Лихорадочно, неистово, во весь рот.
Такой исступленный смех. Сардонический.
Но не жестокий или злобливый, как ныне мы привыкли трактовать термин "Riso sardonico", а именно в его древней транскрипции - смех за секунду до смерти, когда "спазматические судороги лицевых мышц растягивали лицо в гримасе".
Такое дело, улыбка необязательно должна соответствует счастью.
В рукописи Павсания "Описание Эллады" спартанский главнокомандующий, говоря о природе Сардинии, ведет сказ о неком смертельно ядовитом растении, схожем с сельдереем, "вкушая которое, люди охватываются конвульсиями и смеются против воли", а потом умирают, смеясь.
Травой этой, ясное дело, убивали. Дело в том, что то были времена, когда травить друг друга считалось хорошим тоном.
Более того, "история улыбки в Китае очень длинная. Мы знаем о будде Майтрее, обладающем знанием о будущем. Его часто изображают улыбающимся. Рядом с Майтреей обычно есть надпись, в которой говорится, что нужно быть оптимистом и смеяться в лицо реальности. Существуют также картины времен Культурной революции, точнее плакаты в советском стиле, на которых нарисованы счастливые смеющиеся люди. Но ведь мы видим в этих плакатах полную противоположность изображенному" (Юэ Миньцзюнь)
Юэ Миньцзюнь (1962) начал изучать живопись гохуа и каллиграфию еще в средней школе, а в старшей обучался основам академического рисунка западноевропейской живописи, цветоведения, гипсовой скульптуры, портретного искусства и далее по списку.
В то же время он застал эпоху оживленной на тот момент художественной жизни Пекина, с ее многочисленными арт-группами - большинство художников этих объединений были последователями фовистов. Да и само обучение (1985-1989) в университете Хэбэя проходило тогда под сильным влиянием художественных традиций западного модернизма.
Да и вообще, после начала реализации политики реформ и открытости, основные художественные направления западноевропейского искусства, существовавшие в разные периоды времени, одновременно получили широкое распространение в Китае, что потребовало освоения длительной истории западноевропейской живописи в самые кратчайшие сроки. Галопом.
Чтобы вы понимали природу Юэ Миньцзюне: в детстве он пережил культурную революцию (1966-1976), юность его проходила во времена развертывания политики реформ и открытости, и только после преодоления хаоса, постепенного восстановления порядка, наступила следующая эпоха - столкновение китайской и западной культур. Этакий волшебный пинок, благодаря которому в стране появился потенциал для диалога с западным миром. Результат: сформировались абсолютно новые концепции, КНР вступила в эру bie-modern (за термин спасибо Ван Цзяньцзяну).
Bie-modern - это такой гибрид модерна, до-модерна и постмодерна.
В этом плане Юэ Миньцзюнь яркий пример китайского contemporary art, когда тут вам и до-модернизм, и модернизм, и постмодерн и вместе с тем ничего этого нет. Ибо для китайского совриска важны не столько сами художественные концепции времени, сколько внутреннее переживание культурных явлений/катаклизмов Китая.
Иначе говоря, репрессии, нищета, жестокое подавление любых проявлений свободомыслия в эпоху Культурной революции стали для художников-свидетелей того времени не историческим фактом, но психологическим состоянием.
Так вот. В период культурной революции на Юэ Миньцзюне оказали сильное влияние пропагандистские портреты вождя, вернее та энергетика, которую они передавали. То был энергетический посыл Антиидола (отсюда, кстати, один из маркеров его визуальной картинки - не реализм, но его упрощенная версия).
Более того, художник окончил университет Хэбэя в 1989-м, аккурат именно в тот год, когда в Китае прошли студенческие выступления на площади Тяньаньмэнь, позже, само собой, подавленные властями.
Поэтому искаженное от смеха лицо - это конкретный зрительный символ тоски и безысходности, желание показать характерную сторону эпохи, ее бессмысленность и пустоту.
Исторически проявления такого настроения в искусстве Китая уже были известны в периоды Вэй и Цзинь, после падения династии Хань или, например, в переходный период в конце правления Мин - в начале прихода к власти династии Цин. Например, Чжу Да (псевдоним Бада Шаньжэнь, т.е монах с горы Бада) изображал птиц и рыб с закатанными глазами, чтобы передать свое негативное отношение к политикам того времени.
Вот "Казнь" (1995) Юэ Миньцзюне - парафраз Гойи на "Расстрел повстанцев (3 мая 1808)" и, одновременно, на "Расстрел" Мане (который в свою очередь тоже про Гойю).
И тут тоже будет много боли, только у Миньцзюне, ясное дело, все будут истерически смеяться. Этакий смех в момет смерти (аккурат как в "Описаниях" Павсания).
Картина эта в 2007-м году на аукционе Sotheby's ушла с молотка почти за шесть миллионов долларов - Юэ Миньцзюнь самый дорогой китайский художник.
Ну а теперь самая соль. В чем прелесть Юэ Миньцзюня?
В манере передачи деталей лица: он объединяет традиционные живописные приемы с принятой в анимации техникой изображения нарочито преувеличенных деталей. Отсюда и рот не просто большой, а невозможно огромный, максимально растянутый. Вот вам и любимое китайской аниме нарисовалось, а с ним вместе и поп-арт, ибо аниме есть элемент массовой культуры.
Вернемся к "Казни", поскольку это очень показательная для Миньцзюня работа. Присмотритесь, на картине не изображено никакого насилия! НИКАКОГО НАСИЛИЯ. В руках палачей нет оружия, а жертвы аки футболисты, защищающие свои ворота в момент штрафного удара.
Абсурд и абстракция, ибо все детали складываются в единый пазл умозрительно. Можно смело не убирать детей от экранов.
В апреле прошлого года Миньцзюне выложил в свой инстаграм еще один звучный и симптоматичный парафраз нашей действительности - оммаж на "Гернику" Пикассо. И тут тоже не будет никакого насилия, только исступленный смех, который так противно (в хорошем смысле этого слова) держит нас за горло. Потому что ничего не сказано и, одновременно, сказано так много.
/////////////////
Во время своего становления как художника, Юэ Миньцзюнь увидел "Фонтан"-писсуар Марселя Дюшана и мир его перевернулся. Захотел он тогда создать визуальный символ, не уступающий в силе воздействия дюшановского реди-мейда: "У меня есть своя цель, впоследствии пусть всякий, кто увидит смех - подумает обо мне; только обо мне и больше ни о ком другом".
Ну а вообще, каждое изображение Юэ Миньцзюнь - это ОН САМ.