Честный разговор двух стратегов о личной миссии человека.
Вступление.
Никита для меня особенный человек - с него началась моя осознанная работа по принятию своей миссии, но, как и все судьбоносные встречи, она была случайной. Несколько лет назад я любезно предложила его подвезти, после переговоров с известной международной компанией, в которой нам предстояло работать совместную программу. По пути до центра Москвы, мы разговорились и нашли много общего – увлечение буддизмом, книги, одинаковое отношение к смыслам нашей деятельности. Никита задавал мне много вопросов, особенно о том, как я вижу своё будущее.
Я ответила честно – построить дом мечты с оранжереей, жить в счастье и гармонии со своим любимым мужем и собаками, а ещё завести трёх вьетнамских вислобрюхих свинок: Пумбу, Карлушу и Вислу. К моменту нашего разговора у меня не было других желаний. Карьеру я уже делала, бизнесом занималась, общественным лидером была, дочь вырастила, всеми материальными ресурсами обеспечена, стратегирование и работа командами – то, что мне нравится и хорошо оплачивается.
Но Никита мне не поверил, за моими словами он увидел большее. Каким-то чудом уговорил меня на практику прогрессии, чтобы достать из меня (или точнее из поля) – потенциал моего будущего. То, что я увидела внутри себя – было сильно масштабнее всех моих смелых представлений о жизни. Я поблагодарила Никиту, сложила исписанные мною листочки с «фантазиями» в коробку и забыла.
Но эта практика запустила энергию туда, где мирно спало и посапывало моё предназначение, после чего в моей жизни стали происходить разные невероятные события, определившие неизбежное – мою личную миссию.
Предлагаю вам прочитать наш диалог, основанный на записи совместного эфира. Возможно, что и для вас тема личной миссии станет более понятной.
ЧАСТЬ I. ОПЫТ СТРАДАНИЯ, БОЖЕСТВЕННАЯ ПОЩЕЧИНА И "ДОБРО FM".
ЖА: Никита, первый тезис, который я предлагаю для обсуждения – это то, что миссия появляется в жизни человека только на определённом уровне эволюционного развития. До какого-то момента мы спокойно живем, читаем про неё в книжках, смотрим в фильмах про людей, которые живут по миссии, но, наверное, никогда не думаем, что миссия может относиться лично к нам. Потом раз, и наступает момент, когда ты внезапно миссию начинаешь, чувствовать, ощущать изнутри, и тогда уже стартует процесс поиска и принятия миссии. Что ты об этом думаешь?
НР: У меня два ответа. Первое - если где-то в районе сорока не «перевоткнуться» куда-нибудь вверх, заметить в себе духовное измерение, то в целом — можно на выход, поскольку тело уже биологической ценности не представляет: к этому моменту человек уже должен был размножиться. Если оглянуться вокруг, то можно заметить очень много угасающих людей, которым за сорок. Такие люди когда-то поставили себе цели (машина, ипотека), и как только они их закрывают, то попадают в экзистенциальный вакуум и не двигаются дальше. Это и есть кризис среднего возраста. В этот момент кризис это как большая божественная пощечина, которая, как дуло пистолета в лицо задает вопрос «а что дальше?»
ЖА: получается, что кризис среднего возраста, который мы идентифицируем в районе 35 - 45 лет - он про предназначение? Про нечто большее, чем ты уже до этого времени сделал?
НР: Мне кажется, что вариативность зависит от конкретного опыта конкретного человека. Для меня кризис — это когда старая картинка себя уже рассыпалась, а новая еще не сформировалась. И чем больше цепляний за старого себя, тем жёстче и дольше будет кризис. В том возрасте, когда старая идентичность разваливается, человеку уже достаточно капитала из опыта и ресурсов, чтобы позволить себе остановиться и подумать. В этот момент становится актуальной наша естественная человеческая способность к трансценденции, способности выйти за свое старое и привычное, за какие бы то ни было идеи, которые нас до этого определяли. В этой точке сходятся разрушение старого, потребность в новом, способность к трансценденции, и опыт, включая опыт страдания, и если накоплено достаточно мудрости, то кризис можно пережить как благословение, как «божественную пощечину».
ЖА: Про опыт страдания ты здорово подметил, у некоторых он огромный. Ты сказал в начале, что «если не переподключиться в районе сорока, то на выход». А «переподключиться» — это что и куда?
НР: В общем смысле — это про какую-то духовную историю. Духовная история, мы как раз сейчас перейдем к предназначению, точнее базовая духовность — это намерение увеличивать благо для живых и уменьшать страдания. Получается, что это и есть основа того, куда можно «переподключиться».
ЖА: можно ли тогда сказать, что у всех у нас одинаковая миссия?
НР: Да. Я нагло писал в своих социальных сетях, что миссией я преисполнился, что у меня вопрос смысла жизни решен, но на самом деле он решен для меня. Он буквально в том, чтобы приносить благо и уменьшать страдания. Дальше вопрос формы. Мне кажется, в этом корень всех многочисленных философских споров о смысле жизни, который люди пытаются найти, как будто бы найти определенной формы и цвета бутылочку для воды, но ведь она подходит всем. Когда пытаются найти единый смысл, начинается насилие друг над другом, начинается «мой смысл смыслее твоего». Я просто определяю смысл, как внутреннюю интенцию. Я честно пытался соотнести смысл философских книг со своим опытом – попробуйте и вы со своим. Мне не удалось найти более высокого смысла, чем увеличивать благо и уменьшать страдания. Но я при этом понимаю, что дворник делает тоже самое своим образом, я своим, ты Жаклин, своим. Никакой способ не лучше и не хуже. Просто они разные.
ЖА: Я с тобой, согласна, что, наша миссия лежит в плоскости увеличения блага, доброты, радости и всего прекрасного, что зашито у нас внутри базовой прошивки, но всё ли так просто? Получается, что увеличивай радость и всё, вопрос с предназначением решен.
Но когда мы говорим про личную миссию человека, то каждого из нас интересует не общая волна, на которой мы все находимся, допустим «Добро FM», а его личные, тонкие настройки. Как ты считаешь, насколько важна для человека именно персонифицированная форма выражения его миссии в этом мире, или же можно не углубляться в тему, подключиться к общей волне добра и просто стараться каждый день, понемногу, во всем, что ты делаешь, нести больше благости в этот мир?
НР: Слушай, мы словно живем на ярмарке миссий и смыслов. Их предлагают бренды, организации, страны, сообщества. Они все кричат: «У нас есть!», и мы ходим по этой ярмарке и выбираем, чтобы попробовать, по возможности, не залезая в запрещенные вещества. Хотя, с другой стороны, такое соприкосновение обогащает опытом, как делать не нужно.
Я скорее согласен с Виктором Франклом – должна быть персональная включенность. Зачем лично Маску надо, чтобы он или человечество полетело на Марс? Мы можем у него спросить, но в целом нам просто прикольно, и ему просто прикольно и этого достаточно. В то же время, если… мы с тобой Жаклин, на тридцать секунд организуем секту оранжевых пиджаков и серых свитеров. Так, вот все, кто не в нашей секте, кто не носит серый свитер или оранжевый пиджак - вы неправильно живете, и вам крышка. Мы живем правильно. И наша миссия - сделать так, чтобы все носили оранжевые пиджаки и серые свитеры. Только так и всё – вот наша миссия. На этом простом примере видно, что это бред. Невозможно настаивать, будучи даже Адольфом Гитлеровичем Че Геварой, на том, что это единственно верная идеология. С другой стороны, становится понятно отличие миссии от навязанной идеологии.
ЖА: Интересное рассуждение, которое возвращает нас к личной миссии известных людей. Я просила подписчиков перед началом эфира прислать мне любые примеры, людей, которые живут в соответствии со своей миссией – от реальных до вымышленных персонажей. Илон Маск, был одним из примеров.
В связи с этим у меня важный вопрос про личную миссию людей большого масштаба. Мне кажется, что миссия в разных масштабах раскрывается в разных пропорциях. Когда миссия поднимает человека высоко, он в нее истово верит, и его личная миссия становится миссией корпоративной, частью мировоззрения других людей. В какой-то момент происходит искажение, и когда-то благая идея уводит человека в зло, а вместе с ним и его последователей. Если бы мы сейчас могли спросить диктаторов прошлого и настоящего, делали ли они добро, следовали своей миссии, то они бы точно ответили, что да. Я думаю, что они верили в то, что они несут благо, как минимум для какой-то отдельной группы людей.
Как ты думаешь, в какой точке понимание своей миссии начинает давать такое невероятное искажение?
НР: из опыта организационного консультирования и организационного развития, я совершенно точно могу сказать, что организация — это слепок психики основателя. Предпринимательский проект – это как невроз, буквально. Поэтому, искажения не может не быть. Второй момент, который хочется обсудить – форма. Например, идея хорошая, но способ реализации абсолютно дикий. Миссия и форма должны быть различными. Миссия — это потребность, а форма — это стратегия. Может ли зло применить злодейскую энергию, чтобы показать более искусную, очищенную от психотравм стратегию? Возможно. Но чистая форма, очищенная от личности, может исцелять и менять гармонично. Например идея "вернуть величие арийской расе" была прекрасна, но вот способ её реализации....
ЖА: У меня есть гипотеза о том, что, когда мы движемся вверх путем эволюционного развития личности, то на каждом уровне попадаем в свои ловушки. На высоких уровнях, там, где у человека огромный масштаб личности и мощная внутренняя энергия, одна из ловушек – не исказить ту миссию, которая вдохновляет помимо её обладателя, сотни, а то и миллионы людей до цели, оправдывающей средства. И мне кажется, что не попадают в эту ловушку критически мало людей, как ты считаешь?
Никита: Слушай, ну и, слава Богу. Согласен про уровни и объем энергии на них, а объем энергии, в том числе, связан с тем, насколько точно человек идёт по своему пути. На что распыляется, как часто и как именно он откликается в жизни, и насколько «своё» он живет. Кажется, что подключение к силе духа, неизбежно, но при этом, прицепляя к миссии тему энергии, получается следующее - каждый из нас, как я сейчас вижу, бросает камушек в воду. Если мы бросим большой камушек, будет много волн, если маленький - меньше. Но в этом смысле каждый из нас прямо сейчас, каждым моментом своего существования создает свой собственный мир. Прямо сейчас, то как мы оделись, как вышли в эфир и о чем выбрали говорить – мы создали свой мир. Прямо сейчас мы бросаем эти камушки, не зная пустят они большую волну или маленькую? Остановится эта волна или продолжится? Но всё равно бросаем. И в этом смысле миссия и смысл реализуются каждую секунду. Не бывает так, что вы можете резко взять и начать новую жизнь, где внезапно всё реализуете, нет, каждое мгновение – это и есть реализация миссии.
ЧАСТЬ II. СВЯЩЕННАЯ РАНА, ФРЕДДИ МЕРКЬЮРИ И КАЧЕСТВО СОЗНАНИЯ.
ЖА: Хочу вернуть наш разговор к теме персонифицированной личной миссии и к тому, зачем она вообще нужна человеку?
Тема миссии человека прекрасно раскрыта в философских и религиозных текстах, просто сейчас мало кому интересно читать старые толстые книги. Из современных концепций, заслуживающей внимания я считаю концепцию американского психолога Джин Хьюстон – «Священная рана». Раскрывается она интересной метафорой, о том, что никто из нас не рождается без инвестиций. Бог инвестирует в каждого из нас, перед самым рождением указывая перстом на нашу душу и назначая вполне себе конкретное дело. Поскольку энергия Бога так велика, то в месте соприкосновения с душой она оставляет рану, с которой мы и приходим в мир. Парадокс заключается в том, что мы часто рождаемся в максимально удаленных условиях от своей миссии, а если нет, то имеем какие-то психологические особенности и убеждения, которые не позволяют нам ее раскрывать.
Возникает полярность – с одной стороны нам необходимо раскрыть свою миссию, чтобы залечить свою «священную рану», а с другой мы бежим от неё как можно дальше, потому что рана болит и приближаться к ней тоже больно. Так продолжается до момента, пока мы путём эволюционного развития не выходим на миссию, позже принимаем её, начинаем по ней жить, и только тогда рана потихоньку заживает. Приведу известный пример - Махатма Ганди, полностью зажившая «священная рана», реализованная миссия, на пять с плюсом. Он не просто выполнил и перевыполнил своё предназначение, но даже после своей смерти оставил такой большой энергетический след в нашей общей Матрице, по которому многие из нас до сих пор идут. Получается, что, когда мы обретаем свою миссию, наша жизнь становится абсолютно другой, словно мы получили дополнительный энергобустер. Но вполне может быть, что наша миссия может очень сильно отличаться от того, что мы хотим в этой жизни. Мой личный пример, в котором ты участвовал, это хорошо подтверждает, но сразу сделаю поправку – в том момент, когда мы с тобой встретились, вопрос предназначения передо мной не стоял, я чувствовала себя вполне реализованной. Что ты думаешь по этому поводу?
НР: Да, я помню это ощущение от тебя. Тем не менее, многие из нас заходят в кризис через боль. А тем, кому повезло, как тебе, заходят словно из нуля в плюс, что круто. На предыдущий тезис попробую посмотреть, как психотерапевт. Получается, что есть кусок личности, который сформировался и живет, а есть кусок личности, которая отторгнута. Ты говоришь «принять миссию». То есть, принять миссию значит простить свою отторгнутую часть, исцелить её и исцелиться самому. Когда все это соединяется, отсюда и энергобустер – «у меня открывается доступ к тому, что до этого было отторгнуто». Это и есть то самое «перевоткнуться», которое даёт силы, необходимые людям за сорок. У меня есть коллеги-ученые, им больше восьмидесяти пяти лет, абсолютно живчики, занимаются природоохранной и дикой природой, и у них всё нормально. Мне бы в мои кризисные «тридцатые» с такой ясностью и энергией жить. А у этих ученых – ничего лишнего, личность полностью соединилась и нет «раздергивания» энергии.
ЖА: А как ты относишься к тезису, что миссия вполне себе конкретна и предопределена с самого начала?
НР: Я бы сказал, что предопределена интенция блага.
ЖА: Мы уже говорили о том, что общая интенция блага, есть у всех нас. Но в чем отличие персонализированных настроек? Например, Джин Хьюстон утверждает, что наша миссия абсолютно конкретна, ты не можешь быть «про всё». Мы часто говорим нашим детям, молодежи, которая сейчас выходит в мир, что они могут быть кем угодно, выбрать всё, что захотят и идти по любому пути. Но Джин Хьюстон возражает: "Нет, нет и нет. Ты можешь быть только чем-то одним. У тебя есть узкий путь, и только внутри этого пути могут быть варианты, как выражать свою миссию инструментально». Например, человек с миссией «нести ясность об устройстве мироздания» может стать: священнослужителем, основателем собственной секты, кинорежиссером, телеведущим, автором книг и так далее, для того, чтобы реализовывать свою миссию. В твоей мировоззренческой картине это так или иначе?
НР: Не совсем ясно, Бог ведь не говорит тебе: "Ты будешь дворником", а потом внезапно не дворник, а например, Фредди Меркьюри? Который сначала носил чемоданы в аэропорту, а потом стал одним из столпов музыки.
ЖА: Если мы возьмем Фредди Меркьюри, его миссия была настолько яркой, что вся его жизнь подталкивала к ее выполнению. Что бы он ни делал в жизни, у него ничего не получалось достаточно хорошо, всегда были какие-то косяки и препятствия, словно мироздание специально ставило преграды на его пути, чтобы он смог выйти на свою истинную миссию. В этой концепции, миссия похожа на абсолютно четкую историю, ясный вектор, конкретную цель жизни. Но человек сам может выбирать инструментарий, способы раскрытия этой миссии. Например, если бы Фредди не так прекрасно пел, то как он мог бы говорить с нашими сердцами и вызывать мурашки на коже? Возможно, что как-то иначе.
НР: Мой личный опыт точно подтверждает, что “не твоё” не приклеивается. На это, конечно, влияет много факторов. Добавлю сюда, что нет никакой мотивации, кроме внутренней. Зарплата, соцпакет, условия труда — это гигиенический фактор, его задача - снижать отвлечения. Личная миссия — это что-то, что может помочь людям стимулировать их развитие, но отсутствие интереса внутри не позволит раскрыться полностью. Как ты считаешь?
ЖА: Для меня тут всё просто, как человек работающий с командами и организациями, доходя до блока «миссия» замечаю следующее: даже если компания очень известная, миссия у неё прописана и звучит из каждого утюга, но все 15 топ-менеджеров сидящих в кружочке – озвучат её по своему, 15 абсолютно разных миссий получится. Это интерпретация - пропуск через личные фильтры. А когда начинаешь вместе с ними эту миссию докручивать до какой-то общей картинки, в которую могли бы поверить все, то некоторые люди просто перестают в этот момент видеть себя.
Когда стратеги, модераторы, фасилитаторы, коучи работают с командами, это похоже на симуляцию, где в искусственно созданной безопасной атмосфере, они могут говорить о крупных и серьезных вещах, выходить за пределы, без риска напортачить. Только так люди могут и помечтать, и попробовать приземлить свои мечты.
А теперь представьте, что в этой безопасной среде, когда сильно возрастает искренность и доверие, человек раз, и больше не видит себя в общей картинке. У меня были кейсы, когда после стратегических сессий, некоторые сотрудники просто увольнялись. Они понимали, что в этой компании они больше не резонируют, точнее их личная мисиия больше не резонировала с общей.
НР: Интересно…. С одной стороны, когда я полностью погружаюсь в миссию компании, это похоже на слияние, где я пропадаю, и даже психологи пропадают. С другой стороны, это похоже на духовное объединение со всем, что происходит. Вот вопрос: когда человек погружается куда-то достаточно глубоко, я задаю ему один вопрос: «Это еще развивает или уже разрушает тебя?».
Если работа с этой миссией еще развивает меня, вызывает отклик, вдохновляет, учит — это здорово. А если уже все?
Хочу еще один вопрос подтянуть сюда: «С чем мы выйдем после смерти?»
Единственное, что мы оставим от этой жизни, это качество, которое обрело сознание. То количество добродетелей, которые мы успели реализовать.
Просто, да?
Получается, что практически всё равно, что делать, если это очевидно не наносит вред и очевидно приносит благо.
Продолжение следует.
Читать больше интересного в ТГ-канале "В будущее возьмут не всех".