Серафима Павловна Свитковская нынешней своей жизнью была довольна. Но она хорошо помнила, сколько трудов ей пришлось приложить, чтобы достичь того, что она сейчас имела.
Ведь когда-то Сима Клюшкина жила в старом двухэтажном доме со своими родителями – мамой, работавшей на хлебозаводе и отцом, которого во дворе все называли Пашкой-слесарем.
Отец действительно работал слесарем на заводе. Там же когда-то работал и дед Симы. От завода они в свое время и получили эту трехкомнатную квартиру, переехав в нее из барака. Но Сима этого не помнила, потому что ей тогда было всего полтора года.
Сначала они жили впятером: дед, отец и мать работали, бабушка вела хозяйство и присматривала за Симой. Когда стариков не стало, они остались втроем в квартире с высокими потолками и большим коридором.
Мать Симы, родив одну дочку, почему-то больше не беременела, и вся родительская забота и любовь досталась Симе в полной мере. Среди соседей было много многодетных семей, и Клюшкиным часто завидовали:
– Живут, как баре, втроем в восьмидесяти метрах, а мы в сорока пяти вшестером друг у друга на голове сидим.
Но Сима не считала эту жизнь хорошей, очень хотелось совершенно другой жизни. Она мечтала жить в высотном доме с зеркальным лифтом и большой лоджией и, возвращаясь домой, не видеть двор, перегороженный веревками, на которых сушится разноцветное белье.
Сима окончила школу, поступила в институт, получила профессию бухгалтера и устроилась на работу по специальности на тот же хлебозавод, где работала ее мать.
Но ей хотелось большего.
– Сима, приглядись к Кольке Маслову, – сказала как-то мама. – Он на тебя в последнее время с интересом посматривает.
– Не нужен мне ваш Колька, – ответила Сима. У него отец не просыхает, старший брат в стакан заглядывает, и Колька таким же будет. Он техникум в июне закончил, а на работу что-то не торопится – вечерами во дворе компанию собирает и на гитаре бренчит.
– Смотри, провыбираешься! Останешься одна, – предупредила мама.
– Да уж лучше одна, чем с таким, как Колька.
Замуж Сима вышла. К ним на хлебозавод пришел работать молодой инженер – Владимир Юрьевич Свитковский. Он сразу обратил внимание на серьезную девушку-бухгалтера.
Они стали встречаться, потом поженились, у них родился сын – Вениамин.
Выбирая имя ребенку, молодые родители чуть не поссорились. Муж хотел назвать сына Александром.
– Да ты посмотри – в каждом классе по четыре Александра, пять Артемов и шесть Никит. А Вениаминов нет, – убеждала мужа Сима.
– Вот потому и нет, что имя какое-то странное, от него богемой тянет.
– А я и хочу, чтобы наш сын не на заводе или в поле работал, а был или художником, или писателем, или музыкантом, – заявила Серафима. – От тебя у сына отчество и фамилия, пусть хоть имя я ему придумаю.
Муж и родители отступились, и в семье появился Вениамин Владимирович Свитковский.
Серафима закрывала глаза, и перед ее мысленным взором появлялась то афиша, анонсирующая выступление великого музыканта Вениамина Свитковского, то корешки книг, на которых были золотом вытиснена фамилия ее сына, то объявление об открытии выставки знаменитого художника.
Мечты Серафимы о другой жизни понемногу начинали сбываться: с помощью родителей молодые смогли приобрести квартиру. Правда, зеркал в лифте не было, а вместо лоджии был балкон, но с высоты седьмого этажа открывался прекрасный вид на городской сад.
Еще до года Серафима начала читать сыну книжки. Больше всего мальчику почему-то нравились сказки Пушкина и Чуковского. Если мать вечером брала какую-нибудь новую книжку, он приносил ей «Федорино горе» или «Сказку о попе и работнике его Балде» и клал на тумбочку возле кровати. К пяти годам он отрывки из этих книг знал наизусть.
В четыре года Серафима стала водить сына на рисование. Мальчик занимался с удовольствием, но больших талантов не выказывал. «Ничего, – думала Серафима, – все еще впереди. Талант себя покажет».
И вот как-то, когда она пришла на утренник в детский сад, к ней подошла Ирина Викторовна – музыкальный руководитель – и предложила показать сына преподавателям музыкальной школы:
– В шесть лет уже можно начинать заниматься музыкой, а у вашего мальчика очень хороший слух.
Домой Серафима летела как на крыльях.
– Вениамин будет великим музыкантом! – заявила она мужу.
Если бы между Серафимой и приемной комиссией музыкальной школы была выстроена Великая Китайская стена, женщина разобрала бы ее по кирпичику.
Но этого делать не пришлось. У Вениамина, действительно, оказался очень хороший слух, и он начал заниматься в музыкальной школе за год до того, как пошел в первый класс.
Веня начал учиться играть на скрипке.
С этого времени главной заботой Серафимы стали руки и пальцы сына. Никакой работы по дому, несколько разговоров на повышенных тонах с учителем физкультуры.
– Какой волейбол? Какой баскетбол? А если он выбьет палец или, чего хуже, сломает?
После девятого класса Вениамин поступил в музыкальное училище, а по окончании его – в консерваторию.
И вот мечты Серафимы Павловны сбылись полностью: ее сын – артист областной филармонии, играет в оркестре.
И живут они в новом доме в трехкомнатной квартире с двумя лоджиями. И в каждом из двух лифтов есть зеркала.
Оглянулась вокруг Серафима Павловна и поняла, чего ей еще не хватает: почти у всех ее знакомых есть или вот-вот будут внуки, а у нее даже не предвидится.
Вениамин ходит на репетиции, играет на концертах, ездит на гастроли, когда возвращается, рассказывает родителям много интересного о том, где был, что видел. А о девушках – молчок. Вроде и нет никаких девушек на свете.
– Да успокойся ты, Сима, Веня не девица красная, чтобы спешить семью создавать, смотри, будешь его доставать, приведет какую-нибудь – не обрадуешься, – говорил ей муж.
– Не понимаешь ты, Володя, материнского сердца. Я ведь для сына счастья хочу! – восклицала Серафима.
– Вот и не трогай его. Не женится, значит, еще время не пришло. Или невесты не нашел. Хотя кто за него пойдет? Длинный, худой, никакой мускулатуры. Ему надо на балерине жениться.
– Почему? – удивилась Серафима.
– Потому что Вене с его зарплатой обычную жену не прокормить. А балерине немного надо – три листика салата в день, – ответил Владимир.
– Тебе бы все шутить! Опять я одна должна о сыне думать!
Но Вениамин подумал о себе сам.
Однажды он возвращался домой с репетиции. Одновременно с ним из трамвая стала выходить старушка с сумкой на колесиках. Веня футляром скрипки зацепился за ручку сумки. Пока они пытались как-то разойтись, водитель закрыл двери и трамвай уехал.
– Ну, вот! Перегородили путь, трамвай ушел, мне теперь еще полчаса следующего ждать! – услышал Веня сердитый женский голос.
Поднял глаза и пропал: перед ним стояла девушка, совершенно непохожая на их бледных дам из оркестра. Про таких говорят: кровь с молоком. Она была не полная, но и не худая. Темно-русые волосы заплетены в косу толщиной с руку. Выразительные серые глаза, строго смотрящие на Вениамина.
– Я из-за вас на трамвай опоздала, – повторила девушка.
– Извините, давайте я вам помогу сумки до скамейки донести, – предложил Веня.
– Ну, попробуйте, только эту не трогайте, там банка с медом. Еще разобьете, – усмехнулась девушка.
Веня поднял одну сумку – она оказалась очень тяжелой.
– У вас там камни? – спросил он.
– Нет, всего понемножку: молоко, сливки, творог, сметана, мед. Я из деревни от родителей к тетке еду. Вот мать и положила всего. Я в городе работаю, а живу у отцовой сестры.
– А где вы работаете?
– В кафе-кондитерской. Я колледж закончила, на кондитера выучилась, теперь работаю. А вы?
– А я закончил консерваторию. Сейчас играю в оркестре в филармонии. Меня зовут Вениамин. Можно просто Веня. А вас как зовут?
– А я Настя.
Сидя на остановке, они заболтались и пропустили еще два трамвая. Зато Веня много узнал о своей новой знакомой.
Кроме Насти, в семье было еще четверо детей. Старшие братья уже имели свои семьи, затем шла Настя и две сестры-восьмиклассницы. Отец был бригадиром на машинно-тракторной станции, где чинили разную гусеничную и колесную технику. Мать занималась хозяйством. А оно было большое: две коровы, овцы, гуси, куры. И, конечно, огород.
Настя уже два года работает в кондитерской, ей нравится. Только по дому скучает. Но в деревне кондитерских нет. Вот она и живет у тетки.
– Веня, а вы, правда, в оркестре играете, как настоящий артист?
– Да, я играю в оркестре, но я самый обычный скрипач. Не великий, как, например, Леонидас Кавакос, Максим Венгеров или Вадим Репин.
– Не знаю, мне кажется, я никогда не смогла бы научиться играть на скрипке. Вы долго учились?
– Почти восемнадцать лет: сначала семь лет в музыкальной школе, потом еще два года занимался с преподавателем, затем в училище и в консерватории.
– Мне бы хотелось послушать, как вы играете.
– Я как-нибудь обязательно сыграю для вас.
Третье сентября. Этот день Серафима Павловна запомнит навсегда. Вениамин сразу после ужина сказал:
– Мама, папа, я женюсь.
Серафима как стояла возле мойки, так и застыла.
– Как женишься? На ком? Почему ты раньше ничего не говорил? – вопросы посыпались на сына один за другим.
– Ее зовут Настя. Ей двадцать один год. Она кондитер.
– Кондитер? Веня, вокруг тебя полно интеллигентных девушек: скрипачки, концертмейстеры, вокалистки. А ты выбрал кондитера? Веня, я столько вкладывала в тебя! Я посвятила тебе всю жизнь! Ты еще не родился, а я уже знала, что ты сделаю все, чтобы ты был счастливым! А ты сейчас говоришь мне, что выбрал кондитера! Ты слышал такие слова: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»?
– Слышал, мама, это Пушкин написал. А чем тебе не нравится эта профессия? Помнишь пирожные, которые я недавно приносил к чаю? А торт на твой день рождения? Ты еще сказала, что такого вкусного торта не ела никогда в жизни? А все это делала Настя. Она работает в кафе-кондитерской, когда ты бываешь в центре города, ты всегда стараешься туда зайти.
– Но у нее, наверняка, нет высшего образования! – воскликнула Серафима.
– Нет. И у ее отца, и у матери тоже нет. Но они очень хорошие люди. Они живут в деревне, и это они делают то, что ты так любишь покупать в фермерских магазинах: свежее масло, молоко, сливки, сметану, творог. Встают в пять утра и начинают работать, чтобы, когда ты проснешься и придешь в магазин, все самое свежее уже было там. И вообще, кто тебе сказал, что высшее образование – это непременное условие счастья? Завтра я приведу Настю, чтобы вы с ней познакомились. Я надеюсь, что ты, мама встретишь мою будущую жену достойно. Ты ведь интеллигентная женщина.
Серафима Павловна почти не спала в ту ночь. Утром, перед тем как уйти на работу, муж сказал Серафиме:
– Хочешь для сына счастья – не мешай ему. Ошибется – его ошибка, тебя обвинять не будет. И еще: не знаю, сколько у нашего сына таланта, но упорства у него поболее твоего. Подумай.
Вечером Серафима Павловна и Владимир Юрьевич встретили Настю приветливо.
Через неделю Вениамин объявил родителям, что в субботу с утра все они едут к родителям Насти свататься.
– Я слышала, что в таких случаях надо подарки купить? – спросила Серафима сына.
– Не переживай, мы с Настей уже все приготовили: для ее матери шаль, для отца – кoньяк – у него такого еще нет. А сестрам – по модному рюкзаку – они о таких давно мечтали.
– Сынок, а что, отец у Насти пьющий? – расстроенно спросила Серафима.
– Не больше вашего, мама. Он коллекционер. У него в комнате целый шкаф разных вин, кoньякoв и настоек – все подарочные. Еще осенью их зоотехник на Кубу в отпуск летал, привез ему оттуда настоящий кубинский poм. Так Александр Михайлович его еще не открывал, сказал, что оставит для особого случая.
Приезд родителей жениха был как раз таким особым случаем.
Гостей сразу пригласили за стол. Серафима оглядела комнату – обстановка ничем не отличалась от городской, только окна были меньше, зато их было по три в каждой комнате.
Мужчины сразу нашли общий язык.
– Многие думают, что в деревне люди живут, как в прошлом веке, – рассказывал отец Насти. – Не знаю, может, где-то и живут, но у нас до города всего полсотни километров. У некоторых дома здесь, а на работу в город ездят. Мы с женой решили в деревне остаться. А дети, чувствую, все разлетятся. Старший сын у меня в столице живет. Инженер. Метро строит. Второй в райцентре, в районной больнице вместе с женой работает. Она терапевт, а он, как его, все слово забываю, в общем, женский врач. Младшие тоже собираются в медицинский поступать. Думали, Настя с нами останется, не получилось. Ну, хоть внуков привозят, и то хорошо.
Обсудили свадьбу. Обе семьи согласились, что отметят только с близкими родственниками.
Потом отец Насти сказал:
– Веня говорил, что первое время они жить у вас собираются, так вот, Настасья у нас не бесприданница, мы с матерью решили дать молодым денег, чтобы они могли сразу первый взнос внести и дальше жить и платить уже за свою квартиру. За однокомнатную, правда, но это лучше, чем вообще ничего.
– Александр Михайлович, мы со своей стороны тоже добавим, – сказал отец Вениамина, – так что пусть лучше берут сразу двухкомнатную. У нас сейчас целый район новостроек, а пока квартира будет готова, они спокойно у нас поживут.
Свадьбу хорошую, душевную сыграли. Старшие братья с женами и детьми приехали Настю и Вениамина поздравить.
На второй день молодожену пришлось на работу выйти – был важный концерт. Зато в зале сидела вся его большая семья.
Полтора года прожили Веня и Настя в квартире родителей, ни одной размолвки у Насти с Серафимой не случилось за это время. А что им делить-то было? Они обе Веню любили.
Когда дом был готов, выяснилось, что Настя беременна.
– Может, не будете пока переезжать? – спрашивала Серафима Павловна.
– Мама, так тут ехать всего полчаса, мы часто будем к вам в гости приходить, а вы – к нам, успокаивал мать Веня.
– Пусть Веня и Настя свою семью строят, – говорил жене Владимир Юрьевич. – Эх, об одном только жалею – не будет теперь на столе каждый день кулинарных шедевров, которые Настя готовит.
В положенный срок Настя родила дочку. Так что Серафима Павловна нынешней своей жизнью очень довольна.
Автор – Татьяна В.