Это точно стало бы событием века!
Тора присвистнула и тут же присела у находки, вытащив брелок-рулетку из кармана. Еще до конца не веря своей удаче, она оглядела отпечатки в свежем снегу, измерила ширину и глубину самых больших. Потом привстала, вытащила телефон и, ловя нужный ракурс, сфотографировала скопления. Проговорила в диктофон:
– Пятнадцатое декабря двадцать второго. Пустоши южнее Оулафсвика. Крупная особь хищного млекопитающего. Следы четкие, без отпечатка когтей… Думаю, кошачьи… Ширина подушки передней лапы дотягивает до двух третей фута, что…
Нажала на паузу и чертыхнулась. Провела ладонью по лицу. Как зоолог, она знала, что котов таких размеров существовать не может, тем более здесь, в Исландии, где из диких животных испокон веков водились лишь лисы. Но как азартный исследователь, она давно ждала такого случая. Если бы ей удалось поймать зверя, о котором ходили только слухи... То там промелькнет, то тут, а люди потом словно шальные и вспомнить не могут: было ли, не было.
В средние века, говорят, исчезали люди в дни зимнего солнцестояния, под самое Рождество. А еще раньше, во времена язычества, о Йольском коте говорили, как о чудовище, живущем в пещере с троллями и выходящим на праздник Йоля, чтобы полакомиться самыми ленивыми земледельцами. Тора читала, что даже были свидетели, столкнувшиеся со зверем лоб в лоб и пытавшиеся справиться с ним самостоятельно, но безрезультатно. Потом был промежуток, когда о животном не было слышно и думали, что он сдох. Теперь же появился шанс, что зверь или его детеныш выжил. Значит тот, кто первым его обнаружит и засвидетельствует, впишет свое имя в историю.
Тора снова присела и, сощурившись, зависла над самым четким следом. С округлых вмятин от подушечек лап шли длинные борозды выволоки, указывающие, что зверь не торопился, ступал осторожно, не делал стремительных рывков и не перепрыгивал с одного места на другое. Зверь чувствовал себя хозяином мест. Возможно, уже обжился. И теперь приглядывался, принюхивался, знакомился с местом охоты.
Совсем рядом с человеческим жильем.
Тора оглянулась на машину, в которой мрачный хозяин хутора сидел за рулем и внимательно следил за действиями Торы, потом снова нажала на диктофон:
– Рисунок траектории движения животного прослеживается по периметру в трехстах футов от дома Тригви Ингварссона, что тревожит. Расстояние между шагами зверя более пяти футов. Крупная, очень крупная, особь…Примечание. Поискать фелинолога в Осло или Бергене. Сделать расчеты размеров и веса. Договориться с Якобсоном об установке камер ночного видения. Пока всё.
Как только Тора вернулась в машину, Тригви спросил:
– Ну что, убедились? Чудовище же реальное?
– Да, – коротко ответила Тора и постаралась никак не выдать своё ликование. ― Видели его лично? Слышали?
– Слава богу, не видел. Не рискнул выйти. Но слышать – слышал. Ночью урчал он так, что я поначалу думал, что это трактор работает. Вон тот камень, видите, сдвинут. И тот. – Ингварссон указал на край своего двора, – Так и просидел до утра. Хорошо, мои все спали уже. Утром отвез их к сестре в Оулафсвик. Позвонил в службу спасения, но они не приняли всерьез. Потом вот ваш телефон нашел в справочнике.
Тора прекрасно понимала диспетчеров. Звонившего просто приняли за перебравшего лишку или психа. Она и сама не поверила бы, если лично не увидела бы следов крупного хищника. Да, еще кое-что было чуть раньше в Рейкьявике пару лет назад. Она слышала в баре, как два фермера из Сюдюрланда спорили о коте размером с быка, и один из спорщиков был очень убедителен, размахивая фотографиями растерзанных овец. С той поры в голове её прочно засела мысль об этом звере и она всё ждала, когда же он объявится.
– Я знаю, это глупо, – произнес Ингварссон, наконец, взяв себя в руки, – Но мне кажется, что это тот самый Йольский кот из средневековых легенд, и если всё что о нем говорили…
– Давайте так, – перебила его Тора. – Я дежурю у вас в доме, ставлю за свой счет ловушки по периметру, камеры. Зову своих друзей. С вас только ключи от дома и разрешение тут немного похозяйничать. И зверь полностью мой.
– Вы хотите поймать Йольского кота?
– Почему бы и нет? Ну что, по рукам?
Ингварссон несколько секунд колебался, но потом представил монстра и тут же согласился.
К вечеру он съехал, а место его машины занял пикап Гунара Якобсона, который привез кучу инструментов и оборудования.
– Узнаю старушку Тори. – Он звал Тору “старушкой” с самого детства, и Тора не обижалась, не смотря на свои неполные тридцать. – Разве ты можешь провести рождественские вечера тихо у камина? Конечно же, нет. То песцы, то тюлени. Теперь вот скот.
– Кот, – поправила его Тора.
– Что? – переспросил Гунар и захлопал ресницами, – Банально будем ловить кота?
– Мы будем снимать очень большого кота. Размером с быка, Гуни, – Тора даже наслаждалась тем эффектом, что произвели её слова на друга. – Ты слыхал о Йольском коте?
– Да кто ж о нем не слыхал? Но это же детские сказки, Тори. Не думал, что ты можешь купиться на эти бредни.
Вместо ответа Тора показала снимки следов рядом с рулеткой. Гунар присвистнул, а потом пропел, подражая певице Бьёрк: “Детишек пугают о том, что раз в год, Йольский приходит кот”. Так он и напевал всю дорогу, пока выгружал оборудование, разматывал веревку, проверял камеры.
Дозвониться до норвежского специалиста по кошачьим Тора не смогла, оставила голосовое. Размеры высчитывала сама. Приблизительно, ориентируясь лишь на средние показатели общих данных. Вдвоем с такой зверюгой им было не справиться.
– Успеем сегодня установить, как думаешь? Вроде, метели не ожидается, – потер руки Гунар, но Тора отрицательно качнула головой:
– Уже опасно. Сделаем это с утра. Должен еще присоединиться Бьёрн часам к шести. Он уже выехал.
Гунар кивнул. Бьёрна он знал. Это был их общий знакомый ветеринар из Рейкьявика, единственный на весь остров, кто разъезжал со специальным ружьем, заправляемым шприцами со снотворным, и очень этим гордился.
– Без транквилизатора нам с большим зверем не справиться. Придется ждать, – подытожила Тора. – Пока наблюдаем. Надеюсь, кот не уйдет к другим хуторам. За завтра расставим камеры и ловушки. День, пару дней или неделю придержим зверя у дома приманкой, и думаю, он наш. Мой, то есть.
– Приманку уже раскидала?
– Само собой.
Они устроились на втором этаже, не включая свет и не снимая курток, у окна с биноклями.
Полная большая луна встала напротив окна, осветив и долину, и пустошь, и камни предгорий, и сами горы. Было непривычно безветренно и тихо. Лишь тикали часы на стене да Гунар бубнил всё ту же песню:
– “...Чтобы в самую длинную ночь в году. Не попасться на ужин коту”, – Гунар вытащил пачку с пластинками жевательной резинки и протянул Торе. – Будешь? Если поймаем, что думаешь с ним делать? Продашь?
– С ума сошел? Охрана природы не даст. Тут главное просто засветиться. Хочу в Комитет по охране природы острова попасть на должность. Не откажусь от премии. Если что, поделюсь. Не думай, что зажму все себе.
– Я и не думал. – Гунар сунул резинку в рот и внимательно оглядел в бинокль территорию перед домом. Одинокий ворон выклевывал из-под снега прелые семена диких трав. Качалось развешенное и не убранное на веревках разномастное темное бельё семьи Ингварссона.
– Можем дежурить сегодня посменно, – предложил Гунар, заметив, что Тора зевает. – Сегодня вряд ли что-то светит. Вздремни чуток. Весь день на ногах. Разбужу в три.
Тора благодарно пожала Гунару предплечье, тут же присела на диван и прикрыла глаза. Почти мгновенно она провалилась в сон, и там во сне Гунар вдруг снова стал мальчишкой, каким его она помнила когда-то. Они жили по соседству и учились в одном классе. И в старших классах он даже ей нравился. Или она ему. Тора не помнила точно. Может, они нравились друг другу. Но потом Тора уехала учиться в Осло и задержалась в Норвегии, а когда приехала, Гунар был уже женат. И почему Тора тогда думала, что Гунар её дождется? “Я думал, ты совсем нас забыла, старушка Тора”, – сказал он, когда Тора пришла после приезда к Якобсону. И жена Гунара была мила и радушна, а по полу ползал маленький светловолосый Дабби Гунарссон. И Тора проплакала потом всю ночь и решила никогда не выходить замуж, а посвятить себя только зоологии Исландии. И как бы ей хотелось отмотать обратно жизнь до отъезда в Норвегию и сказать Гунару, что у неё было на душе на самом деле. И пусть бы вся её последующая учеба и работа была бы только сном, а по полу ползал их совместный ребенок. Она была бы хорошей матерью. “Проснись, Тори”, – сказал ей Гунар во сне, и Тори лишь крепче прижала малыша к себе.
– Проснись, Тори, – тормошил её Гунар, и Торе пришлось открыть глаза. В лунном свете она видела, как напряжен Гунар. Он приложил палец к губам и глазами указал на потолок. Лаги и перекрытия под потолком тихо скрипели и прогибались. Тора попыталась вспомнить, чем покрыта крыша у Ингварссона. Не дерном, точно. Наверное, как все современные, металлическим профлистом.
Тора встала, пружина старого дивана скрипнула, и движение на крыше стало отчетливее. Что-то шло в их сторону и замерло ровно над ними. “Мы словно мыши в коробке”, – подумалось Торе, и сердце её бешено заколотилось.
А потом разом погасла луна, и кромешная тьма накрыла их в комнате. Они стояли и не шевелились, еще не понимая, что произошло, но предчувствуя нехорошее.
Гунар вынул из кармана куртки мобильник, нажал на экран и включил режим фонарика, направив его в сторону окна.
– Чёрт! – вскричал он, вдруг поняв, что закрыло им луну. Два гигантских желтых глаза наблюдали за ними. Зрачки тут же расширились и вспыхнули фосфорным светом. В стекло стукнулась когтями большая мохнатая лапища, и Тора подпрыгнула.
– В коридор! – закричала она и потянула Гунара к двери, а когда тот выскочил следом за ней, поискала, чем бы тяжелым придавить дверь. Диктофон так и остался в комнате на столе. А потом за дверью посыпалось оконное стекло.
– Мать твою! Обделаться же можно! – неестественно тонким голосом кричал Гунар, когда они с Торой сбегали вниз по лестнице до самого подвала. – Ты говорила, что размер с быка, но уж никак ни со слона! И про то, что он будет охотиться на нас…
Они заперлись в подвале и приложили уши к двери. В доме стояла тишина.
– Здесь сеть не ловит, – Гунар потыкал в мобильнике, повертел им в разные стороны и над собой, ловя антенну, и только потом огляделся, – Как думаешь, он уйдет утром?
– Бьёрн! – вдруг вскричали они вместе, вспомнив, что к утру должен был подъехать их товарищ. Если прямо сейчас они не придумают, как спасти Бьёрна, кот его сожрет!
“Возьми себя в руки! Возьми в руки!” – попыталась мысленно успокоиться Тора. – “Всё не так уж и страшно, как кажется тебе спросонья. Ох, не нужно было вообще засыпать! Это просто кот большого размера. И всё!”
– Тори, у тебя ведь есть план на этот случай?
Тора как раз отдышалась и успокоилась. Привела мысли в относительный порядок. Самое главное: неестественных размеров кот действительно существовал. И она его видела. Это раз! Дом был намного крепче, чем казалось вначале. Это радовало и обнадеживало. Это два!
Кот был слишком крупным, чтобы пролезть в окно. Самое большее, что он мог, это просунуть лапу в разбитое окно. А значит, опасность грозила только снаружи дома. Это три!
Судя по всему, следы оставил детеныш, который и привел родителя к дому. А это значило, что в доме можно было опасаться только котенка. Котенка размером с быка. Это четыре.
– Тори, что ты молчишь? – шепот Гунара перешел на истерический писк, – Мы тут умрем?
– Я думаю, Гунар. Подожди минуту, – отрезала Тори и сразу вспомнила, почему она уехала учиться в Осло, бросив в Оулафсвике и семью, и приятелей. Вечно те всего боялись и опасались. Не было в них тяги к приключениям и авантюрам. Торе же хотелось постигать новое. Искать и находить. Быть первопроходцем, открывателем.
Она оглядела подвал. Сняла с крючка старую куртку, застегнула ее на все пуговицы, набила соломой, затянула капюшон и резинку снизу. Получился забавный шар с лапами. Гунар молча наблюдал.
– Гунар, мы сейчас выйдем из подвала в дом. Если хочешь, идешь сзади меня. Идем в гараж к машине и оборудованию. Там закрываемся изнутри и звоним Бьёрну и в “Правопорядок”. Возможно, нам понадобится помощь полиции.
– А если он нападет? – Гунар, и вправду, был чертовски напуган. Его колотила дрожь. – У меня семья. Маленький сын… Нам даже отстреливаться нечем!
– Гуни! Возьми себя в руки. Ну?! – Тори присела рядом, пожала руку Гунару, – Я понимаю тебя. Просто поверь мне как зоологу, котенок нам не страшен. Скорее всего, это его первая охота. Его легко сбить с толку. Переключить внимание на что-то еще. А взрослая особь больше дверных и оконных проёмов. Если только лапой с когтями попробует зацепить. И всё! У Бьёрна есть ветеринарная пневматика с транквилизатором. Нам останется дождаться только его приезда.
Звучало это всё очень успокаивающе, однако открыть дверь и выглянуть из подвала потребовало времени и большего мужества. Тора шла первой, вытянув перед собой “мяч”, готовая кинуть игрушку зверю при встрече. Ступали медленно и беззвучно. Сквозь тишину дома было слышно какой-то работающий мотор снаружи. Торе, конечно же, хотелось бы, чтобы именно Гунар шел впереди и закрывал её собой, но тот плелся сзади, сгорбившись и став сразу меньше.
“Слабак!” – подумалось Тори, и она тут же пожалела о своем сне. Как только она могла мечтать о совместной жизни с Гунаром?
В гараже они оба выдохнули. Гунар тут же схватился за инструменты Ингварссона, развешенные над верстаком, выбирая поострее и потяжелее. А Тори прошла к окошкам в воротах и осторожно выглянула наружу. Черная меховая масса закрывала собой весь двор, накрыв собой часть построек и каменного забора. То, что Тора приняла за звуки мотора, было мурчанием. Кошачьим довольным мурчанием. Торе была видна лишь спина и частично хвост. В лунном свете мех серебрился и поигрывал искрами.
Тора взглянула на часы. Было четыре тридцать. Сеть ловила.
Тора взяла “мяч”, видеокамеру, сказала почти равнодушно:
– Сиди тут. Дозвонись до Бьёрна, порадуй размерами самки, пусть берёт шприцы побольше и оружие помощнее. И еще набери “Правопорядок”. Только пусть ждут команды. Скажи, что не надо стрелять, если не будет жертв. Я попробую найти выгодную позицию для съемки.
Тора была уверена, что котенок рядом с кошкой, иначе бы та не мурчала и не лежала так расслаблено. Но всё же то, что она увидела в окно гостиной, её потрясло. Она даже забыла о съемке и страхе.
Похожие на обычных домашних, но исполинских размеров, черные пушистые животные лежали перед домом и тот, что был значительно меньше, играл с бревном, словно с соринкой. Кошка любовалась своим малышом и лапами упиралась в стены дома, защищая дитя от ветра. Это было так мило, что Тора чуть не потеряла бдительность и не вышла к ним через входную дверь. Но потом взяла себя в руки, включила камеру и проговорила в диктофон:
– Шестнадцатое декабря двадцать второго. Пустоши южнее Оулафсвика. Начинаю наблюдение и видеосъемку. Время: Пять утра. Самка Йольского кота с детенышем. Впервые за полтысячелетия вышли к людям… Размеры самки…
Тут она остановилась, так как повалил снег, котенок отбросил бревно, перевернулся на спину и стал хватать лапами хлопья снега. Кошка мгновенно поднялась на лапы и недовольно отряхнулась. В том месте, где она лежала, сразу обнажились разрушения. Ограда из камней, незыблемо стоявшая пару веков, была повалена. Скамейки раздавлены. Кошка понюхала холодный воздух и, уловив надвигающуюся непогоду, задергала хвостом. Снег, и вправду, стал сыпать не сверху, а немного сбоку, а потом у самой земли поднимался потоком ветра.
“Нет. Нет. Не уходите!” – взмолилась Тора и отложив диктофон полезла в метеосводки на телефоне. Надвигалась метель. В Исландии это было привычным делом – резкая смена погоды. И Тора знала, что кошка уведет котенка в укрытие. Идти за ними в снегопад без подготовки одной было опасно, а Гунар вряд ли пойдет.
Кошка потопталась на месте и шагнула в сторону, переступив почти половину двора перед домом. Котенок засеменил следом. Кружащаяся пороша тут же скрыла их словно завесой от Торы. В кадре видеокамеры остались лишь разрушенный двор и падающий снег.
– Ну уж нет! – Тора, застегнула куртку, натянула шапку и, выскочив за дверь, рванула следом за животными.
“Просто прослежу направление до горы и всё”, – сказала она себе.
– Тора! Ты с ума сошла? – услышала она глухой голос Гунара из-за окошка гаража. Он стучал ей и взывал к разуму, пытаясь одновременно открыть ворота, чтобы догнать и вернуть.
“К черту тебя, Гунар, вместе с твоей трусостью. Я сама справлюсь!” – Тора сжала губы и прибавила шаг.
Сначала она почти бежала, но потом сильно сбавила темп и скоро с трудом стала переставлять ноги. Снег облепил её, кружил вокруг плотной пеленой и совершенно сбил с направления. Следы зверей почти мгновенно запорошило и стало непонятно, в какую сторону они ушли. И свои тоже! Сколько она прошла и где она, было непонятно. Звери с их семимильными шагами давно ушли далеко вперед. Во все стороны, куда ни глянь, простирались лишь ночная темнота и падающий снег. Тора пожалела о своей импульсивности и попыталась вернуться. Дернулась было в одну сторону, потом в другую и провалилась ногой в рыхлый снег. Ветер усилился и острые снежинки летели прямо в глаза, не давая открыть веки.
– Гунар! – закричала Тора со всей мочи, – Гунар! Помоги!
Но разве докричишься сквозь завывающую метель?
– Ау! Кто-нибудь?! – Тора прекрасно знала, что никого нет в этих местах, но ей так хотелось, чтобы случилось чудо и кто-нибудь её спас. Она села в снег и попыталась поискать навигатор в телефоне, закрывая экран от снега. Сеть не ловила из-за непогоды. Тора посветила во все стороны фонариком и еще раз покричала. И сникла.
А потом из снежной пороши появилась большая кошачья морда. Осторожная и любопытная. Кожистый нос размером со здоровый походный рюкзак потянулся к замершей женщине и обнюхал её. Тора побоялась шевельнуться. Она услышала своё гулкое сердце и дыхание зверя. И рискнула поднять глаза и посмотреть на кошку. Очень-очень большую кошку. А потом медленно протянула ладонь и дала обнюхать её. И потрогала этой ладонью край теплого влажного носа. Медленно и осторожно.
– Я Тора, – тихо проговорила Тора, надеясь, что эта кошка, как остальные кошки, любит поговорить. – Здравствуй. Не будем бояться друг друга, верно?
Кошка отряхнулась, сморгнула подтаявшие снежинки с глаз и обнюхала землю вокруг человека. Глаза у кошки светились в темноте фосфорным желтым цветом и манили к себе. Как завороженная, Тора встала, стараясь не производить резких движений. Она так замерзла в снегу, теперь ей захотелось прижаться к морде теплой большой кошки.
– Ближе. Ближе. – послышалось Торе в кошачьем мурчании, – Иди сюда, сладкий человечек. Такой вкусный! Такой ароматный!
Тора сделала шаг и вытянутой рукой коснулась шелковистого меха щечки и упругих усов. Затем мягкой губы у приоткрывшейся кошачьей пасти. Не сводя глаз с обнажающихся острых клыков, Тора сделала еще пару шагов, готовая целиком влезть на такое уютное ложе из языка. Наверняка, там жарко как рядом с печкой. Да еще так спать хочется…
Вдруг она услышала вдалеке голоса Гунара и Бьёрна, которые звали её, приближаясь всё ближе и ближе. Бьёрн выстрелил холостыми в воздух. Кошка встрепенулась, подняла голову и ощетинилась. Потом зашипела и дёрнулась назад. Еще секунда и её словно и не было.
Тора стояла и смотрела в снежный вихрь, не чувствуя ничего, кроме сожаления об упущенном моменте. Наконец, она очнулась. Снова включила фонарик и экран, замахала телефоном над собой, закричала что есть мочи “Я здесь!” и увидела сбоку от себя огоньки, а следом за ними бегущие к ней фигуры людей.
– Мы ведь еще увидимся? – Тора спросила в темноту, словно кошка и вправду смогла бы ей ответить, и ответила себе сама. – Увидимся, конечно. Разве я смогу упустить главное событие всей моей жизни?
Автор: Воля Липецкая
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ