В этой чайной истории сошлись роман Пушкина «Евгений Онегин», французский язык, Императорский фарфоровый завод, представители известных архитектурных и художественных династий.
«...И ЧАЙ НЕСУТ»
Пожалуй, редко какая статья о чаепитиях в русской классической литературе обходится без цитаты из романа Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин». Обычно приводят описание сцены в доме Лариных: «Смеркалось: на столе блистая, / Шипел вечерний самовар, / Китайский чайник нагревая; / / / Под ним клубился легкий пар./ Разлитый Ольгиной рукою, / По чашкам темною струею / Уже душистый чай бежал / И сливки мальчик подавал /».
Роман охватывает события примерно с 1819 по 1825 год – золотого времени в истории русской усадебной культуры, одухотворенной близостью природы и семейными ценностями. И душевное чаепитие стало неотъемлемой традицией размеренного дворянского быта в загородной усадьбе. Читаем в романе: «...И чай несут. Люблю я час / Определять обедом, чаем / И ужином. Мы время знаем / В деревне без больших сует: / Желудок – верный наш брегет». За вечерним чайным столом сельские, «русские душою», помещики собирались с домочадцами и друзьями. «Под вечер иногда сходилась / Соседей добрая семья, / Нецеремонные друзья, / И потужить, и позлословить, / И посмеяться кой о чем. / Проходит время; между тем / Прикажут Ольге чай готовить, / Там ужин, там и спать пора, / И гости едут со двора». В романе есть и упоминание утреннего, личного, чаепития Татьяны Лариной: « Она зари не замечает, / Сидит с поникшею главой / ... Но, дверь тихонько отпирая, / Уж ей Филипьевна седая / Приносит на подносе чай./ Пора, дитя мое, вставай» .
А что же Евгений Онегин? У Пушкина он – уроженец светского Санкт-Петербурга, приверженец столичных, ориентированных на Европу, традиций. Поэтому в романе Онегин пьет кофе даже живя в деревне. «Его вседневные занятья / Я вам подробно опишу. / Онегин жил анахоретом: / В седьмом часу вставал он летом / И отправлялся налегке / К бегущей под горой реке ... / Потом свой кофе выпивал, / Плохой журнал перебирая».
СЕРВИЗЫ ПО-ФРАНЦУЗСКИ
Обратимся к французскому языку – как без него в дворянском обществе пушкинской эпохи! Тот же Евгений Онегин «по-французски совершенно мог изъясняться и писал». Нам интересно, как еще с XVIII века по воле французских законодателей моды назывались чайные или кофейные сервизы.
В середине XVIII в, в эпоху рококо, в сервировке французского стола появился настольный прибор «кабаре» (от Cabaret) – поднос-менажница для деликатесов/специй/напитков. В конце века, когда появилась традиция пить кофе или чай по окончании основной трапезы, «кабаре» стали называть также чайные и кофейные сервизы, в которые входили: поднос, чайник/кофейник, молочник/сливочник, сахарница, чайные/кофейные пары (любое их количество).
Сервиз для двоих логично назвали «тет-а-тет» (tête-a-tête). Его состав: две чайные/кофейные пары, две пирожковые тарелки, чайник/кофейник, сахарница, молочник/сливочник.
Сервировка чаепития на одну персону удостоилась названия «эгоист» (Egoiste) или «солитар» (Solitaire). Набор посуды мог быть как полным, так и уменьшенным: только чашка и блюдце-поднос.
Для завтрака этикет предусматривал специальные сервизы «дежене» (Déjeuner) : поднос, чайные/кофейные пары (от «эгоистичной» одной и камерно-интимных двух до четырех и более), чайник/кофейник, молочник/сливочник, сахарница. В конце XVIII века известны «дежене» с чайницами, емкостями для десерта или «конфект», чашечками для горячего шоколада, чашей-полоскательницей. Дворянин «осьмнадцатого века» Михаил Петрович Загряжский (около 1770-1836) запечатлел сервиз для завтрака в своих «Записках» 1770-1811 годов. «Проснулся в десять часов, вспомнил, что надо еще проехать 25 верст, чтоб поспеть к обеду в штаб, поспешно оделся, велел закладывать лошадей. Хозяйку нахожу ... в лиловом шелковом капоте, в батистовой, прекрасно отделанной кружевом, косыночке, за столиком перед нарядным фарфоровым дежене, с своей компаньонкой пьют кофей».
ДЕЖЕНЕ «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
В конце 1900-х годов русское искусство обратилось к неоклассицизму. В 1914 году на Императорском фарфоровом заводе вспомнили и об ампирных формах пушкинской эпохи, и о сервизах «дежене» и, собственно, о романе Пушкина. Так появился «дежене» на две персоны, который назвали «Евгений Онегин». Специалисты описывают его как чайный.
В создании сервиза приняли участие большие мастера того времени. Форму придумал архитектор Андрей Андреевич Оль (1885-1958) – петербургский автор проектов в неоклассическом стиле, внук академика Императорской Академии художеств, живописца и фотографа немецкого происхождения Ивана Андреевича Гоха (1822-1878). После революции Андрей Андреевич Оль станет ленинградским архитектором, доктором архитектуры; после Великой Отечественной войны примет участие в восстановлении дворцово-паркового ансамбля Петергофа.
Сюжеты росписей сервиза разработал двоюродный брат Оля – художник-график Иосиф Адольфович Шарлемань (1880-1957). Их матери – дочери Ивана Андреевича Гоха; причем мать Шарлеманя, Елизавета Ивановна, была художницей, ученицей Крамского. Впрочем, художественные традиции семьи Шарлемань начались еще в XVIII столетии, когда по приглашению императрицы Екатерины II из Франции прибыл скульптор-декоратор Жан-Батист Шарлемань-Боде. Он и стал родоначальником большой династии, где в каждом поколении были талантливые архитекторы и художники. Его правнук Иосиф Адольфович Шарлемань к моменту работы над сервизом «Евгений Онегин» был близок с художественной группой «Мир искусства», занимался книжной и журнальной классикой, создал цикл иллюстраций к роману Льва Николаевича Толстого «Война и мир» и его же «Севастопольским рассказам». После революции Иосиф Адольфович Шарлемань оказался в Грузии, где со временем стал одним из основателей и профессоров Академии художеств Грузинской ССР.
Выполнил же росписи Николай Андреевич Кирсанов (1858-1918) – удостоенный многих наград мастер живописи по фарфору Императорского фарфорового завода. На заводе художниками и скульпторами трудились его прадед, дед и отец.
В Государственном Эрмитаже хранится оригинал сервиза «Евгений Онегин», правда, без подноса. В 2013-2014 годах мастера Императорского фарфорового завода воссоздали исторический сервиз 1914 года.