Несмотря на голод, люди радовались миру. Строились, засевали освобождённые от мин поля, рожали детишек. 27 миллионов солдат сложили головы за то, чтобы это стало реальностью. Как раз в 1951 году в СССР был принят "Закон о защите мира". Старушки на лавочках, качая седыми головами, повторяли, как мантру: "Ничего, мы потерпим! Лишь бы не было войны!" По городу плыл запах цветущих садов: свежий бодрящий черемухи, нежно сладковатый яблонь, душно-одуряющий рябины и калины.
А в большой квартире Красницких жизнь била ключом. Все вертелось вокруг маленького идола Леночки и ее капризной мамочки Веры. Верочку отпаивали целебными отварами, чаем с козьим молоком, прикладывали к растрескавшимся соскам компрессики с самодельными мазями - все для полноценного кормления и повышенной лактации. Вера обижалась, надувая губы, говорила, что ее держат не за женщину, а за дойную корову. Сидя на террасе, она кормила грудью малышку, захлебывающуюся от жадности и пускающую пузыри.
Ледя чувствовал себя лишним в этой идиллии, не чаял, как убежать из богатого дома в халупу к матери Клеопатре. Мать к своему убогому жилищу уже привыкла, она была поразительно спокойным человеком. Какие выпали на ее долю трагедии и драмы, мы уже знаем: это и зверское раскулачивание, и предательство мужа в самый трудный час, и смерть младшей дочери, и гибель на войне старшего сына. Даже не подобрать слов, чтобы охарактеризовать эту женщину. Написать, что она была сильная и горе ее не сломило - слишком пафосно. Скорее, она была просто невосприимчива к горю. Рассуждала обо всем легко.
А сейчас она не могла налюбоваться на внучку, приходя к богатым родственникам почти каждый день.
Вера выговаривала свекрови, жаловалась на ее сына Ледю. Она стала замечать, как тщательно бреется ее благоверный, как пристально смотрится в зеркало, как наглаживает стрелки на брюках перед тем, как идти "помогать матери". Все чаще между супругами разгорались ссоры на почве ревности. Выяснилось, что Ледя "бабник", а Верочка ревнивица. Сцены следовали за сценами. Вера ревновала по поводу и без. Ей было обидно, что Ледя где-то порхает без нее, а она прикована, как раб на галерах, к кормлениям.
- Лучше бы ты сидел в Андреевке, зачем притащился? Никакой от тебя помощи. Воды принести не допросишься! Не стыдно тебе? - взывала к совести легкомысленного мужа Вера.
- Ничего, скоро ты от меня отдохнёшь. Через неделю мой отпуск заканчивается, и я уеду, - ерничал Ледя.
- Так и у меня заканчивается декретный. Я думала, что мы вместе поедем? - подняла на него удивлённые глаза жена
- Ничего не получится. Я раньше уеду, - доложил Ледя.
- Ну и катись! Видеть тебя не хочу! - швырнув в мужа подушкой, выкрикнула Вера.
Ледя укатил в Чувашию. Вера сначала почувствовала себя обиженной, а потом была даже рада, что не видит, как муж воротит от нее, пахнущей грудным молоком, нос. Леночка росла как на дрожжах. На руках ее носить на прогулках стало тяжело. Купили по великому блату коляску. Теперь малышка могла спать на свежем воздухе в садике у дома.
Стала молодая мать прогуливаться с ней в парке рядом с домом. Сядет на скамеечку и читает роман про любовь, вспоминает, как гуляла сначала с Ледей, потом с Володей. Фотокарточку усатого кавалера она изорвала, когда узнала, что он встречается с другой. Она оторвала от книги глаза, услышав кряхтение дочки. Что это? Кто это? - По дорожке шла под ручку парочка. Он высокий, стройный, усатый брюнет. Она хорошенькая, миниатюрная блондинка. Да это же Владимир с невестой! Вера наклонилась над коляской так низко, что чуть не свалилась в нее прямо на Леночку. Пара прошла мимо. Вера осталась неузнанной.
Девушка Володи, Таня, была из семьи фронтовика, не вернувшегося с войны. Когда Верочка училась в институте и крутила романы, она работала на ткацкой фабрике и училась в вечерней школе. Была старшей в семье. Братья ее слушались. Худенькая, небольшого роста Таня была матери помощницей во всем. Красавец Володя сразу понял какое сокровище встретил. Он решил продолжать военную карьеру и скромницу Танюшу считал своей невестой. Дело шло к свадьбе. Вместо кольца купил он отрез нежно-голубого крепдешина в подарок. Родители его были очень довольны невестой, хоть и бесприданницей. Вере до моральных качеств этой Тани не было дела. Она жила в своей реальности, где, кроме ее интересов, ничего не существовало. Вера просто зверела, если слышала о Володе и его девушке. Она ненавидела её так, как будто она украла у неё счастье. Ну чем, чем она лучше меня? Приворожила видно. И Шура вторила: "Несчастная у нас Вера, вот таким, как эта Танька, везёт. Ни кожи, ни рожи!"
Толкая впереди себя коляску, Вера думала:
"Вот, если бы он меня узнал! И что это я вышла ненакрашеная? Что он в этой белобрысой нашел? Правильно мама говорит: ни кожи, ни рожи! Худющая....Надо и мне за себя браться. Есть поменьше. Ладно! Это потом..." - успокаивала себя Вера.
Вернувшись домой она наелась от души пельменей со сметаной, напилась чаю с пирогами, накормила Лену, а потом улеглась на террасе на диван и сладко уснула. Коляска с дочкой перекочевала в руки бабушек.