И тут пришло сообщение, что эта фифа застряла в пробках, это надолго. Страшно извинялась, но я в ответ написал: «Давайте перенесем тогда».
Она согласилась.
А я разозлился, она сама просила о встрече, обсудить какой-то «проект», как они это называют теперь. Чего нельзя было по телефону?
Но я уже сидел в кафе, на улице снег, возьму капучино хотя бы.
И тут заметил ее. Брюнетка, каре, глаза со стрелками в стиле 60-х, красивый нос с легкой горбинкой, тонкие руки. Сидела в углу, с бокалом и куском нарядного торта. Она смотрела на меня, будто узнала, будто у нас что-то было.
На всякий случай кивнул. Лучше поздороваться, чем сделать вид, что не узнал. Хотя не узнал.
Принесли капучино, а следом рядом встала она: «Вы позволите с вами?»
«Да, конечно… А мы знакомы?»
«Нет, совершенно. Мне всего лишь понравилось ваше лицо, извините, что я так откровенно».
Так, думаю, вроде бы давно прошли те ароматные дни, когда девушки знакомились со мной вечерами, кому сейчас интересен немолодой рассеянный тип с одним капучино. Хотя и она не очень-то девушка.
Она села напротив, свой бокал поставила рядом, но торт оставила в прошлом: «Эльза. Меня зовут Эльза. Не удивляйтесь, папа назвал, он был с причудами».
«Да я не против».
«Я не буду к вам приставать, не нервничайте»
«А я не нервничаю».
«Но я же вижу. Просто захотелось поговорить».
Ясно, думаю, это уже третий бокал сухого, вот и захотелось поговорить. Сам улыбнулся:
«О чем же, Эльза?»
«Вы женаты? Да, вижу, что женаты».
«У меня нет кольца».
«Смешной вы. Женщине не надо видеть кольца, чтобы понять – мужчина женат».
«Женат, да. И скоро поеду домой».
«Намек поняла. А мне некуда ехать…»
«Это как?»
«Нет, в техническом смысле есть куда. Квартира там, дом, санузел раздельный. Я в смысле нематериальном. У меня нет и не было мужа. А мне уже сорок два. У меня нет детей. Родители умерли. Подругам я не особо нужна…»
«Почему?»
«А никому не хочется общаться с такими как я. Неудачница, без семьи, о чем со мной говорить. Меня избегают, я знаю точно»
«Слушайте, ну сорок два – это нормально, можно все изменить».
«Не хочу! Я такая как есть».
«Но вы красивая девушка. В другое время я бы с вами бы ух».
«Девушка! – она усмехнулась. – Вечная девушка. От которой уходят мужчины, которой боятся подруги…»
«Ладно. Перестаньте. Вы классная. Не знаю, что надо мужчинам».
«А я тоже не знаю. Я отлично готовлю, я люблю порядок, у меня дома картины висят… Но они не задерживаются».
«Кто?»
«Мужчины».
«Ну может, вы еще не встретили того…»
«Ой, только не начинайте! Того единственного, мою половинку, мою четвертинку. Бред это всё, утеха для дамочек, которые верят в гороскопы и ходят на курсы повышения самооценки».
«Так может, они и правы? Так проще жить».
«Но я так жить не хочу, не могу! Может, я сумасшедшая? Хотя вроде нет, у меня даже маленькая фирма своя, мы занимаемся тканями. Хотя и это уже осточертело. Ничего не хочу».
«Эльза, извините, а это у вас какой бокал?»
«Второй лишь. Итальянское сухое. Люблю итальянские вина. А торт не доела. Не хочу ничего».
Мы говорили еще минут тридцать, мне стало вдруг дико жалко несчастную Эльзу, я бы даже обнял ее, но это могло быть воспринято как желание проверить ткань ее наволочек, мало ли что у одинокой подвыпившей девушки сорока двух лет в голове.
Точней говорила она, я кивал, смотрел на ее руки, на снег за окном.
Вдруг Эльза отодвинула свой бокал:
«Ладно, хватит дурачиться. Простите меня, Алексей. Нашло вдруг. Я когда-то закончила театральный, нигде не играла, но актрисой побыть иногда страшно хочется. Простите за этот розыгрыш. У меня все прекрасно. И я побегу. Извините, пожалуйста. За вино я сама заплачу».
Я засмеялся: «Эльза, ну вы даете. Это было прикольно. Я же поверил. Жаль, что вы не стали актрисой. И за вино я сам заплачу, как за спектакль».
«Спасибо вам. Блин, так на холод идти неохота…»
«Скажите, а вы точно Эльза?»
Она чуть усмехнулась, накинула шубку из белого искусственного меха, быстро вышла, не обернулась.
А я не уходил. Просто сидел и думал, как легко нас, мужчин, обмануть, разогреть быстро наши эмоции, играть с ними, попивая вино. Нет, они все колдуньи-шалуньи. А мы дураки.
И вдруг понял. Нет же, она сказала мне правду. Не играла совсем. Так не играют. Она была настоящей. А в финале как раз наврала про актрису, поняла, что зря все это наговорила, тоже очень по-женски.
Догнать ее, что ли? Но куда, где, зачем. А с другой стороны – кто знает, что ей придет в голову, может, спасу от неотвратимого. Она пошла направо, она не спешила, могу и догнать.
Расплатился быстро картой, не глядя. Вышел на улицу.
Нет, уже не найти. Переулки туда и сюда на этой Остоженке, может, она на машине, опоздал я совсем.
Тут я сказал тихо себе: «Хм, а если…».
Вернулся, бросился к нашему официанту: «Извините, можно счет еще раз?»
Он любезно кивнул, принес краткий чек. Там не было вина. Там был яблочный сок.
Алексей БЕЛЯКОВ