оглавление канала, часть 1-я
Тяжело вздохнув, я продолжила:
- Людей пропавших, можете не искать… Все они здесь сгинули. Мормагон их в жертву принес, чтобы свое, противное людям и богам, подземелье открыть. В тайных комнатах, охраняемых такими же чудищами, что лежит растерзанным на поляне, он изменял сущность людей и волотов. Мыслю я, что ведет он твоего знакомца Николая сюда именно с этой целью. Изменит разум, саму его сущность, и станет он послушный его воле. А, коли ты говоришь, что этот человек во внешнем мире обладает властью, то это будет означать, что все теперь будет управляться Мормагоном. Думаю, ваши верховные, что послали подменыша сюда, уже находятся под его влиянием.
После моих слов наступила тишина, нарушаемая только пением ветра в кронах деревьев, да потрескиванием дров в костре. Первым в себя пришел охотник, как и полагалось зрячему. Хлопнул ладонями по коленям так, что от неожиданности Глеб с Сергием подпрыгнули, а собака сорвалась с места и залаяла, выискивая врага. Он сначала шикнул на пса:
- Чтоб тебя!!! Чего разгавкался!!! А ну, цыть!! – Шалый обиженно замолк, и посмотрел, почему-то, на меня сокрушенным взглядом. Мол, вот, погляди, с кем приходится иметь дело. Я незаметно подмигнула псу, и он, завиляв колечком-хвостом, подошел ко мне, демонстрируя всем своим видом безразличие к окрикам хозяина. Ёшка даже не обратил на все эти собачьи выкрутасы никакого внимания, а очень эмоционально выпалил: - Так я и знал!!! Все они – семя Кащеево!!! Спят и видят, как бы добрых людей в ярмо запрягчи! – Потом, с огнем в очах, обратился к мужчинам: - Почто вы там, у себя, в верхах допущаете такое беззаконие, а?! Эти аспиды такое вытворяют, а вы сидите, словно глухие и слепые!!! – Не дождавшись ответа, он кинулся ко мне. – Ты, девонька говори, чего делать-то? Перво-наперво, я так мыслю, нужно этих гадов прищучить, лишить их силы этой сатанинской! А уж апосля и всем миром решать будем, какое им наказание придумать.
Я грустно усмехнулась.
- Ты, батюшка, погоди ерепениться… Забрать у них силы – не в моей власти. Я не ведаю, как вы будете со своими тут суды рядить, а мое дело – Мормагон. Я-то мыслила, что убила его в последней схватке. Ан, нет… Живуч оказался, змеиный выползень… Ошибку сию мне исправить должно, иначе, не видать мне покоя, да и перед Пращурами, когда мое время настанет, ответ держать. Глаз ведь поднять не смогу от стыда. А еще, запечатать потребно подземелье тайное так, чтобы никто и никогда не смог найти туда пути. Попади все это в недобрые руки, и покатится беда по землям нашим, стрелой каленой все времена прошьет, словно тканину ветхую. Такого допустить не мыслю я, и ради того, чтоб этого не свершилось, жизни своей не пожалею.
Глеб почти с испугом смотрел на меня. Я постаралась улыбнуться ободряюще ему в ответ, но улыбка получилась не настоящей, вымученной, без радости. Тут заговорил Сергий:
- Погоди, погоди… если я правильно понял, то этот самый Лукьян Родогорович… тьфу ты! Вот же имечко он себе придумал! Короче этот, как Ёшеа назвал его, аспид – он что, из твоего времени?! А как он… - Он глянул на меня, и споткнулся на середине фразы. И сам себе ответил: - Ага… Понятно. Непонятно только, за каким лешим он сюда пришел?! Он что там, в твоем времени не мог власти наесться досыта?!
Я печально посмотрела на Сергия. Тяжело вздохнула. Что с них взять… Слепые они. И не их в том вина. Постаралась объяснить подоходчивее, и чтоб не обидеть.
- Здесь люди забыли свою суть, забыли своих Предков, откуда они и кто такие. Вы, как оторванные листья от дерева. Куда ветром прибьет – то и ладно. А коли помнить нечего, то и держаться не за что. Ваш разум, как чистая береста. Вписывай в нее что захочется. Вот вам и пишут, кому что на душу пристало. – Я слегка прищурилась. – Только, кровь-то, ее не обманешь. Рано или поздно, все одно даст о себе знать. Потому и торопится Мормагон. И, ежели ты говоришь, что тот человек, что властью облечен, который идет вместе с ним, и честь знает и долг ему ведом, то, мыслю я, Мормагону с ним туго придется. А вот тех, кто с ними, у кого чудное оружие в руках, обернет в свое он очень легко. Потому я и говорю, что битва будет нелегкой. – Я увидела, как у Ёшки от страха побелело лицо. Даже красноватые отблески пламени костра, не могли скрыть этого. Вздохнула тяжело, и тихо проговорила: - Я неволить вас не буду. Эта битва – моя, и я вас на нее не зову. Это моя оплошность, что в прошлый раз упустила этого подменыша, мне и ответ перед богами и Родом держать.
Глеб нахмурился и сердито посмотрел на меня.
- Что же ты…? Так низко нас ценишь? Ты сама нас нарекла «воинами». Или в твоем времени воины бегут при первом слове об опасности? – Голос его зазвенел от затаенной обиды. – Мы с Серегой такие бои прошли… Думаешь, что сейчас отступим? Оставим тебя один на один сражаться? Хорошо же мнение твое о нашей доблести! Может Ёшка и не вступит в бой. Он человек мирный. Думаю, кроме зверя никого и не стрелял больше. А за нас с Серегой ты не решай!
Мне вдруг стало стыдно за себя, за свои слова и больно, что нанесла такую обиду своему суженому. Я опустила голову и закусив губу, проговорила глухо:
- Вы простите меня, девку глупую. Но там, где вам довелось воевать, вы сражались с явным врагом. А здесь… Люди-то, что идут с Мормагоном – они ведь даже и не ведают, какую он для них страшную участь приготовил. И для вас они свои. Но, думается мне, что мороком он застит им весь разум, и они будут готовы убивать. С ними-то как быть?!
Но тут опять на ноги вскочил охотник. Кажется, он не слышал моих последних слов. Его зацепила речь Глеба. Сжав пальцы в кулаки, он гневно выкрикнул:
- Прав ты, Василич!!! Как есть, прав!! Окромя зверя не стрелял я никого, и нету на мне ничьей крови! На человека ружье наставить и то боязно! Но ведь это ж не ради корысти, не ради забавы… Это ж, за нашу землю… Аспиды ж это… Они ж не люди…!!! – Несмотря на запальчивую речь, выглядел он все равно, встрепанным воробьишкой. Это было немного забавно. Но никто даже не улыбнулся.
Сергий встал со своего места, подошел к охотнику и положив руку ему на плечо, спокойно проговорил:
- Ты, Ёшка не кипятись… Охолони маленько. Никто тебя со счетов не списывает. Только, каждому свое. На любой войне главное что? – И он поднял вверх указательный палец.
Ёшка как завороженный смотрел на этот палец и будто эхо в горах, повторил:
- Что…?
Сергий усмехнулся.
- На войне главное стра-те-ги-я… - Произнес он чуть насмешливо по слогам последнее слово. – А это значит, что каждый должен выполнять то, что лучше всего умеет делать. Вот мы, например, с Глебом воевать умеем. А ты у нас знатный таежник. Тебе воевать ни к чему. Из тебя хороший разведчик-лазутчик выйдет. Вот и будешь… разведывать. – Хохотнул он. – А потом серьезно обратился ко мне. – А с них этот самый морок снять можно? Это что, колдовство какое-то ваше? И вообще, что это за хреновина такая?! Объясни нам, будь ласковой…
Я грустно усмехнулась. И не меняя позы, подняла, сжатую в кулак ладонь на уровень своих губ, разжала ее и тихонько дунула. Глеб, который сидел наискосок от меня, вскочил на ноги, а Сергий с Ёшкой, которые и так уже стояли, просто вытаращили удивленно глаза. Все они видели сейчас на моем месте древнюю старуху с всклоченными седыми космами, крючковатым носом, в оборванной ветхой одежде. Я особо-то и не старалась, так, просто, чтобы поняли. И, скорее всего, черты лица этой старухи расплывались и были нечеткими, наезжая на мой облик. Но так, я думаю, было еще страшнее. Не выдержав их вида, я звонко рассмеялась, разгоняя этим, созданный морок. Мужчины все еще продолжали хлопать в изумлении ресницами, а охотник, тот принялся тереть кулаками глаза. Только Шалый продолжал спокойно лежать у моих ног, и настороженно поглядывать на своего хозяина и его друзей. На его морде тоже было изумление, но совсем иного рода. На песьей морде ясно читалось: «Чего это вам вздумалось?»
Когда мои спутники пришли немного в себя, я перестала смеяться, и печально проговорила:
- Это был скорый, легкий морок. Для настоящего, требуется сил поболее. А у Мормагона их куда, как много, да и времени в достатке. Он может тем людям внушить, что перед ними не вы, их знакомцы, а какие-нибудь дикие звери, или еще чего похуже. Например, каждый из них может видеть в вас своего лютого врага, на которого давно зубы точил. Или вам покажет, что это вовсе не люди с оружием, а малые дети. Вы же не будете стрелять в детей. Вариантов много. И чего этот подменыш придумает, я не знаю. Потому и говорю, что основная битва с этим выродком Рода своего на мне. Меня ему ни обмануть, ни отвлечь не получится.
После моих слов, мужчины загрустили. Ёшка, сдвинув свою лохматую шапку на лоб, чесал затылок, а Глеб с Сергием растерянно переглядывались. Потом Сергий спросил:
- Так что же тогда нам делать? – Вышло у него это как-то уж совсем по-детски, жалобно.
Прежде, чем ответить, я задумалась. Мужчины терпеливо ждали. Через несколько минут, приняв решение, проговорила:
- Их надобно разделить. Всех, кто идет с Мормагоном нужно увести в другую сторону. Я наведу морок на них, и они погонятся за вами. А я, оставшись один на один с подменышем, приму свой бой.
Было видно, что мои слова не пришлись Глебу по душе. Но, судя по его угрюмому молчанию, других вариантов у него не было. Он, слегка горячась, выпалил:
- Погоди… Надо нам всем хорошенько подумать…
И тут встрял Ёшка. Чуть прищурив один глаз, он протянул:
- А один на один у тебя, девонька, с ним не получится. Ты забыла, кто у них проводником?
Глеб посмотрел растерянно на Ёшку и проговорил тихо:
- Точно… С ним же еще идет шаман!
Ёшка, довольный тем, что произвел такое впечатление своим вопросом, довольно изрек:
- Качеда! С ними идет Качеда! А я слыхал, он парень не простой, ох, не простой!