Виктория Евгеньевна Томина спешила. Она привычно немного опаздывала на работу. У нее всегда были сложные отношения со временем – она не чувствовала его течения, не умела точно рассчитать. В конструкторском бюро, которым Виктория Евгеньевна руководила много лет, к этой ее особенности давно привыкли, она компенсировалась тем, что уходить с работы домой начальница также не торопилась, увлекшись делом, забывала смотреть на часы. Томина любила свою работу, свой отдел и «девочек», много лет работавших под ее руководством. Вместе они проводили едва ли не больше времени, чем с родными семьями. Во многом благодаря характеру начальницы, отношения между коллегами сложились дружеские, поэтому отдел пользовался доброй славой. Пятнадцать лет назад, когда Томина пришла в бюро, здесь скучали четыре сотрудницы. Сейчас они и всемером не управлялись с потоком работы. В последние годы Виктория Евгеньевна добивалась расширения отдела, увеличения штата, закупки нового оборудования. И вот, наконец, ее мечта осуществилась: для них освободили просторное соседнее помещение, завезли компьютеры, мебель. Целый месяц женщины работали под визг электродрели, стук молотков, дышали строительной пылью и запахами краски, терпели и мечтали, как комфортно будет работать в новых условиях. Теперь почти все было готово – не сегодня, так завтра переезжать.
Прибежав на работу, Виктория Евгеньевна первым делом зашла в будущее конструкторское бюро, проверила, как идет монтаж оборудования, как расставили мебель. Затем вернулась в старое помещение и погрузилась в повседневные дела. Очередной проект, над которым отдел дружно работал последние месяцы, был почти готов к сдаче. Уложились в срок, а значит, все получат премию.
После обеда Томину вызвали в отдел кадров. Она отправилась туда в прекрасном расположении духа, думая, что речь пойдет об увеличении штата сотрудников отдела. Кадровичка – холеная дама средних лет, чем-то похожая на добермана – положила перед ней лист бумаги и ручку:
– Виктория Евгеньевна, недавно Вам исполнилось шестьдесят лет, пора отправляться на пенсию, уступить, так сказать, дорогу новым кадрам. Пишите заявление на увольнение по собственному желанию.
– То есть как на увольнение?.. Я вполне в состоянии еще работать, на здоровье не жалуюсь… Я пока не планировала… на пенсию. Сейчас предстоит сдача проекта, расширение отдела. Столько планов...
– Ну, с работой бюро справится и без вас. Незаменимых сотрудников, как показывает опыт, нет. В том-то и дело, что в связи с расширением функции отдела возрастут. Руководство пришло к выводу, что с этой работой лучше справится более молодой, энергичный руководитель.
– А ничего, что я этот отдел вырастила? Что столько лет добросовестно работала в нашем институте? – удивление быстро перерастало в обиду и возмущение. – Неужели я заслужила только, чтобы меня вот так, как использованную бумажку, в одночасье скомкали и выбросили? Когда я пришла сюда на работу, институт на ладан дышал. А сейчас вон как развернулся!
– Это не только ваша заслуга, – кадровичка оставалась непробиваемо спокойной, – мы все работаем. Никто не умаляет ваших успехов, за то вы регулярно получали грамоты, премии. А теперь пришла пора Вам уходить. Пишите заявление с сегодняшнего числа.
Она отвернулась к монитору компьютера, защелкала по клавишам, давая понять, что разговор окончен.
– Как с сегодняшнего? А положенные по закону две недели?
– На пенсию Вы имеете право уйти без отработки, – нехотя ответила «доберманша» не поворачивая головы. Руководство считает, что будет разумнее, если организацию работы обновленного конструкторского бюро с самого начала возьмет на себя новая начальница.
– И кому я должна сдать дела?
– Виолетте Олеговне, которую Вы сами рекомендовали на должность своего зама. Приказ о ее назначении уже подписан.
– А если я не буду писать это заявление?
«Доберманша» вздохнула, нехотя повернула свою изящную голову на длинной шее:
– Тогда мы будем вынуждены уволить Вас по статье. Например, за регулярные нарушения трудовой дисциплины.
Виктория Евгеньевна ошеломленно смотрела на чистый лист бумаги, лежащий перед ней, потом взяла ручку, быстро написала заявление, поставила размашистую роспись, встала и молча вышла из кабинета.
В голове у нее слегка шумело, и казалось, что пол пружинит под ногами. Она вернулась на свое рабочее место. Немного посидела, приходя в себя. В отделе царила привычная обстановка. Все были заняты работой. Виктория Евгеньевна переводила взгляд с одной своей «девочки» на другую. Каждая из них когда-то приходила к ней совсем молоденькой. Она помнила их замужества, провожала в декреты и встречала после них, помогала с садиками, знала об их семейных неурядицах, все они взрослели и потихонечку начинали стареть на ее глазах. Эти «девочки» были ее второй семьей. И вот теперь ей предстояло от них уйти. Навсегда. Наверное, они быстро привыкнут к ее отсутствию, сработаются с Виолеттой, полгода назад появившейся в их коллективе, все будет как обычно, только без нее. Она станет для них всего лишь бывшей начальницей.
Виктория Евгеньевна сложила в пакет свою чашку, ложку, фотографию сына в рамочке и забавную фигурку кошки, когда-то подаренную ей на восьмое марта, сунула в другой пакет теплую безрукавку, удобные рабочие туфли. Сняла со стены многочисленные грамоты и дипломы, попыталась и их засунуть в пакет, но стопка в него не поместилась. Да и к чему они ей теперь? Тогда она освободила нижний ящик стола и сунула эти свидетельства былых успехов туда. Огляделась. Вот и все, больше тут ничего из ее вещей не осталось.
Подошла программистка с каким-то вопросом.
– Обращайтесь теперь к Виолетте Олеговне, – как могла спокойно ответила Виктория Евгеньевна, – она ваш новый начальник, а я с сегодняшнего дня пенсионерка. Кстати, где она?
– Не знаем, – пожала плечами программистка. – Вышла куда-то следом за Вами, и не вернулась пока.
«Ну, конечно, сбежала от греха подальше, – с обидой подумала Виктория, – уж она-то точно была в курсе грядущих событий! Возможно, и поспособствовала им. Девушка нацелена на карьеру. Бог ей судья. Придет и ее час».
– Как? – к столу Виктории Евгеньевны подошла симпатичная толстушка Катя. – Вы нас бросаете в такой момент? Уходите от нас прямо сейчас?
– Девочки, я не планировала уходить, но руководство так решило. Не поминайте лихом.
– Как же так? – все собрались вокруг бывшей начальницы, – Давайте хоть чаю попьем вместе на прощание, проводим по-человечески…
– Как-нибудь в другой раз. Не сегодня, – Виктория Евгеньевна понимала, что не в силах сейчас обсуждать тему своего увольнения с коллегами. Она терпеть не могла, когда ее жалели.
В проходной у нее забрали пропуск. В последний раз она миновала турникет, словно Рубикон перешла.
Она долго бродила по скверу между институтом и домом, туда-сюда. Стемнело. Между заснеженных еловых лап уютно желтели фонари. Из ярко освещенного киоска, стилизованного под русскую избушку, вкусно пахло блинами и кофе. Из динамика, укрепленного над окошком избушки, раздавалась бодрая музыка. Кофе оказался слишком горячим, блин пресным. Виктория Евгеньевна устала от своих мыслей и замерзла. Постояв еще немного среди гуляющей публики, она побрела домой.
Дом встретил ее привычной тишиной. Навстречу хозяйке вышел в надежде на второй ужин толстый и ленивый кот Поль. Сын Виталик, как обычно, сидел в наушниках за монитором компьютера. Мир компьютерных игр был для него более реальным и привычным, чем то, что происходило вокруг на самом деле. Отчисление из института за пропуски, отсутствие нормальной работы, казалось, мало его огорчали. Гораздо больше Виталий переживал, если за неуплату отключали интернет. Чтобы было чем платить, он подрабатывал в соседней пиццерии, доставлял пиццу заказчикам. На интернет, кофе и картошку фри его заработка хватало, а больше в реальном мире ему ничего не было нужно. Слова матери о необходимости получения хоть какой-то профессии, приличной работы с нормальной зарплатой скользили мимо его сознания, словно надоедливый комариный писк. Новость о том, что мать отправили на пенсию, заставила его задуматься. Виктория Евгеньевна ждала, что сын скажет что-то типа: «Не расстраивайся, мать, я найду работу и буду обеспечивать нашу семью». Но Виталий выдал совсем иное:
– Я думаю, ты сможешь найти какое-нибудь новое место. Не будешь же ты дома сидеть?
– Нет, сынок. «Новое место» будешь искать ты. А мне, действительно, пора отдыхать.
– Ну вот, опять началось! – недовольно буркнул сын и, отодвинув чашку с недопитым чаем, вернулся за свой компьютер.
Закончив ежевечерние дела на кухне, Виктория Евгеньевна села в кресло, раскрыла книгу, но читать не смогла. Она рассматривала крупную фигуру сына, сгорбившуюся перед монитором. Как же он похож на своего отца!
Лев возник в ее жизни накануне сорокалетия, когда она уже не ждала от жизни ничего романтического. Единственная юношеская любовь давно растаяла, как дымок от костра. Родители были категорически против раннего замужества:
– Второй курс института! Об учебе думать надо, а не о шурах-мурах! Вот получишь профессию, тогда и замуж можно выходить.
Виктория была послушной дочерью. Несостоявшийся жених, получив отказ, ждать не стал, уехал с какой-то геологоразведывательной экспедицией. Институт Виктория благополучно закончила, заветный красный диплом получила, но вот предложения выйти замуж больше ни от кого не дождалась. «Ничего удивительного, – вздыхала она, рассматривая себя в зеркале, – не красавица, что уж говорить».
Продолжение следует...