Когда я была маленькой, мои родители работали в посольстве одной африканской страны. Взять меня с собой они не могли. Та страна считалась неблагополучной, и родители не хотели рисковать своей единственной дочерью. Поэтому растила и воспитывала меня бабушка Лида...
Первое время я часто спрашивала бабушку, почему мама с папой не живут с нами.
– Они меня совсем не любят, да? Им лучше без меня?
Бабушка ласково гладила меня по голове и отвечала:
– Нет, Жанночка, как раз наоборот, они тебя любят и дорожат тобой больше всего на свете.
– Тогда почему они так надолго без меня уехали? Я им что, мешаю? Они хотят от меня отдохнуть?
– Ну что ты, внученька, разве ты можешь кому-нибудь помешать? Ты приносишь только радость. Просто там, куда они уехали, много опасных болезней, и мама с папой не хотят, чтобы ты какой-нибудь из них заразилась.
– А как же тогда они? Они ведь тоже могут заразиться...
– Видишь ли, солнышко, взрослые болеют реже, чем детки, у них организм крепче. А знаешь, что... Давай-ка я тебе лучше сказку расскажу...
Я обожала бабушкины сказки. Она их рассказывала в лицах, с интонацией и выражением, словно настоящая артистка. При этом она всегда добавляла какие-нибудь новые детали к уже слышанным мною сказкам, а иногда и вовсе меняла их сюжет или хотя бы конец.
Но это еще не всё. Бабушка на ходу сочиняла для меня всякие интересные и захватывающие истории. И я всякий раз слушала их, затаив дыхание.
Прошли годы, бабушки больше нет с нами, я давно выросла и теперь сама пишу истории и рассказы. В том числе и для детей, прежде всего для своей маленькой дочки Машеньки.
Однажды мне захотелось сохранить для нее сказки бабушки Лиды. Должна признаться, что мне до сих пор очень ее не хватает.
Я села за стол и стала записывать бабушкины истории по памяти. Время пролетело незаметно, я легла спать далеко за полночь, записав лишь несколько сказок.
Утром увидела Машу сидящей за столом и увлеченно рисующую что-то цветными карандашами. И мне сразу вспомнилась еще одна замечательная бабушкина история – о цветных карандашах.
Дочка то тщательно штриховала свой рисунок, то вдруг прерывалась и задумчиво смотрела в окно. Мордашка у нее при этом была такая милая и забавная, что я улыбнулась.
А потом подумала, что надо бы подарить Машеньке большую коробку карандашей на Новый год. Хороших, дорогих... Ведь моя девочка в свои пять лет так здорово рисует, что... Может быть, это ее призвание? Ведь и муж мой, Машин папа, тоже отлично рисует, а такие способности часто передаются по наследству. Кстати, мой Николай – успешный веб-дизайнер и фотограф.
Вечером я спросила у сидящего за компьютером мужа:
– Коль, а ты смог бы красиво оформить сказки моей бабушки Лиды? Есть у меня идея книжку сделать. Пока для нашей Машеньки, а там... как пойдет, может, и издадим...
– Могу, конечно, – машинально ответил он, но тут же переспросил: – Какие сказки, Жанночка?
– Ну ты даешь, Колька! Я же тебе рассказывала, что бабуля меня на чудесных историях растила. И вырастила вот... Теперь твоя жена и сама где-то немножко писательница...
– О да! И еще какая! – муж обнял меня и чмокнул в щеку. – А про сказки я помню, конечно. Просто не сразу понял, о чем речь, мысли были другим заняты. Значит, для Машки хочешь книжку сделать? Передать, так сказать, по наследству устное народное творчество? Отличная идея, я считаю. Сделаю непременно.
– До Нового года успеешь? Чтобы доченьке по елку подарок положить: новые цветные карандаши и книжку бабушкиных сказок.
– Конечно, успею. Заметано!
На праздник мы подарили Машеньке то, что планировали. И уже вечером второго января, уложив дочку в постель, я присела рядом и открыла бабушкину книжку.
– Ну, слушай, доченька, – прошептала я таинственно. – Сегодня я прочту тебе что-то очень интересное.
– Очень-очень? – таким же таинственным шепотом спросила Маша. – А про кого?
– Сейчас узнаешь, слушай... «Жили-были на свете карандаши. Обыкновенные карандаши. Нет, не совсем обыкновенные, а новые, разноцветные, в яркой красивой коробке».
– Такие, как мне Дед Мороз под елочку принес, да?
– Да, Машенька, именно такие. «Их было двенадцать штук. Карандаши были очень довольны собой, своим уютным картонным домиком и тем, что они живут все вместе и очень дружно. Верили, что будут жить долго и счастливо, нарисуют много всего интересного и красивого и источатся в один день.
Однако судьба распорядилась иначе. Сначала коробку с карандашами как украшение поставили на письменный стол. Они весело выглядывали из своего домика остро отточенными грифелями и распространяли вокруг восхитительный аромат свежей древесины.
Потом за стол села девочка, нарисовала на альбомном листке радугу и старательно вывела внизу: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
– Мам, а кто такой фазан? – спросила Маша, которая и не собиралась засыпать.
– Это, доченька, птица такая, с ярким красивым оперением. Летом мы сходим в зоопарк, и я тебе ее обязательно покажу.
– А почему охотник желает знать, где сидит эта птица?
– Потому что каждое слово в предложении про фазана и про охотника начинается на букву, обозначающую один из цветов радуги. Помнишь, мы летом все вместе радугой любовались, когда она после дождя на небе появилась?
– Ага, широкая такая, на мост похожая, и разноцветная.
– Точно. Вот и на рисунке в нашей сказке все слова были разного цвета. Слово «каждый» написали красным, «охотник» – оранжевым, «желает» – желтым, «знать» – зеленым, «где» – голубым, «сидит» – синим, а «фазан» – фиолетовым. Это специально так придумали, чтобы запомнить, в каком порядке в радуге цвета чередуются...
«И тут вдруг салатовый, коричневый, розовый и черный карандаши обиделись, что их обошли вниманием. Но что поделаешь, если их цвет представлял собой смесь основных цветов. А в радуге таких не было...
Но вот пришла весна, и обиженные карандаши дождались-таки своего часа.
Весь май салатовый без устали скользил грифелем по бумаге, покрывая молодыми листочками ветви деревьев и кустарников, нарисованные его коричневым собратом.
Розовый весело кружил над свежей молодой листвой лепестками цветущих яблонь и вишен, а в небе сновали черные юркие ласточки.
Остальная карандашная братия хотела было позавидовать этой четверке, но наступило лето, и работа нашлась для всех. Ведь летом всё вокруг становится разноцветным.... И лишь один только белый карандаш сидел в коробке и не каркал. Ведь он, хоть и был белым, но все же карандашом, а не вороной».
– Почему не вороной? – сонно спросила дочка.
– Потому что белой вороной называют обычно тех, кто сильно отличается от других. Ведь все вороны черно-серые, а белые среди них – большая редкость.
– А-а... И что с этим белым карандашом потом стало?
– Слушай дальше. «Он так и торчал вверх своим отточенным клювом, то есть грифелем, дольше всех.
Остальные карандаши постепенно источились, а белым-то почти и не пользовались. И изрядно потертая к тому времени коробка уже не красовалась на столе, а валялась на самом дне ящика с игрушками. Потом ее и вовсе бросили в печку. А оставшийся целым одинокий белый карандаш положили в ящик стола рядом с баночкой густой черной краски – единственной, сохранившейся от набора разноцветной гуаши».
– Ею тоже почти не пользовались? – спросила Маша.
– Ну да... «Так они и лежали рядом, всеми забытые, до самой зимы.
А когда в доме запахло еловой хвоей и мандаринами, чьи-то умелые руки извлекли их из темного ящика, смешали черную тушь с жидким клеем и аккуратно затушевали картонку. По высохшему черному фону белым карандашом нарисовали окно, покрытое морозными узорами. А за окном – высокие сугробы, малышей на санках, их пап и мам, веселого снеговика с морковкой вместо носа и угольками вместо глаз.
В вечернем небе кружились нарядные снежинки, а в углу красовалась надпись: «С Новым годом!»
Я взглянула на дочку. Она сладко посапывала.