После выхода очередной моей статьи о боевых действиях в районе Погостья, ожидаемо появился (и, уверен, ещё будут появляться) комментарий, в котором читатель написал, что Погостье — лишь одна из десятков тысяч наших деревень, и таких же боёв было много на всех участках фронта.
Я с ним согласен и не согласен одновременно, причём совсем не по причине раздвоения личности.
Про Погостье мы очень долгие годы, даже постсоветские, ничего не знали, а потому, когда многие прочитали книгу Николая Никулина «Воспоминания о войне», впечатлений было через край. Книга написано на очень высоком уровне, но это всё-таки художественная литература. Я, кстати, пытался идентифицировать те моменты из его воспоминаний, который как-то можно привязать к реальным событиям. Получалось плохо. Но, видимо, надо учитывать, что сам Никулин служил не в пехоте, как вроде бы следует из текста, а в артиллерийском полку. Правда, должность телефониста не подразумевает обязательно нахождение в тылу, а запросто можно оказаться на переднем крае, среди пехоты.
Словом, к книге надо относиться как к замечательному художественному произведению и не пытаться в ней отыскать какую-то конкретику.
Если мы говорим о том, что у нас на любом участке фронта было своё Погостье, то тут я бы привёл аналогию с Ржевской битвой. Когда-то, в славные советские времена, такого понятия не существовало совсем. Когда Советский Союз канул в Лету, про Ржев стали много писать. Но при этом возникало у многих впечатление, что Ржевская мясорубка — это чуть ли не самой страшный эпизод Великой Отечественной, если не говорить про разгромы 1941 года.
Однако, при более глубоком и объективном изучении наступательных операций Красной Армии в Великой Отечественной войне, мы легко убеждаемся, что Ржев — это лишь цветочки. Были мясорубки и пострашнее, и сами бои под Ржевом — вполне типичная картины для происходящего на других участках советско-германского фронта, причём во все периоды. По крайней мере в 1944 году ситуация кардинально не отличалась, хотя добиться прорыва нашим войскам удавалось быстрее. Ну в этом, как минимум, не только наша заслуга.
Потому описанная Никулиным ситуация, когда полк после атаки по тыловым подразделениям собирает всех, кого завтра можно отправить в наступление, чтобы было хотя бы около сотни штыков — это не особенность Погостья. Такое можно найти везде, хотя случаев, когда за день наступления полёг полк, а то и дивизия, находится не так много. Собственно, и в боях за Погостье таких примеров не много. Там дивизии отнюдь не тысячами в день теряли бойцов, а десятками. И только в самые тяжёлые бои потери могли составить несколько сотен убитых и раненых на дивизию. Другое дело, что потери эти были весьма критичны, поскольку и сами дивизии редко имели целую тысячу штыков.
Кстати, далеко ходить не надо. Ведь на правом фланге 54-й армии, затем переданном 8-й армии, в районе той же железной дороги Мга – Кириши северо-западнее Погостья, наше войска ещё более безуспешно и с огромными потерями пытались наступать. Но о тех боях пишут меньше, чем о Погостье, хотя жаль.
Однако все эти моменты отнюдь не говорят о том, что битва за Погостье есть событие заурядное и представляет интерес разве что для тех, кто потерял в тех боях своих родных и близких. Я, конечно, тут лицо не объективное, поскольку как раз отношусь к тем, кто потерял.
Однако, с мнением, что Погостье — это лишь бои местного значение за крохотную деревушку, категорически не согласен.
Ну, во-первых, потому, что подразумевается ведь не штурм самого посёлка и одноимённой станции, речь про Погостьинский плацдарм или Погостьинский мешок. Это участок фронта 54-й армии, сначала центральной группы, а затем она полностью сосредоточилась только на этом направлении. Примечательно то, что бои на этом небольшом участке шли с середины декабря 1941 года и до октября 1943 года. То есть, почти два года и ничего аналогичного по продолжительности для других участков советско-германского фронта (кроме северо-запада) сходу не припомнить. Правда, активные действия велись не весь период, с лета 1942 года можно говорить о затишье, хотя это не значит, что немецкую оборону сломать не пытались. Просто данное направление было отнесено к разряду не главных. Но это не значит, что оно таковым не было ранее. Если бы наши войска сходу взяли Погостье, не дав немцам занять оборону, то рухнуть мог весь немецкий фронт в направлении на Ленинград.
И такой ведь шанс был, если бы на Погостье пошла не одна дивизия, и все три полученные 54-й армией, да ещё и танки сразу придали. Кроме того, что удар в направлении на Тосно от Погостья в конце 1941 года мог стать началом деблокирования Ленинграда, в марте перед 54-й армией была поставлена ещё одна задача, решение которой имело очень большое значение. Я говорю о наступлении на Любань навстречу 2-й ударной армии. Сумей тогда наши войска от Погостья продавить немецкую оборону, которая держалась на волоске, не было бы трагедии 2-й ударной армии. Соединись у Любани войска 54-й армии и 2-й ударной, и удерживать Блокаду немцам стало бы, как минимум, очень сложно. А скорее всего уже не хватило у Вермахта сил и Ленинград деблокировали.
Повторять многочисленные «если бы», связанные с Погостьем можно долго, но в данном случае я не предлагаю заняться альтернативной историей, а просто хочу подчеркнуть, что Погостье было не просто точкой на карте, а точкой весьма важной. Так часто бывает на войне.
Видимо, этой статьёй я закончу эту серию материалов про Погостье, хотя, не исключено, что позже вернусь снова. Не всём там ещё описано, ох не всё.
Все материалы, связанные с боями за Погостье можно посмотреть в отдельной подборке.
