Мы уже писали о раннем творчестве великого испанского художника и о его творчестве в период войны в Испании. Прочитайте, если захотите узнать о нем больше:
В последние десятилетия жизни мрачное восприятие мира почти безраздельно определяет смысл и интонации его искусства. Победа в войне не принесла облегчения испанскому народу. Даже в легкой картине «Прогулка» господствует темная тональность.
В гамме с преобладанием черных тонов написано большинство поздних портретов Гойи, которые часто сравнивают с автопортретами Рембрандта.Свет приобретает в структуре этих работ решающее значение. Трепещущий на лице, он становится не просто средством передачи формы, но воспринимается как проецирование духовной энергии, внутренней жизни.
Лицо Гойи печально. Портрет написан в то время, когда рухнули всякие надежды на обновление Испании после окончании герильи. При вернувшимся короле упразднены преобразования Наполеона, восстановлена инквизиция, началось преследование инакомыслящих.
Гойя жил уединенно, общаясь с самыми близкими друзьями. В 1815-1816 он создал еще одну серию работ «Тавромахию» или «Историю и практику боя быков». Он был большим любителем корриды и в этой серии прославил мужество и ловкость знаменитых испанских тореро.
Эта серия осталась светлым эпизодом в позднем творчестве художника, впрочем, и в ней коррида нередко предстает в своем драматическом аспекте.
Подавляющее число работ воплощает мрачное восприятие мира. Гойя был одержим ощущением царящего в нем зла. Этим проникнуты жанровые картины середины 1810-х годов. Характеры сами их сюжеты – «Дом умалишенных», «Суд инквизиции».
На картинах преобладание мрачных, темных тонов и их контрасты с немногими светлыми пятнами, неровный свет, вырывающий из сумрака искаженные лица, и техника, создающая особую беспокойную фактуру красочной ткани. Даже изображение народных праздников приобретает зловещий характер. Таковы картины «Майское дерево» или «Похороны сардинки», в которых танец кажется принужденным, а лица танцующих скрыты гримасами масок.
В 1819 году Гойя перенес тяжелую болезнь и чудом избежал смерти. В том же году он создал одно из самых глубоких и оригинальных своих произведений - небольшую картину «Моление о чаше».
В течение почти всей своей жизни Гойя был настроен антирелигиозно - многие листы «Капричос» тому свидетельство. Но в этой картине диалог Христа и явившегося ему ангела исполнен глубокого искреннего чувства. Образ Христа, хилого и измученного, лишен всякой связи с иконографичической традицией. Здесь он не герой, а человек, которому мучительно дается принятие крестного пути, иначе он не был бы крестным.
Тогда же Гойя покупает дом в окрестностях Мадрида, который прозвали «Кинто дель Сордо» («Дом глухого») и в котором он прожил одиноко и замкнуто до 1823 года. Здесь он создал самые грандиозные и фантасмагорические свои произведения – монументальные росписи двух помещений в первом и втором этаже. Это так называемая «черная живопись» Гойи. Черная не только потому, что в ней преобладают черные тона. Черны ее суть и смысл, ее безысходность.
Лишь одна более или менее реальная сцена - фигура женщины около могильного холма. А за ней - композиции, в которых мифологические или библейские персонажи соседствуют с безымянными антигероями или совершенно фантасмагорическими образами.
«Сатурн» - одно из самых жутких и трагических созданий художника - символ времени и смерти, пожирающих людей.
Или большая многофигурная композиция «Паломничество к Сан Исидоро» - пустынный мрачный пейзаж под низким небом и шествие паломников, безумных, отчаявшихся, словно потерявших цель и смысл пути.
В их искаженных лицах, кажется, уже не осталось ничего человеческого. С беспримерной смелостью Гойя не только обнажил здесь «пугающее в человеке». Он показал, что страдание, страх, муки могут обезображивать, деформировать человеческое естество. На такое не решился ни один художник XIX века, и только в ХХ столетии экспрессионизм продолжит эту линию исследования человеческого облика и сознания на том же уровне беспощадного анализа.
Параллельно с «черной живописью» художник создал серию «Диспаратес» («Вздор», «Безумства»), или «Провербиос» («Притчи») - сплав фантазии и реальности, аллегории и иносказания: люди в мешках, лишенные возможности двигаться, танцующие уродцы, гигантский признак, обращающий в бегство солдат. Едва ли не самый знак именитый лист этой серии - «Сухой сук» - шедевр технического мастерства Гойи, но главное - один из самых ярких образов трагической человек ческой судьбы, изоляции, одиночества и покинутости.
В 1823 году произошло знаменитое восстание Риего, отзвук которого прокатился по всей Европе. И в том же году революция была подавлена войсками Священного союза. Риего, воспетый Байроном, Пушкиным и Рылеевым, был казнен, начались расправы с ее участниками и сторонниками. Гойя был в их числе. Некоторое время он скрывался, опасаясь преследований. И только после объявления амнистии обратился к королю с просьбой отпустить его для лечения во Францию. Так почти восьмидесятилетним стариком, больным, но не сломленным, Гойя покидает Испанию. В одном из писем середины 1820-х годов он писал:
«Я потерял зрение, слух, способность писать, у меня осталась только воля, но ее - с избытком».
Во Франции Гойя обосновался в Бордо, как и многие испанские эмигранты. Мы знаем о его поездке в Париж, где он посетил Салон 1824 года. Его пребывание в столице прошло почти незамеченным, но он смог убедиться, что у него есть последователи во Франции. Это были молодые романтики, например, Делакруа.
Его поразительная творческая энергия вызвала к жизни еще многие произведения - рисунки жанровых сцен, изображения душевнобольных. Корриде посвящены поздняя картина Гойи, в которой толпа, словно подхваченная стремительным вихрем, выплескивается на арену, и последний графический цикл, на этот раз выполненный в технике литографии, - «Бордоские быки».
Широта пространственного охвата сочетается в нем с острой экспрессией отдельных эпизодов. В конце жизни художник создал великолепные портреты, один из которых, исполненный тончайшего лиризма образ девушки из народа, так называемая «Молочница из Бордо».
Гойя умер в Бордо, и лишь некоторое время спустя его прах был перенесен на родину, а позже, уже в ХХ веке, погребен, как уже говорилось, в церкви Сан Антонио де ла Флорида. В Испании у Гойи не было значительных учеников и последователей. Его истинным преемником стал уже в ХХ веке Пикассо. Но воздействие Гойи на французских художников, и прежде всего Делакруа, Домье, а затем Мане и Редона, было очень значительным вплоть до ХХ века, искусство которого он предвосхитил в своем независимом, смелом и свободном видении и интерпретации мира.
Всем спасибо!
Не забудьте подписаться на канал, чтобы не пропустить следующие наши статьи про великих художников. Также подписывайтесь на наш телеграмм.
Другие статьи про испанского художника: