В Воркуте мы полтора года прожили в комнате семейного общежития, а потом переехали в квартиру.
Муж всё время не давал покоя чиновникам, чтобы те выполнили договор, дали молодому специалисту квартиру. Должны были дать и всё. А тут у Николая новый аргумент появился — мы ждали первенца. От шахты Юршор можно было получить квартиру в новом доме в посёлке Северный.
Этот посёлок был немного меньше, чем Воргашор (вы помните, что посёлки вокруг Воркуты были, как районы города, только разбросаны на кольцевой пятидесяти километровой дороге).
Это ж какие мы счастливчики! Только начала во мне новая жизнь расти, так сразу и однокомнатная, новенькая квартира появилась. В пятиэтажном доме со всеми городскими удобствами, с балконом, на четвёртом этаже и с телефоном! В этой квартире мы и прожили все остальные годы на Крайнем Севере.
Я была счастлива, наконец-то я при деле. Надо обустраивать квартиру, вынашивать ребёнка. Беременность хлопот не доставляла. Живот рос. Я даже в Питере побывала, повидалась со всеми дорогими мне людьми. Потом за мной приехал муж, потому что я всё-таки опасалась уже лететь одна.
Знаете, многие тогда удивлялись, что я лечу рожать в Воркуту. Останься в Питере, с мамой — говорили они. Но я хотела, чтобы муж стал отцом тогда же, когда я стану матерью. Чтобы увидел ребёнка младенцем. Чтобы разделил со мной все трудности и полюбил дитя. А кто там, во мне, мы и не знали.
Шёл 1980 год.
Срок родин мне поставили - конец июня. К этим дням всё у меня было готово. Из Питера от старших сестёр привезли детские вещички, коляску-кроватку-ванночку купили. Всё перестирала и перегладила. Готова!
А роды начались 18 июля!
Ох, как трудно мне дались эти последние недели, когда я ждала прихода новой жизни каждый день. Ну когда же, когда…
Да, такие были времена.
Ну и, конечно, всё началось в 6 часов утра, когда мой муж был на шахте, глубоко под землёй.
Я позвонила диспетчеру, она позвонила по другому, внутреннему телефону мужу, вниз. И диспетчер передавала ему мои слова, а мне слова мужа, держа две трубки у двух ушей. Я очень хотела, чтобы муж приехал, но даже если бы он побежал к подъёмнику, поднялся и приехал ко мне на автобусе — прошёл бы не один час. Но и побежать он не мог — ответственность перед шахтёрами. Нельзя бросить вот так смену. И он, и диспетчер настаивали, чтобы я вызвала скорую и поехала в роддом.
Вот так разбились мои очередные мечты-фантазии о волнующемся муже, который осторожно провожает меня в роддом.
Первые разбитые мечты- это коленопреклоненный мужчина с обручальным кольцом, смиренно просящий выйти за него замуж.
Вторые — подвенечное платье, которое я сама себе не разрешила.
И вот третьи… Ну да, я тогда была “трепетная лань”:)
Скорую вызвала, рожала долго и трудно 36 часов и первый сынок появился 19 июля 1980 года в 18 часов.
Вот вы знаете, когда началась Олимпиада в Москве? Вооот, а я никогда не забуду: 19 июля 1980 года в 18 часов.
Надо было назвать сына Олимпий:)
Но нет, имя для сына я придумала давно, когда только узнала, что беременна. Фёдор!
А муж на дощечке, поддерживающей книжную полку, выжег это имя. И все месяцы мы видели эти буквы. Я почти не сомневалась, что будет мальчик. Даже имя для девочки не придумывала. Так, наметила несколько имён.
Сын мой назван в честь некровного, любимого моего деда Фёдора Фёдоровича Гаммермана.
На выписку приехала сестра на недельку. Потом её сменила мама. Потом муж взял отпуск. В сентябре.
Перед отпуском муж написал заявление об уходе с шахты Юршор. Трёхлетний срок первого договора заканчивался. Мы жили в новой квартире в посёлке Северный и муж переходил на шахту Северная. Чтобы быть ближе к нам, чтобы больше времени проводить с семьёй.
А 23 сентября 1980 года, когда Николай был в отпуске и мы возились с нашим двухмесячным сыном, на шахте Юршор произошёл взрыв метана. Погибли 34 шахтёра, муж знал их, это была его смена. Если бы муж ещё там работал…
Как всё зыбко.
А северное сияние в Воркуте я видела сто раз. Красиво, конечно.