Она медленно поднимается с кровати, покачиваясь идет к окну. Там все то же, ничего не изменилось. Тот же серый снег на земле, то же низкое свинцовое небо, те же грязные ступеньки. Если ничего не изменилось, может и все остальное ей привиделось? Плод больного измученного воображения. Она ведь именно этого всегда боялась - узнать о нем из новостей.
Каринка протягивает ей стакан с водой:
-Попей, тут капли. Ты совсем зеленая. И вот еще, - в ладони маленький пакетик с цветными полосками, - это тест, импортный. Говорят, 90 процентов гарантии. Да что с тобой?
Она чувствует, что пол снова плывет. Ноги ватные, в голове колокольный звон. Кресты, кладбищенские плиты, вороны на вязе, батюшка без пальцев на руке, дед с бельмом на глазу, пробующий доллары на зуб... куски воспоминаний толпятся, оттесняя друг друга. Может ей вообще все показалось? Она сейчас откроет глаза и снова станет той бесшабашной беззаботной девчонкой, которая спешит на дискотеку.
-Ладно, потом сделаешь, дай сюда, - рыжая забирает у нее и стакан, и тест заодно, распахивает окно, впуская холодный колючий воздух, - иди подыши.
Предыдущая глава "Показалось"
Она вдыхает полной грудью, стараясь унять дрожь во всем теле. Мозг постепенно отходит от оцепенения. Ей нужен телевизор. Новости повторяют каждый час или около того.
-Мне надо домой! - оглядывается в поисках куртки.
-Ты же только что умирала! Мил! Еще на улице в обморок грохнешься. Подожди, скоро Юрчик приедет, довезет тебя на машине. Лучше, чем пешком по сугробам ковылять. Да, давай так и сделаем. А пока чай тебе заварю. У соседей лимон есть в холодильнике.
Карина кудахчет над ней как курица над цыпленком. Такая незамысловатая забота греет изнутри почти физически. Кто бы мог подумать , что у этой циничной девицы такое доброе сердце внутри?
Юрчик - высокий худой блондин в очках и с усами, которые ему очень идут. Он шумно втаскивает в комнату ящик, громким звоном убедительно намекающий на содержимое. В нем шампанское. Точно такое же, как они пили совсем недавно в мотеле. От одной мысли о спиртном подкатывает тошнота.
Неужели она и правда беременна? Нет, не должно. В любом случае, есть проблема поважнее.
Карина бросается гостю на шею, бурно радуется, целует его взасос, не стесняясь присутствующих.
-Шампунь французский, эксклюзив, - объявляет гость, - тащи фужеры.
-Отвези сначала мою подругу домой, милый, - мурлычет рыжая и что-то шепчет на ухо мужчине. Тот удивленно поднимает бровь, косится на нее с недоверием.
-Жди меня, крошка! - он последний раз проводит рукой по роскошному телу и выходит, бренча ключами. Она идет следом, стараясь не разрыдаться.
За зданием общежития прячется длинный Мерседес. Он распахивает дверь:
-Прошу.
Машина глухо урча выруливает на едва освещенную улицу.
-Ты правда Макса знаешь? - нарушает тишину Юрчик.
Она молча кивает. На языке крутится вопрос, не видел ли он чего в новостях, но не хватает смелости услышать ответ. Пока ты сомневаешься, ты можешь верить.
-А правда, что его тачку сожгли? Интересно, кто на такое осмелился? Или опять по новостям врут.
Она зажимает уши ладонями и трясет голову, не давая этим словам проникнуть внутрь. Неправда! Никто не мог сжечь его машину! Он самый сильный! И он везучий!
Мужчина замолкает, поняв, что разговор не складывается. Высаживает ее у подъезда.
Она садится на лавочку, не может себя заставить подняться наверх. Все тело словно оцепенело. Мозг бессмысленно ищет хоть какую-то зацепку, и не находит. Что она без него?
У соседей на первом этаже загорается свет в окне. Занавески они не признают, поэтому кухня просматривается насквозь. Напротив окна маленький черно-белый телевизор. Картинка рябит и дергается, но все равно понятно, что идут новости.
Она встает ногами на лавку, чтобы ничего не пропустить. Какие-то митинги на площади, хулиганы облили памятник краской. Наконец на экране мелькают мужчины в форме вокруг обгорелого скелета джипа, что еще недавно был их надежным пристанищем.
Звука не слышно, но слова фоном звучат в голове. Обнаружен труп. Ведется следствие.
-Как я без тебя? Как? Ты не должен был меня оставлять, ты не имел права, - шепчет она в темноту, - мы же вместе навсегда, забыл? Нам же батюшка обещал..
Вместе... Он и Она... ведь это же так просто!
Она бросается бежать со всех ног. Прочь от своего дома. В голове четко видит то место, где хочет быть. Старый железнодорожный мост над рекой. Пересекает двор, сворачивает в темный переулок, дальше пустырь. Никто не ходит здесь по ночам, но ей уже нечего терять.
На середине пустыря слышит шаги за спиной. Резко оборачивается, всматривается в темноту. Никого.
-Кто здесь?
Готова поклясться, что слышит дыхание справа от себя.
Припускается бежать еще быстрее, с трудом сдерживаясь, чтоб не зарыдать. Не сейчас.
Вот и облезший ребристый забор, исписанный самыми разными мыслями и посланиями. За ним во мраке тускло светится металлический каркас, дугой уходящий далеко вверх. Когда-то это было величественно сооружение, выкрашенное якрой оранжевой краской и похожее на радугу.
Она на ощупь по памяти ищет ту часть изгородки , которую можно отогнуть и пролезть под ней. В детстве они часто пробирались сюда, чтоб смотреть на мир с высоты птичьего полета. Казалось, что тут до неба можно дотянуться.
Проваливается в снег, чувствует как в ботинках становится холодно и мокро. Трясущимися руками хватается за край забора, тянет на себя. Ладонь соскальзывает с обледеневшей железки, предварительно успев разодрать нежную кожу до крови. Она несколько секунд смотрит, как красные капли медленно стекают по запястью и падают на снег. Интересно, умирать больно?
За забором снега еще больше. Она еле переставляет ноги, вязнущие в сугробах чуть не по колено. Смотрит вверх. Вблизи мост кажется еще выше и еще страшнее. Сердце стучит громко и очень глухо, эхом отдаваясь в ушах.
Шаг, еще шаг. Еще немного. Скоро. Я иду к тебе! Я тебя никуда не отпущу, только вместе!
Рельсы здорово заржавели, а шпалы прогнили. Грузовые составы тут давно не ходят. Останавливается на середине, подходит к краю, прижимается лбом к ледяной металлической опоре и смотрит вниз. Река, скованная льдом, кажется очень белой и очень далекой. Чувствует, как текут по щекам слезы. Зачем то считает: одна, две, три...
-Мы так и не съездили в деревню! Слышишь? - ее голос гулко разносится в ночной тишине, - мы так много всего не сделали.. Тебе было страшно? Потому что мне очень. Но я всегда была трусихой. Я была смелой только рядом с тобой.
Облокачивается на ограждение, которое жалобно поскрипывает и слегка прогибается вперед. Кажется, если надавить посильнее, то изгородка не выдержит и они вместе полетят вниз, туда к извивающейся белой полоске. К нему на встречу.
Как там? Что там? Но вряд ли хуже, чем здесь. И точно не будет больно...
Она начинает чуть раскачивать ограждение, которое скрипит все сильнее. Из одного крепления вылетает болт и устремляется в пустоту.
-Помнишь те розы на день рождения? Мне никто никогда таких не дарил,- ей кажется, что он где-то рядом и слышит ее, - а помнишь как мы познакомились? Ты меня поцеловал, даже не спросив, как зовут.
Скрип снега за спиной. Она готова поверить, что это он. Он пришел за ней, потому что не мог не прийти. Даже не так важно, с какого света.
Шаги приближаются. Нужно обернуться. Но тело онемело и не слушается.
-Макс? - тихо спрашивает одними губами.
Вместо ответа, на ее окоченевшем запястье смыкаются горячие пальцы. Резко дергают, так что она морщится от боли и выпускает прутья металлического ограждения. Летит кубарем, отмечая белый мех на куртке, и они вместе заваливаются в снег.
-Ой, дура! Ты чего удумала? - ворчит мужчина, помогая ей подняться. Она знает этот голос.
-Сава?? Ты как здесь? Откуда? - она готова завыть в голос оттого, что это не он.
-Оттуда. Шел за тобой с самого двора, околел как собака. Ты тоже, смотрю, ближе к мертвым, чем к живым.
Берет ее за руки, вытирает снегом кровь, натягивает сверху на них меховые рукава своего "пилота". Она поднимает на него заплаканное лицо. В испуганных глазах читается надежда:
-Это же не правда?
Мужчина молча отворачивается.
Начало тут ⬇️