Глава 22.
И вот, родной, любимый город! Улицы, улочки и переулки. Стоял июль, жаркий, солнечный. Природа отогревалась после июньского похолодания и проливных дождей. Вернувшись из Таллина, Таня без проблем нашла работу на военном заводе, а Вадим трудоустраиваться не спешил, он жил у родителей на даче, купался в Волге, наслаждался летом.
А в это время его беременная жена вкалывала на заводе, ухаживала за больной бабушкой Катей, которая уже не вставала, лежала дома. Родные знали, что дни ее сочтены. Таня это горе переживала очень тяжело. Спешила после работы домой к любимой бабуле. Та говорила внучке: "Хоть бы дожить до того времени, когда ты родишь, посмотреть на твоего ребёночка!" Первого правнука баба Катя очень любила. Говорила ему: "Ты мой хороший!" А он обнимал ее ручонками: "И ты, моя хорошая!" Бабушка Катя умерла за месяц до рождения второго внука.
Таня не присутствовала на похоронах из-за большого срока и риска преждевременных родов. Она лежала на кровати, положив на голову подушку, не желая ничего ни видеть, ни слышать. Слезы тихо текли из ее глаз. Полдня прошло, а она оставалась неподвижной, как будто умерла не ее любимая бабуля, а она сама. Но вот стукнула входная дверь и отозвался болью в ушах противный голос свекрови. Она с жаром рассказывала своей матери подробности похорон. Дверь в комнату, где лежала Таня, специально открыли, чтобы и она послушала, как хоронили и поминали ее бабушку, как она выглядела в гробу.
- Замолчите, пожалуйста! - выкрикнула она, отбросив подушку и спустив отекшие ноги на пол.
- Перестаньте! Не надо, помолчите из уважения к покойнице, умоляю!
- А что здесь такого? Вера была там, в отличии от тебя, рассказывает, что видела, - заступилась за бесцеремонную дочь баба Шура. А Вера с недоумением и недовольством посмотрела на невестку. Посопела, пожевала губы, но замолчала.
Через три дня у Вадика был день рождения - 26 лет. Прохоровы пригласили всю родню. Намечалось веселье (ни до этого, ни после дней рождений в этой семье не отмечали). На просьбу Тани не делать этого, Вера ответила:
- А мы не хуже вас! Вы справляете дни рождения и мы справляем.
А Шура недовольно добавила :
- Наш Вадик не виноват, что у вас бабушка преставилась.
Таня покидала в пакет свои вещи и ушла к родителям. Больше никого из семейства Прохоровых она не хотела видеть. Мама и папа ее поддержали:
- Оставайся, дочка, столько, сколько надо. Тебе нельзя волноваться, а у Прохоровых это никак не получится.
На другой день позвонила свекровь, стала уговаривать Таню вернуться к Вадику, но Таня сказала - нет! Днём явился сам Вадик. Он стоял перед ней, потупив глазки, и бормотал оправдания, клялся, что теперь все будет иначе.
- Уходи! Не хочу тебя больше видеть! Не ходи сюда больше! Не вернусь я в ваш серпентарий. Хватит! Хочу спокойно выносить ребенка. Сгинь, прошу тебя!
Алексей Николаевич поговорил с зятем один на один. Вадик обещал устроится на работу и жить отдельно от своих родителей. Вадик приходил ещё не раз. Просил отца Тани устроить его на работу. Тесть пошел ему навстречу и пристроил Вадима в строительное управление, где быстро можно было получить квартиру. Просил за него начальника, с которым был знаком по работе. Можно сказать, взяли туда Вадика по протекции. Знакомые, друзья Ирины и Алексея удивлялись, глядя на этот мезальянс, на старания отца Тани, пристроить зятя-бездельника. А свекровь была опять недовольна. Не так она представляла жизнь Вадика. Мало почестей оказывалось ее бесценному сыночку. Нет чтобы сразу начальником назначил Вадю всемогущий тесть!
А Ирине Петровне было не до зятя, она беспокоилась за состояние здоровья дочери. Таня опять попала в больницу, её положили на сохранение. Баба Шура вздыхала:
- Все равно уж жить не будут, хоть бы Танька скинула что ли! Хоть Вадику алименты платить не придется!
А внуку внушала:
- И чего этой Таньке надо, какого ещё мужа? Все говорят: "Вот у вас Вадик какой красавец, а она-то худющая, глянуть ведь не на что!"
Вадик тоже насчёт алиментов думал, платить их 18 лет не входило в его планы, и он решил, во что бы то ни стало, помириться с женой. Пришёл к ней ещё раз и ведь уговорил, змей! Клялся, распинался, обещал золотые горы.
Ирина Петровна нашла для дочки хорошую квартиру со всеми удобствами и согласилась сама платить за съём. А Вадик, как примерный муж, начал делать там ремонт. Прохоровы возмущались:
- Как? Один делает ремонт? И где? В чужой съемной квартире! А эта дома у папы с мамой нежится.
Хитрая Вера позвонила невестке:
- Тань, там немного осталось, пойдём вместе покрасим батареи, и я помогу, ничего опасного, сядешь на низкий стульчик да и покрасишь. Побыстрее закончим.
Таня, как героиня, потащилась со своим животищем красить батареи и чуть не умерла, надышавшись красками. Родители Тани готова были задушить и ее мужа, и его родственников, но отругали свою дочь - за глупость. Они подарили для будущего внука кроватку и коляску. Красивое приданое прислали из Калининграда Саша с женой. Ирина Петровна купила дочке красивое модное платье для беременных и мягкие кожаные туфельки. Вера Константиновна по телефону высказала Ирине свои претензии:
- Зачем это такие дорогие наряды покупать? Лучше бы деньгами им на питание дали!
Ирина Петровна обрезала :
- Ну уж, своим деньгам я хозяйка, куда хочу, туда и трачу!
Тане было все это дико и она чувствовала, что эта семейка хочет подмять под себя не только ее, они добрались и до мамы. Ни сочувствия, ни жалости они не испытывали. Их интересовали только деньги: "Сколько декретных получила Таня? Не обманула ли она Вадика? А откуда у нее новые сапоги? Вон, у Вадика старые ботинки, а эти Соловьевы дочку рядят." Но высказывать свои претензии Ирине Вера Константиновна больше не пыталась, но зло затаила. Предстояло рождение ребёнка их общего внука. Таня думала только о предстоящих родах. Вадик, его родня, смерть бабушки - все это ей казалось дурным сном.