Часть 2
До года Юля росла очень беспокойной. Люба с ней совершенно измучилась.
Несмотря на то что они жили вместе с родителями, занималась девочкой одна Люба. С отца какая там помощь? А мать, зашуганная, забитая, обременённая вечным хозяйством и совхозной работой, вечером просто валилась с ног. Да у Анны и понятия такого не было, что дочери надо помочь или словом, или делом.
Когда Люба, измученная бессонными ночами и днями, просила мать хоть пару часов поколыхать Юлю, та обычно отвечала:
- А ты чего? Целыми днями бездельничаешь, ещё и ночью хочешь спать? Нагуляла – сама и нянчись!
Если при этом разговоре присутствовал отец, то он тоже, крепко выругавшись и обложив дочь мат.ю.г.ами, посылал её куда подальше.
Так и жили.
Люба остервенилась. Обида на Руслана, страдания из-за неразделённой любви, непонимание и агрессия со стороны родителей, вечно плачущая девочка - всё это усугубляло и без того тяжёлое морально-психическое состояние молодой матери.
Кстати, Люба пыталась дозвониться до Руслана или связаться с ним через социальные сети, но парень её везде заблокировал.
Отвергнутая и обозлённая, девушка не радовалась здоровью и развитию своей дочери. Была постоянно мрачная, злая, Юлю бросала одну на полу с кое-какими игрушками, а сама залипала в телефоне, лёжа на своей постели. Ребёнок наиграется, поплачет и уснёт, зачастую голодный.
Кто-то подсказал Любе, что в совхозной конторе можно узнать адрес родителей Руслана или адрес прописки в городе. Девушка оживилась. Развила бурную деятельность по добыванию хоть каких-то сведений об отце ребёнка. В совхозе же остались и другие люди, которые общались с ним во время его отработки.
Одним словом, всеми правдами и неправдами она узнала адрес родителей и собралась ехать к ним и к Руслану, чтобы показать, какая у Руслана хорошенькая доченька, а у его родителей – внучка.
Самое большее, на что рассчитывала Любовь, так это что Руслан, увидев дочь, раскается и сделает ей предложение. Ну, а если нет, то хоть, может, денег с них стребует.
🍭🍭🍭
Дверь открыла ухоженная женщина лет под пятьдесят.
- Здравствуйте! – радостно поздоровалась Люба, держа на руках вёрткую девочку месяцев семи.
Женщина поморщилась, как от дурного запаха, и, не ответив на приветствие, сказала:
- Мы не подаём милостыню, идите отсюда, - и, пренебрежительно махнув рукой, возмущённо добавила как бы про себя: - Надо же, уже и по подъездам ходят!
- Подождите, вы неправильно поняли! Я не прошу милостыню! – Люба схватилась рукой за дверь, не позволяя её закрыть.
- Тогда что вам надо? – женщина своего высокомерия не убавила.
- Майя Игнатьевна! Вы же Майя Игнатьевна. Я не ошиблась? – волнуясь, говорила девушка.
- Ну, допустим.
- Я Люба. А это – Юля, ваша внучка! – Люба с умилением потупила глаза, ожидая, видимо, радости от противоположной стороны.
- Ах, вон оно что! Ты, значит, Люба… - угрожающе протянула Майя Игнатьевна и вышла на площадку и прикрыла за собой дверь. – Так что ж тебе, Люба, неймётся и не сидится в своём колхозе?! Что ты рыскаешь по свету? Ишь, какая! И адрес наш разыскала!
- Так Руслан же отец… - пыталась вклиниться в речь женщины девушка.
- А вот это не факт, далеко не факт! Ты там со всем колхозом, небось, таскалась, а на Руслана хочешь повесить.
- Что вы говорите такое?! Юля ведь на вашего сына очень похожа! Посмотрите!
- Нечего мне смотреть! И не тычь мне в лицо своей … незаконнорождённой…
- Позовите Руслана, мне надо с ним поговорить, - Люба уже тоже разозлилась.
- Во-первых, Руслана нет дома, во-вторых, он собирается жениться на приличной девушке и в-третьих, забудь сюда дорогу. Говорю тебе по-хорошему: оставь нас в покое. Если же ты вздумаешь продолжить своё преследование, то мы найдём на тебя управу. Не поздоровится не только тебе, но и всему вашему плебейскому семейству! Мы весь ваш колхоз в щепки разнесём! Я ясно выражаюсь?!
- Во-первых, у нас не колхоз, а совхоз! Во-вторых, я буду делать, что захочу! И в-третьих, будьте вы прокляты! Гады! Изверги! Нелюди!
С этими проклятиями Люба развернулась и ушла.
🍭🍭🍭
Как только Юле исполнилось два года, Люба засобиралась на работу.
- Давно пора! – сказал отец, который ещё год назад поднимал эту тему, упрекая дочь в том, что она сама сидит на их шее, так ещё и «эту свою» посадила.
- Хорошо, Люб. Вовремя ты решила, - поддержала мать. – Ивановна вон на пенсию собирается, так ты как раз на её место можешь попроситься.
- Дояркой?!! Ты что, мать, белены объелась?! Ты думаешь, я в этом гр.ё.баном совхозе останусь и пойду работать на ферму?! – театрально расхохоталась Люба.
- А куда ж ты пойдёшь? – не понимала Анна.
- В город я поеду! Там и буду устраиваться. А навоз здесь сами месите!
- А где ж ты там устроишься? С дитём-то?
- С каким ещё дитём?! Юлька с вами останется. Как устроюсь – заберу! – отрезала Люба.
И через три дня рано утром она села в автобус и уехала в город.
🍭🍭🍭
Когда, управившись по хозяйству, родители вошли в дом, дочери уже и след простыл. А Юля лепетала:
- Мама пи-пи, - и разводила руками.
- Что мама? – переспросил дед.
- Уехала она, Паш… - пояснила Анна.
Бабке с дедом ничего не оставалось, как смириться. Не выбросишь же ребёнка!
Устроили они девочку в ясли. Вечером воспитательница шла домой и по пути заводила девочку к Козловым. Пока баба с дедом в сарае, Юля играла с котиком или рассматривала картинки в книжке, которую купила когда-то мама. На просьбы ребёнка почитать, никто не реагировал или говорили:
- Спать ложись, не выдумывай!
Бывало, бабушка уже давно спала, а Юлечка долго ещё что-то лепетала на своём детском языке.
Росла Юля на удивление хорошим, спокойным ребёнком. Никогда она не капризничала, в еде не привередничала, одна в комнате оставаться не боялась. И всё время что-то или говорила, или напевала. Когда речь у девочки стала более разборчивой, бабушка поняла, что она, лёжа перед сном в постели, пересказывает в лицах разговоры воспитателей, детей, говорит от лица кисы или Полкана (их собака). Если в садике разучивали какую песенку, Юля потом пела её неделями. А книжки, которые им читали в садике, Юля пересказывала по вечерам бабушке с дедом.
И на что уж Павел Сергеевич был черствый мужик, но и он иногда умилялся внучкой. Да и как было не умиляться, если на тебя с добром смотрит этот ангел с ярко-зелёными глазами?!
Первые несколько месяцев девочка очень скучала по матери. Но потом стала вспоминать о ней всё реже, реже, и в конце концов вовсе забыла.
Люба же как в воду канула. Не объявилась ни через полгода, ни через год, ни через полтора.
Продолжение? Следует!