Миф № 7: «Психотерапия — это дорого»
В легендарном романе «Двенадцать стульев» И.Ильфа и Е.Петрова есть эпизод, когда двое жуликов, главных героев, спасаются во время крымского землетрясения.
Один из них, Ипполит «Киса» Воробьянинов, мечется в поисках стула.
А второй, Остап Бендер, мечется в поисках выхода из помещения.
И между делом кричит своему обезумевшему напарнику примерно следующее: «Ну и чёрт с Вами, пропадайте тут с Вашим стулом!.. А мне моя жизнь дорога, как память!..»
И убегает.
Для психолога это очень показательный эпизод, ибо психолог вспоминает его всякий раз, когда общается с потенциальными пациентами по поводу возможной работы в терапии…
Я напомню: эти двое на протяжении всего романа охотятся за стульями, гоняются за ними, собирают эти двенадцать стульев по одному, преодолевая немыслимые трудности, ибо в одном из стульев сокрыто бриллиантов на семьдесят пять тысяч рублей. Возможно, в том самом стуле, за который хватается Ипполит Матвеевич во время землетрясения.
Это очень дорогой стул. Он стоит семьдесят пять тысяч.
Однако, поскольку господин Воробьянинов уже немолодой, глуповатый, и психоэмоционально нестабильный человек, то он никак не может уяснить в этот критический момент, что его собственная жизнь дороже, чем семьдесят пять тысяч рублей.
А вот его молодой, креативный и энергичный компаньон осознаёт реальность на порядок более чётко. И в этой сложной жизненной ситуации он расставляет приоритеты именно так, как их и полагается расставить человеку с нормально работающим инстинктом самосохранения.
Как говорил другому одесскому жулику следователь Давид Гоцман в фильме «Ликвидация», «Деньги… Шо деньги, Саня?.. Деньги — мусор. Тебе вышак светит!»
Иными словами, когда тебе «светит вышак» (то есть если твоей жизни угрожает непосредственная опасность), финансовые соображения перестают исполнять роль твоей жизненной цели, и становятся просто средством. И тогда ты бросаешь стул (даже стоимостью в семьдесят пять тысяч рублей) и спасаешь жизнь.
Для человека сей факт достаточно очевиден, если речь идёт о медицине тела. Мы периодически наблюдаем, как оказавшиеся на грани отчаяния люди, не имея средств на оказание медицинской помощи себе или своим детям, вынуждены молить о финансовой помощи окружающих. А кто-то, возможно, и попадал в подобные обстоятельства сам: ничего не попишешь, три десятка лет постсоветского капитализма в России ставят человека в ситуацию «Плати или сдохнешь», в которой он никогда не оказался бы при бесплатной советской медицине. Ну, вот он и платит, конечно.
Но вот применительно к «медицине души» сей принцип для человека, сплошь и рядом, не очевиден.
Медицина души — метафора: я постоянно говорю и пишу о том, что психология суть просто наука о мышлении и поведении человека, а психотерапия, соответственно — практика по изменению того и другого. Человек имеет некие не адекватные реальности убеждения, а из них вытекают и не адекватные реальности поведенческие стереотипы: вот и вся причина тех результатов, которые человек получает в своей жизни, и в силу которых у него и возникают психологические проблемы.
Неправильно подумал — неверно сделал — плохо получилось — и опечалился.
И пошёл к психологу.
Но и психолог, поставленный постсоветским капитализмом в те же самые условия, что и врач медицины тела, вынужден как-то в этом капитализме выживать. И вынужден брать с пациента деньги за профессиональную помощь в изменении его убеждений и поведения.
Либо ему придётся, совместно с пациентом, пойти и совершить вторую в истории России социалистическую революцию: сто лет спустя, так сказать… И вернуть в общественную жизнь бесплатную медицину и бесплатную психологию: а также землю крестьянам, а фабрики и заводы — рабочим.
Но всё это трудно, долго, и революционеры из пациентов психолога так себе, да и сами психологи на эту роль, как правило, слабо подходят… Поэтому проще, конечно, договориться по деньгам.
Но тут психолог часто обнаруживает, что потенциальный пациент ведёт себя не как молодой и желающий жить О.Бендер, а как старый и полусумасшедший И.М.Воробянинов: то есть он, вместо поисков выхода из помещения, в котором у него всё рушится, мёртвой хваткой вцепляется в стул, в котором его тёща зашила некоторую сумму денег.
Вероятно, хочет сберечь себе на похороны: раз уж тёщу удалось похоронить по дешёвке.
И он расстроенно говорит психологу, что терапия — это дорого, и что работу с психологом он себе позволить не может.
Ну и психолог, тоже расстроенно, прощается с пациентом.
Правда, эмоция психолога имеет иную природу. Психолог расстроен потому, что понимает: пока человек не расставит свои жизненные приоритеты в том порядке, в котором они в норме должны стоять, никакого реального улучшения в его жизни не предвидится. А порядок в данном случае весьма прост: решение своих психологических проблем — это цель, а деньги — просто средство. И в качестве такового средства человек деньги способен и готов потратить, если цель представляется ему значимой.
Важна для него цель если.
Тем более, что для оплаты услуг психолога нет необходимости продавать квартиру, машину, брать кредиты, или прибегать к публичному сбору средств через благотворительные фонды. Психолог просто не оперирует в своей деятельности такими большими суммами: я уж не знаю, к счастью, или к сожалению…
Для психолога, вроде бы, к сожалению. Хотя множеству инфоцыган удаётся убеждать людей даже и квартиры продавать ради неких волшебных знаний и навыков, способных перевернуть их жизнь. Жизнь после этого, конечно переворачивается, хотя и совершенно не у ту сторону, в которую рассчитывал клиент. У психолога же запросы куда скромнее...
А для пациента психолога такой расклад, безусловно, к счастью.
Вообще всё, что связано с психологом, для пациента к счастью.
А счастье, как мы знаем, не в деньгах.