Часть 1.
Юльку мать нагуляла.
Спуталась с молодым ветеринаром, который отрабатывал в их совхозе после техникума. Так влюбилась, что из школы чуть было не исключили: на занятия не ходила, а если и ходила, то сидела совершенно отрешённая, погружённая в мечты. И когда учительница русской литературы театрально декламировала «и тонкий стан, шелками схваченный», «и в кольцах узкая рука», Люба Козлова в своих мыслях уже танцевала вальс молодожёнов на своей с Русликом (Русаном то бишь) свадьбе, а Блок был ей совершенно до лампочки.
Классная и ей нотации читала, и родителей в школу вызывала, и грозилась на учёт семью поставить как находящуюся в социально опасном положении – ничто не помогало. На все претензии и уговоры Люба молчала, не огрызалась, только мысленно и классную эту (вы.д.ру старую), и школу (д.о.л.б.аную), и комиссии всякие (с не.до..еланными тётками) посылала по всем известному адресу.
Своих родителей (ч.м.о.шников этих) Любка не боялась и ни во что не ставила.
🍭🍭🍭
- Павел Сергеевич, Анна Петровна, вы поймите: выпускной класс! – чуть ли не хором и со всей строгостью нападали классная, и завуч, и директор на родителей, которых еле дозвались в школу. – Девочке надо налечь на учёбу и перестать пропускать занятия! Ну не оставлять же её на второй год в одиннадцатом классе!!! В её-то возрасте!
- Так это… - отвечал Павел Сергеевич, который с трудом понимал, какие такие к нему претензии.
- Да, конечно. Нет, конечно, - поддакивала мужу Анна Петровна.
- Вы понимаете, что количество пропусков занятий у вашей дочери критическое?!
- Как вы говорите? – испуганно лепетала мать Любы. – И как же теперь быть?
- Контролировать надо ребёнка! Куда пошла, во сколько пришла, сделала ли уроки, какие отметки, покажи дневник! Вы меня понимаете? – не отступала классная.
- Так да! Конечно! Это мы будем! – заверяла мать, а потом, подумав, добавляла: - Так она ж кроме школы никуда больше не ходит. Да, Любк?
- Да! – не моргнув глазом врала дочь.
Педагоги закатывали глаза, понимая бессмысленность этих всех разговоров. Но что делать? Такова их работа. Надо продолжать. А вдруг и выйдет толк?
- Анна Петровна, во сколько Люба приходит домой по вечерам? – чуть ли не ласково спрашивала завуч, видя, что мать совершенно перепугана.
- Любаш, во сколько ты приходишь? – повернулась мать к дочери.
- В девять, мама.
- То есть, Анна Петровна, вы не знаете?
- Так это… С работы прибежишь – корова, свиньи, куры, утки, собака… Всех накорми, напои, подои, навоз откинь, соломы постели, назавтра корма приготовь. Мы с отцом чего перекусим – и спать. Завтра ведь снова ни свет ни заря подъём, - испуганно переводя взгляд с одной красиво одетой женщины на другую, отчитывалась мать Любы.
- Ну, здесь всё понятно, - вполголоса сказала директор. – Павел Сергеевич, Анна Петровна, я вам сейчас задам очень деликатный вопрос. Заранее прошу меня простить, но я обязана это сделать.
Отец крякнул, мать согласно закивала головой, Люба напряглась.
Директриса выждала паузу.
- Ваша дочь Люба рассказывает вам, куда она ходит по вечерам, с кем проводит время?
Павел Сергеевич посмотрел на педагогов как на иди..отов. Такую, мол, пустоту спрашивают, а с такими серьёзными лицами! Анна Петровна тоже удивилась:
- А что там рассказывать? Зачем это? Ну, ходит и ходит…
- А о том, что она домой иногда ночевать не приходит, а по утрам выходит из дома, где живёт наш молодой ветеринар, вы тоже не знали? Вся деревня вот уже пару месяцев это обсуждает, а вы ни сном ни духом?
- Любка, с..ка!!! Убью на месте! – вскочил отец и, брызгая слюной, бросился к дочери.
Мать завизжала не своим голосом и зажалась в угол между шкафом и окном.
- Нет!!! – тоже вскочив, крикнула Люба. – Неправда это!
Учителя повскакивали, чтобы удержать мужчину от быстрой расправы. Он, вырвавшись, матеря всё на свете: и жизнь, и школу, и учителей, и ветеринаров – опрометью бросился за порог.
Оставшиеся находились в жутком стрессе и не рады были этой встрече.
Поговорив ещё какое-то время с Козловыми, взяв обещание у матери, что она, во-первых, не допустит рукоприкладства дома, а во-вторых, займётся воспитанием дочери, педагоги отпустили их.
🍭🍭🍭
После этой и подобных бесед ничего в поведении Любы не менялось.
А в апреле все вдруг увидели живот девушки. И стало ясно, почему она с месяц уже как присмирела, в школу стала ходить регулярно. Правда, ничего по-прежнему не учила, но на уроках сидела тише воды ниже травы.
Администрация школы молила бога, чтобы Люба успела сдать выпускные экзамены и не родила раньше времени. И истово, видать, молились, потому что Люба всё успела до родов: и экзамены «сдала», и аттестат свой с тройками получила.
Родила Люба в июле.
🍭🍭🍭
Молодого и шустрого ветеринара к этому времени из совхоза как ветром сдуло.
К тому времени, как Любка поняла, что в положении, у неё было уже три месяца беременности. Поняла, испугалась и никому ничего не сказала.
Руслан сам догадался по частым позывам подруги на рвоту, по её бледности и пятнам на лице.
- Люб, ты что, беременная? – спросил он однажды.
- С чего ты взял? – буркнула Люба.
- А с того самого! Говори давай! – занервничал парень, поняв, что не ошибся.
- Русланчик! Я не хотела, само так вышло! – затараторила девушка и повисла на шее возлюбленного.
- Как это само? Мы же с тобой договаривались: никаких беременностей, - злился Руслан, освобождаясь от объятий Любы. – Я на тебе жениться не собираюсь, так что не надейся!
- Договаривались, договаривались! А почему я должна была об этом заботиться?! Ты тоже мог бы хоть раз побеспокоиться о нашей безопасности! – закричала девушка и заплакала.
- Ладно, не реви! Будем думать, что делать, - уже спокойнее сказал Руслан. – Какой срок?
- Не знаю…
- Что значит, ты не знаешь?! Ты разве не следишь за всеми этими вашими делами? – опешил парень.
- А зачем? Придут – уйдут!
- Ну ты дремучая! – снова вспылил Руслан и нервно заходил по комнате.
- Русланчик! Ну не сердись, мой милый. Я же тебя люблю! Давай поженимся, и всё будет хорошо, - Люба ходила следом за ним, пытаясь обнять; Руслан дёргался и вырывал руки.
- Ты дура?! Не буду я на тебе жениться, даже и не мечтай. Я тебя сразу предупредил! – Руслан сел на диван и обхватил голову руками. – Вот дурак, связался с малолеткой!
- Я не малолетка! Мне в марте будет уже 19 лет, - обиделась Люба.
Парень поднял на неё удивлённые глаза и спросил:
- Как девятнадцать?!
- А так! Я в школу пошла в семь с половиной, а потом ещё на один год оставалась в первом классе.
- Офигеть! – ещё больше расстроился Руслан, подумав, что у девушки не всё в порядке с умственным развитием.
А на самом деле у Любы с головой был порядок. Просто так иногда бывает, что ребёнок не усваивает программу первого класса, а потом выравнивается и дальше всё идёт нормально.
🍭🍭🍭
Однако Руслан так перепугался, что через некоторое время сбежал из совхоза. Приезжали его родители, вопрос с руководством утрясли. Потом выплатили за сына деньги государству за неотработанный период, и больше об этих людях никто ничего не слышал.
Люба плакала втихаря и всякими способами пыталась избавиться от беременности. Ничего не получилось.
Когда к концу апреля пузо, как цинично говорят в народе, на нос полезло и всем стало всё понятно, Павел Сергеевич собственноручно поколотил дочь, обзывая её при этом всякими непотребными словами. Она не сопротивлялась и не убегала: надеялась, что хоть так сможет избавиться от ребёнка.
И снова ничего не вышло. Видно, суждено было этому ребёночку появиться на свет в такой непутёвой семье.
А в июле у Любы Козловой родилась девочка, которую назвали Юлией.
Продолжение? Следует!