Предыдущий фрагмент здесь.
Глава 4 (окончание)
Когда дома у Пушкиных Саша и Миша пили вместе с Лидией чай и рассказывали ей о своей поездке, приехала Катя Хазова.
Стремительно влетев в комнату, она затараторила:
— Маменька заболела, просила меня забрать папку и отвезти к Синявским. Я вам еще один документ привезла, они в пятницу прислали, но его можно не возвращать, мы с маменькой для вас переписали.
— Катенька, задержись немного, давай чаю попьем, — уговаривала Лидия. — Что случилось с маменькой?
— Мигрень ужасная, второй день не отпускает.
— Здравствуй, Катя! — крикнул Саша.
— Ой, простите, совсем засуетилась. Здравствуйте!
Катя кивнула Мише, потрепала за плечо Сашу и села за стол.
Это была милая двадцатилетняя барышня, очень похожая на свою мать, Елизавету Степановну. Она так же быстро говорила и активно жестикулировала, но во всем ее облике чувствовалась какая-то незащищенность, ранимость. Глаза у нее были, как у отца, большие и немного грустные. От поклонников Катя не знала отбоя, но, опасаясь стать красивым приложением к своему богатому приданому, всех их она держала на почтительном расстоянии. Родители это понимали и не торопили дочь с выбором.
Разговор за столом шел на общие темы, и только Миша напряженно молчал. Он умел поддерживать занимательную беседу практически в любой компании, однако присутствие Кати напрочь лишало его этой способности. Миша чувствовал, как сердце колотится в горле, висках и даже в затылке, а руки покрываются неприятным липким потом. С невероятным усилием он подбирал слова, которые можно было бы сказать здесь и сейчас, но как только находил, разговор смещался, и приходилось начинать все сначала.
— Катя, а что за документ ты привезла? — спросил Саша.
— Посмотри, на бюро папка лежит.
В папке оказалась внушительная стопка листов, исписанных изящным женским почерком.
— «Письмо В. А. Жуковского к А. Х. Бенкендорфу»*. Так вот кто довел тетю Лизу до головной боли! Жуковского и читать-то непросто, а уж переписывать вообще замучаешься.
*На этом электронном ресурсе можно найти текст письма В. А Жуковского к А. Х. Бенкендорфу. В книге его текст приводится по книге П. Е. Щеголева "Дуэль и смерть Пушкина" в приложении.
— Да уж, неприятная вещица, — согласилась Катя. — Но маменька сказала, что для вас это важно и надо постараться.
— Спасибо, Катенька, большое спасибо. И маменьку поблагодари от нас, — сказала Лидия.
— Обязательно поблагодарю. А где документы, которые надо отвезти?
Саша принес из библиотеки папку.
— Спасибо за чай, я поеду. Сейчас к Синявским, а потом домой, не хочу маменьку одну оставлять надолго. Папенька еще на той неделе на завод уехал, только в пятницу вернется.
— Подожди немного, Катя! Луша, достань, пожалуйста, для Елизаветы Степановны баночку вишневого варенья без косточек.
Тут в разговор вмешался Миша:
— Вы поезжайте сразу к вашей маменьке, а я могу документы отвезти куда надо…
Катя с интересом посмотрела на покрасневшего от смущения юношу.
— Спасибо, я сама отвезу.
— А почему? — в голосе Миши прозвучало отчаяние.
— Вам пришлось бы поехать на извозчике, а у меня своя карета. Если хотите, могу вас подвезти до дома.
В тот момент Мише стало досадно, что он жил на противоположной стороне улицы, а не на другом конце Петербурга. Саша увидел по лицу друга, какие чувства им владеют, и поспешил прийти на помощь.
— Катя, Миша тут рядом живет, и он обязательно сопроводит тебя до кареты. А то у нас здесь очень скользко, я сегодня едва не упал, а Миша меня поймал.
Гости ушли, Миша понес вслед за Катей папку с бумагами и кулек с банкой варенья. Оставшись одни, Лидия с Сашей переглянулись и рассмеялись.
— Маменька, я люблю смотреть на настоящие чувства настоящих людей. Глядя на них, понимаешь, что ты живой, вокруг тебя живые, и все очень хорошо. А вот это, — Саша поднял с бюро привезенную Катей папку, — отдает мертвечиной. Думаю, для Жуковского много чести, что мы его, с позволения сказать, творения вслух читаем. Давайте читать про себя и потом обсуждать, если какие идеи появятся.
— Да, конечно, — согласилась Лидия.
— Вы можете, если хотите, сейчас взять это письмо к Бенкендорфу, а я пойду перечитаю старые документы. У меня после сегодняшней поездки мысли роятся и никак не усядутся. Чувствую, что разгадка близка, но пока я что-то упускаю.
Лидия с улыбкой смотрела на сына.
— Почему ты такой разумный? — спросила она.
— Я ваш сын, — просто ответил он.
* * *
Вечером вернулся из госпиталя Аркадий, и почти сразу вслед за ним пришел Алексей.
— Только не говори, что ты на минуточку заскочил. У нас сегодня на ужин жареный карп, — предупредила Лидия брата.
— А я и не говорю, — засмеялся Алексей.
Отдав должное карпу, все расселись в гостиной.
— Позвольте мне рассказать, до чего я сегодня додумался, — сказал Саша. — Еле-еле дотерпел до конца ужина.
Послышались возгласы заинтересованности и одобрения. Саша принес сделанную совместными усилиями копию «Дуэльного сборника» и разложил бумаги на столе.
— Мы с Мишей сегодня ездили туда, где якобы была дуэль Пушкина и Дантеса. Миша молодец, стал расспрашивать извозчика, не слыхал ли он, как его товарищи возили за город господ, которые друг друга постреляли из пистолетов. Конечно же, тот сказал, что ничего такого не знает. Потом мы стали разговаривать о разных происшествиях и слухах, известных в среде извозчиков. Я сопоставил то, что услышал, с тем, что увидел, и тем, что прочел, и получилась, на мой взгляд, достаточно стройная картина. Однако если вам покажется, что я в своем рассказе где-то нелогичен или грешу против здравого смысла, то говорите сразу.
Все молчали и с интересом смотрели на Сашу. Он достал из папки один из документов и продолжил свой рассказ.
— Маменька, вы верно заметили, что одно письмо Пушкина отличается от всех. Я предположил, что его действительно написал сам Пушкин, и попытался представить себе, кому и по какому поводу можно было ответить именно так.
— Да, интересный ход. Не д’Аршиаку же Пушкин отвечал на записки в стиле плохого романа, — сказал Алексей. — И что ты думаешь?
— Если Пушкин соглашается по поводу времени и места, но категорически протестует против переговоров секундантов, то можно предположить, что он получил от некоего человека письменный вызов, в котором было указано, когда и где должна состояться дуэль, а также высказывалось требование прислать к нему секунданта. Письмо было не от самого вызвавшего, а от его секунданта, потому что Пушкин называет здесь Геккерна в третьем лице. Но вызвавший не Геккерн, не Дантес и вообще не иностранец. Пушкин для участия в дуэли просто собирается прибыть в указанное время в указанное место и утверждает, что d’apres nos habitudes a nous autres Russes, cela suffit*.
*В соответствии с нашими традициями для нас, русских, этого достаточно (франц.)
— Подожди, — прервал Сашу Аркадий. — А ты не допускаешь, что этой фразой он говорит иностранцу, что в России хочет играть с ним по своим правилам?
Саша задумался.
— Знаете, папенька, наверное, нет. Вот вы на месте Пушкина стали бы писать такое нерусскому человеку?
— Нет, я не стал бы, но за других поручиться не могу.
— Аркадий, а зачем ты все это говоришь? — вмешалась Лидия. — Ведь мы и раньше догадывались, что голландский посланник и его приемный сын не имеют отношения к смерти Пушкина и являются подставными фигурами. Зачем ты приводишь Саше контраргументы, которые, как мне кажется, работают на ложную версию событий?
— Видите ли, дорогие мои, за долгое время работы в не совсем дружественной, скажем так, обстановке я часто сталкивался с ситуациями, когда твой противник находит какое-то небольшое несоответствие в твоих действиях или рассуждениях, раздувает его до невообразимых размеров, и потом вся твоя правота, все бесспорные железные аргументы объявляются несостоятельными. Я просто хочу, чтобы Саша знал, что такое в жизни случается, был к этому готов и всегда проявлял внимание даже к кажущимся незначительными мелочам. Поэтому ни в коем случае не надо подгонять под свою версию аргументы, которые в нее не вписываются. Это может быть чревато неприятными последствиями.
— Папенька, спасибо. Я знаю, что у меня будут свои недоброжелатели, возможно, даже враги, но я не хочу тренироваться спорить с ними с помощью вас, своих ближних.
— Да, Аркадий, ситуации «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать»* ничего не противопоставишь, упражняться тут бессмысленно, такие моменты надо просто переживать по мере возникновения, — сказала Лидия.
*Цитата из басни И. А. Крылова "Волк и ягненок".
— Если ты, конечно, еще жив, а не там, где сейчас Пушкин… — вмешался Алексей.
— Но мой вывод, что Пушкина на дуэль вызвал русский, не совсем корректен, папенька прав.
— Даже если все твои, Саша, выводы и аргументы будут бесспорными и очевидными, все равно найдутся те, кто тебе не поверит просто потому, что не захотят поверить. Или сделают вид, что не верят, потому что так выгодно, — сказала Лидия.
— Но здесь таких людей нет, — отозвался Аркадий.
Лидия встретилась с ним глазами и удовлетворенно кивнула.
— Понимаете, у меня нет цели что-либо выдумать, сочинить, а потом подбирать к тому доказательства. Я ищу правду, а если в чем-то ошибаюсь, то исключительно по недомыслию, — пояснил Саша.
— Так ты рассказывай, Саша, рассказывай, интересно же…
Алексей нетерпеливо ерзал на стуле.
— Помните, — спросил Саша, — когда мы с вами читали этот сборник, у кого-то из нас, кажется у маменьки, возникла идея, что человек, которого нам представляют как секунданта Пушкина, Данзас, на самом деле может быть убийцей?
— Ну да, Лида очень негодовала по его поводу, — сказал Алексей.
— Так вот, если Пушкин так сильно возражал против переговоров между секундантами, то можно предположить, что о вызове на настоящую дуэль и о причине этого вызова знали только непосредственные участники. Поэтому оппонентом мог быть кто угодно, в том числе Данзас. Чтобы выманить Пушкина из дома с целью убийства, он мог изобразить какую-то обиду и послать вызов. Однако дуэль подразумевает наличие секунданта, но Пушкин, не собиравшийся на самом деле стреляться со своим старым знакомым и стремившийся уладить дело миром, от секунданта отказался. Этот поступок Пушкина, как верно заметил Алеша, вероятно, спас человеческую жизнь. Мне думается, в ответ на свое письмо Пушкин получил известие, что секунданта ему предоставит противная сторона, то есть Данзас.
В четверг 28 января примерно за полчаса-час до назначенного времени Пушкин сел в сани извозчика Селивана Короткова и направился в сторону Комендантской дачи. На повороте к условному месту стояла карета. Если вы спросите, откуда я узнал про нее, я скажу, что так называемая Геккернова карета упоминается у Жуковского. А в письме д’Аршиака с описанием дуэли говорится, что в санях раненый Пушкин проехал всего полверсты, и можно предположить, что потом его куда-то пересадили, точнее, переложили. Убийцы знали заранее, что им придется везти мертвое тело, а в санях у всех на виду это сделать нельзя, поэтому им и понадобилась карета. А Жуковский про нее просто проговорился, писать об этом было совсем не обязательно.
Место этой как бы дуэли было назначено в стороне от дороги, чтобы не было случайных свидетелей. Из-за глубоких сугробов подъехать к нему можно было только на санях. Пушкин туда прибыл, но там никто не собирался расчищать снег для разметки барьеров. Рассказ Жуковского, как два секунданта и Дантес вытаптывали дорожку длиной в двадцать шагов и шириной в аршин, неправдоподобен. Я был в том лесу и понял, что три человека без лопаты или других специальных приспособлений такую работу проделать не в состоянии, особенно если учесть, что Дантес якобы собирался стрелять на точность и потому не должен был подвергать себя физическим нагрузкам. На самом деле Дантеса на месте rendez-vous не было, никакие дуэльные действия там не производились, а Пушкин вместе с привезшим его извозчиком были там вероломно убиты Данзасом и его сообщником или сообщниками. В извозчика, скорее всего, не стреляли, его убили так, чтобы не было явных признаков насильственной смерти. Тело Селивана Короткова убийцы закопали в лесу, уничтожив отличительные знаки*, чтобы сложнее было опознать, если его вдруг найдут.
*Извозчики в Петербурге должны были носить жетон с номером и какой-либо предмет одежды желтого цвета, чаще всего это был кушак или верх у шапки.
Мертвого Пушкина на санях довезли до дороги. Во время этой поездки, как написано в одном из писем в дуэльном сборнике, il souffred sans se plaindre*. Потом тело перегрузили в карету и повезли в Петербург. А лошадь Селивана вместе с санями спрятали на той самой Комендантской даче, которую снимает кто-то из соучастников убийства.
*Он страдал, но не жаловался (франц.).
Тело Пушкина привезли его жене и сообщил, что ее мужа убил на дуэли муж ее сестры Жорж Дантес, и если тот не хочет стать жертвой разъяренных поклонников поэта, то пусть уезжает из России как можно быстрее, потому что о его поступке уже знает весь город. Таким образом правда о гибели Пушкина оказалась известной только одной семье, его собственной. Но у этих людей нет никакой возможности эту правду рассказать: их запугивают, им угрожают. Зато ложь, распространяемая убийцами, льется рекой, начиная с того злосчастного некролога в «Северной пчеле».
— Саша, ты молодец, все очень похоже не правду, — одобрительно произнес Алексей.
— Но непонятно только, зачем это все? Какова истинная цель убийства? — спросил Аркадий.
— Папенька, я думал об этом, но у нас недостаточно информации, чтобы это понять.
— Наверное, вы все согласитесь, что убийство Пушкина на руку Жуковскому. То, что он стоял у смертного одра и закрыл глаза лучшему поэту современности, придает ему вес в глазах обывателей. Да и мы с вами вот уж который раз его творения читаем, а при других обстоятельствах я бы ни за что не стала этого делать, — пояснила Лидия.
— Этого мало. Неужели было предпринято столько усилий, чтобы просто потешить чье-то тщеславие?
— Конечно, нет, Аркадий, но Саша прав, у нас действительно пока не хватает сведений для выяснения причины убийства, —согласился Алексей.
— Но послушайте, пожалуйста, я не закончила свою мысль…
— Извини, Лида. Говори, мы слушаем, — сказал Аркадий.
— Мы уже поняли, что убийство Пушкина отвечает интересам Жуковского. Однако преступление против Пушкина спланировано и исполнено как по нотам. Разработчики замысла и убийцы действовали совместно с журналистами «Северной пчелы», поставщиками слухов, составителями и распространителями «Дуэльного сборника» как единый, хорошо управляемый механизм. Жуковский в этом действии исполнил роль кого-то вроде летописца, и справился он с ней весьма скверно, потому что во многом благодаря огромному количеству несоответствий в его рассказах нам, прежде всего Саше, удалось воссоздать близкую к реальной картину гибели Пушкина.
— Но ложь Жуковского содержит в себе не только несуразности, но также намеки на правду, — сказал Саша.
— Да, именно так, — согласилась Лидия. — Из его писем также можно сделать вывод, что уровень исполнения преступления намного превосходит уровень, если можно так выразиться, информационного прикрытия, сделанного Жуковским. Мне трудно поверить, что этот человек по каким-то своим соображениям единолично вынес смертный приговор Пушкину и так же в одиночку придумал и организовал весь этот трагический спектакль.
— Да, маменька, действительно непонятно, чем Пушкин не угодил Данзасу и какая существует связь между Данзасом и Жуковским…
Саша тяжело вздохнул и задумался.
— Данзас может быть просто наемным убийцей, работающим за деньги, — предположил Алексей.
— У меня есть некоторые мысли по поводу таких связей. Я прочла документ, который сегодня привезла Катя, — сказала Лидия.
— А что за документ? — хором спросили Аркадий и Алексей.
— Это как бы письмо Жуковского к Бенкендорфу. Такого адресата, я думаю, Жуковский выбрал себе не случайно: кто заподозрит в каких-либо преступлениях человека, состоящего в переписке с начальником III Отделения? Мы с Сашей решили этот документ вслух не читать, чтобы не воздавать незаслуженной чести автору. Но там есть кое-что любопытное, а один факт, на мой взгляд, примечателен особо. Известно, что громче всех «держи вора!» кричит сам вор. Жуковский же на нескольких страницах со свойственными ему многословием и непоследовательностью пытается сказать, что люди, называемые им друзьями Пушкина, являются заговорщиками только по слухам. А я предположила, что некое тайное общество, состоящее из людей, фамилии которых Жуковский перечислил в своем письме к отцу Пушкина, существует на самом деле. И эта организация приговорила Пушкина к смерти и осуществила его убийство, подставив невиновного человека, Дантеса.
— Возможно, ты права. Масштаб преступления, четкость его исполнения, большое количество вовлеченных людей могут предполагать наличие некой организации. И еще я долго не мог понять, к чему весь этот нелепый сюжет с многочисленными гостями у постели умирающего. А если представить себе, что эти люди являются участниками заговора против Пушкина, от которых таким образом отводится подозрение, то все становится понятным и объяснимым, — задумчиво проговорил Алексей.
— То есть люди, которые якобы присутствовали при кончине Пушкина, —
это люди из общества, но не светского, а тайного, — заключил Саша.
— Добрые дела втайне не творят, — заметила Лидия. — А что же заставляет людей вступать в тайные организации?
— Полагаю, причина в претензиях на собственную исключительность, желании иметь привилегии по отношению ко всем остальным людям, — ответил Аркадий. — Тайные знания, магические артефакты, возможности получения экстраординарных способностей и безграничной власти являются лакомой приманкой для тех, кто ничего из себя не представляет, но хочет, грубо говоря, править миром. В тайные общества людей вовлекают под маской их высокого предназначения, а потом используют в низких целях. Жуковский со товарищи мнят себя вершителями судеб, а по сути они банальные завистники и убийцы. Все эти преимущества и привилегии только иллюзия: я врач и хорошо знаю, что все мы одинаковы, все из мяса и костей, и никому еще не удалось избежать смерти, как ни старайся.
— Я не удивлюсь, если Пушкина убили под прикрытием какой-то высокой идеи, — сказала Лидия. — Мы смогли ответить на вопрос, как и кто убил Пушкина, но пока мы не знаем, почему и для чего это сделано. Мысли, как говорит Саша, роятся, но пока не расселись.
— Послушайте, — призвал всех Алексей, — у нас в отделении работает один человек, Владимир Евграфович Симонов. Раньше он полицейским приставом был, а недавно из-за проблем со здоровьем перешел на более спокойную службу. Так вот он как-то к слову сказал, что ему довелось расследовать одну как бы дуэль, которая на деле оказалась спланированным убийством. Давайте пригласим его в гости, пусть подробно расскажет. Быть может, это нам как-то поможет. Человек он не только толковый, но и очень симпатичный, думаю, приятное знакомство может получиться.
— А он согласится? — спросил Саша.
— Думаю, да. Он один живет, жена умерла, а дочь его в Москве, муж ее там служит.
— Давайте пригласим, — согласилась Лидия. — Аркадий, ты не возражаешь?
— Нет, конечно.
Когда Лидия вышла проводить засобиравшегося домой Алексея, Саша спросил у Аркадия:
— Папенька, а Данзас в отличие от Геккерна Russe* или нет? Как вы думаете, может ли письмо Пушкина быть адресовано ему?
*Russe — русский, но также российский, россиянин (франц.)
— Саша, я не нашел изъянов в твоей версии. Так может быть, и, скорее всего, так оно и есть. И прости меня, если я поначалу был резок в суждениях.
— Ну что вы, папенька, я вас очень хорошо понимаю. Просто ваше мнение для меня очень важно.
— Спасибо, сын.
Здесь можно прочесть ознакомительный фрагмент и купить электронную версию.
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на канал Смотри в Корень. Здесь публикуются материалы из первоисточников о Пушкине и других значительных личностях и событиях.