«Да я скорее на ходу выпрыгну из автомобиля, чем выйду за тебя» - заявила она. Уэллс лишь пожал плечами и оставил ей огромное наследство.
Мария Игнатьевна Закревская была весьма неординарной личностью и в том числе ревностно исполняла свои профессиональные обязанности секретарши и правой руки Максима Горького. За 10 лет великий писатель ни разу не пожалел, что приютил голодающую, всеми покинутую женщину и дал ей путевку в жизнь.
О том, кто такая Мура Закревская, и как они встретились с Горьким, можно почитать тут:
Однако, как только было налажено железнодорожное сообщение, она тут же ринулась в Эстонию – ведь там осталось двое ее детей, сын и дочка, которых она не видела уже долгие годы. Из СССР она выехала без проблем, а вот в Эстонии началась очередная эпопея, которая в прямом смысле слова стоила ей свободы.
Несвободная женщина
В Ревеле ее незамедлительно задержали по подозрению в шпионаже в пользу Союза. Родственники мужа, узнав, что к детям приехала родная мать, тут же перестали выделять деньги на их содержание. Исходов могло быть два: либо Муру в очередной раз сажают в тюрьму, либо высылают обратно в СССР. Ни то, ни другое Марию Закревскую не устраивало категорически.
На выручку вновь пришел тот самый Горький, уже не раз и не два спасавший ее из самых мерзких ситуаций. На 1000 долларов, отправленных им из Берлина, она оформила фиктивный брак с неким бароном Николаем Будбергом и третий раз поменяла фамилию.
Разумеется, в настоящем браке они никогда не состояли, однако нервов барон потрепал кошке-Мурке изрядно. Мот и азартный игрок, он частенько вляпывался во всевозможные неприятные истории, а ей по старой памяти приходилось мчаться к нему через всю Европу и спасать из очередной передряги.
В конце концов она просто сплавила непутевого «муженька» в Аргентину, где, к ее искреннему счастью, следы барона затерялись. Сама же она осела у Максима Горького в прекрасной солнечной Италии.
Из Италии в гости к Иосифу Виссарионовичу
Здоровье Горького сильно пошатнулось, и переезжая из одного европейского санатория в другой, он постепенно доехал до солнечной Италии, где в промежутках между небольшими работами трудился над главным романом своей жизни – «Жизнь Клима Самгина». Впрочем, жизнь в Италии не пришлась великому писателю по вкусу – на чужбине он оказался никому не нужен: его не печатали и творчество его не вызывало отклика у местной публики.
Мура уговорила писателя вернуться на Родину – там он явно был нужнее.
Горький приехал в Москву и поселился в прекрасном особняке Рябушинского, выделенном ему самим Сталиным, и иногда наведывался в загородную резиденцию в Горках – ту самую, где провел свои последние дни Владимир Ильич Ленин. И то, и другое жилище, разумеется, располагало полной обслугой.
Мура же наведывалась к нему нечасто: не было в ней любви к молодой Стране Советов. Однажды во время ее очередного визита с ней решил познакомиться поближе сам Иосиф Виссарионович – он неожиданно нагрянул в особняк на Малой Никитской и провел там вечер. Никакого смущения по поводу его визита Мура не испытала: вечер прошел легко и приятно. Говорят даже, что Сталин был настолько впечатлен, что распорядился на следующий день доставить ей цветы.
Закревской же хотелось за границу, куда она и отправилась к своему следующему суженному – Герберту Уэллсу.
Последняя любовь великого писателя
Несмотря на то, что с Мурой Уэллс виделся весьма кратко и много лет назад, образ ее не изгладился из памяти фантаста.
Подробнее об их интрижке и немного о ревности тут:
Отношения их вновь закрутились буквально после первой встречи. Уэллс поселил Марию Игнатьевну у себя, и даже выхлопотал для нее британский паспорт – невиданная щедрость. Тем не менее, в своих мемуарах он далеко не всегда отзывался о ней лестно:
«Она, безусловно, неопрятна, лоб её изборождён тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьёт много водки, и у неё грубоватый, глухой голос, вероятно, от того, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у неё видавшая виды сумка, которая редко застёгнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел её рядом с другими женщинами, она определённо оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных».
А уже спустя пару строк этот же человек писал:
«Мура − та женщина, которую я действительно люблю. Я люблю её голос, само её присутствие, её силу и её слабости… Я люблю её больше всего на свете, и так будет до самой смерти».
Однажды он даже решился сделать ей предложение. Мура же была на все сто процентов убеждена, что только свободная женщина может занимать мечты творца. Она заявила, что скорее выбросится на ходу из автомобиля, чем выйдет замуж за Уэллса. Тем не менее, это не помешало последнему оставить ей богатое наследство.
Богатая старость
В завещании Уэллс отписал своей последней светлой любви ни много ни мало 100 тысяч долларов – весьма существенная по тем временам сумма.
Несмотря на высокое покровительство, сама Мура тоже не сидела сложа руки – ее неуемная, кипучая энергия требовала выхода. Во время войны Мура работала в журнале «Свободная Франция», активно сотрудничала с движением Сопротивления, имела деловые отношения с генералом де Голлем.
Одна и абсолютно свободна Закревская осталась в 54 года. Женщина благополучно пережила всех своих мужчин, нажила весьма приличное состояние, а дети уже прекрасно обходились без нее: сын жил на ферме на острове Уайт, дочь замужем.
Скончалась неординарная женщина в Италии в 1974 году. 2 ноября 1974 года лондонская «Таймс» сообщила о ее смерти и опубликовала некролог, где она была названа «интеллектуальным вождем» современной Англии. На отпевании в первом ряду стояли французский посол с женой, а за ними – вся английская и русская эмигрантская знать.
~~~~~~~~
Если вдруг вам понравился мой длиннейший опус - поставьте, пожалуйста, лайк! Буду очень признательна ^__^