Впереди в свете заходящего солнца показалась Иньянгани, высочайшая точка Южной Родезии, страны на юге Африки, раздираемой войной. Странно, такое ощущение, что я где-то видел раскинувшийся пейзаж, должно быть на открытке или плакате в Мапуту. Чернокожее большинство Родезии уже более десяти лет сражается с наследием колониализма в лице режима сегрегации — правительства белых англосаксов, а мы по мере возможностей помогаем нашим африканским товарищам. И вскоре две вертушки на предельно малой высоте пересекут границу теперь дружественного СССР Мозамбика, вот только интересно, с какой именно целью?
— Так, бойцы, все внимание на меня, — перекрикивая шум двигателя, к нам обратился старший лейтенант Егоров. — Напоминаю, наша миссия носит разведывательный характер. А значит, по возможности в бой не вступаем, берем образцы почвы, анализируем на превышение радиационного фона воздух, «зарисовываем» посты охраны. Если там есть ядерное оружие, мы его найдем. Все ясно?
— Так точно! — хором ответило отделение из девяти человек.
Интересно, как родезийцы, не имея ни одной атомной станции, смогли создать бомбу, находясь при этом в международной изоляции? Может, что ученые напутали со своим «подозрительным энергетическим выбросом»? Ладно, чего гадать, пока не увидим, не узнаем.
***
До места высадки оставалось километров десять, и ночь вступила в свои права. Определить наш полет можно теперь только по звуку, что существенно повышает шансы на благоприятную посадку. Толик, страстно любящий чтение, отложил книжку в сторону — такая чернота, гиблое дело; Артем тихо мычал себе под нос очередную лирическую мелодию, Вадик нервно курил вторую подряд сигарету. Слабый свет, испускаемый приборами из кабины пилотов, тревожно заморгал, прежде чем окончательно погаснуть, следом раздались крепкие ругательства штурмана, сменившиеся грохотом и дрожанием всей машины.
— Что происходит?! — вопросил во всю глотку Егоров.
Ответ я не смог расслышать, но уверен, что это было нечто вроде «Мы падаем!».
Вертолет клюнул носом, мы бесконтрольно снижаемся, все более набирая скорость, крики, ругань, отчаянные попытки выровнять машину, вспышка света как свидетель крушения второй машины — и в небо поднимается столп огня. Я зажмуриваю глаза, вцепившись двумя руками в поручень, ожидая неминуемого удара. И он приходит, раскидывая нас по десантному отсеку. Медленно поднимаю веки, в голове шум, по лбу стекают капли, и явно не воды, но я жив! Опомнившись, забыв о себе, кидаюсь на помощь товарищам.
Жесткая посадка обошлась нам малой кровью — ссадины, ушибы да у нескольких подозрение на сотрясение мозга; вертушка отделалась погнутыми шасси. Второму отделению вместе с экипажем повезло куда меньше. Мы не бросим их останки, ребята должны вернуться на родину, но сначала мы должны отразить атаку: крушение нельзя было не заметить за добрый десяток километров.
***
Прождав до утра, тщетно пытаясь починить радиостанцию, мы ожидали как противника, так и подмоги с Мапуту, однако возникало ощущение, что беда осталась незамеченной для обеих сторон. Экипаж Ми-4 также не смог добиться успеха, проклиная ни с того ни с сего погоревшую электронику. Решение осталось за Егоровым.
— Несмотря на нештатную ситуацию, мы обязаны выполнить поставленную задачу, после чего вернемся и, если к тому времени не пришлют помощь, пойдем пешком по нагорью, а далее через леса, пока не выйдем к границе Мозамбика, где нам помогут отряды ФРЕЛИМО.
Просто и лаконично, выполняем приказ до конца, несмотря на все трудности и потери, ведь мы второй отдельный батальон спецназа.
По мере продвижения вперед стали замечать кое-какие странности. С каждым шагом растительность становилась все гуще, как и количество копошащихся в ней гадов, в отличие от птиц и животных, которых становилось только меньше. Также не было ни намека на присутствие здесь человека. Первые замеры показали небольшое превышение нормального радиационного фона для данной местности, а значит, отряд на верном пути. С приближением к намеченной точке треск прибора существенно возрастал, и вскоре показатели стали превышать норму в пять раз, что несколько действовало на нервы, но не больше, чем отсутствие каких-либо следов сил безопасности Родезии. Внезапно заросли отступили и перед нами раскинулись величественные каменные стены, говорящие о некой древней культуре, существовавшей здесь многие сотни лет назад.
— Гляньте-ка, кладка без единого следа раствора, воистину ювелирная работа, — не смог скрыть удивление ефрейтор Попов.
— Всем сохранять тишину, попробуем найти вход.
Искать долго не пришлось: обогнув стену с восточной стороны, отделение обнаружило арку с давно истлевшими деревянными воротами, от которых сохранился лишь хрупкий осколок воротины, а рядом на неизвестном языке некто оставил надпись, и, судя по изображению черепа и костей, она не сулила ничего хорошего.
— Бред какой-то, — озадаченно высказался Егоров. — Посмотрите на дорогу, ведущую ко входу, она давно заросла, здесь если и есть кто-нибудь, то это полудикое племя, но никак не база с атомной бомбой. Вот только почему завышен фон?
— Может, залежи урана или плутона? — предположил я.
— Возможно. Строение небольшое, разбившись на двойки, обыщем его минут за пятнадцать, не более, да будем драпать отсюда. Сбор у входа, в случае экстренной ситуации пускайте сигнальную ракету. Все ясно? Отлично, тогда не будем терять время.
***
Войдя за стены, мы растерялись, увидев множество ходов… как раз по одному на каждого, странное совпадение. Лейтенант, слегка запинаясь, с блуждающим взглядом, изменил первоначальный план, скомандовав разделиться. Что за глупое решение, подумал я, испытывая тревогу, и хотел было возразить, но в то же самое мгновение меня накрыло неуместной волной спокойствия и равнодушия. В итоге каждый из нас повиновался бестолковому приказу.
***
Долгое время шел как в тумане, пока тишину не разорвал душераздирающий крик. Мигом придя в себя, попытался определить направление шума и тут же осознал, что не помню, как здесь оказался. Фонарь уже еле светит вследствие разрядившийся батареи, часы показывают, что брожу впустую чуть более двух часов. «Чертовщина какая-то». Прогремели выстрелы, совсем рядом, и я тут же побежал на подмогу. Поворот, еще один и еще, тупик, возвращаюсь назад, чувствую, свернул не туда. «Может, сюда?» Преодолел еще сотню метров и уперся в каменную стену. «Да это же лабиринт!» Попробую забраться наверх, хоть и сильно рискую. В ошеломлении замер на месте: стены, казавшиеся высотой не более пяти метров, сейчас превышают все пятнадцать. «Как такое может быть?!» Вновь застрекотал автомат, заставив сдвинуться с места. Преодолев несколько развилок и абсолютно одинаковых ходов, вышел на длинную прямую, усеянную множеством ответвлений. «Почему до сих пор не столкнулся ни с одним из ребят? Ведь весь комплекс снаружи можно было обойти по периметру минут за двадцать, а я брожу здесь не один час». Будто в опровержение слов, километрах в пяти от меня в ночное небо взмыла сигнальная ракета. «Так далеко? Невозможно! Галлюциногены? Обман зрения? Необходимо выбрать направление. На юг, точно, вход находился с той стороны». Достал компас, и сердце в очередной раз встрепенулось: стрелка в бешеном ритме вращалась вокруг своей оси. «Магнитная аномалия? Проклятье, с каждым шагом только хуже». Подняв глаза, попытался сориентироваться по звездам, но не увидел ни одного знакомого созвездия, а Луна… — ее размеры, моря… По спине пробежали мурашки, а живот предательски свело. Все увиденное выходит за рамки обыденного понимания…
Впереди послышался шорох, света фонаря уже совсем не хватало, чтобы определить источник. Машинально вскинув автомат, укрылся за угол стены.
— Стой! Кто идет?
— Не стреляй, свои, — послышался хриплый голос, и на край света вышел Артем, весь в крови, одной рукой держа пистолет, другая же, обмотанная жгутом, безвольно болталась внизу.
— Что произошло?
— Во тьме, они появляются оттуда, не смей гасить фонарь.
И в ту же секунду словно назло иссяк заряд аккумулятора — и вместе с ним единственный источник света. Хлюпающие звуки заполонили коридор, что-то приближается. Солдат открыл беспорядочную пальбу, я рухнул вниз, уходя от шальной пули, и это спасло жизнь, потому что в тот миг надо мной пронеслось беспрестанно хлюпающее и отвратительно смердящее существо. В следующее мгновение, во вспышке света выстрела последнего патрона пистолета, оно одним движением обезглавило товарища. В панике я лихорадочно начал раскидывать во все стороны гранаты. Одна, вторая, третья, четвертая — твари визжали и разбегались в разные стороны, чтобы вновь перейти в наступление. «Пятая. Пустой. Остается лишь верный АКМ. Свет! Ну конечно!» Осветительная ракета лучезарной белизной, крохотной звездой засияла на небосводе, обратив чудовищ в бегство и подарив мне минуту жизни. Кистью безумного художника стены окрасились кровью людской и мерзкого отродья, а на полу распластались куски плоти. Тело Артема ублюдки утащили с собой, но на месте остался труп их сородича, вернее, месиво после взрыва нескольких гранат. Более-менее уцелела лишь башка с подобием пасти, «украшенная» несколькими рядами шупальцевидных отростков, растущих из гортани и усеянных крохотными изогнутыми зубцами, которые сейчас распластались на земле, словно раскрывшийся бутон. Потратив еще одну ракету, я смог кратко изучить останки, обратив внимание на отсутствие глаз. «Если они находят добычу по запаху, у меня есть шанс». Густо намазав себя субстанцией из тела гадины, отдал себя на откуп догадке.
***
Когда свет иссяк, прижался к стене, крепко сжав рукоять автомата. «Если ошибся, унесу с собой хотя бы одну сволочь». Ждать долго не пришлось, стая приближалась, я напрягся всем телом. Ближе, еще и еще… пронеслись мимо. «Подействовало!» Остается лишь дождаться рассвета, слишком наивно надеяться, что кто-нибудь выжил.
Время тянулось мучительно долго, я не мог разглядеть стрелки часов и поэтому в мыслях вел счет, пока не вырубился от изнеможения.
Последнюю ракету потратил, чтобы взглянуть на часы. Новое откровение принял спокойно: солнце должно было взойти четыре часа назад. Хочется пить, но нечего, осколок гранаты предательски пробил фляжку, однако все лучше, чем артерию. По крайней мере чувствую чужеродный запах, маскировка еще действует. «Пока есть силы, нужно двигаться, рассвет здесь может не наступить никогда». Проглотив чудом оставшийся глоток живительной влаги, четко осознавая, что более не нахожусь на Земле, на ощупь, крайне осторожно, пошагал за призрачной надеждой спасения, надеясь, что их слух не так остер, как обоняние.
Замирая от каждого шороха, наугад блуждал, казалось, по бесконечному лабиринту. Пару раз натыкался на загадочных существ, и, к счастью, они пока не обращали на меня должного внимания, вплоть до этого момента.
Вместе с потом вымывалась склизкая кровь чудовищ. Вновь услышал знакомое хлюпанье, и сейчас его интонация заняла промежуточное положение между спокойным, когда я замаскированный проходил мимо, и атакующим. «Выстрелю, и мне конец». Достав нож, приготовился для удара, оно же аккуратно приближалось, примитивным умом подозревая неладное. Вот уже чувствую зловонное дыхание и едва слышный скрежет трущихся друг от друга зубов-крюков, один мощный удар — мимо! Тварь бросается вперед, уворачиваюсь вслепую — поздно, мощные конечности прижимают меня к стене, от удара перед глазами посыпались звездочки, когти, или что там у нее, рвут бронежилет, а щупальца вгрызаются в лицо, разрывая мягкие ткани. Бью что есть мочи, там, где у твари предположительно шея, попадаю, и меня вновь и вновь окропляет зловонная субстанция, перебивая железный запах собственной крови. Вскоре хватка врага ослабевает, пока наконец мертвая туша не падает мешком на землю. Обмотав раны, измазываю себя свежей кровью. «Выигран еще один бой, следующий не переживу».
***
«Шансов нет». Силы почти покинули, а по шее крайне быстро пошло воспаление, а за ним и лихорадка. Свернул в очередной, уже бессчетный поворот, розоватый свет ослепил глаза. «Мираж? Я уже брежу?» Прикрывая глаза рукой, пошел навстречу и попал в огромный овальный зал, посередине которого на пьедестале розовым пламенем горел огромный кристалл. «Центр лабиринта», — произнес я вслух. Повинуясь нахлынувшему вожделению, еле шевеля ногами, поплелся к нему, желая притронуться к великолепному чуду. Перед самым прикосновением краешком глаза заметил неприметный обелиск, испещренный иероглифическим письмом сродни египетскому, повествующим о вратах в другие миры, под которыми древние строители выбили специальные ниши, одна из которых напоминала человеческую ладонь. «Ловушка», — пронеслось в голове, но было уже поздно, светящийся камень завладел моей волей.
***
Впереди в свете заходящего солнца показалась Иньянгани, высочайшая точка Южной Родезии, страны на юге Африки, раздираемой войной. Странно, такое ощущение, что я где-то видел раскинувшийся пейзаж, должно быть на открытке или плакате в Мапуту. Нет, почти уверен, что созерцал его своими собственными глазами.