Разношерстная компания тронулась в путь по едва заметной тропинке. В лесу было темно, свет луны не проникал сквозь густые ветви деревьев, но нечисть легко ориентировалась в темноте. Рубаха Мавки окрашивала процессию в мертвенно-зелёный. Минут через пять, впереди, между деревьев появился огонёк. Ещё пару минут, и компания вышла на большую поляну.
В центре горел огромный костёр, отбрасывая блики на стоящие вокруг него дубовые столы. Столы ломились от угощений: пироги с ягодой, кореньями и орехами. В искусно-вырезанных блюдах лежало жареное мясо на ребрышках, рыба, печёные яйца голубей и ещё много-много всего съестного, чтобы на всю ночь хватило. От глиняных кувшинов исходил аромат мёда и лесных трав.
По поляне с шумом носились различные тени. Над головою засвистело и на траву с гуканьем приземлилось несколько ведьм. Спрыгнув с метел, дамы аккуратно составили их домиком и затерялись в толпе гостей. В чаще справа послышался звук ломаемых деревьев и на поляну вышел вековой дуб. Дуб, кряхтя, достал из дупла две огромных бочки. Гости встретили бочки свистом и улюлюканьем, все знали, что Дубовик готовил очень вкусные пьянящие настойки.
Завидев Мавку, все замерли, а потом дружно закричали на разные голоса:
— С днём рождения! С днём рождения!
Девушка светилась от счастья. Совершеннолетие — важная дата в жизни любой нежити и отмечали этот праздник с размахом. Гости приходили из соседних районов, чтобы поздравить и пожелать счастливой не жизни.
Под громкие аплодисменты Мавка прошла в середину поляны. Костёр осветил стройную гибкую фигурку девушки. Фарфоровая бледность лица придавала красавице изысканного очарования. Русые густые волосы волнами спадали на грудь и прикрывали зияющую дыру на спине до упругих ягодиц. Восхищение пронеслось по поляне. Давненько округа не видела такой прекрасной именинницы. Все замерли в ожидании.
За спинами гостей послышался шорох, и в тёплом свете костра показалось четверо лешаков с огромным тортом руках. Все одобрительно загудели.
— Спасибо гости дорогие, — промурлыкала Мавка, взяв нож, чтобы разрезать бисквитную вкуснятину. — Сегодня для меня знаменательная дата — я больше не привязана к одному месту и смогу гулять, где захочу. Спасибо огромное, что пришли поздравить меня! Угощайтесь, пейте и гуляйте до утра!
Зазвучала музыка и гости, как по команде, двинулись к столам. К Мавке приблизился дед-водяной, в руках он держал ларец.
— Внученька, вот тебе от меня подарочек, — с этими словами гигант открыл крышку. На бархатной подушке лежал венок из белоснежных лотосов. Нежные лепестки мерцали и переливались перламутром.
Мавка восхищённо замерла.
— Какая прелесть! Это же китайские. Как ты их достал Диду?
— Контрабандой внученька, контрабандой. Сам Хэ-Бо* собирал их на озере Сиху* и заговаривал на красоту неувядаемую и любовь. Он передал их с благодарностью за помощь, оказанную тобой его внучкам, принесённых к нам ураганом.
Водяной поставил резной ларец, украшенный каменьями на землю и, взяв венок, аккуратно возложил на русую головку чаровницы.
— Красиво! Красиво! — запищали лесавки, метавшиеся под ногами огромными пауками. — Божественно! Великолепно!
Гулянье было в разгаре. Дубовик засунул огромный корень в одну из принесённых бочек и довольно покачивался. Ведьмы выплясывали под звуки свирели, вокруг них прыгали мохнатые домовые из соседней деревни. Бородатый банник жонглировал берёзовыми вениками. Пьяненький водяной гонялся по поляне за молодой русалкой и, поймав поволок в кусты. Зеленоволосая громко визжала и игриво колотила толстопуза по спине маленькими кулачками. Рогатые чертяки гоняли по поляне найденный поблизости человеческий череп.
— Пасуй! Мне пасуй! — кричал кучерявый малец с коротким хвостом.
— Бей! — взвизгнул одноглазый чертяка.
Череп взлетел в воздух и с громким стуком упал в дупло охмелевшего Дубовика.
— Го-о-о-ол! — ожило радио, и возбуждённый комментатор продолжил. — Го-о-о-ол! На последней минуте матча забит решающий гол, и Спартак выигрывает со счётом 1:0.
Дед с внуком переглянулись и дружно рассмеялись. Солнышко почти закатилось за деревья. Смеркалось и комары запели, затренькали свою нудную песню.
— Го-о-о-ол! — разнеслось по поляне. Рогатые пустились в пляс.
Дубовик пошевелил кроной и с неё посыпались недозрелые жёлуди, как блохи с шелудивой собаки.
— Отдай! — заныл долговязый чёрт, со шрамом на свином пятачке. — Отдай, ну, чё ты!
Ветвистая лапа достала гладкую черепушку, и швырнул её в гущу гостей. Чертяки с гиканьем бросились следом и погнали костяной мячик между столами.
Седоватый Лешак, что-то шептал на поросшее мхом ушко Кикиморе, от чего та заливалась крякающим смехом. Пара молодых водяников соревновалась в метании ножей. Каждое попадание отмечалось дружными криками: «Гип-гип ура!» и опрокидыванием в себя очередной чаши с настойкой.
Мавка протянула прозрачные ладошки к огню, в надежде, что тепло согреет её мертвое тело. На спине сквозь волосы просвечивались разлагающиеся внутренности. Слипшиеся лёгкие поросли тиной, с ребер лоскутками свисали бурые водоросли. Она передёрнула плечиками и, вынырнув из задумчивости, посмотрела в темноту.
Среди гостей прокатилась волна возбуждения. Справа в чаще затрещали ветки, нежить расступились, и в круг света вышла пара серых перевёртышей. Красные глазищи и капающая с жёлтых клыков слюна могли напугать любого смертного, но среди нечисти этих мохнатых ребят очень любили. Они были отзывчивыми и всегда помогали, бегая по поручениям или заманивая смелых и таких аппетитных охотников в чащу.
Завидев именинницу, волчата радостно завиляли хвостами и вытолкнули вперед человека, стоявшего за их спинами. Это был молодой парень. Живой и очень красивый. Светлые чуть вьющиеся волосы. Пронзительно-синие глаза. Белая вышитая рубаха и джинсы не скрывали атлетического сложения. Гости одобрительно загудели. Внутри у Мавки что-то ёкнуло, казалось, что перехватило отсутствующее дыхание. Девушка не могла отвести глаз от смертного. Это был самый замечательный подарок, о котором мечтала любая утопленница. Многие искали своего спутника столетиями, но иногда так и не находили. А тут, в день совершеннолетия, такой сюрприз.
Именинница приблизилась к молодцу, он казался вялым и безвольным. Девушка обошла его со всех сторон, придирчиво осматривая.
— Угодили! Ай, угодили! — расцвела Мавка в белоснежной улыбке. — Потрясающий неожиданный подарок.
— Мы нашли его у запруды, — рыкнул один из оборотней.
— Заплутал видать. Вот и решили мы его к костру привести, да накормить-напоить, — проговорил второй волчок, тот, что ростом меньше и шерстью потемнее. — Не дело это на наших озёрах одному в ночь оставаться, вдруг лиходеи какие, не местные, нагрянут.
Гости дружно рассмеялись.
— Ты уж прости нас Мавочка, что на праздник твой привели гостя не званного. Но мы его сон-травой обкурили, чтоб потом не вспомнил ничего, да и боялись мы, как бы от встречи нашей радушной, он умом не тронулся.
Мавка снова улыбнулась и прыгнула на парня. Тот глухо, как мешок с отрубями, упал в траву. Нежить заулюлюкала, загалдела, подбадривая именинницу. Довольная мавка оседлала парня и впилась зубами в загорелую шею. Молодец дернулся и затих. Прошла целая минута, красавица оторвалась от парня и подняла бледное измазанное остро пахнущей кровью лицо.
— С днём рождения! С совершеннолетием! — закричали гости и, подхватив волчат под мощные лапы, увлекли к столам, оставив мёртвую парочку наедине.
Девушка была счастлива. Облизав пухлые губки, она прильнула к широкой груди избранника и сладко вздохнула пустыми лёгкими. Теперь ей будет с кем коротать долгие зимние ночи и охотиться на заплутавших путников.
Звенела музыка, стрекотали сверчки. Воздух был наполнен ароматами трав и весёлыми голосами.
— День рождения удался! — прошептала Мавка и поцеловала мертвенно-бледные губы, остывающего трупа. Подарок пошевелился.
— А через годик и ты родился, у родника молодого, отсюда и имя твоё, — закончил дед.
— Здорово! — Родька подскочил с лавки и запрыгал на одной ноге. И не попрощавшись, побежал к лесу. Но, остановившись на пол пути, хлопнул себя рукой по лбу и, повернувшись, прокричал:
— Чуть не забыл. Диду, Водяник с нижнего озера привет передавал и приглашал вас с бабой Клавой отметить рождение дочки. Сегодня в полночь гости прибудут.
— Да что ты! Вот радость то! — дед Леша поднялся с лавки и направился во двор, не забыв прихватить карасиков. — Мать, а мать! Собирайся. На день рожденье пойдём.
Из сарая выглянула сухонькая старушка. Она поправила белый платок, закрыв непослушные, поросшие мхом ушки и деловито посеменила в избу.
