Следующий день Дубровский и Хавьер провели на пляже, а вечером решили посидеть у костра. Отель, в котором остановились мужчины, за отдельную плату предлагал устроить эдакий городской кемпинг на крыше здания. Выглядело вполне уютно: удобные пляжные сидения, костровая чаша, пятый этаж, неяркое освещение и тёплая погода. Так и было решено — вечером жарить маршмеллоу, есть хот-доги и — наконец-то! — пить колу.
Мужчины расположились: Хавьер поджарил для обоих маршмеллоу, пока Дубровский наливал кофе и украшал его взбитыми сливками. Не очень, конечно, хотелось пить бодрящий напиток поздним вечером, но смягчить сладость зефира чем-то надо было.
Когда они сели на свои стулья, Хавьер повернулся к другу и серьёзно спросил:
— Ты ещё долго собираешься грустить?
Дубровский замялся. Он не ожидал, что его поникшее состояние так сильно заметно.
— Я... — Неуверенно начал он, — я не знаю. Наверное, долго. Прости, если порчу настроение...
— Нет, — помахал головой Хавьер, — не портишь, не переживай. Я просто за тебя волнуюсь. Знаю, у нас непринято так прямо переживать за друзей, но я не могу не переживать. Ты себя как будто специально изводишь. И сам не знаешь зачем — от этого становишься её грустнее.
Дубровский вздохнул. Хавьер всё говорил правильно и хотел помочь, но они оба знали: тут всё зависит только от самого Владимира.
— Может... — Неуверенно сказал Хавьер, — ты попробуешь пофлиртовать с той чудесной продавщицей мороженого, у которой мы сегодня брали пломбир? Знаешь, флирт ни к чему не обязывает, особенно на море. Особенно, когда у неё таких, как ты, штук 30 за день бывает.
— Ну спасибо! — Усмехнулся Дубровский. — Я не то чтобы не хочу... Я просто не помню, как это делается. Я и раньше-то флиртовать не умел. А сейчас так вообще не смогу.
— Тебе провести мастер-класс?
— А давай.
— С тебя пол-ляма, братан.
— А что так дёшево?
Мужчины смеялись. Это хоть как-то разрядило обстановку. Глупые шутки, вкусная еда и приятная компания — наверное, это лучшие компоненты хорошего отдыха.
— И всё-таки, — продолжил Хавьер, доедая третью порцию маршмеллоу, — что ты намерен делать?
— С чем?
— Со своей тоской.
— Ну не знаю. Подожду, пока пройдёт.
— Сколько ждать?
— Сложно сказать...
— А сколько ждал?
Дубровский вздохнул. Слишком прямые вопросы. Слишком болезненные.
— Долго ждал. Но чего ты от меня хочешь? Чтобы я пошёл к психологу?
— Очень хочу. Но зная тебя, ты расстроишься ещё больше.
— Ну вот и всё. Замкнутый круг.
— А давай, — Хавьер потянулся к хот-догу, — заключим глупое пари?
Дубровский нахмурился. Порой друг творил какую-то фигню, но не втягивал его в свои интриги. И честно, втягиваться в них не хотелось.
— Пари? Какого рода пари? — Дубровский потянулся к своему хот-догу.
— Завтра на пляже мы найдём одинокую девушку, которая тебе понравится. И до конца отпуска ты должен её поцеловать.
— Что?!
— Ну что? Один невинный поцелуй.
Дубровский что-то пробубнил. Один невинный поцелуй! Сразу видно, кто из них двоих герой-романтик, а кто — донжуан.
— Я сразу сливаюсь, Хавьер, — Дубровский глотнул кофе, — для меня поцелуи слишком много значат. Особенно первые. И я не могу вот так легкомысленно их раздаривать.
— А что, их ограниченное количество? Они дорого стоят? — Парировал Хавьер. — Можешь поцеловать её в щёку. Или пусть она поцелует. Это может быть благодарностью. Но важен сам факт поцелуя между тобой и девушкой.
— Нет.
— А между тобой и парнем?
— Хавьер.
— Ну ладно, согласен, несмешно. — Хавьер открыл шампанское. — Но если ты не помнишь, ты мне должен желание.
— Что? А! А... — Дубровский прикусил губу. Это было на Новый год — они собрались с друзьями и играли в покер на желания. Хавьер, эдакий лис, у всех выиграл и пообещал в течение года воспользоваться своей победой.
— Вспомнил, да? — Хавьер сделал глоток. — Шампанское вкусное, советую вместо кофе. Может, тебе повеселее станет. — Он сделал ещё один глоток. — Ну в общем вот. Моё желание — твой поцелуй, любой поцелуй, с девушкой, с любой девушкой.
Дубровский скривил губы.
— Ну вот не надо тут кривляться, — Хавьер потянулся к ватрушке, — надо было соглашаться на пари. Тогда, если бы я проиграл, у тебя могла бы быть какая-то выгода. Но как говорится — «а всё уже, всё, а надо было раньше».
— Почему я вообще с тобой дружу, — проворчал Дубровский.
— Боишься, что тебя моя сестра отмутузит, если обидишь меня.
Мужчины засмеялись. Может, что-то из этого и выйдет, подумал Дубровский. Возможно, это действительно сделает отпуск чуть менее тоскливым. Главное, не влюбиться случайно так, чтобы снова остаться с разбитым сердцем.