– Мне кажется, ни одна женщина не сможет удивить меня по-настоящему, – сказал утром Иван Павлович своему коллеге Косте.
Слышать подобные речи в среде богатых, важных и очень нужных обществу мужчин не считалось событием выдающимся. Оно и понятно – избалованные вниманием прекрасной половины народные избранники редко могли похвастаться оригинальным развитием сюжета.
Но сегодня двум мужчинам невероятно повезло. Они удобно уселись в первых рядах и внимательно следили за одной дамой. А началась история в обеденный перерыв.
– Иван Павлович, может быть, в «Рибамбель»? – спросил Костя.
– Избавь меня от их липкого внимания к моему кошельку. Да и перепробовал я у них все. Хочется чего-нибудь простого и вкусного.
Костя почесал затылок. Конечно, в его обязанности не входило устраивать начальству досуг. Да и не состояли в таких отношениях два импозантных мужчины. Просто на посту народного избранника Костя находился лишь первый год, тогда как Иван Павлович трудится на этом поприще почти полторы декады.
Отличить толщину кошелька по их внешнему виду тоже было проблематично. Отлично сидящий синий костюм Кости от местного, но безумно модного и дорогого портного, конечно же, был дешевле одеяния Ивана Павловича. Серую в клетку «тройку» из тончайшего кашемира тот приобрел в центре Милана лично у Мастера. Но лишние килограммы на животе старшего «удешевляли» его общий вид, зато Костя отлично сидел в своем костюме. Будто его расплавили, залили, придали форму и отпустили с богом. Пусть радует глаз, но сильно не хулиганит.
– Смотри, это что еще за чудо-юдо?
Иван Павлович указал наманикюренным пальцем на странного вида островок.
Два пластиковых столика и пять стульев скромно располагались в тени огромного синего зонта со стертым названием сладкого напитка. Но впечатлила мужчину не убогая обстановка, а две остальных вещи, существующих как бы специально для придания пейзажу идеальной формы.
Для начала – красный бархатный канат. Он не только отделял островок безмятежности от шумной Тверской, но и приглашал уставших путников отдохнуть от дел мирских и важных. Кажется, канат отлично справлялся с возложенными обязанностями – столы пустовали.
Но вишенкой композиции была затрапезного вида дама в безразмерном платье леопардовой расцветки. Она уставилась свой красный смартфон, на задней крышке которого красовался крестик из синей изоленты, и с упоением грызла гигантские семечки. Где еще такие раздобыла – везде же только мелкие продают.
– Женщина, – выкрикнул Иван Павлович в раскрытое окно автомобиля, – добрый день!
– Женщина тебя дома у очага ждет, суп варит, детей растит, собаку чешет. Чё хотел?
Костя покосился на старшего товарища. Он знал, что пропустить такое представление Иван Павлович не откажется никогда. Что и произошло:
– А что здесь происходит? Кино снимаете что ли?
– Читать не умеешь, – выплюнула скорлупу дама, – летняя веранда клуба «Плейс».
Название заведения она выговорила вкусно, с буквой «е» вместо «э».
– Плейс? – ехидно переспросил Костя, но Игорь Павлович успел его остановить, чтобы молодой не спугнул удачу.
– А чё ты с окна орешь? – очередные остатки семечек полетели на землю. – Проходите, накормлю как родных.
Самым сложным было разместиться на пыльных стульях и оставить костюмы хоть немного чистыми. Но когда начался «десерт» представления, Иван Павлович махнул рукой на предосторожности. В знакомой итальянской химчистке выведут и масляное пятно, блестевшее на клеенчатой скатерти с красными розами, и томатную пасту, которой кто-то испоганил край стула.
Перед ними волшебным образом стали появляться пластиковые тарелки, наполненные чем-то красным, ароматным, переливающимся жиром. «Борщ», – подсказала память предков Ивану Павловичу.
– Так, четыре куска на двоих, – снова подлетела дама, на этот раз с хлебом, – больше не просите, не дам.
От одного вида ржаных кусков Костя пришел в восторг. Такой хлеб в последний раз он ел в десятом классе в деревне у бабушки. Московские же рестораны упорно пичкали его фокаччей или багетами собственного приготовления. Ни вкуса, ни удовольствия от них он не получал – лишь неприятную тяжесть в желудке и желание залить этот мучной ком обычной водой. Чтобы рассосалось, как говориться.
– Так, кто из вас на суете? – прервал его размышления зычный голос женщины, привыкшей перекрикивать шум транспорта на центральной улице.
– В смысле… – опасливо спросил Иван Павлович.
– Ну, за рулем, – словно глупому школьнику объяснила фурия, а затем подмигнула. – Могу нарисовать «соточку» под холодечик.
Иван Павлович переглянулся с Костей и тот кивнул.
– Ну, давайте, – неуверенно сказал старший.
– Отлично! – сказала она и унеслась с невероятной скоростью в темный зев двери клуба «Плейс».
Несколько мгновений мужчины смотрели то на еду, то друг на друга. Первым на испытания решился Иван Павлович. С трудом удерживая неудобную пластмассовую ложечку, он отправил в рот несколько грамм борща. Медленно прожевал.
Это потом уже Костя рассказывал своим подчиненным, что чело их шефа будто солнце осветило, птицы запели громче, звуки машин отошли на задний план. Но сегодня мы оставим самые простые описания: опытный едок и сибарит лишь замычал, и лишь после третьей ложки сумел выдавить:
– Блин, вкусно!
Костя неверяще уставился на старшего. На какое-то мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит совершенно незнакомый человек. Возможно, в супе какие-то галлюциногены, если тот настолько счастлив от процесса? В попытке понять происходящее, он отхлебнул золотистой жидкости из граненого стакана.
– Компот, как у бабушки в Ижевске, – мечтательно простонал он.
Венцом гастрономического экстаза стал очередной граненый стакан, но уже с прозрачной жидкостью, появившийся будто из воздуха.
– На, исполни, раз не за рулем, – снова подмигнула богиня кулинарии.
Иван Павлович крякнул, хотя в середине дня никогда себе не позволял ничего лишнего.
– Так, – отдала последние инструкции прекрасная повариха. – Как приточите, вон там пакет скотчем приклеен, посуду туда побросаете, ага? Все, приятного!
Блюда и напитки исчезли с пыльного стола минут за десять. Когда мужчины убрали за собой и сложили грязную посуду в черный пакет, появилась хозяйка.
– Ну как? – бодро спросила она, впрочем, стопроцентно уверенная в ответе.
– Спасибо, – удивленно ответил Иван Павлович, – очень вкусно. Посчитайте нас, пожалуйста.
– Вас двое, – весело ответила шутница и рассмеялась своему же каламбуру, отчего на ее теплых мягких щеках появились уютные ямочки. – Ой, не могу. А за обед – пятьсот десять.
– Сколько? – не поверил своим ушам Иван Павлович.
– А чё ты хотел, – пожала плечами прекрасная незнакомка, – твой друг два компота засадил.
То ли этот диалог так развеселил Костю, то ли счастье от съеденной пищи накрыло его с головой, но унять улыбку он не мог. Так и протянул, счастливый, красноватую купюру.
– Ой, ребята, – неуверенно протянула девушка, – мне за сдачей надо на второй этаж топать.
– Сдачи не надо, – Костя вложил все свое обаяние в улыбку, – нам все очень понравилось.
Ямочки на щеках стали еще более уютными.
– Ну что, может тогда полтишок на ход ноги? – в третий раз подмигнула искусительница.
Игорь Павлович был настолько поражен этой женщиной, что побоялся спугнуть удачу.
– А, давай, – лишь махнул он рукой, понимая, что рабочий день на сегодня закончился.