Их имена могли бы затеряться в веках, если бы не память, упрямо пробивающаяся сквозь пепел истории. Эстер Принн и Бриджет Бишоп – два имени, два символа жестокости и несправедливости. Одна — героиня Натаниэля Хоторна, навсегда заклейменная алой буквой, другая — первая жертва печально известной салемской охоты на ведьм. Однако есть еще одно имя, малоизвестное за пределами Сицилии, но не менее значимое — Мария Луиза Мангано, первая женщина, погибшая в лапах жестокой сицилийской инквизиции.
Костры, разгоревшиеся в сердце Средиземноморья
Инквизиция на Сицилии была учреждена в 1487 году по приказу Фердинанда II Католика. Изначально она должна была бороться с ересью и колдовством, но вскоре расширила свои полномочия, превратившись в инструмент массового террора. Достаточно было сплетни, подозрения, шепота за спиной — и человек оказывался в застенках.
Мария Луиза Мангано из Аволы стала одной из первых жертв этого мрака. Обвиненная в супружеской измене, она подверглась пыткам, и суд над ней длился меньше часа. Она погибла, не оставив ни оправданий, ни защиты — только сухую запись в архиве инквизиции.
Спустя несколько десятилетий настала очередь Франчески Буккери ла Чирнека из Милителло, которую сожгли за дружбу с еврейскими кругами. Её преступление? Симпатии, неправильное окружение, «подозрительное» поведение.
Дворец Кьярамонте-Стери: стены, помнящие крики
В Палермо до сих пор стоит дворец Кьярамонте-Стери, бывший центром инквизиторского трибунала. Его стены исписаны отчаянными надписями заключенных — тех, кто знал, что живыми отсюда не выйдет. Разбитые семьи, растоптанные судьбы, ложные доносы ради власти и страха — этот дворец хранит одну из самых позорных страниц западной цивилизации.
Сицилийские ведьмы: трагедия, превзошедшая Салем
По оценкам историков, на Сицилии было осуждено более 1500 женщин, треть из которых казнили по обвинению в колдовстве. Эти цифры шокируют: общее число жертв инквизиции на острове оказалось втрое выше, чем в Салеме.
Любопытный факт: в отличие от Сицилии, Неаполитанское королевство, находившееся под тем же испанским правлением, отказалось признавать инквизицию. Возможно, поэтому трагедия не затронула юг Италии в такой варварской степени.
История не терпит сослагательного наклонения, но, возможно, если бы не страх, слепое следование догмам и жажда власти, судьбы этих женщин могли бы сложиться иначе. Их сожгли, но их память не смогли превратить в пепел.