Алка «Гecтaпo». Часть 4
Девчонки приняли предложение бабулек, они решили протестовать. Прежде всего обзвонили всех одноклассников, а тем, у кого не было телефонов, таких было немало, сказали передать по цепочке. Назначили большой сбор в той же беседке через два часа. Девчонки пока не знали, что будут делать, как действовать, но одно они знали: класс у них дружный и сплочённый, и они обязательно что-нибудь придумают вместе.
— Терпеть больше не будем! Это точно! — твердо сказала Жанна.
— Правильно! — поддержала его верная подруга.
Когда все собрались, то сначала, конечно, наорались вволю, горячо обсуждая сегодняшнее происшествие. Все согласились с мыслью, что терпеть больше нельзя, надо что-то предпринимать самим, перестать полагаться на директрису, которая лишь разводила руками при упоминании имени Аллы Яковлевны и сообщала, что она посетила несколько уроков математички, и у нее не возникло никаких нареканий преподавателю. Материал подается четко, урок ведется методически грамотно. Да, строга! Но это необходимая мера со старшеклассниками.
Ребята были все на взводе и кипели. Девчонки рассказали про бабок и про то, что надо прекратить бояться и действовать.
— Давайте насыпем ей в сумку тараканов! — предложил Вовка.
— Так это надо хотя бы килограмм, — фыркнула Жанна. — Где возьмешь?
Вовчик развел руками. Все с досадой глянули на него.
— Ну все, молчу, — дал пацан задний ход.
— Привяжем ведро с водой над дверями, — заорал Витька.
Тут уж Вовка на него глянул презрительно:
— Ты представляешь, какая это сложная конструкция? Она че, тебе ключ от своего кабинета даст?
— Выкраду! — брякнул Витек.
Все недовольно загудели.
— Подпилим ножки у стула, — предложил Сергей, — сядет и навернется! Вот смеху будет!
— Насмеемся, и че дальше? — спросила Светка. — Только злее станет.
— Крысу ей в стол засунем, — крикнула Маринка.
— Не ты ли ее поймаешь? — усмехнулась Жанна.
Маринка испуганно замотала головой.
— Нет, не подходит. Ничего не подходит! — с досадой сказала Жанна. — Это просто хулиганские выходки, а нам нужно придумать что-то такое, чтобы об этом узнала вся школа.
— Бойкот! — крикнуло Гошка.
— Точно! — подхватила Света. — Но только не бойкот, а лучше. Мы ей устроим забастовку.
— Стоячую забастовку, — обрадовалась Жанка.
— Как это? — загалдели ребята. — Что надо делать? Когда начнем? — полетело со всех сторон.
— Тихо! — заорала Жанна во весь голос. — Надо два урока простоять на ногах и смотреть ей прямо в глаза, молча, — твердо добавила Жанна.
Ребята одобрительно загудели.
— Я не смогу простоять два урока, — пролепетала Лариса. — Извините! Я вас могу подвести, — промолвила девочка и наклонила голову.
— Да, конечно, трудно стоять два урока. Девяносто минут! — заметила Жанна.
— И еще десять минут перемена, — напомнила Света.
— Итого сто! — подытожила Жанна. — Красивая цифра! Очень даже. Сто минут, — продолжала она уже тихим голосом, но все слушали ее, затаив дыхание. Жанка всегда умела увлечь класс только лишь словами.
— Сто минут! Как много и как ничтожно мало в сравнении с теми днями, месяцами и годами, во время которых наши ровесники оттачивали свой дух, приближая победу. Вспомним всех поименно! Встанем все как один! — торжественно произнесла Жанна.
И все сразу вспомнили, как девчонка читала эти стихи на девятое мая.
— А им было легко? — спросила Жанна сурово. — Голодные, больные! А многие ли из них выжили? Каждый день кто-то умирал! Сто минут постоять тяжело вам? А если завтра война? Мы же пионеры, будущие комсомольцы, коммунисты. Да вы че, ребята? — Жанна обвела всех взглядом. — Мы не можем никому позволить себя унижать и оскорблять дальше!
Жанка замолчала.
— А если кто-то всё ещё боится, — жестко заметила Света, — то лучше пусть завтра не приходит совсем, заболеет, сломает ногу, руку, да хоть сдохнет, мы поймем.
И все весело засмеялись.
На следующий день первым был сдвоенный урок математики. Пришли абсолютно все, тридцать два человека, и Лариса тоже. Ребята были в приподнятом, даже возбуждённом состоянии. Подойдя к кабинету, шепотом ещё раз предупредили друг друга, чтобы никто не опускал глаза, все смотрели только на нее и ничего не боялись.
— Мы все вместе, — тихо сказала Жанна. — А вместе мы сила!
Как всегда выстроились перед кабинетом. Подошла Гeстaпo
— Чего вытаращились? А ну глаза в пол, — рявкнула она. Ребята все как один, не моргая, смотрели на нее. Она еще раз раздраженно повторила:
— Глаза в пол! — ее рот скривился от злости.
Ребята продолжали смотреть на нее.
Она ухмыльнулась:
— Зайдете или останетесь стоять? — и открыла дверь.
Все прошли и встали около своих парт.
— Сесть! — скомандовала Гeстaпo.
Ребята стояли по стойке смирно.
— Сесть, я сказала! — Гeстaпo слегка повысила голос.
Никакой реакции со стороны ребят.
— Та-а-ак, — протянула математичка. — Поиграть захотели, олухи! Больше ни на что мозгов не хватает, ну-у давайте поиграем! — она села и уставилась на ребят.
Дети стояли, время тянулось вечность. Гeстaпo достала журнал и проговорила с мерзкой усмешкой:
— Алексеева, к доске!
Марина стояла не двигаясь.
— Нет? — деланно удивлено спросила Гeстaпo. — Два! — довольно выкрикнула она. — Антонов, к доске!
Витя стоял как вкопанный и смотрел прямо на нее, в упор.
— Тоже нет? Отлично. Тоже два. Кто еще хочет двойку? Все! — ответила она сама себе.
Казалось, что ребятам было абсолютно все равно, они стояли молча, ничем не выдавая свое даже малейшее беспокойство. Она выставила всем пары, потом достала какую-то книгу и начала спокойно читать.
Жанка забеспокоилась, она к своему ужасу поняла, что первый этап проигран. Она стала лихорадочно соображать, что же предпринять. Внезапно она вспомнила, что недавно прочитала в журнале статью о воздействии звука на человека. «Только бы ребята поняли меня и сразу поддержали», — подумала Жанна и затянула: «у-у-у-у-у»
Мишка, сосед по парте, глянул на нее дикими глазами, но все же подхватил:
— У-у-у-у-у.
В ту же секунду Жанна услышала Светкино «у-у-у-у-у». А затем уже и весь класс тянул это «у-у-у-у-у», вкладывая в звук всю ненависть, обиду и презрение.
Гeстaпo продержалась несколько секунд и взорвалалась.
— Молчать! — заорала она и несколько раз долбанула по столу журналом.
— Заткнулись немедленно! — орала она, но ее крики тонули в мирном гуле ребячьих голосов. «У-у-у-у-у-у» неслось по классу, то угрожающе, то с ненавистью, то безразлично.
Ребята вдруг почувствовали себя единым целым, одним большим и сильным организмом.
И тут каждый осознал, что вот она, победа. Гeстaпo повержена, ослаблена, растоптана. Она начала метаться от одного к другому, хватать за плечи, орать оскорбления и пытаться посадить силой. Она не знала, что делать, впервые в жизни она бессмысленно суетилась, она была жалкой и даже смешной.
Ребята стояли и тянули своë бесконечное «у-у-у-у». Оно звучало как протест, как приговор, как конец издевательствам Гeстaпo.
Математичка выбежала из класса.
Все замолчали и выдохнули.
Алку никто больше не боялся!
— За директрисой побежала! — усмехнулся Витька.
— Вот и хорошо, пусть ведёт всех, — сказал Гошка.
— Ребята, слушайте, — привлекла внимание одноклассников Жанна. — Скорее всего, что сейчас придут Софья и директриса, давайте будем стоять как стояли, они говорят, мы молчим, если начинает говорить Гeстaпo — гудим. Не дадим ей сказать ни слова!
— А дальше что? — спросил Сергей.
— Не знаю, посмотрим, — Жанна затянула хвост потуже. — Надо будет, так и весь день будем стоять и гудеть. Пусть её убирают от нас. Это наше требование!
Через некоторое время Алка прибежала в обществе директрисы и Софьи Андреевны.
— Что здесь происходит? — строго спросила Софья. — Что за выходки?
— Что вы себе позволяете? — вступила и директриса.
— Это воз… — открыла было рот Алка, но ее слова тут же потонули в раскатистом и гулком «у-у-у-у».
— Вот, посмотрите! — что есть мочи заорала она. — Это же форменные дебилы, класс дураков и негодяев.
Софья Андреевна, удивленно повернувшись к ней, сказала:
— Позвольте, Алла Яковлевна, а по какому праву вы разговариваете так с детьми?
— С детьми? — взвилась Алка. — Да это не дети, это же скопище наглых бездельников.
Пока она говорила, по классу неслось трубное «у-у-у-у». В него ребята вложили всю свою ненависть к математичке. Внезапно дверь распахнулась, и в класс забежала запыхавшаяся Наденька.
Ребята тут же замолчали. Ей хватило нескольких секунд, чтобы, глянув на своих детей, оценить и понять всю трагедию, которая разыгралась.
— Ребята! — обратилась к детям Наденька, — успокойтесь и послушайте меня. Я вам обещаю, что мы во всем разберемся. Я вам верю и прошу — верьте и вы мне тоже. Садитесь.
Ребята любили Наденьку и верили ей, но продолжали стоять. Дух протеста у детей не так то просто выветрить одними уговорами да обещаниями. И даже если их дают люди, которым они всецело доверяют. Наденька подождала несколько секунд, ребята стояли.
— Хорошо, — тихо сказала она и подошла к Жанне. — Думаю ты была идейным вдохновителем, — почти шепотом обратилась она к девочке. — Объясни мне, что у вас произошло.
Жанна очень коротко и сухо объяснила в двух словах, что произошло вчера и что происходило постоянно.
— Мы требуем убрать от нас Аллу Яковлевну, мы отказываемся учиться у нее. Мы считаем, что она недостойна носить звание советского учителя. Больше мы не станем терпеть ее оскорблений и издевательств.
Жанна, да и все ребята прекрасно видели, что чем больше директриса слышала то, что говорила девочка, тем больше расширялись у нее глаза от этих слов.
А Софья посмотрела на Алку даже с какой-то брезгливостью. Та пошла красными пятнами, тяжело задышала и все время закрывала и открывала рот, словно рыбка, которую вытащили на берег.
— Коллеги! — обратилась директриса к учителям, — и вы, — она кивнула Алке, — пройдемте в учительскую. Директриса отмежевалась от нее, она не считала больше ее коллегой.
— Это ЧП! — проговорила директриса. — Это очень серьезно.
Когда учителя и Алка выходили, Наденька чуть задержалась, тепло улыбнулась, прижала руку к груди и сказала:
— Простите меня, мои хорошие! Я обещаю, что теперь все будет хорошо! Жанна, посади, пожалуйста, класс!
Когда учителя вышли, все ребята и без Жанкиного позволения рухнули за парты.
— Что теперь будет? — тихо спросила Светка.
Никто не ответил, потому что никто не знал, чего ожидать от взрослых.
На следующий день было родительское собрание вместе с детьми. Кроме Наденьки была еще и Софья. Ребят попросили рассказать, что же на самом деле происходило на уроках. Начала Жанка, потом ее подхватила Светка, перебил Гошка, потом Вовка. Ребята, перекрикивая и дополняя друг друга, рассказывали обо всех ужасах, которые творила Алка. Многие рассказывая даже плакали, и не только девочки. Многие мамы уже тоже плакали, Наденька пару раз смахивала слезу.
Это было очень тяжёлое собрание, в конце которого на учительский стол легла стопка заявлений от родителей с требованием уволить Аллу Яковлевну и желательно по статье, чтобы она никогда больше не имела доступа к детским учреждениям.
После того дня в школе ее больше не видели.
Через два года Маринка вошла в класс возбужденная и сообщила, что прочитала вчера статью в газете про педагога из колонии для малолетних преступников. Статья повествовала о жутких зверствах учителя математики. Полное имя не было приведено, только инициалы — А.Я.
Видимо, даже для колонии характер Гестапо оказался слишком жестким.
Татьяна Алимова