Обращаюсь, прежде всего, к поколению сорокалетних и пятидесятилетних, к тем, кто не спился и не потерял себя в новом времени. Среди воспоминаний нашего детства имеются не самые приятные, однако же, занозой сидящие в памяти, и даже теперь, по прошествии практически полужизни, заставляющие заливаться краской стыда. Речь о порке, поскольку ничтожно мало было во дворах тех, кого родители ни разу пальцем не трогали.
Не собираюсь сейчас задним числом никого ни оправдывать, ни обелять – нас воспитывали так, как воспитывали их самих, в детстве. Кстати, у кого есть младшие братья и сестры, и между вами – лет с десяток разницы, тот подтвердит, что его воспитывали ремнем, а вот брата или сестру уже исключительно словами и уговорами. Наши родители, как-никак, тоже вынуждены считаться с веяниями времени.
Итак, ременная педагогика. Как всё происходило? Сначала – какой-то наш проступок, более или менее серьезный – от прогуливания уроков до кражи или курения. Он становился известен родителям, как бы мы ни пытались его скрыть, вырывая, например, страницы из школьного дневника. И тогда уже расправа была не за горами.
Как правило, вечером, нас ждал тяжелый разговор с «предками», который заканчивался традиционной и до боли знакомой фразой: «Снимай штаны и ложись на диван». Предполагалось, что трусы ты спустишь вместе со штанами, ибо пороть надлежало по голой попе. Хотя исключения бывали: сам я, например, получал порку, в основном, по трусам или плавкам, за редкими исключениями. Видимо, мать (а занималась воспитанием именно она) уже тогда щадила мое мальчишеское самолюбие и не хотела унижать лишний раз. В конце концов, это уже стыд – снятые штаны. И неизвестно, что хуже, - боль от ударов солдатским ремнем, или сознание того, что ты заголил зад и покорно лег для наказания.
Конечно, чаще доставалось нам, парням, пацанам, подросткам. И было за что! Некоторые стали воспринимать порку как должное. Их наказывали вплоть до совершеннолетия, а кого-то еще и на первых курсах института. Однажды на пляже своими глазами видел молодого парня, типичного «ботаника», в очках, у которого из-под плавок виднелись захлесты от розог, уже заживающие. Невольно подумалось: его-то за что? Но родителям было, как всегда, виднее. Признаюсь честно, что ни розог, ни скакалки так и не довелось отведать. Вполне хватало ремня, который извлекался из кладовки несколько раз в год. На худой конец, мать снимала тапочек, и мне влетало им.
Кто сколько получал? На усмотрение родителей, опять же. Средняя норма – от 20 до 30 ударов. Кому-то доставалось и больше – до синяков и кровоподтеков. Как часто ремень гулял по нашим ягодицам? Здесь тоже всё индивидуально – кого-то наказывали в конце недели, ритуально, кого-то – только по конкретному поводу. А других – спонтанно, так сказать, под горячую руку. Кто как вел себя под ремнем? Редко кто терпел молча, в основном, уже после нескольких ударов мы срывались на крик, на истерику со слезами, орали и просили прощения. Особенно это касалось тех, кого пороли отцы, а пороли они сильно, с оттяжкой, вдругорядь, т.е. практически без пауз и чтения нотаций. Действительно ли, после крепкой порки невозможно было сидеть? Это лишь метафора. Да, задница болела, но сидеть было вполне можно, хоть и кривясь на лицо.
У небезызвестного австрийского врача-психиатра З.Фрейда есть статья «Ребенка бьют». Общий смысл ее таков, что порка является имитацией полового акта. Неожиданно и парадоксально на первый взгляд, не правда ли? А ведь старик Фрейд в чем-то прав! Если не стыдиться признаться себе, то не только на медосмотре в военкомате у нас дыбом торчал половой член, но и под ремнем. И только ли праведным гневом пылали наши мамы, обрушивая кожаную полосу ремня на наши худые мальчишечьи задницы? Ведь их семейная жизнь складывалась ни шатко, ни валко: мужья вечно то в запое, то на рыбалке, то в лесу, а о супружеском долге вспоминают лишь время от времени. Вот и наслаждались они, сами себе в этом не признаваясь, нашей беспомощностью и покорностью.
К чему мы пришли сегодня? К пресловутой ювенальной юстиции, когда ребенок очень много знает о своих правах и мало что – об обязанностях. Вплоть до того, что чадо может «снять побои», и заявить на наказавшего его родителя в суд. И закрутится колесо Фемиды – вплоть до лишения родительских прав. А ведь изображения учителя с розгой найдены даже среди развалин древнегреческих храмов. Не мы ввели – не нам отменять! Порка – мера крайняя, но иногда без нее не обойтись в воспитании отпрысков, вгоняя им ум через зад, а не через голову.