы, Василий продаст свою половину дома. На вырученные деньги купит себе другое жилье. Любое, лишь бы подальше от бывшего дома. Нет у него больше семьи. У Олега есть, а у него нет.