Есть в романе ещё она линия, по-своему трагическая. Это история друга Райского Леонтия Козлова.
Мне кажется, здесь мы видим почти классическую картину: влюблённый муж не видит и не хочет видеть того, что ясно практически всем.
«Её нет — вот моя болезнь! Я не болен, я умер: и настоящее мое, и будущее — всё умерло, потому что её нет! Поди, вороти её, приведи сюда — и я воскресну!..» Так горестно скажет Козлов после бегства жены.
Для нас всё совершенно ясно: Ульяна Андреевна мужа никогда не любила. Гончаров расскажет нам их предысторию: её отец, «эконом какого-то казённого заведения в Москве», зарабатывал на «столе для приходящих студентов», а она привлекала клиентов, «управляя и отцом и студентами» и извлекая из этого и выгоду для себя, так как увлечённые поклонники одаривали её кто чем мог («Кто-то догадался и подарил ей парижские ботинки и серьги,.. кто дарил материю на платье,.. кто доставал ложу, носили ей конфекты, и Уленька стала одинаково любезна почти со всеми»).
Бедный студент Козлов, приведённый как-то Райским, заинтересовал её в первую очередь тем, что не обратил на неё никакого внимания. И я думаю, что именно уязвлённое самолюбие заставило её добиваться, чтобы Леонтий просто посмотрел на неё. Но если для неё это – игра, очередная весёлая выходка, то «в нём зажглась вдруг сильная, ровная и глубокая страсть». Уже тогда «он не видал, не замечал и не подозревал ничего, что делала она, что делали другие, что делалось вокруг».
Почему соединились эти, такие разные люди? Он сразу «объявил, что женится на ней, если она согласится, лишь только он получит место и устроится». Поначалу «над этим много смеялись товарищи, и она также». Но затем Ульяна сама, по существу, сделала ему предложение, когда жизнь перестала её баловать: «отец у ней умер, она куда-то уезжала из Москвы и воротилась больная, худая, жила у бедной тётки, потом, когда поправилась, написала к Леонтью, спрашивала, помнит ли он её и свои старые намерения». Она потом объяснит Райскому: «Он взял, я и вышла. Куда ж мне было деться!»
Козлов счастлив и не желает ничего другого, видя в своей «рыжей Клеопатре» идеал женщины. «Он любил жену свою, как любят воздух и тепло. Мало того, он, погружённый в созерцание жизни древних, в их мысль и искусство, умудрился видеть и любить в ней какой-то блеск и колорит древности, античность формы».
Он не замечает того, о чём говорит весь город, - отношений жены с «m-r Шарлем» (с которым она и уедет потом), он счастлив её заботами («Если б не она, ты бы не увидал на мне ни одной пуговицы, я ем, сплю покойно, хозяйство хоть и маленькое, а идёт хорошо; какие мои средства, а на все хватает!») Но Райский, более трезво смотрящий на жизнь, ясно видит: «Всё та же; всё верна себе, не изменилась. А Леонтий знает ли, замечает ли? Нет, по-прежнему, кажется, знает наизусть чужую жизнь и не видит своей».
Да, он действительно не замечает, что жена почти открыто изменяет ему. Когда Райский, заставший Ульяну Андреевну купающейся в компании «m-r Шарля», возвращается вместе с ними, происходит почти фарсовая сцена:
«— Ну, вот, я тебе очень благодарен, — говорил Козлов Райскому, — что ты прогулялся с женой...
— На этот раз благодари вот m-r Шарля! — сказал Райский.
— Merci, merci, m-r Charles!
— Bien, tres bien, cher collegue [Хорошо, очень хорошо, дорогой коллега]! — отвечал Шарль, трепля его по плечу».
Не понимает он и того, что жена считает его дураком («Он одет, обут, ест вкусно, спит покойно, знает свою латынь: чего ему ещё больше? И будет с него! А любовь не про таких!»). Она цинично заявляет: «Я буду для него исправной женой, а любовницей (она сильно потрясла головой) — никогда!»
Она уверяет Райского в своей любви, напоминая о прошлом. Что было в этом прошлом, автор не уточняет. Судя по её напоминаниям, ничего особенного, примерно такие же отношения, что и с другими поклонниками. Но сейчас она хочет покорить его – она ведь тоже по-своему ищет страсти: «Я ему отдала всю жизнь, пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не надо, а мне-то каково без любви!» - переживая: «Да, моё время проходит... Немного мне осталось... Что это, как мужчины счастливы: они долго могут любить…»
Конечно же, это не настоящая любовь, это стремление получить ласку, хоть бы и обманом. Если внимательно перечитать сцену, где она соблазняет Райского, то играя со шляпой и с ключом, то имитируя обморок, и сопоставить с самым началом её отношений с Леонтием (когда она надела на себя его фуражку), то мы увидим, что «тактика» Ульяны Андреевны изменилась мало. Но она получает желаемое.
Очень интересно, что новых попыток покорить Райского у неё не будет, а он, по своему обыкновению, прикроется работой над романом: «Эту главу в романе надо выпустить... А зачем лгать, притворяться, становиться на ходули? Не хочу, оставлю, как есть, смягчу только это свидание... прикрою нимфу и сатира гирляндой...» И даже уже домой после свидания приходит, «мало-помалу оправданный в собственных глазах»
Я могла бы согласиться с Марком, когда он станет рассказывать Райскому: «Ушла коза-то! Я обрадовался, когда услыхал», - но только тут же будет продолжение: «Шёл поздравить его, гляжу — а на нём лица нет!»
Ульяна Андреевна сделала всё, чтобы обеспечить себе свободу: «И как схитрила: "Хочу, говорит, повидаться с родными в Москве", и выманила у мужа вид для свободного проживания». А бедный Козлов только сейчас понял, как она была ему дорога: «Не случись этого... я никогда бы и не понял. Я думал, что я люблю древних людей, древнюю жизнь, а я просто любил... живую женщину; и любил и книги, и гимназию, и древних, и новых людей, и своих учеников... и тебя самого... и этот — город, вот с этим переулком, забором и с этими рябинами — потому только — что её любил! А теперь это всё опротивело, я бы готов хоть к полюсу уехать... Да, я это недавно узнал: вот как тут корчился на полу и читал её письмо». В своей бесконечной любви он готов простить ей всё: «А ты спрашиваешь, принял ли бы я её! Боже мой! Как принял бы — и как любил бы — она бы узнала это теперь...»
Обогретый Татьяной Марковной, принятый у неё в доме как член семьи, он соглашается переехать, лишь когда ему скажут: «Тебе дадут знать, ведь мимо нас ей ехать. Мы сейчас остановим, как только въедет в слободу. Из окон старого дома видно, когда едут по дороге». И после переезда «совался к окнам, отыскивая то самое, из которого видна московская дорога».
Несмотря ни на что, он будет ждать: «Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке квартиры, чтобы ей прислали... тёплый салоп, оставшийся дома, и дала свой адрес, а о муже не упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее письмо — с призывом, говорил о своей дружбе, даже о любви... Бедный! Ответа не было».
И уезжающему Райскому он даст поручение: «Козлов в свою очередь отвел Райского в сторону. Долго шептал он ему, прося отыскать жену, дал письмо к ней и адрес её, и успокоился, когда Райский тщательно положил письмо в бумажник.
— Поговори ей... и напиши мне... — с мольбой заключил он, — а если она соберётся... сюда... ты по телеграфу дай мне знать: я бы поехал до Москвы навстречу ей...»
Но в Петербурге она не примет пришедшего Райского, а тот так и не решится написать оставленному мужу…
****************
Ещё одна драма, скрытая за мирным течением жизни…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
"Оглавление" по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь