Екатерина Романовна рыдала. Никак не могла успокоиться. Потому что было обидно, и тяжело, и, вообще, плохо всё было.
- Кать, ну прекращай уже. - Валера с жалостью посмотрел на жену. - Нога-то болит?
- Болит. - Всхлипнула она. - А вот здесь ещё больше болит!
Она ткнула рукой куда-то в область сердца. Муж напрягся.
- Может быть, из-за наркоза? - Встревожился он. - Может быть, что-то не так сделали?
- Душа у меня болит, Валера! - С досадой объяснила жена. - Ты что, не понимаешь, что я их больше не увижу? Что в самый важный день меня рядом с ними не будет?
* * * * *
- Вот, Екатерина Романовна, это ваш класс.
Директор ободряюще улыбнулся и вышел. А она замерла у доски, разглядывая настороженно притихших ребят.
- Здравствуйте!
Они смотрели молча и выжидательно. Потом хмурый высокий парнишка с последней парты сказал как бы между прочим.
- А от нас уже три учителя отказались.
Остальные с любопытством уставились на Катю.
- Ну и зря. - Вырвалось у неё. - По-моему, вы очень симпатичные.
Такого они не ожидали. Запереглядывались тайком.
- Мы из коррекции. - Не унимался высокий.
- И что? - Екатерина Романовна нахмурилась, повторяя, его мимику. - Что это доказывает?
- А вы что, не знаете, что такое коррекция? - Темноволосая коротко стриженная девочка подняла брови.
- Почему не знаю. Программа у вас была немного другая, ну, и система оценок, наверное. В лицейских классах программа тоже отличается. Это нормально.
- Мы не все из коррекции. - Возразила другая ученица.
- Ой, а ты, Чернышова, молчи! - Взгляд темноволосой метнул молнию. - Вечно лезешь.
- А какая разница, кто из вас и где учился до этого? - Екатерина посмотрела на класс. - Я не знаю вас, а вы меня. Значит, увидим друг друга такими, какие мы есть сейчас. И нет ничего за спиной. Всё только впереди. И от каждого зависит, что там впереди будет: плохое или хорошее.
Они выбрали хорошее. Ещё не раз проверяли границы дозволенного. И были слёзы, и конфликты были. И вечное противостояние Екатерины Романовны с коллегами. За них, за своих.
- Катя, ну что ты с ними, как клуша с цыплятами! - Злились в школе. - Ну, не дано им звёзд с неба хватать.
- Не нужны им ваши звёзды. - Упрямо возражала она. - Они просто дети, которым надо немного помочь. А дальше они сами. Ну, не станут профессорами. Будут продавцами, автомеханиками, да, какая разница. Но они будут знать, что их не вышвырнули, как ненужный балласт. А ценность самого себя, как личности, человеку не даёт опуститься, на дно уйти не даёт.
И пятерых из них она едва ли не силой заставила идти в десятый класс, выиграв битву у администрации и доказывая, что никакие рейтинги не стоят детских судеб.
И на выпускной они шли все. Даже Костя и Лиза, родители которых и слышать о тратах денег не хотели. Екатерина Романовна организовала всё так, чтобы родительский комитет начал собирать средства малыми суммами задолго до самого события. В конце концов, поняв, что платить понемногу не так болезненно, сдались самые несговорчивые.
А её подросшие дети так стремились быстрее стать взрослыми, распрощаться со школьным стенами, что с радостным возбуждением готовили выступление, обсуждали, как будут встречать рассвет, спорили.
- А вот когда Миха выпускался, у них салют был! Екатерина Романовна, будет у нас салют?
- Да не салют, Тёмка, а фейерверк. Екатерина Романовна, ведь если на земле, это фейерверк. Скажите ему.
- Екатерина Романовна, а фотограф у "ашек", он всех будет фотографировать или только их класс? У меня у друга смартфон крутой. Лучше, чем фотик. Он может с нами пойти. Разрешат?
Вот во всей этой суете она, спеша пораньше прибежать в школу, зацепилась каблуком за выбоину на ступенях лестницы.
А дальше скорая, больница, ужас и сочувствие в глазах Валеры и слёзы, прибежавшей туда же Лизы. Остальных внутрь не пустили.
- Екатерина Романовна, ну как мы без вас?!
Катя гладила её когда-то короткие, а теперь отросшие тёмные волнистые волосы и сама чуть не плакала.
- Лиза, так всё же организовано уже. Женина мама знает, что надо делать и как. Родители вас не бросят. Не переживай.
- Ага. Все с учителями будут, а мы... Екатерина Романовна, а может быть, на каталке, если на костылях нельзя?
- Никак вашей учительнице нельзя, Лиза. - Валерий посмотрел на несчастное лицо девочки. - Кроме ноги у Екатерины Романовны, ещё и позвонок повреждён. Так что ей пока только лежать.
* * * * *
В день выпускного, Катя места себе не находила. Впрочем, это только образно. Потому что как раз сдвинуться с места и не могла. Валера где-то достал напрокат ортопедическую кровать. Лежать было удобно, но дискомфорт внутри заставлял Екатерину Романовну то и дело срываться на слёзы.
- Катюш, хватит! - Попросил муж. - Дети обещали онлайн-трансляцию для тебя включить. Как ты их с таким лицом поздравлять собралась? Сейчас умыться тебе организуем и косметику твою.
Валера прав. Она была благодарна мужу за заботу и понимание. С помощью Валеры привела себя в порядок, но когда увидела своих учеников в нарядно украшенном зале, заволновалась так, что голос задрожал. С огромным трудом взяла себя в руки, сделала весёлое лицо, поздравила ребят и, пожелав им хорошего праздника, торопливо выключила телефон. И снова дала волю слезам.
- Ох и рёва ты у меня стала. - Покачал головой муж. - Вот не думал я, Екатерина Романовна, что живу с таким нытиком.
- Я не нытик. Знаешь, как трудно с ними расставаться? Они же первые.
- Потом другие будут.
- Таких уже не будет, Валер. И вообще, я имею право пореветь. Твоя мама на нашей свадьбе тоже плакала, как будто больше не увидит тебя, а сама к нам в первый год через день в гости ходила.
- Да я вас, женщин, вообще не понимаю. - Пожал плечами муж. - Чего реветь, если все живы и здоровы. Катюш, может быть, хоть поедим. Ты второй день какими-то крошками питаешься.
- Кусок в горло не шёл. - Призналась Катя.
- А теперь пойдёт?
- Давай попробуем.
Они поели. Стало немного легче, но Екатерина Романовна всё возвращалась мысленно в школу. Как они выступили? Не волновались ли?
Когда раздался звонок, и Валера пошёл открывать, она ещё не до конца вынырнула из собственных мыслей.
Они ввалились все вместе, принёся с собой охапку цветов, свежесть молодости и наступившего лета, смущенный, едва сдерживаемый гомон так здорово изменившихся за несколько лет голосов.
- Екатерина Романовна! Это мы!
- Ничего себе кровать! А вам больно?
- Екатерина Романовна, а Вадим чуть со сцены не свалился, когда спускался.
- Екатерина Романовна! Это вам цветы! Вы не волнуйтесь. Мы остальных учителей тоже поздравили. Это только вам.
- Ой, а вы знаете, учителя почти все плакали. Нам столько хорошего сказали, мы даже не ожидали.
- Какие же вы все красивые! И взрослые. - Она жадно разглядывала их, пытаясь запомнить детали.
Они смутились, притихли, с трудом разместившись в небольшой комнате.
- А помните, какие мы раньше были? - Костя больше не хмурился. - А как вы за меня перед директором заступались?
Хмурый, высокий, с крепкими кулаками, он был вечной проблемой для учителей. Никогда не мог смолчать, и всегда говорил правду в глаза.
- Потенциальный преступник. - Часто слышала Екатерина. - Ещё наплачемся.
Когда в школе неожиданно сработали пожарные датчики, вышли все, кроме Кости. Катя металась, разыскивая мальчика.
- Вот помяните моё слово. - Запальчиво доказывала одна из коллег Екатерины Романовна. - Он и поджёг что-нибудь. И сбежал. Колония по нему плачет.
Но Катя уже видела, как Костя выходит из школы, ведя за руку маленькую девочку и говорит ей что-то, успокаивая.
Молоденькая учительница, не заметившая впопыхах пропажу ребёнка, побледнела и схватилась за сердце.
- Что ты с ней сделал? - Директор сурово смотрел на мальчишку.
- Ничего. - По обыкновению хмуро ответил тот. - Она в туалете была, и выходить боялась.
- Что. Ты. Делал. В. Женском. Туалете? - Проговаривая каждое слово, отчеканивал педагог.
- Ничего. Мимо шёл.
- Куда?
- Прекратите. - Катя закрыла собой мальчишку. - Хорошо, что он оказался там. Костя никогда не обманывает.
- Екатерина Романовна, вы забываетесь!
- Это мой ученик. С меня и спрашивайте. Иди, Костя, к ребятам.
Приехавшие на вызов пожарные обнаружили неисправность проводки и возгорание в одном из служебных помещений. А малышка рассказала, что до того, как началась тревога, учительница отпустила её в туалет, и когда зазвучал сигнал, она очень испугалась и спряталась в кабинке. Потом заплакала. А большой мальчик услышал и вывел её на улицу.
- Я тогда с контрольной уйти хотел. Решил, подожду на первом у мелких под лестницей. - Усмехнулся Костя. - Думал, сейчас скажут, что тревога учебная, и всех по классам разгонят. Вот и сидел спокойно. И когда уже всех вывели, плач услышал.
- А когда меня в школу не пускали... - Вспомнила Лиза.
Все засмеялись. Однажды девочка покрасила свою стриженную голову в ярко-синий цвет, и дежурный учитель на входе, отправил её домой.
- Я учиться хочу! - Дерзко заявила она. - Имею право на образование!
Но маленькую бунтарку в школу так и не пустили бы, если б в этот момент вниз не спустилась Катя.
- Не так важно, что у неё на голове. Главное, что в голове. Сейчас это уже не исправить, а не пускать девочку в школу мы не имеем права. Потом она убедила Лизу изменить цвет волос и сама помогла ей в этом. Сейчас перед Катей сидела миловидная девушка в лёгком платье с тёмно-каштановыми локонами.
- Екатерина Романовна, а помните...
Они наперебой вытаскивали из своей памяти то, о чём Катя уже и забыла, свои самые важные эмоции, те мысли и пережитые чувства, которые были так значимы для них.
- Ну, всё! Бегите уже! - Катя замахала руками. - А то пропустите всё веселье. И запомните этот день с самой лучшей его стороны.
- Екатерина Романовна! А хотите, мы вам рассвет онлайн включим? - Обернулся на выходе Женя. - Как будто вы тоже с нами. Или вы будете спать?
- Хочу. Очень хочу. - Она знала, что всё равно не уснёт.
- Тогда мы позвоним!
Они толпились в дверях, желая и не торопясь уйти.
Её первый, самый памятный, выпуск. Её теперь уже взрослые дети, способные сопереживать, отстаивать своё мнение, и, чего уж там, умеющие включить для других самый настоящий рассвет.